2015-06-14
364
ДОБРОЕ СЛОВО ЗЕМЛЕДЕЛЬЦУ
"Земледелие, - говорит Св. Иоанн Златоуст, - есть самое необходимое искусство; чему научил человека Сам Бог, когда создал его". Итак, земледелие есть и самое первое, и самое нужнейшее из всех искусств. Оно есть самое первое, потому что изначала было заповедано Адаму. "В поте лица твоего, - сказано ему, - снеси хлеб твой". Оно - самое нужнейшее, ибо всякому человеку - и царю, и вельможе - хлеб для питания столь же необходим, как и последнему бедняку. Есть много других полезных для человека искусств, но все они суть только вспомогательные в отношении к земледелию. Ибо кто из самых искусных художников не имеет нужды в хлебе? Похвально земледелие и потому, что оно безгрешно; тогда как другие искусства редко обходятся без греха: земледельцу нет случая ни лгать, ни красть, ни обманывать... Всякое искусство корм только своего художника, а земледелие питает всех вообще: и трудящихся, и нетрудящихся. О, как много людей, которые даром едят хлеб, - и сосчитать нельзя... Земледелие имеет поистине праведное пропитание от труда рук своих, от пота лица своего: оно никого не обижает. Да и можно ли пренебрегать таким искусством, которым занимались наши прародители, наши первые праотцы, от которых все мы произошли, Адам и Ной, первый до потопа, копая землю, второй после потопа, возделывая ее плугом? Можно ли стыдиться такого занятия? Читаем в древних сказаниях летописных, что от земледелия брали некоторых достойных мужей даже на царские престолы, и они благоуспешно и со славою проходили сие служение. Таков был Премысл, король Чешский, и Пяст, король Польский. Да и в Ветхом Завете читаем; не от земледельческих занятий позвал Господь Гедеона к управлению народом израильским и явил в нем славного победителя над мадианитянами? И Св. Пророк Илия не от плуга ли взял Елисея и сделал его пророком Божиим? Итак, да не стыдился земледелец простого звания своего, и никто да упрекает его незнатностью происхождения его: из земледельцев выходили и цари, и Святые Угодники Божии! Хорошо сказал преподобный Симеон, Христа ради Юродивый, перед кончиной своей своему другу диакону Иоанну: "Между простыми людьми, живущими в деревнях и возделывающими землю, многие проводят жизнь свою в незлобии и простоте сердца, никого не хулят, никого не обижают, но питаются трудами рук своих, в поте лица своего, - между такими людьми есть великие угодники Божьи; я видел их, когда они приходили в город для причащения Св. Тайн Тела и Крови Христовой, - они, яко злато, чисты перед Богом".
Так рассуждает Св. Димитрий Ростовский о звании земледельца. Не стыдись, земледелец, низкого положения своего, трудись в поте лица твоего, но и не забывай, что Святитель похваляет только тех земледельцев, которые, по выражению Св. Симеона Юродивого, живут в простоте и незлобии сердца; только на труды таковых нисходит благословение Божие. А как много значит оно, послушаем, что говорит о нем Св. Димитрий в другом месте.
Когда праотец Исаак проживал в филистимском городе Гера-рах, он посеял пшеницу на полях, взятых им внаймы у филистимлян, и жатва дала ему сторичный плод. Удивления достойно, что в голодное время, в бесплодное лето, на чужой стороне, Исаак сделал посев на чужих, наемных полях и, несмотря на все это, собрал сторичный плод, - тогда как у всех других земледельцев герарских нивы произрастили очень скудную жатву. Откуда получили такую силу плодородия нанятые Исааком герарские нивы? Послушаем, что говорит Св. Писание об Исааке: "Преобрете в то лето стократный плод ячменя, благослови же его Господь". Вот где сила плодородия земли - в Божием благословении на Исааке, в том, что Бог благословил его! Видите, сколь благоплодна нива благословения Божия.
