Боб Муллан 29 страница

— Я читал книгу Грофа, посвященную духовному опыту в экстремальных состояниях...

— Ну, я думаю, в некотором смысле все духовные кризисы могут иметь экстремальное измерение. Это зависит от того, хочет ли индивид считать кризис чем-то реальным или просто фантазией.

Оптимальное духовное здоровье состоит в том, чтобы становиться тем, что ты есть, и следовать своему пути, а путь может оказаться путем политика, художника или человека, делающего деньги и хорошо их использующего. Я не ограничиваю свое определение духовного. Думаю, транперсональное не делает этого и не должно. Вы выходите к понятию архетипов — не в юнговском понимании, но в понимании различных архетипов “Я”. Я вижу себя прежде всего духовником, целителем, учителем сознания, по второму направлению Бэйли. Линия “любовь-мудрость”.

Но во мне находится руководитель, и раньше вопрос, кто первичен, а кто вторичен, был очень важен. Мне нравился мир политики, нравилось быть ответственным за что-то: я говорил, что всегда поступаю в маленькие организации, чтобы начинать поближе к верхушке. (Смеется.) Но с годами стало ясно, что руководитель во мне вторичен и первичная фигура — это учитель сознания, целитель, духовник. Так что Король вынужден служить Высокому Священнику, а не на­оборот.

У меня научный склад ума. Я чувствовал себя своим в Кембридже. Я не был согласен с философией, но аналитический, экспериментальный подход мне нравился. В конце концов это стало тюрьмой, и мне пришлось менять свое мышление, придавая ему новую энергию, заставляя его — на языке Юнга — переключиться с чувства на интуицию. Так что если вы начинаете ограничивать понятие духовности, вы отбрасываете нечто очень важное. Вы не облегчаете человеку путь выяснения того, кто он есть. Поэтому многие воспринимают архетип силы как плохой. Я не думаю, что он плох. Одна из его функций состоит в том, чтобы освободить людей.

— Так что люди часто находятся в неправильном месте в неправильное время...

— Или наказывают себя, потому что какая-то их часть говорит: “Тебе должно это нравиться”, тогда как на самом деле вы должны признать: вам это не нравится.

— Почему мы такие, какие есть, как Вы думаете?

— Почему вы меня спрашиваете? Я думаю, вам стоит спросить об этом Бога. (Смеется.) Почему мы такие? Ну, давайте, я отвечу вам на основе собственного пути. Раньше я не знал, по какому пути мне идти. Знал, что меня интересовало многое, не знал, жениться ли мне на той женщине, которой я сделал предложение, — фактически, когда я просил ее стать моей женой, то чувствовал, что поступаю неправильно, — и тому подобное. Совершенно нормально. Позднее я начал это чувствовать, оглядываясь назад, начал видеть, что существует некая целостная структура. Она была даже в моей работе в индустриальной сфере.

Я вам объясню так. Там, наверху, есть своя служба персонала, и она периодически посылает сообщение со словами: “Смотрите, у нас есть работа. В нашей команде ее выполнять некому, можем ли мы назначить кого-либо на эту работу на несколько лет?” Теперь я думаю, что в 1969 году еще не пришло время для моей трансперсональной работы. В 1971-м, когда у меня состоялся внетелесный опыт, время подошло, но все равно прошло еще пять лет, прежде чем я полностью вошел в трансперсональный мир. Долгое время я занимался обеими работами параллельно. Но я мог видеть, что опыт, который я получил в Ассоциации индустриального участия, был очень ценным. Я понял и усвоил некоторые вещи о коллективе, которые необходимо было знать, об организациях, о людях, работающих в них. Могу честно сказать: я думаю, что промышленность — соль земли.

Итак, оглядываясь назад, я могу сказать: моя жизнь осмысленна. Почти так, будто я был рожден делать то, что делаю, и при некотором везении и некоторой помощи я пришел к этому. Некоторые, однако, получают иной урок. Есть люди, которые могут за секунду решить, что поедут на несколько лет в Латинскую Америку. Мне интересно, как они делают это и откуда берут деньги, но так или иначе, они это делают. Каков их урок? Я пришел к заключению, что урок, необходимый таким людям, состоит в том, чтобы узнать нечто о цене своего выбора, а не просто следовать любой прихоти. И при этом нельзя терять спонтанности.

