Тут псалтирь рифмотворная 4 страница

Где же обрести Христа? Поистине, Бог весть. Разве сетовать с Магдалиною, глаголющей: "Взяша Господа моего, и не вем, где положиша Его". Грехи наши взяли от нас Господа нашего, и не знаем, где искать Его.

О вы, страждущие в крайних бедах! К вам обращал слово мое, в вас обитает ныне Христос, как в своих членах, если только вы с благодарностью переносите свои несчастья. Вы, новые мученики последних сих времен. Вам соплетаются венцы Небесные; только не изнемогайте в терпении, но взирайте на страдания Господа своего, и на Его святую волю полагайтесь, говоря: "Буди воля Твоя, Господи!" А Господь с любовью обитает посреди вас, хотя и невидимо. Есть зде!

Любит Господь плачущих, а вы всегда в слезах. Итак, в вас Он живет. Есть зде!

Любит Господь алчущих и жаждущих; а у вас мало что есть и пить: у иного и на половину недостает хлеба. Итак, Он в вас обитает. Есть зде!

Любит Господь страждущих безвинно; а в вас и не исчислить того страдания: иных до крови бьют, иных на правежах мучат; и уже в ином едва душа держится в теле. В вас убо Господь вселяется, смотря на ваше зло-страдание и за то готовя вам вечную отраду. Есть зде!

О новые страдальцы! Молю вас и увещеваю, не изнемогайте в терпении, но благодарите Христа своего, а Он в вас есть, и будет, и пребудет! Аминь.

СЛОВО В НЕДЕЛЮ ПРЕД ПРОСВЕЩЕНИЕМ

Глас вопиющаго в пустыни:

уготовайте путь Господень, правы творите стези Его.

(Евангелие от Марка I, 3)

Глас, воззвавший в пустыни, слышится во градех, проповедуется в церквах, внушается во всей поднебесной, слушатель возлюбленный! Глас, воззвавший в пустыни, слышен людям великим и малым, старым и юным, богатым и нищим, устрашает души сидящих на высоких престолах и проникает сердце людей, самых смиренных по жребию своему. Сей-то глас сокрушает кедры Ливанские, сотрясает дубравы Каддийские, с дебрями сравнивает высокие горы и холмы. Из уст Св. Предтечи Христова исходит глас сей: "Уготовайте путь Господень, правы творите стези Его"; а Псалмопевец возбуждает нас к слышанию того гласа, взывая: "Днесь аще глас Его услышите, не ожесточите сердец ваших".

Итак, приклоним уши наши в услышание гласа сего, и не только в услышание, но и в послушание, чтобы самым делом исполнить то, что повелевает нам глас оный. Повелевает же, да устроим, уготовим путь правый, которым бы Господь к нам, а мы к Господу возмогли прийти.

Вначале потщимся устроить путь для Господа, грядущего к нам, по заповеди Св. Предтечи.

Уготовайте, говорит, путь Господен. Если царь намерен посетить какой-нибудь, хотя и незначительный, город, то граждане всеми мерами стараются о том, чтобы путь к ним был удобен, и потому, где он тесен, там расширяют его; где болотист, там устрояют мосты; холмы на нем раскапывают, а дебри засыпают землею и вообще всякие неровности стараются изгладить. А когда приближается царь, тогда отверзают перед ним врата, исходят ему в сретение, радостно приемлют его, поклоняются ему, дары приносят.

Господь наш, Бог наш, Царь наш Вечный, Которого град составляем мы сами, хочет прийти к нам и уже близ есть; поэтому и нам нужно уготовить путь для Него, ибо много на пути нашем стропотного, запивающего Господне шествие к нам. Есть теснота, -утеснение совести нашей от злого, окаянного жития нашего; есть холмы - гордые наши помышления, слова и дела; есть дебри -отчаяния; и все стези наши стропотны, не гладки, не удобны; а что всего хуже: нет таких врат к сердечному граду нашему, которыми мог бы Господь наш внити в него; ибо где были врата, там мы соорудили каменную стену ожесточения и затворили вход Владыке нашему. Итак, все это нужно нам исправить, как повелевает Предтеча Христов, именно: "Всяка, дебрь исполнится, и всяко, гора и холм смирится: и будут стропотная в правая, и острии в пути гладки".

