Галлюцинации

Но как доказывают галлюцинации, образы воспоминаний или даже целые комплексы их, при известных условиях, под влиянием чисто внутренних мозговых раздражений, вновь экфорируются до такой степени, что субъективно представляются совершенно равносильными восприятию, т.-е. переработанному в сознании комплексу раздражений, действительно проецированных с периферии в центр. На чем основывается разница между восприятием и внутренним представлением (напр. собаки), — на одном лишь различии в интенсивности соответствующей деятельности большого мозга или же также на том, что при галлюцинации приводится в состояние раздражения и центростремительный нервный путь от какого-либо вторичного центра к соответствующему участку мозговой коры (напр. corp. genicul. externum—лучистый зрительный путь к cuneus, для передачи зрительных ощущений и т. д.), еще не выяснено.

Последнее представляется несравненно более вероятным, но это трудно доказать. Несомненно во всяком случае, что слепой, потерявший оба глаза, страдающий полной атрофией обоих зрительных нервов, способен еще галлюцинировать и по истечении целого ряда лет. Но как доказал von Monakow, клетки его corp genicul externa должны были еще сохраниться, так как они и после энуклеации глаза не подвергаются атрофии.

Как бы то ни было, факты эти доказывают, что и галлюцинации, т.-е. восприятия обманчивые, и восприятия, вызываемые действительными раздражениями, представляют собою, как таковые, процессы, совершающиеся в большом мозгу. Известно также, что через органы чувств ребенок в начале получает лишь хаос ощущений и только позднее научается воспринимать,— восприятие, следовательно, покоится на координирующей переработке ощущений в большом мозгу.
Все эти психологические и анатомические замечания я считаю необходимыми, так как, по моим наблюдениям, только благодаря отсутствию правильных психологических и анатомических представлений, явления гипнотизма так часто представляются чудесными, и притом не только профанам, но и врачам. Чудом, если вообще чудеса бывают, является здесь,— раз мы стали на монистическую точку зрения,— не гипнотизм, а проблема генезиса души, т.-е. генезиса мозга.
Если длительное состояние, вызванное в мозгу другого субъекта обращением к нему и проявляющееся в зеркале его сознания, как комплекс представлений, есть комплекс энергий

Такие комплексы энергий, не считая актуальных комплексов раздражений, приходящих извне, состоят из двух групп факторов, унаследованных (унаследованные мнемы) и приобретенных (приобретенные энграммы мозга). Обе группы сочетаются в каждом случае (отдельное представление) самыми разнообразными способами. Ссылаюсь на книгу Семона о мнемах (1 с.) и на мою книгу „Sexuelle Frage" (Munchen, E. Reinhardt, 12 Aufl. 1919).

то a priori уже должно допустить, что вместе с ним вызываются и ассоциированные, подсознательные деятельные состояния. Довольно безразлично, освещается ли или не освещается внушенное представление верхним сознанием. Если только говорящему планомерным, быстрым, концентрированным воздействием, с помощью звуков, слов, взглядов и т. п., удается овладеть ходом представлений другого субъекта, то постепенно он приобретает все большую способность ассоциировать и диссоциировать. Мозговая деятельность другого субъекта становится по отношению к нему все пластичнее, все податливее. Благодаря этому, говорящему удается вызывать задержки и пролагать новые пути, могущие, смотря по степени достигнутого им внушения, приводить к галлюцинации, перерыву цепи сознаваемых представлений (и обусловливаемой этим амнезии), задержке болевых ощущений, возбуждению и задержке волевых импульсов, раздражению и задержке вазомоторов (влияние на менструальное и другое кровотечение), и даже к возбуждению секреторных и трофических функций нервной системы (потение, нарывание).
Все это объясняется своеобразным характером нервной деятельности и в особенности большого мозга.

Благодаря этому, в общем, простому объяснению, предрассудки, вера в чудеса, колдовство, волшебство, спиритизм утрачивают значительную часть своего обаяния, уступая место естественному толкованию.