Поучайтесь от сего примера, христианские земледельцы, в поте лица своего вкушающие хлеб свой! Старайтесь прежде всего быть достойными Божия благословения, если хотите, чтобы ваши нивы приносили обильную жатву. Земля приносит плод, когда и сама по себе хороша и хорошо будет возделана, и хорошими семенами засеяна, да при том еще достаточно орошена и согрета теплыми лучами солнца, обвеяна благорастворением воздушным; но если на ней не будет благословения Божия, все это имеет мало значения.
В той стране, где жил праведный Исаак, в те давние времена у всех была одна и та же земля, все одинаково трудились в ее возделывании и посеве, каждый обрабатывал свою ниву, как следовало; у всех было одно и то же состояние погоды, одни и те же дожди и росы, то же солнце, посылающее свои лучи одинаково и на добрых, и на злых; однако же только одни Исааковы нивы принесли сторичный плод, а все прочие, хотя были и смежны с нивами Исаака, дали очень скудный урожай. Отчего это? Оттого, что возделывавшие их не удостоились благословения Божия, которого удостоился Исаак, - вот и стали их нивы бесплодны, а его плодоносны, потому что Бог благословил его. Но почему же его Бог благословил земными плодами за труды его, а тех нет? Да потому, что он был праведен, а они - грешники; он Богу угождал, а они Бога прогневляли; он был верным рабом Господа, а они были рабами бесов, ибо были идолопоклонники.
Он был любим Богом за добродетельную жизнь свою, а они были мерзки пред очами Божьими за их беззаконные и скверные дела, - вот почему Бог того благословил, как достойного, а сих отвергнул, как недостойных, и у того нивы приносят обильный урожай, а у сих остаются бесплодными. Внимайте сему, земледельцы христианские! Если вы желаете иметь благословение Божие на трудах ваших, переносимых вами в поте лица вашего, то будьте праведны и Богоугодны, как был праведен и Богоугоден Исаак, и Бог благословит вас изобильным плодоношением нив ваших, как и его благословил! А благословение Божие само по себе есть столь плодоносная нива, что и без земледельческого труда может наполнить житницы верных рабов Божьих, благоугождающих Господу.
Здесь прилично вспомнить один случай из жития Преподобного Феодосия Великого, который основал в Палестине, близ Вифлеема, свою общежительную Лавру. Сей Преподобный имел обыкновение ходить в Вифлеем на Богомолье. Однажды, усталый, свернул он с дороги в обитель Преподобного Маркиана, чтобы отдохнуть. Сей последний принял с любовью дорогого гостя, но не имел, чем бы угостить его, потому что в то время в его обители не случилось ни хлеба, ни пшеницы. И вот, после продолжительной душеполезной беседы, когда настало время трапезования, Маркиан велел ученикам своим приготовить чечевицу и подать к обеду. Тогда Преподобный Феодосий, видя их такую бедность, велел своим ученикам взять из мешка хлеб, взятый на дорогу, и предложить на трапезу. И когда они ели, Преподобный Маркиан сказал своему гостю: "Не поскорби на нас, отче, что мы предлагаем такое голодное угощение, не посетуй, что и хлеба не подали на стол: мы так обедняли, что у нас вовсе нет пшеницы". Когда Маркиан сказал это, чудный Феодосий взглянул на него и увидел у него в бороде пшеничное зерно, которое неведомо как попало туда; он взял его осторожно из бороды правою рукой и с радостной улыбкой показал его Маркиану, сказав: "А вот пшеница, как же вы говорите, что у вас нет пшеницы?" Тогда блаженный Маркиан с радостью взял из рук Феодосиевых это зерно и, как бы некое дорогое плодоносное семечко, велел отнести в монастырскую житницу, веруя, что, по благословению святого Феодосия, оно и без всяких трудов принесет плод несравненно больший, чем нива возделанная. Так и случилось. Когда Преподобный Феодосий ушел, наутро ученики Маркиана пошли в житницу и не могли даже дверей отворить: так она была переполнена пшеницей. Тогда Маркиан послал к Преподобному Феодосию учеников своих с известием о том, что случилось, и благодарил его за столь чудесное умножение пшеницы. А Преподобный отвечал через посланных: "Это не я умножил пшеницу, а ты, отче: ведь из твоей брады было взято зерно пшеничное".
