Глава 43. Совет

Следующим утром королеву отвели во дворец напротив монастыря Санта Клара. Дочь отдали одной из монахинь, которая звалась Эрнеста. И хотя Хуана не хотела расставаться с Каталиной ни на минуту, выбора у неё не было: малышка только уснула, а в последнее время она засыпала с большим трудом.

Дворец, в который отвели Хуану, пустовал уже более тридцати лет и служил лишь для временного ночлега королевских послов, прибывающих в Испанию по делам. Все комнаты дворца были закрыты и на оставленной здесь мебели покоился толстый слой пыли. Хуана никогда здесь раньше не была и даже не знала, что в Тордесильясе есть дворец.

«А они содержат меня в этой коморке! - горько улыбаясь подумала Хуана. - Даже не считают нужным разместить королеву во дворце. Должно быть, опасаются, что я отсюда сбегу».

Этот дворец был небольшой, но очень уютный и проходя по его узким коридорам, Хуана отметила, что выполнен он был в мавританском стиле и расположение его было очень удачно: в любое время суток сюда заглядывало солнце, золотя мебель и стены своими лучами.

Перед королевой раскрылись огромные дубовые двери и она оказалась посреди светлого зала. В зале находились какие-то люди, которых Хуана не знала. Одни из них были в монашеской рясе, другие в обычной одежде. Но все они были людьми высокого ранга. Королева стала оглядываться по сторонам и тут она заметила одно знакомое лицо.

«Кардинал де Сиснерос! - пронеслось в голове Хуаны. - Что он задумал?»

Кардинал де Сиснерос сидел во главе длинного стола, который огибал главный зал широкой дугой.

- Ваше величество! - обратился к ней кардинал, - Вы можете сесть.

И Хуана почувствовала, как чьи-то руки ложатся ей на плечи и крепко их сжимают. Она обернулась и увидела стражников за своей спиной, которые пододвинув к ней стул, пытались усадить на него королеву.

Хуана послушно села, решая не устраивать сцен возмущения, а как можно быстрее узнать цель этого собрания.

- Что это всё значит? - спросила Хуана кардинала самым спокойным тоном, на который была только способна.

- Ваше величество, - сказал один из присутствующих монахов, сидевших за столом. - Перед вами находится совет, состоящий из десяти королевских докторов и десяти служителей святой церкви. Во главе совета его высокопреосвященство великий инквизитор Кастильский, Франсиско Хименес де Сиснерос!

- Великий инквизитор? - непонимающе уставилась Хуана на кардинала. - Давно же я не была дома и не занималась делами! Что же случилось с бывшим великим инквизитором, Диего де Деса?

И Хуана испытывающе посмотрела на де Сиснероса.

- Диего де Деса, - сказал инквизитор де Сиснерос, - его изгнали за преступления против человечества, ваше величество.

«Ну наконец-то папа Юлий избавил Испанию от Деса, - подумала Хуана».

Но она не знала, было ли это изгнание спасением и для неё?

- Ваше величество, - продолжил де Сиснерос, - мы все знаем, как нелегко пришлось вам в последнее время. Мы знаем, что события, которые привели вас сегодня сюда, нельзя назвать хорошими. Король умер! Испания скорбит вместе с вами, мы все скорбим.

Сказав это, великий инквизитор низко склонил голову и сделал крестное знамение у себя на груди. Все, кто находился в зале, тоже сделали знамение, кроме Хуаны. Королева же, нахмурившись подумала о том, что этот кардинал, вернее уже инквизитор, не внушает ей никакого доверия.

- Благодарю вас, - сказала Хуана. - Мне действительно сейчас нелегко.

Сиснерос, согласно кивнул и продолжил:

- Именно поэтому мы и собрались здесь. Мы пришли выразить вам своё почтение. - и кардинал закатил глаза к небу и поцеловал крест, который висел у него на груди.

«Господи, - подумала Хуана. - Испания только что обрела великого актёра под рясой инквизитора. Если он и дальше будет разыгрывать подобные сцены, боюсь, я не смогу удержаться от смеха».

- Королева, - сказал инквизитор, - согласны ли вы ответить на вопросы докторов и святых отцов, собравшихся здесь?

- Мне нечего скрывать, - кивнула Хуана. - Если вопросы не будут касаться особых государственных дел, я отвечу на них.

- Вопросы государственных дел касаться не будут, - заверил де Сиснерос. - Они будут касаться вашей поездки в Гранаду и времени, которое вы провели в пути. Заверяете ли вы нас перед лицом Господа, что будете отвечать правдиво и искренне?

- Я заверяю вас, что отвечу на все вопросы, которые не будут выходить за рамки дозволенного.

- Я и святое собрание благодарим вас, королева, - и инквизитор слегка склонил свою голову в знак благодарности. - Итак, вы поехали в Гранаду следуя завещанию, которое оставил король Филипп?

- Всё верно, - кивнула Хуана.

- Скажите, ваше величество, - и инквизитор немного помедлил, - что заставило открыть вас гроб, когда вы остановились на ночлег в доме одного монаха-затворника?

- Какой странный вопрос, - ответила Хуана. - В то утро я не собиралась подходить к гробу. Но увидев его стоящим на улице, я решила подойти и помолиться над ним о душе своего мужа Филиппа.

- Что было потом? - спросил инквизитор.

- Потом я увидела, что крышка гроба неплотно закрыта. И я хотела было сначала просто закрыть её, но подумала, что мне хочется ещё раз взглянуть на Филиппа.