Но я думаю, большинство из нас приходят с особыми уроками, которые нужно усвоить, с качествами, которые нужно развить. Иногда это конкретная работа, которой необходимо заняться. В большинстве из нас есть и плохое, и хорошее; мы не все находимся на одной стадии развития. Мы можем быть достаточно неразвиты в одном аспекте своей природы и довольно развиты в другом. Так что есть некоторая уравновешивающая работа, которую большинству из нас нужно делать. Юнг говорит о биполярной структуре души и о том, как в первой половине жизни мы, в основном, живем одной своей частью, а во второй — нам следует уравновешиваться. Становиться целостным, кроме всего прочего, означает работу со всеми частями своей природы. Я думаю, нет сомнения в том, что существует огромный диапазон путей развития между Христом, Буддой или Кришной или подобными по рангу людьми на политической арене, или другими личностями — великими душами по сравнению со средним человеком. И средний человек сегодня довольно хорошо развит, если судить по некоторым критериям прошлого, но на самом-то деле он довольно ограничен в сознании и больше живет бессознательно, чем сознательно. Огромное количество людей в настоящий момент проходят через процесс второго рождения. Рождения Души, рождения “Я”. Пробуждения. Процесс, происходящий перед этим, нередко очень деструктивен, а люди оказываются в психиатрических больницах. Последующий процесс в терминах пути Души, это основной шаг.

Мне нравится рассматривать жизнь Христа как парадигму процесса развития: там есть первая из всех инициаций рождения — и ее не было, пока Христу не исполнилось 12, когда он сказал родителям: “...зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему?” Ему на этой стадии, в подростковом возрасте — другими словами, когда Он становился очень молодым взрослым — необходимо было выяснить, для чего Его жизнь. Сегодня многие делают то же самое. Они неожиданно осознают тот факт, что должен быть какой-то путь, по которому им следует идти. Некоторые находят этот путь очень быстро. Другие проводят в его поисках всю жизнь, следуя то одному, то другому гуру. Всегда ищут, никогда не находят. В человеке, который ищет, существует нечто, и это очень важный этап. Я называю его этапом хождения вокруг да около — и это как раз то, что делают люди. Когда вам просто говорят, что таков путь, который следует принять, вы не можете с этим сразу согласиться. Мой сын в 25 лет решил: он должен стать врачом. Я сказал ему это, когда ему было еще 14. Он не слушал меня. (Смеется.)

Когда вы находите свой путь, обычно одной из стадий становится стадия приверженца — вы привержены этому; обучаетесь и, в конечном итоге, перемещаетесь к точке, в которой обучаете сами себя. Но при этом вы все еще привязаны к определенному пути, на котором находитесь, и чтобы разорвать эту связь, большинство из нас должны пройти через некоторый процесс расставания с иллюзиями. Расставаясь с иллюзиями, мы понимаем, что учитель был совсем не таким, как мы думали, и все надо начинать с самого начала. Тогда вы подходите к точке, когда вы готовы к крещению. И крещение — точка, в которой личное “Я” и трансперсональное “Я” вступают в новые взаимоотношения. Трансперсональное “Я” начинает принимать сознательную ответственность. Так что я думаю, жизнь Христа — удивительно точная парадигма процесса роста. Например, почему мы встречаем сатану в пустыне после крещения? (Пауза.)

Очень интересный вопрос. Я думаю, суть в следующем. При крещении — “Я” начинает вступать в новое отношение с личностью — мы на самом деле получаем силу. Становимся сильными. Вряд ли можно было бы сказать, что мы можем достичь того, чего хотим, но это новая ситуация, и таким образом наши побуждения должны быть проверены. Проверки сатаны в пустыне — это все проверки силы. Некоторые проскальзывают (смеется), и тогда вы получаете увлеченных, напыщенных, фанатичных людей, это гитлеры и бхагваны. Очень одаренные души, но еще не совершенные — я колеблюсь, не сказать ли, что они обманывают сатану, но их поведение довольно сильно отличается от поведения людей, не получивших крещения.

— Насколько мы предопределены? Так сказать...