Смотрите же, сколь добрая нива - благословение Божие; как Бог щедрой рукой доставляет потребную пищу угодникам Своим, которые прежде всего ищут Царствия Божия и правды Его! А если и без возделывания земли сия нива, - я разумею Божие благословение, - может приносить столь обильный плод, то тем более принесет оно обильный плод возделывающим землю, если только земледельцы прежде всего будут заботиться о том, чтобы угодить Богу жизнью благочестивой и добродетельной.
ЧТО ТАКОЕ СМЕРТЬ И СКОЛЬ ПОЛЕЗНО ПАМЯТОВАНИЕ О НЕЙ
В книге Бытия, начиная с Адама, о каждом праотце, в долголетии пожившем, читаем одно и то же заключительное слово: "И умре". "Поживе Адам лет 930 и умре". "Поживе Сиф лет 912 и умре". "Поживе Енос лет 905 и умре". "Поживе Каин лет 910 и умре". И о всех остальных читаем все то же, что они смертью окончили долголетнюю свою жизнь, в чем так очевидно открывается действенная сила словес Божиих к Адаму: "В онже день снесте от древа заповеданного, смертию умрете". А для нас столь часто повторяемое в Писании слово "и умре" - есть как бы молот, ударяющий в камень: оно вбивает в наш ум память смертную и сокрушает окаменение сердечное. Ибо если люди первого мира, столь долго жившие, не избежали смерти, то тем более надлежит умереть нам после скоротечной нашей жизни. Те по нескольку сот лет ждали смерти своей, а нам недолго ждать ее: наш конец при дверях... Не каждый ли вечер читаем мы в молитвах на сон грядущим: "Се ми гроб предлежит, се ми смерть предстоит?"
Но что такое смерть? Каковы ее свойства, ее действия, и почему нам всегда потребно памятовать о ней? Размыслим о сем мы, смертные.
Смерть есть разлучение души от тела, разрешение их естественного союза, разложение составных частей, из которых состоит человеческое естество, бездействие органов телесных, потеря чувств, окончание жизни, разрушение всего состава человеческого. Человек состоит из души и тела, а когда он умрет, то он уже не человек; ибо хотя и лежит перед нами его тело, хотя и пребывает его душа бессмертною, но поскольку они разлучены друг друга, то ни душа уже не составляет всего человека, а есть просто только душа, ни тело не составляет человека, а есть только труп. Вот почему естество земнородных боится смерти: смерть отнимает у него его бытие, отнимает то, чем оно было, человек не бывает; человеком, собственно человек уничтожается до дня судного и трубы Архангельской, которая имеет возбудить мертвых от века.