Много стропотного в совести нашей, и тесно в ней для всякого доброго помысла. Тесно быть доброму семени посреди терния; ибо терние, возросши, подавляет его. Тесно овце быть посреди волков, ибо волки растерзают ее. Впала некогда целомудренная Сусанна в руки беззаконных старцев и, воздохнувши, сказала: "Тесно ми отовсюду". Так тесно быть чему-нибудь доброму там, где родится и откуда исходит все злое; тем паче тесно пройти туда и быть там Царю нашему, Христу Богу. Семя то Небесное не вместится посреди терния похотей наших; Агнец Божий не поживет среди звериных злоб наших; Источник целомудрия и чистоты не восхощет быть вместе с состарившимися в нас злыми делами и отрясет прах наш от святых ног своих, сказавши: "Се, оставляется вам дом ваш пуст". Постараемся же очистить совесть нашу и распространить то, что утеснено в ней: терние греховное да сожжется в ней исповеданием и покаянием нашим; волки хищные да ижденутся из него жезлом страха Божия; страсти да искоренятся самоумерщвлением нашим, и все стропотное да угладится в нас. Тогда приидет к нам Бог наш и не тесно вместится в нас со всеми Небесными Силами Своими, ибо совесть добрая, сердце чистое может не тесно вместить в себе с Богом и все неизмеримое величество и пространство неба, как говорит Святой Макарий Египетский: "Сердце сосуд мал есть, но в нем приятны бывают все вещи: тамо Бог, тамо Ангелы, тамо живот и царство, тамо нежные грады, тамо сокровища благодати".

Препятствуют пришествию Христову к нам холмы гордых помышлений, слов и дел наших, ибо не приидет туда смиренный Господь наш, где есть гордыня вознесенная, как Писание говорит: "Нечист пред Богом всяк высокосердый". И Святый Апостол говорит: "Кое общение свету ко тме; кое же согласие Христова с Велиаром?" Господь не восхотел и на небеси пожить с Велиаром, но низверг оттуда гордого: как же на земле пришел бы Он пожить с Велиаром, то есть с человеком гордым! Кто возненавидел Христа во плоти на земли ходящего? Гордые князи и законоучители Иерусалимские: "Егда кто от князь верова во Онь?". И начата бедне гневатися нань. Кто предал его на смерть? Гордая Синагога иудейская, себя почитающая во святых, а Христа вменяющая в грешника: "Мы вемы, яко человек сей грешен есть". Кто распял Христа? Гордый Пилат. Проклята убо гордость от Бога, как Гелвуйская гора от Давида: да не снидет на нее роса благодати Божией и дождь милосердия Божия.

Смирит же гордыню нашу, смирит ее памятью смертной; ибо ничто так не смиряет человека, как память смертная: "Поминай последняя твоя". Один из угодников Божиих (Св. Иоанн Милостивый, патриарх Александрийский), разумев пользу памяти смертной, повелел создать гроб, но неоконченный, и приказал мастерам приходить к нему в каждый нарочитый праздник и перед всеми говорить: "Гроб твой, владыко, доселе не кончен; повели окончить его, ибо смерть приходит как тать, и не знаешь, в какой час приидет". Так и мы должны смирять гордыню нашу памятью смертной и смирением своим уравнивать путь к нам Господу нашему.

Препятствует Господню пришествию к нам дебрь отчаяния, ибо когда нечестивый приидет во глубину зол, тогда начинает нерадеть обо всем и, отчаяваясь в милости Божьей, впадает еще в глубочайшую пропасть беззакония. Посему страшную дебрь ту надобно наполнять надеждою на милосердие Божие, помня, какое зло постигло Иуду за отчаяние. Иуда тягчае согрешил отчаянием, чем богопредательством. И Св. Ап. Петр согрешил отречением от Господа Иисуса Христа, но, оплакавши грех свой, с упованием на милость Божию, спасся; а Иуда, хотя и покаялся и исповедал перед всеми грех свой, сказав: "Согреших, предав кровь неповинную", однако же погиб, потому что отчаялся во спасении и не восхотел прибегнуть к милосердию Божию. Как же страшна дебрь та, дебрь отчаяния! Наполним ее надеждою на благоутробие Божие.

Препятствует Господню пришествию к нам блато нечистоты нашей: иссушим его воздержанием и поместим милостыней. "Дадите, - сказано, - милостыню, и се, вся чиста вам будут": милостыня все грехи очищает.