— Именно здесь я возвращаюсь к Сатурну и Юпитеру. Сатурн — жизнь, и в ней нужно усвоить урок, заключающийся в том, чтобы научиться жить в рамках данной структуры, которая вам задана. Юпитер — вы намного, намного свободнее, и вам следует усвоить урок того, как быть свободным и ответственным и, может быть, как ограничить себя. Большинство из нас находятся где-то между двумя этими полюсами. Я считаю, что моя жизнь была больше структурирована. Не могу сказать, что у меня не было выбора, но когда я оглядываюсь на то, что выбирал, то часто думаю, что не мог принять иных решений.

Это трудно, да? Я думаю, что мы очень много говорили в контексте индивидуальной жизни и индивидуального выбора, но все мы рождены в определенном временном цикле и коллективной ситуации. Бывают времена, когда то, что происходит на коллективном уровне, пересиливает индивидуальную жизнь, которая относительно малозначима. Возьмите что-нибудь вроде крушения самолета в Шотландии — Локкерби. Понимаете, некоторые люди не попали на этот самолет. Они чувствовали, что не должны отправляться в полет, или просто так получилось. По какому-то повороту судьбы они пропустили самолет и сегодня живы. Другие попали на самолет. Вы можете найти множество примеров, когда люди не попадают на самолет или когда происходит нечто подобное. Крушение поезда в 1950 г. У меня на этом поезде ехал двоюродный брат. По какому-то импульсу прямо перед крушением поезда он покинул свое сидение и вышел в коридор. Все остальные в вагоне погибли. Ну, как это понять? Как понять, что остальные погибли? Я не знаю. Проще найти причину, по которой один человек спасся.

Ребефинг

Марго Мессенджер

Марго Мессенджер — психотерапевт. Ведет частную практику в Лондоне. Использует очень много разнообразных техник, особенно ребефинг.

——————————

— Я просто собиралась сказать, что хотела бы сделать. Вы можете присоединиться ко мне, если хотите. Я собираюсь подышать и немного сконцентрироваться на себе перед разговором с вами... (Пауза.)

— Не могли бы Вы рассказать, как пришли к этой работе?

— Я много лет зарабатывала на жизнь преподаванием. Изначально я училась на преподавателя драмы в Центральной школе речи и драмы. Прошла типичный путь работы в образовательных программах телевидения и дошла до руководящего поста. Была не очень довольна своей работой. Начала искать помощи, чтобы избавиться от стресса, чувствовала, что не получаю удовольствия от работы, и нашла игло­укалывателя. Решила: “Это то, что надо. Существует и другой способ работы, я стану специалистом по акупунктуре”. Я ушла в отставку с руководящего поста еще до того, как у меня появилось место в колледже акупунктуры, затем там же получила должность и нашла приработок — обучение работе с молодежью, что приносило мне больше денег, чем прежняя руководящая работа, и дало возможность изучать акупунктуру в течение двух лет.

К концу второго года по пути в колледж на лекцию я попала в автомобильную катастрофу. В те же выходные в этом квартале моя соседка пригласила меня на вечеринку и там я встретила женщину, Мег Хок, которая занималась ребефингом, и мне она понравилась. Мы немного поговорили. Я очень заинтересовалась. Я собиралась ехать в Лемингтон на еще один курс обучения, проводящийся в выходные, — я брала как можно больше акупунктурных занятий, чтобы выполнять свои домашние задания. В тот уик-энд я и попала в автокатастрофу, просто была выбита с дороги по пути в колледж десятитонным грузовиком, груженым строительными лесами, который врезался в бок такси, в котором я ехала с другом. К счастью, я не получила больших травм, но потеряла сознание. У меня появилось много страхов. Это изменило мои ощущения, связанные с поездкой на обучение в Лимингтон. Мне стало по-настоящему трудно продолжать туда ездить. И, впервые поднявшись с постели, я стояла и думала: “Хорошо, но к чему все это? Что происходит?”

Я продолжала учиться еще год, очень хорошо сдала экзамены и должна была пройти год клинической практики, в связи с чем ездила бы в колледж каждый уик-энд вместо одного в месяц. Я сидела на кухне, осматривая свой дом, размышляя, что это за собой повлечет, и подумала: “Что я делаю? Это все равно что забираться на Эверест, могу ли я продолжать все это?” Ну и пока я думала обо всем этом, моя соседка снизу сказала: “Помнишь Мег, которую ты видела на той вечеринке? Она сказала, что собирается проводить группу для женщин, группу поддержки по ребефингу. Она завтра вечером собирается это сделать. Хочешь попробовать ребефинг?” И я спросила: “Сколько это будет стоить?” Это стоило пятерку, и я решила: “Хорошо, я, пожалуй, не прочь заплатить пятерку. Мег показалась мне приятной женщиной. Я пойду и попробую”. Итак, я пошла туда вместе со своей соседкой.