Свойство смерти есть то, что она приходит к человеку неожиданно, хотя и каждому достоверно известно, что она к нему придет. Ибо что достовернее того, что мы умрем? По слову Апостола - предлежит человеку единою умрети! И с другой стороны, что безвестнее прихода или часа смертного, как и Сам Господь говорит в Евангелии: "Не весте дне ни часа, в онь же Сын человечески жизнию и смертию обладающий, приидет взять душу человеческую". Смерть известна всем и каждому, потому что непреложно, непременно она придет ко всякому и никому не избежать ее. Но неведом час прихода ее: она никому не дает о себе вести, что идет, не назначает времени, не исчисляет дней и лет, не ждет старости, не щадит юности, не спрашивает, готов ли ты? А когда придет и застанет неготовым, не дает ни одной минуты сроку для приготовления. Смерть известна нам потому, что мы люди, и, следовательно, - смертны, но неизвестен нам час смертный, потому что мы подвержены разным случайностям. Смерть нам известна, потому что для всякого, кто родился в эту жизнь, предстоит пройти только одним путем - путем к смерти, но неизвестно время смерти, никто не знает, на каком месте ждет его смерть, где застанет его час смертный. Нам известно наверное, что душа наша разлучится с телом; но неизвестно, как она разлучится: по общему ли закону естественной смерти, или как-нибудь насильственно. Всякий знает, что умрет, но образа смерти своей, как и по какому случаю он умрет, никто знать не может. Смерть нам известна потому, что она назначена правосудием Божием, как наказание за грех прародительский для всего рода человеческого; но безвестен час смертный, потому что Бог не открыл нам Своего определения о продолжении жизни того или другого человека, а сокрыл это в неведомых судьбах Своих. Мы знаем, что умрем, но не знаем, когда умрем: сегодня или завтра, рано или поздно, днем или ночью. Многие, отойдя ко сну ночному, уже не просыпались, их находили мертвыми, и делался для них этот сон смертью, а ложе ночное - гробом! Многие, встав от сна ночного и встретив день, до следующей ночи не дожили и умерли. Пирует царь Халдейский Валтасар с вечера, и уже довольно навеселе, и вот появляется чья-то рука, которая загадочными словами пишет на стене суд смертный на пирующего царя, и он был убит в ту же ночь. Знал ли он, что так скоро наступит час смерти его? Думал ли в ту ночь умереть? Или уснул на ложе своем в поздний час ночной Ассирийский полководец Олоферн, уснул, опьяненный вином, и в тот же час его сон заменился смертью, и он был обезглавлен рукою женщины, - и вот, кто хвалится назавтра взять иудейский город Ветилую, как птицу с гнезда, - сам как птица попал в сети смертные. Тревожится богатый, у которого нива принесла обильный плод, заботится, куда бы ему собрать свою пшеницу: он задумывает разломать тесные, построить просторные житницы, назначает себе много лет жизни, чтобы есть, пить, веселиться, а Бог ему говорит: "Безумие, в сию нощь душу твою истяжут от тебе". И тот, кто чаял много лет прожить, умер нечаянно, не пережив и одной ночи! О, сколь безвестен час смертный! Господь увещевает нас: "Будите готови, бдите и молитеся, не весте бо, когда время будет".
Действия смерти таковы: она отнимает у человека все, что он имеет в этом мире: богатство, почести, славу, красоту, наслаждения всякими благами; ибо, когда человек умирает, то оставляет все, и не сходит с ним в могилу слава его. Смерть разлучает родителей с детьми, господина с рабами, со всем, что любил человек, она разрушает все надежды, все мечты о временных благах. Она отворяет перед человеком дверь вечности и начинает собою эту вечность, какова бы она ни была, блаженная или несчастная. Для праведников смерть отверзает дверь вечности блаженной, дверь Царства Небесного, а для грешников, умирающих без покаяния, отверзает дверь вечности мучительной, двери ада. Кто какую жизнь ведет здесь, таково и воздаяние получит там.