По залу прошёлся оживлённый гул. Доктора, сидевшие по левую руку инквизитора, стали о чём-то шептаться.

- Что вы почувствовали в тот моент, когда увидели тело мужа? - спросил инквизитор.

- Сначала там не было тела, - сказала Хуана. - Когда я открыла гроб, он был пуст.

По залу снова прошёлся гул.

- Что произошло потом? - спросил инквизитор.

- Потом мне стало плохо и я упала в обморок, - сказала Хуана. - Когда я очнулась, то попросила поднять меня и направилась к гробу, чтобы убедиться ещё раз, что он действительно пуст.

- Вы говорите «убедиться», - перебил её Сиснерос, - то есть на тот момент вы сами себе не доверяли?

- Я не знаю, - пожала плечами Хуана и поморщилась. Вопросы инквизитора ей совсем не нравились.

- Хорошо, продолжайте, - сказал снисходительно инквизитор.

- Когда я во второй раз открыла гроб, мой муж, его тело лежало на месте, - и королева непонимающе захлопала своими длинными ресницами.

После этих слов доктора и священнослужители стали наперебой что-то обсуждать, но Хуана не слышала их. Ей стало не по себе от странных вопросов, у неё закружилась голова и всё, чего ей сейчас хотелось - это прижаться к груди своего отца Фердинанда и обнять его крепко-крепко. Сказать ему, как она жалеет о том, что сбежала, что эти все люди мучают её и что ей не хочется больше уезжать из Толедо.

Инквизитор поднял обе руки, призывая присутствующих к спокойствию.

- Скажите, королева, что вы почувствовали, когда смотрели на тело своего покойного мужа?

- Что я почувствовала? - удивлённо переспросила королева. - Что это за дурацкие вопросы вы мне задаёте?! - и королева вскочив со своего кресла, сделала шаг навстречу инквизитору. - Вы, это вы во всём виноваты! - И Хуана показала рукой на инквизитора, - Вы держали меня под замком в Санта Кларе, а теперь задаёте мне дурацкие вопросы. Я ещё не знаю, зачем вы всё это затеяли, но поверьте, мне это станет скоро известно!

Тут инквизитор встал со своего места и быстрыми шагами приблизился к Хуане. Он взял её руки в свои и самым любезным тоном сказал:

- Королева, не нужно так волноваться, возьмите себя в руки, королева! Вам никто здесь ничего не сделает: я ваш друг, а в праведности святых отцов, собравшихся здесь, нет повода сомневаться!

И Сиснерос снова закатил к небу глаза и перекрестился.

- Кажется, я догадываюсь, - сказала королева. - Вы пытаетесь выставить меня сумасшедшей. Но это не так. Я не вскрывала гроб и не целовала останки мёртвого мужа, как говорят люди. Я не сумасшедшая.

- Значит, люди говорят, что вы целовали останки? - оживился инквизитор, - Значит, у них есть повод так говорить, верно?

- Нет, у них нет повода! Ни у кого нет повода усомниться в моей нормальности, - с отчаяньем в голосе сказала Хуана.

- Что вы почувствовали, когда смотрели на тело мёртвого мужа? Отвечайте! - крикнул ей инквизитор.

- Я почувствувала, - сказала Хуана и её голос дрогнул, - что очень люблю его и что мне его не хватает. Я почувствовала, что как бы жестоко не обошёлся со мной Филипп, я провела с ним лучшие моменты своей жизни.

- И вам захотелось дотронуться до останков, обнять Филиппа ещё раз? - спросил инквизитор совсем тихо.

- Мне очень захотелось обнять Филиппа, - сказала Хуана поникшим голосом, - но я не сделала этого.

Инквизитор, повернувшись к собранию, сказал:

- Королева призналась в том, что говорят люди! Она призналась, что гроб она открыла по своей воле. А также и в том, что у неё были галлюцинации: ей казалось, что тела в гробу нет, но оно там было. Было! И это подтверждается её прислугой: тремя придворными служанками, показания которых лежат у вас на столе! - И инквизитор обвёл взглядом собравшихся. Потом он продолжил: - Можно ли усомниться в нормальности королевы, слава о сумасшествии которой идёт за ней на протяжении нескольких лет? А если у достопочтенных докторов и святых отцов слова испанских подданных вызывают сомнения, тогда в словах матери Изабеллы усомниться невозможно. Кто знает свою дочь лучше, чем её мать? Умирая, королева составила завещание, - и взяв со стола свёрток, инквизитор развернул его, показывая собравшимся, - В нём говорится следующее: «Если моя дочь, Хуана Первая Кастильская, окажется не в состоянии править государством из-за своего безумия, которое было за ней замечено, то бремя правления я возлагаю на своего мужа, оца Хуаны, Фердинанда Арагонского».

По залу прошлась новая волна возгласов. Святые отцы о чём-то громко стали спорить с докторами, доктора, открыв толстые книги, тыкали в них пальцами. Инквизитор так и остался стоять посреди зала, сложив на своей груди руки и закрыв глаза он, казалось, читал сейчас молитву, безмолвно шевеля своими губами. Кто-то в зале заплакал, кто-то крикнул «Безумная!». Всё это время Хуана стояла напротив инквизитора, в самом центре огромного зала и не двигалась. Она была так потрясена происходящим, что не смогла сказать больше ни одного слова и закрыв глаза, она подумала о том, как было бы хорошо оказаться сейчас в толедском саду. Она подумала и о том, что если им всем так нужна её корона, то пусть они её забирают.