Когда я ждала ее, то вспомнила одно стихотворение моего бывшего партнера, потому что он был и ее соседом. И это, судя по всему, стало началом вереницы мыслей и чувств, которые, как только я легла, чтобы заняться дыханием под руководством этой женщины, начали выходить на поверхность, и она поддерживала меня, чтобы продолжать дыхание, и еще, и еще. Что-то в моем восприятии всей ситуации изменилось, а именно: до этого я рассматривала ее как большой провал, и неожиданно увидела, что прорвалась через что-то, дала этому выйти. Единственный человек, которому я не дала уйти — освободиться, — была я сама, и было такое ощущение, как будто в рамках вечернего занятия я сняла тяжелый груз, просто через дыхание. И я заинтересовалась этим процессом. Так все и началось.

— Учитывая, что Вы занимаетесь не только ребефингом, как бы Вы описали то, что делаете?

— Мне кажется, я использую те приемы, которые сработали для меня, когда я была заинтересована в этом, и они очень помогли мне. Так что если кто-то еще захочет попробовать и посмотреть, сработают ли они для них, я с удовольствием предложу им то, что смогу, и поддержу, когда они будут пробовать.

Ребефинг состоит в том, чтобы осознать свое дыхание, соединиться с ним. Используя дыхание, можно остаться в данном моменте и сосредоточиться на нем, пока вы не найдете способ использовать то, что вышло на поверхность и что позитивно для вас. Способ принятия и использования чего-либо, способность двигаться вперед. А другая сторона дыхания — принятие ответственности за то, что вы думаете, чувствуете и делаете. Если вы можете взять на себя ответственность и быть с ней и дышать, тогда произойдут удивительные вещи.

— Можете ли Вы рассказать мне об истории ребефинга?

— Дыхательная йога известна тысячи лет. Ничего нового. Леонард Орр в 70-х начал так дышать сначала в сауне, затем в теплых ваннах. И обнаружил: если он дышал таким образом, на поверхность выходило то, что он заблокировал, потому что когда возникают трудности, первое, что подвержено влиянию, — наше дыхание.

Так что вы переворачиваете процесс и, соединяясь с дыханием, возможно, направляетесь в точку, с которой не могли соединиться, и вам дается еще один шанс соединиться с вашим дыханием, по мере того как возникают чувства и даже картинки. Орр работал с этим в своей ванне и в моем понимании был американским парнем, который получил нелегкое воспитание и испытал много боли. Поэтому он решил “продышать” свой путь.

Изначально люди думали, что подобные приемы связаны с водой, с горячей ванной, и не вполне понимали, как это могло помогать всем. Просто некоторые люди, такие как Леонард Орр, очень смелые и поэтому идут на все это. Думаю, кое-кто действительно пострадал от этого, и ребефинг заработал плохую славу и, на мой взгляд, вполне заслуженно. Потому что ребефинг перемешивался с другими методиками, причем не очень безопасными. Я думаю, он был небезопасным вначале.

А затем, в конце концов, все пришли к тому, что дело все-таки не в горячей воде, хотя, конечно, это добавило какое-то измерение, и оно до сих пор есть в ребефинге, но на самом деле вся суть — в дыхании. Можно сделать и сухой ребефинг — вместе с человеком, который поможет продолжать дыхание независимо ни от чего, чтобы стало понятно: ты находишься сейчас в безопасности и можешь на собственном опыте что-либо познать, почувствовать, продвинуться и увеличить свои силы.

— Я думаю, в умах некоторых людей существует некоторое непонимание, связанное просто с названием данного процесса — ребефинг. Означает ли что-либо это название?

— Да, интересно, потому что это обсуждалось на годичном собрании буквально пару недель назад. Дословно ребефинг означает повторное рождение. И очень часто с этим названием связаны заблуждения, стоит ли нам изменить его и т.д.

Мы делаем первый вздох при рождении, и если хотим связаться с нашими переживаниями, это касается всех наших переживаний с самого начала. Я считаю, что очень важная вещь заложена в названии “ребефинг”, и, кроме того, это процесс трансформации в смысле прохождения периода важного изменения и преобразования повторного рождения.