Стену ожесточения нашего сокрушим умилением, мытарски бия в перси свои; а врата сердечная отверзим любовию и усердием нашим к Господу, и внидет к нам Царь Славы и воцарится в душевном граде нашем.

Таким образом уготовавши путь к нам Господу нашему, еще, по повелению Предтечи, правы сотворим стези Его, то есть исправим путь, которым мы к Нему должны шествовать. Есть на этот случай полезный совет мужей Богодухновенных - идти путем царским и не уклоняться ни на десно, ни на шуе. Уклоняться на шуе, на сторону козлищ, - то явное несчастье; уклоняться же на десно или, что то же, думать о себе, как о добродетельном, то - опасность сокровенная, беда нечаянная; ибо враг наш воюет на нас лесными и шуими. И не дивно, что воюет шуими, будучи сам шуйцею; но дивно, что воюет и десными, хотя сам и чужд десницы. Не дивно, говорю, что диавол искушает на грех человека; но то дивно, что предательски ведет его и на добрые дела. И где не может одолеть нас шуими, там одолевает десными, то есть где не может победить нас грехами, там побеждает добрыми делами. Так, не может победить кого-нибудь нечистотою - победит чистотою, вложивши в ум ему гордыню о чистоте своей. Не может победить кого обьядением и пьянством - победит постом, как тех, о коих Евангелие говорит: "Егда же поститеся, не будите якоже лицемеря, сетующе: помрачают бо лица своя, яко да явятся человеком постящеся". И не дивно невоздержанному пойти в муку; то дивно и скорбно, что и постник высокоумный не минует тех же мук. Не дивно плотоугоднику утолстевшему не пройти сквозь тесные Врата Небесная, то дивно и прискорбно, что и иссушивший плоть свою воздержанием не может пройти сквозь тесные Врата Небесные. Грешник не внидет, потому что грешник; праведник не внидет, потому что высокоумствует и добродетельным себя почитает. Потому-то и Приточник говорит: "Есть путь, иже мнится человеком прав быта, последняя же его приходят во дно ада".

Итак, здесь человеку нужна большая осторожность, т.е. не уклоняться ни на шуе - на прелести греховные, ни на десно - на излишне жестокие подвиги, дабы не прийти высокоумие, но идти путем царским, мерным житием, мерною добродетелью. Таким образом мало-помалу, с добродетели на добродетель, как по лествице, взыдешь и на Небо и будешь в раю. Шествуя таким путем, воззовем со Святым Иоанном Предтечей, да Господь наш и Бог наш наставит нас на путь покаяния и сподобит десного предстояния во веки. Аминь.

ИВАН ТИХОНОВИЧ

ПОСОШКОВ

Об авторе

ПОСОШКОВ ИВАН ТИМОФЕЕВИЧ

Посошков Иван Тимофеевич (1652 - 1(12).02.1726) - мыслитель-самоучка, не получивший систематического образования. Купец и предприниматель, обладавший большим жизненным опытом, Посошков создал первый в России экономический трактат, насыщенный социально-философскими идеями. Этот трактат, названный "Книга о скудости и богатстве", выполнен в жанре "доношения" Петру I. Это своеобразное обоснование петровских реформ, затрагивающие не только практические, но и теоретические, в том числе мировоззренческие вопросы. Менее известно другое сочинение Посошкова - "Завещание отеческое", представляющее собой философско-богословский трактат, затрагивающий вопросы нравоучительные, политико-правовые, мировоззренческие и др.

ДОНОШЕНИЕ ПЕТРУ I

Всепресветлейшему державнейшему императору и самодержцу всероссийскому, Петру Великому,

Отцу Отечества государю всемилостивейшему.

ДОНОШЕНИЕ

В российском народе заметил отчасти, как в правящих судиях, так и в подвластных, многое множество происходящей неправды и всяких неисправностей.

И того ради пожелал пред очи твоего императорского величества о достоверных и слышанных и о мнимых делах предложить по мнению своему изъявление.

И на эти неправды и неисправности, насколько мне Бог даровал, мнения своего изложение ко исправлению тех неправостей и неисправностей трекратное трекратие предлагаю, а именно: Первое трекратие - о неисправности и поправе духовенства, воинства и правосудия. Второе трекратие - о неисправности и поправе купечества, художества и разбойников с беглецами. Третье трекратие - о неисправности и поправе, как во крестьянах, так и во владении земли безобидном, и о собрании царского интереса многоизобильного.