На самом-то деле мне нравится термин “ребефинг”. Прошло много времени, пока я прошла через опыт травмы рождения. Я прошла через многое другое, что никоим образом не относилось к рождению. Перед тем как я дошла до этого, мне пришлось работать годы. Для других людей все не так, они проходят данный процесс довольно быстро. Это приходит тогда, когда должно прийти.

— Что происходит, когда к Вам приходят люди? Заключаете ли вы контракты, есть ли у Вас неформальные соглашения, устанавливаете ли Вы цели...

— Обычно устанавливается контакт. Вы, например, установили контакт со мной по телефону. Я не публикую нигде своего адреса, даже в “Дыхании” [Журнал ребефинга], поэтому первый контакт происходит по телефону.

— Не могли бы Вы просто сказать мне, почему Вы хотите некоторой конфиденциальности?

— Я работаю дома, и если человек заинтересован в работе со мной, в индивидуальных сеансах, мой метод состоит в том, чтобы предложить ему прийти и встретиться со мной и выпить чашечку чая. И на такое интервью они приносят с собой свои вопросы, а я — свои. Вот с этого мы и начинаем. Нет обязательств ни с одной стороны, за это клиенты не платят, и для меня это просто мое время, потому что есть люди, с которыми я не стала бы применять ребефинг. Так что я, в основном, пытаюсь решить данный вопрос, и также я хотела бы иметь некоторое время, чтобы неформальными способами получить энергию человека, а для клиентов это возможность получить мою энергию. Чувствуют ли они себя комфортно? Если мы не достигнем доверия на человеческом уровне, то ничего между нами произойти не может.

Это первое. На интервью я очень осторожно знакомлю их с этическим и практическим кодексом и говорю: “Очень рада, что у нас есть Британское общество ребефинга, потому что оно устанавливает границы, делающие нашу совместную работу безопасной”. Я показываю им свои сертификаты и дипломы, предпочитаю, когда на стенах у меня висят фотографии. Я не развешиваю их вокруг... (Смеется.) Но думаю, клиенты должны видеть их. И я даю им прочитать заметку Британского общества ребефинга.

Даю свою визитку и нечто под названием “Пять принципов” Леонарда Орра. Все это очень часто происходит, когда вы работаете с процессом ребефинга, вполне закономерно. Травма рождения; синдром родительского порицания. Целая концепция: все мы замечательные существа, излучающие свет на самом деле, но мы не воспринимаемся таковыми. Таким образом, в нас много подавленного, и это сказывается на следующих поколениях: может проявиться в том, как дети принимают ограничения, задаваемые родителями, специфические негативы. Втом, что вы приобретаете в своей жизни, например: “Я не умею зарабатывать деньги”, или: “Я не могу поддерживать отношения”, или нечто подобное. Негативные структуры, побуждение к смерти, мысли типа: “Все, с меня достаточно, хочу, чтобы это сейчас же закончилось”. Две стороны — светлая и негативная существуют в нас, и пока одна сильнее другой, мы живы. И ребефинг утверждает то же, а я согласна, потому что это увеличивает мои силы. Я все время чувствую себя положительно приверженной тому, чтобы быть здесь, жить в своем теле. Тогда нет причины не оставаться здоровой и нормально функционировать. Другие жизни — теперь я допускаю возможность других жизней — могут быть каким-то сном, который вы себе рассказываете, каким-то сном наяву. Что люди извлекают из этого, полностью зависит от них, но некоторые, в том числе и я, иногда имеют в своем багаже опыт, казалось бы, иного рода, об иных местах, иной одежде... И такая история соответствует моему сейчас.

Итак, это просто: “Ну, вот сейчас вы такой”. Что-то вроде теста: “Готовы ли вы к появлению чего-либо?” Поскольку не каждый на самом-то деле захочет соприкоснуться с этим. Но некоторые люди очень заинтригованы и взволнованы.

Тогда мы говорим: “Мы живем в очень стрессовом обществе, стресс постоянно сопровождает нас. Что вы знаете о ваших механизмах совладания с ним?” И я делюсь своим опытом, потому что ребефинг практикует честность. Если что-то происходит со мной, я поделюсь. И таким образом привлекаю внимание клиентов к тому, что я тоже человек. Я делюсь своими механизмами совладания со стрессами и тем, что осознаю их, замечаю и стараюсь сделать что-либо по этому по­воду.