И на то тречислие написал трехлетним своим трудом книжицу и назвал ее "Книга скудности и богатства", потому что имеет в себе изъяснение, отчего происходит напрасная скудость и отчего умножиться может изобильное богатство. И притом предложил мнением своим, каким образом истребить из народа неправду и неисправности и как насадить прямую правду и во всяких делах исправление и как водрузить любовь и беспечное житие народное.

И такое мнение мое о помянутых делах, что если Бог милостиво призрит на них и Ваше Императорское Величество по настоящему своему желанию благоволит последовать им, то я без всякого сомнения могу сказать, что каждый год при нынешних сборах самое малое собрание казны в царские сокровища миллиона по три приходить будет.

А если твердо устоят те новые положения, то легко будет собираться и по шести миллионов на год. А если все изъявленные дела прямо установятся и твердо укоренятся без умаления пред?, о будет собираться миллионов и по десяти или и больше всякий год.

И если никогда изменения тем ново расположенным делам не будет, то год от году богатство, как царское, так и всенародное, умножаться будет.

...вражды и обиды все истребятся, и надеюсь на всещедрого Бога, что хотя волею или неволею, однако разные чины яко военные офицеры с простым народом будут... высокомнимые дворяне могут превратиться в кротких овец и будут иметь любовь с простым народом, потому что все единой державы люди есть. А когда правда укоренится и любовь в людях утвердится, то можно разуметь, что Бог на всех нас призрит милостивым своим призрением и прославит нас во весь свет славою... восхочет, понеже вся слава и богатство в Его суть руке Божьей.

Прошение же мое Величеству Твоему предлагаю токмо едино, чтобы желание мое в дело произвелось, иного ж ничего не требую, токмо да не явится мое имя ненавистливым и завистливым людям, паче же ябедникам и обидчикам и любителям неправды, понеже не угождая им писал. А если узнают о моей мизерности*, то не попустят мне на свете ни малого времени жить, но прекратят жизнь мою. Однако буди в том воля Бога моего и воля Твоего Императорского Величества, яко тебе Бог, Всевидящее Око, во сердце положит и Дух Святой наставит, так и да будет. Ведает про то Бог, что не себя ради потрудился, но токмо от вложения в меня от Бога ревности потрудился.

Доносит о сем Величества Вашего всенижайший раб Иван Посошков, писав своеручно.

КНИГА О СКУДОСТИ И БОГАТСТВЕ

Сие есть изъявление, отчего приключается напрасная скудость и отчего изобильное богатство умножается.

Аз, мизерный Его Императорского Величества раб, мнение свое таковое предлагаю о собрании царских сокровищ, так как верным его величества рабу подобает заботиться, чтобы сколько о собрании казны стараться, столько чтобы и собранное втуне не погибало, и не токмо собранное и несобранное прилежно смотреть, дабы даром ничто нигде не лежало и не погибало. Подобно и о всенародном обогащении подобает заботиться без умаления усердия, дабы и все люди даром и напрасно ничего не тратили, но жили бы от пьянственного питья повоздержнее, а во одеждах не весьма тщеславно, но посредственно, чтобы от излишнего украшения своего, наипаче же жен своих и детей, в скудость не приходили, но все бы по мерности своей в приличном богатстве расширялись.

Поскольку не то царственное богатство, когда в царской казне лежачей казны много, и не то царственное богатство, когда синклит* Царского Величества в златотканых одеждах ходит, но то самое царственное богатство, чтобы весь народ по мерности своей богат был самыми домовыми внутренними своими богатствами, а не внешними одеждами или позументным украшением, ибо украшением одежд не мы богатимся, но те государства богатятся, из коих те украшения привозят к нам, а нас во имении теми украшениями расточают. Более же вещественного богатства надлежит всем нам сообща заботиться о невещественном богатстве, то есть об истинной правде. Правде отец - Бог, и правда весьма богатство и славу умножает и от смерти избавляет, а неправде отец - дьявол, и неправда не токмо не богатит, но и древнее богатство расточает и в нищету приводит и смерть наводит.