Клиенты говорят мне о себе, и я также обговариваю, что многие из форм поведения уже существовали в течение долгого времени, и я не думаю, что вы измените их так... (щелкает пальцами) просто! Иногда это вопрос дополнительной практики, работы с мыслями и дыханием. Все равно что все уравновесить и почувствовать поддержку. И я провожу одну сессию бесплатно, в качестве подарка. Таким образом, я договариваюсь с ними на десять сессий, чтобы поддержать их. Если кто-то говорит, что постоянно принимает наркотики или очень много пьет, я должна отнестись к его словам очень серьезно и крепко подумать, стоит ли заниматься с таким пациентом.

Я даю свой опросник, и опросник уходит все глубже и спрашивает о медицинской предыстории, психологической предыстории и т.д. Очень многое открывается. Я не собираюсь брать на себя медицинскую или психологическую проблему. Таким клиентам следует обратиться к кому-то другому, и я предлагаю это. Так что это отбор, и достаточ­но серьезный. И таким образом, если клиенты все еще заинтересованы во мне после всего, мы обсуждаем условия. Может быть, вы и это хотите знать?

— Ну, я собирался спросить Вас об экономической стороне терапии позже...

— Ну, так мне сказать сейчас или оставить на потом?

— Как хотите. Некоторые думают, что если клиенты платят, это повышает их приверженность работе. Другие говорят: жаль, что нельзя предоставлять подобные услуги бедным людям.

— Да, я согласна с последним мнением, потому что входила в состав рабочей группы по созданию списка показаний к ребефингу, а это значит, что те, кто практикует ребефинг, теперь могут регистрироваться в Институте дополнительной медицины. Институт дополнительной медицины настаивает на том, чтобы такие вещи, как ребефинг, предлагались в рамках медицинского обслуживания в Национальной службе здравоохранения. И я полностью за это. В данный момент мне приходится поддерживать равновесие. Я чувствую, что предана работе очень серьезно и отдаю много энергии, если беру обязательства по работе с кем-либо. Но это не значит, что я приношу себя в жертву. Если я должна браться за мировые проблемы и улаживать их, то не принесу никому пользы. Я хотела бы, чтобы существовал честный обмен, я держу свои расценки настолько низкими, насколько могу. Не хочу, чтобы цены выходили за рамки разумного, и предлагаю гибкую оплату. Я также готова к различным формам обмена, предоставляемыми мне некоторыми людьми, в том смысле, что у них есть нечто, что может быть мне полезно: я готова договориться с ними.

В принципе, я сейчас предлагаю ребефинг в двух контекстах. Во-первых, то, что я называю прямым ребефингом, — введение в ребефинг, поддержка при обучении дыхательным техникам, работа по закреплению, некоторая работа со снами и т.д. Все это части того процесса, который происходит с человеком на двухчасовой сессии. И за такую двухчасовую сессию я беру 40 фунтов стерлингов. Затем вы можете получить то, что я называю (заимствуя термин из книги Стивена Брукса) интегральной терапией — совокупность всего, что у меня есть, всех приемов, которыми я владею. Я предлагаю интегральную терапию во время трехчасовых сессий. Может быть, немного голосового диалога и затем — ребефинг, может быть, сеанс акупрессуры Джин Шин До, если я обнаруживаю какую-то блокировку в теле. Что еще я делаю? Определенно, эти две вещи, а что еще — не помню... (смеется.) О, гипнотерапия! Тоже важно. Чему-то можно помочь, используя гипнотерапию. Ее я тоже включаю. Так проходит обычная трехчасовая сессия, и за нее я беру 50 фунтов стерлингов. А если вы хотите двухчасовую сессию, то при этом вы все равно можете получить что-то из вышеперечисленного, и затем, если хотите, вам уделят еще час работы, но тогда я возьму еще 15 фунтов, так что всего 55 фунтов. И я довольно часто меняю цены, что очень во многом зависит от моей медитации по данному поводу, и ощущения, что хорошо моем теле.

Итак, хорошо, мы подходим к первой сессии. Человек является на первую сессию, и если я не научила его на начальном интервью, то учу двадцати связанным вздохам (то, с чего мы начали), чтобы он мог сосредоточиться на себе и понаблюдать, что происходит при дыхании, что происходит в теле, что чувствует человек и т.п. Иногда уже в этот момент возникают очень непростые реакции. Затем мы обговариваем следующее: “Хорошо, как бы вам хотелось измениться на сессии?” Вопросы из опросника: “Каких изменений вы хотите? Почему, как вы думаете, вы не поступали так прежде? Как вы заметите, что изменения происходят?” Базовые вещи, в общем-то: “Хотите ли вы изменений в любом контексте? Что может пойти не так?” И особенно важен вопрос, как вы заметите изменения. Потому что люди могут запросто подумать, когда у них будет плохое настроение: “О, ничего не получается, ерунда”. А на самом деле, если они посмотрят, то увидят, что изменения происходят. Так что очень важно делать некоторые отметки относительно своего изменения. И рассмотрим их к пятой сессии: на половине пути нужно взглянуть на то, что происходит.

Я работаю достаточно систематично. Итак, обучение связанным вздохам на первой сессии занимает большую часть часа. И тогда: “Хорошо, хотели бы вы теперь поработать с дыханием?” Я совершенно не пытаюсь заставлять работать с дыханием. Просто замечаешь, что происходит, и постоянно отражаешь это для человека: “Осознаете ли вы, что ваше дыхание в данный момент очень поверхностно?” Я также понимаю — мой гипнотерапевтический тренинг помогает понять: люди входят в состояние транса. Дыхание вводит их в транс. Вы можете использовать внушаемость, но я делаю это очень осторожно, не злоупотребляю. Леонард Орр говорит: “Чем меньше вы делаете, тем лучше проводите ребефинг”. Это во многом означает: надо просто быть с клиентом. Я как бы тоже погружаюсь в транс — тоже дышу. Вхожу в некоторое интуитивное пространство. Работаю из другого пространства. И таким образом, когда клиенты дышат, это есть сознательное соединение дыхания таким образом, чтобы не было пробела. И затем следует заметить (очень интересно!), где находится энергия человека. У некоторых она располагается в очень высокой точке. Вероятно, следует прибегнуть к снижению их дыхания. Для человека, который сильно обалдевает, может оказаться полезным повышение дыхания. Если клиенты без сознания, вы повышаете их дыхание. Есть также такая вещь в ребефинге, которую я хорошо осознаю, а именно: он связан с эмбриологией и развитием легких. Наших очень “ранних” легких — они растут с верхней части. Так что наши самые ранние проблемы часто скрываются здесь, что подталкивает человека дышать именно там. Мы замечаем, что дыхание влияет на все тело, на каждую клеточку: “Насколько хорошо вы осознаете дыхание в теле, где оно напряжено и затруднено? На выдохе можете сознательно расслабить эти точки”. Мои клиенты нередко прибегают к подобному совету. Если мы дышим очень глубоко, то обычно сразу расходуем дыхание. Но вы можете находиться в спокойствии и сосредоточиться на том, как при дыхании энергия перемещается по вашему телу. И это для меня, как специалиста по акупунктуре, было очень интересным открытием: я осознаю перемещение энергии в собственном теле так, как меня научили.

— Не могли бы Вы просто объяснить читателю, как это делается? Сидя или лежа? Что конкретно Вы делаете — глубокие вдохи, мелкие вдохи...

— Изначально я предлагаю клиентам лечь. Один молодой человек сказал мне: “Вам придется быть со мной энергичной, потому что я засыпаю”. Для него английский неродной язык. И подумать только! Я вышла в туалет, перед тем как начать работать, и он заснул... (Смеется.) Сделал несколько вдохов и заснул. Так что, конечно, ему не стоило ложиться. Поэтому при работе он сидел. А в конце я попросила его встать. Люди могут стоять, ходить, существуют разные способы. Как можно осознавать свое дыхание? Можно хорошо выровнять позвоночник, расслабиться, подтянуть колени — если вы так лучше себя чувствуете, и это связано с положением вашего тела. И тогда следует осознать динамику дыхания. Полного дыхания. Вы можете дышать быстрее, медленнее, исследовать динамику и то, что происходит, когда вы делаете это. Главное, не застревать на одном конкретном способе. Поскольку именно за этим приходят клиенты — за изменением. И поскольку дыхание отражает то, что они делают, можно предложить изменения.