Ибо сам Господь Бог рек (Матфия, глава 6, стих 33): "Ищите прежде царства Божия и правды Его", и добавил, глаголя, "яко вся приложится вам" (то есть богатство и слава). По такому слову Господню подобает нам более всего заботиться о снискании правды, а когда правда в нас утвердится и твердо укоренится, то не можно царству нашему российскому не обогатиться и славно не возвыситься.

Это есть самое царству украшение и прославление и честное богатство, когда правда яко в великих лицах, так и в мизерных, насадится и твердо укоренится и все, как богатые, так и убогие, между собою любовно станут жить, то всяких чинов люди по своему бытию в богатстве довольны будут, понеже правда никого обидеть не допустит, а любовь принудит друг другу в нужде помогать. И так все обогатятся, а царская казна со излишеством наполнится и, ежели и побор какой прибавочный случится, то, не морщась, платить будут.

И если великий наш монарх Петр Алексеевич, по данной ему от Бога благодати и по самодержавной своей власти, все нижеписанные моего мнения предложения в бытие произвести повелит, то, я чаю, и без прибавочных поборов с излишеством царская казна наполнится. И тако на Бога надежду имею, что и настоящих прежних с крестьян поборов убудет.

По моему мнению, сие дело невеликое и весьма нетрудное, чтобы царскую сокровищницу наполнить богатством, то царь, яко Бог, когда захочет, в области своей может сотворить. Но то великое и многотрудное есть дело, чтобы народ весь обогатить, понеже без насаждения правды и без истребления обидчиков и воров и разбойников и всяких разных явных и потаенных грабителей никоими мерами народу всесовершенно обогатиться невозможно.

* * *

Вначале же предложим расположение о духовном правлении, потом о воинском и о прочих мирских делах и о здравом и изобильном и постоянном собрании интереса Его Императорского Величества.

1. Священство столп и утверждение всему благочестию и всему человеческому спасению, ибо без него никакими мерами до царства небесного никакому человеку дойти невозможно. Они наши пастыри, они и отцы, они и вожди, а в книжном учении и разумении не весьма довольны. И сего не знаю, чего ради так делается, токмо, думаю, что и страшно мне произнести, дабы архиерейское проклятие на меня не пало, а иначе не знаю, како мне написать, понеже я признаю, что от оплошки архиерейской так чинится, потому что полагаются на служебников своих в поставлении поповском. Ибо те возьмут от новоставленника дары и затвердят ему в Псалтыри псалма два-три и перед архиереем заставят то твержение читать, и тот ставленник ясно и внятно и поспешно пробежит, и архиереи, не ведая того ухищренного подлога, посвящают во пресвитеры*, и от такого порядка у иных грамота и плоха. А по моему мнению, ежели бы кой ставленник и в школе учился, прежде надлежит его испытать, каков он в разуме и во всяком рассуждении, да тогда уже его посвящать бы. А буде который и грамоте учился, а смыслу к рассуждению нет в нем, и таковых во пресвитеры посвящать, мне думается, отнюдь не надлежит. Более учения надлежит во пресвитерах искать умного рассудительства, чтобы он мог пастырем быть словесных овец. Если бы попы, яко градские, тако и сельские, были разумительны, то никаким образом раскольникам в простом народе множиться было невозможно и никак бы им было не возникнуть. И о сем речется в настоящей главе.

2. Военной люд - стена и твердое забрало царству, а командиры их и судьи военного правления не имеют попечения о них, чтобы они ни голодны, ни холодны были, но всем бы довольны. То весьма от них слышно, что от недостатку великую нужду подъемлют, ибо иным солдатам на месяц и по десяти алтын* не приходит, так чем ему прожить, где ему взять шубу или рукавицы и иные потребности, також де и харч на что ему купить? И в таковой скудости живучи, как ему и не своровать и как ему и со службы не бежать? Нужда не токмо к побегу принудит, но и изменить готов будет, а изменив, и ратником на своих будет.

О солдатах и о драгунах надлежит весьма великое попечение иметь и усердно то смотреть, дабы они пищею и одеждою были не скудны, а когда будут всем довольны, то они и в службе будут исправнее. И сего ради, яко главных полков, тако и последних и новобраных полков, все не были бы ни голодны, ни холодны.

А и сие едва ли верно учинено по немецкому ли артикулу или наших командиров вымысел, что солдату или драгуну мундир дадут, а потом за весь тот мундир из жалованья и вычтут, и того ради вычету иным солдатам и по десяти алтын на месяц не приходит. И мню я, что его и. в. не весьма известно, и о сем пространнее речется в настоящей главе о воинстве.

3. Древний российских судей обычай был, чтобы в приказах иметь челобитчиков множество, и так бывало их много, что иногда никаким образом до судьи дойти худосильному невозможно. К тому ж насажают колодников множество, а решения им не чинят, да, перековав, распустят по улицам милостыни просить. И тем они российское царство бесчестят, что ни в коем государстве такого числа колодников не сыщется, сколько у нас. И сие делается ни от чего иного, токмо от нерадения судейского, и о сем пространнее речется во главе судейства.

4. И купечество у нас в России устраивается вельми неправо: друг друга обманывает и друг друга обидит, товары худые закрашивают добрыми и вместо добрых продают худые и цену берут неправильную, и между собою союза нималого не имеют, друг друга едят, и так все погибают, а в зарубежных торгах компанства между собою не имеют и у иноземцев товары покупают без согласия своего товарищества.

А торг дело великое! Надобно судьям всем о нем попечение иметь неоскудное, понеже купечеством всякое царство богатится, а без купечества никакое и малое государство быть не может. И того ради под великим охранением блюсти их надлежит и от обид их оберегать, дабы они ни от кого обидимы не были и во убожество б не входили и его и. в. приплод бы несли со усердием. И о сем пространнее речется в настоящей главе.

5. И в художественных мастерствах весьма делается у нас в Руси неисправно. Вначале, когда кой человек отдастся в научение к мастеру и поставит срок, к которому ему выучиться, и если мастер не утаит и научит его скоро, то он, не дожив срока, станет прочь отбиваться, и, уйдя, станет делать сам, и когда хуже мастерского станет делать, то он цены сбавит, да и мастерство все погубит. А за таким порядком в Руси у нас и нет самого доброго мастерства. И о художествах пространнее речется в настоящей главе.

6. Разбойников у нас на Руси более иных государств множество, ибо не токмо по десяти или двадцати человек, но бывает по сто и по двести человек в артели и больше (и если их весьма не истребить, то царству нашему российскому никаким способом обогатиться невозможно). А все сие чинится от неправого судейства, ибо когда какова вора или разбойника приведут, то ежели и попытают его, да посадив в тюрьму, кормят его лет десять или больше. И в такое протяжное время многие и убегали, а, уйдя, пуще старого воровали, а иных разбойников судьи, вместо смерти, даже отпускали на старые их промыслы и, на то надеясь, они безбоязненно воровали. И о истреблении их в настоящей главе речется.

7. Надлежит же и о крестьянстве вспомнить, чтобы и их от разорения и от обид охранить и в лености б пребывать им не попускать, дабы от лености во всеконечную скудость не приходили. Если даже кои крестьяне живут и в хлебных местах, то и те бы зимою даром не лежали, но трудились бы, одни в лесах, другие ж в домовых рукоделиях и иные ж в подводах бы ездили, а лежа и своего припасенного хлеба, не потрудясь, не ели бы и дней бы своих даром не теряли. А у коих крестьян лошадей добрых нет и в подводы наняться не на чем, те шли бы в людские работы и работали бы по найму или и из хлеба, а даром бы не лежали. И о сем пространнее в настоящей главе речется.

8. Дворяне при жизни своей и по смерти сродников своих земли делят на малые разные жеребьи, одну пустошь разделяют частей на десять и больше. И в том лишь ссора да беда да смертное убийство, и таковое обыкновение весьма нездраво.

А и сие не токмо не право, но и весьма гнило, что землям достоверного размерения и меж не сделано, и сколько ее под рукою монарха нашего есть, а платежа с нее нималого нет. Дворяне, накупив пустошей, да внайм отдают, и многие деньги на каждой год кортомы* с нее берут, а великому государю ни по деньге* в год не платят. И о сем о всем пространнее в настоящей главе речется.

9. Российское царство на пространном месте стоит и многонародно оно есть, а собрание казны в царские сокровищницы весьма не изобильно собирается, ибо в военное время недостает того собрания на военные расходы, а пространства земли в нем столько, что и исчислить неможно, а нет с нее ни малого особливого собрания. А если бы с нее был учинен платеж по ней и самый малый, чтоб только никто на ней даром не жил, то и одного и земляного платежа миллионное собрание бы было и было бы оно недвижимо. Земля самый изобильный данник ему, великому нашему монарху, была бы и никогда измены бы ему не было. И когда подлинно все собрание исправится и собиратели будут правильно собирать, то так можно нашему великому государю довольным казною быть, и без добавочных поборов на каждый год миллиона по два-три за всякими расходами в царских сокровищах оставаться будет. И о сем в настоящей царского интереса главе речется.

Во изъявлении моем сем предложив девять глав, а вся сия девятерица глав состязается к насаждению правды, неправды же и всякого воровства ко истреблению. И когда на всю сию девятерицу с высоты Бог милостиво призрит, а с низоты императора нашего великого изволение всеусердное произойдет, то не токмо едино царские сокровищницы со излишеством наполнятся, но и весь народ обогатится и вражды многие прекратятся. И когда сия девятерица утвердится и твердо укоренится, то, как течение реки, все это станет повсегодно, неумолчно и неизменно.

Глава первая

О ДУХОВНОСТИ

В духовном чине, ежели будут люди неученые и в Писании неискусные и веры христианской всесовершенного основания не ведающие и воли Божией не разумеющие, к тому же ежели будут пьяницы и иного всякого безумия и бесчинства наполнены, то благочестивая наша христианская вера вся исказится и весьма иссякнет, и вместо древнего единогласного благочестия все разойдутся в разногласные расколы и во иные еретические веры.

От пресвитерского небрежения уже много нашего российского народа в погибельные ереси уклонилось. Большая часть склонилась в погибельный путь, в древнем же благочестии уже малая часть остается, ибо в Великом Новгороде едва ли и сотая часть обретается древнего благочестия держащихся. А пресвитеров хотя и много во граде, однако не пекутся о том, чтобы от таковой погибели их отвратить и на правый путь направить, но есть еще и такие пресвитеры, что и потакают им, и того ради церкви все уже запустели. И так было до нынешнего 723 года в церквах пусто, что и в недельный* день человек двух-трех настоящих прихожан не обреталось. А ныне архиерейским указом, слава Богу, мало-мало начинают ходить ко Святой Церкви. Где бывало человека по два-три в церкви, а ныне и десятка по два-три бывает по воскресным дням, а в большие праздники бывает и больше, и то страха ради, а не ради истинного обращения. И впредь, если подкрепления не будет, то все по-прежнему ходить к церквам не будут, потому что очень сильно в них вкоренилась раскольническая ересь.

А вся сия гибель чинится от пресвитеров, ибо не токмо от лютеранской или от римской ереси, но и от самого дурацкого раскола не знают, чем защитить себя, а те бы ереси обличить и научить, как им жить и пропасти адской как им избежать. Но и закрепить крепенько не разумеют, или не смеют, или на деньги склоняются и не радеют о сем.

Не постави, Господи Боже мой, сих моих слов во осуждение, что дерзнул поносительно на пастырей своих писать. Сам ведь ни пред Богом, ни пред царем, ни пред простым народом неправеден, то токмо едино от мнения моего припало желание, да не возрастит ли Бог из сего моего изъявления некое исправление.

Видел я в Москве пресвитера из знатного дома боярина Льва Кирилловича Нарышкина, что и татарке против ее вопроса ответа здравого дать не умел. Что же может сказать сельской поп, которой веры христианской, на чем основана, не ведает?

И ради таковой священнической неисправности надлежит о священниках великое попечение приложить, дабы пресвитеры были всему благочестию опора и от ересей забрало, и от адских волков оборона и людей Божиих отторгли бы от погибельных врат. Пресвитерам подобает быть подобно апостолам Христовым, чтоб они ни о здравии своем, ни о богатстве, ни о пище своей так не пеклись, как о спасении душ человеческих, понеже Бог всех погибших взыщет на них.

И ради такового исправления, мне думается, его и. в. надлежит постараться о грамматике, чтоб принудить ее выправить добрым расположением с самым дробным* истолкованием, и так дробно ее разобрать, чтоб всякие скрытности ясны были, и чтоб и без учителя можно познать всякие падежи и склонения и, так исправив ее, напечатать бы их тысяч пять-шесть или и десяток.