Нам, смертным, должно всегда иметь в мыслях память смертную, и в ней поучаться умом, чтобы страхом безвестности часа смертного воздерживать себя от дел, прогневляющих Бога, и быть всегда готовыми к исходу из этой жизни. Св. Иоанн Лествичник говорит, что память смертная столь же необходима человеку, как необходим хлеб, и как без хлеба нельзя жить, так без памяти смертной невозможно управить жизнь свою. Без хлеба человек слабеет телесно, без памяти смертной - духовно. Хлеб укрепляет сердце человека, а память смертная укрепляет жизнь добродетельную. У кого есть хлеб, тот с голоду не умрет, и кто имеет всегда память смертную, тот не умертвит своей души смертью греховной, не согрешит смертно. Тот же Св. Лествичник пишет об Исихии Хоривском, что он, проведя всю жизнь в великом небрежении, вдруг разболелся и умер; но через час после того возбудился от смерти, как бы от сна, и душа его Божиим повелением возвратилась в него. После воскресения своего он затворился в своей келье и оставался в ней неисходно двенадцать лет, отнюдь ни с кем не говоря ни слова, лишь немного вкушая хлеба и воды, и всегда пребывая в молчании, постоянно проливал из очей своих теплые слезы. А когда приблизилась его кончина, то братия, отбив дверь его кельи, вошли к нему и долго умоляли его сказать им что-либо на пользу души, и, наконец, услышали от него только эти слова: "Простите, братие! Кто стяжал память смерти, тот никогда не может согрешить". Сказав это, он отошел ко Господу. И удивлялись те, которые знали его прежнюю небрежную жизнь, как он исправился страхом смерти. Будем и мы поучаться в памяти смертной, будем исправлять себя, пока есть время, чтобы смерть не застала нас неготовыми. Будем внимать совету Лествичника: "Пусть память смертная и спит и встает вместе с тобою". Праведный Исаак, провидевший духом пророческим и предсказывавший будущее, не знал времени своей кончины. "Не вем, - говорит он, - дне скончания моего". Почему же Господь Бог, открывший много тайн Своему угоднику, не благоволил ему открыть и час его кончины? Думаю - для того, чтобы он служил для нас примером памяти смертной и готовности к исходу из сей жизни. Не зная, когда придет к нему час смертный, он еще за много лет до своей кончины приготовился к смерти и ожидал ее каждый день в старости своей. За целых пятьдесят пять лет до смерти праведник уже был готов к ней, уже благословил своих детей последним отеческим благословением и жил так, как бы на всякий день умереть готовый! Кто из живущих ныне найдется, который бы, по крайней мере за год или хотя бы за один только месяц, оказался готовым встретить час смертный? Мы откладываем свое приготовление к смерти с году на год, со дня на день, с юности на старость, а старики откладывают оное до последнего недуга смертного и думают, что успеют приготовиться, возлежа на одре болезни, когда на это и времени будет мало, и силы изменят, и болезни тяжкие одолеют, а у иного и ум, и речь отнимется: не может он, бедный, тогда исповедать грехов своих и покаяться в них, как должно. Так смерть одних постигает внезапно прежде старости и восхищает неготовых к оной: других и достигших старости застает еще неприготовившимися, и посекает их, и во огнь геенский вметает! О, если бы каждый христианин всегда держал в своем уме эти слова праведного Исаака: "Не вем дне скончания моего!" Если бы каждый из нас страшился нечаянной смерти и приготовлял себя истинным покаянием исходу из этой жизни, не была бы тогда смерть грешников люта, не наполняли бы ада души христианские. Но - горе нерадению нашему! Мы живем, как будто никогда нам не придется умирать, как будто будем вечно здесь жить и наслаждаться в этом мире; даже и не помыслим, что конец уже при дверях, секира при корени, коса смертная над головою, день Господень, яко тать, близок, суд не коснит, погибель не дремлет, и вдруг мы впадем в сети смертные и в болезни адовы, как говорит Св. Писание: "Не разуме человек времене своего, но якоже рыбы уловляемы в мрежи зле, в аки птицы уловляемы в сети, уловляются сынове человечества во время лукаво, егда нападет на ня внезапу".
О, смертные! Почто не помним о смерти, которой никоим образом не можем избежать? Почто не страшимся горького часа смертного, когда уже никто из людей не будет в состоянии нам помочь? Почему не приготовляем себя к смерти, о коей не знаем, где она нас ожидает и в какой день, в какую ночь, в какой час придет взять нас отсюда? Как труба гласит предостерегающее нас благовестие Христово: "Бдите убо: не весте бо, когда Господь дому приидет (чтобы взыскать с нас долг смертный) в вечер, или в полунощи, или в петлоглашение, или утро, да не пришед внезапу, обрящет вы спяща". Но мы не внимаем сему гласу, мы, точно аспиды глухие, затыкаем уши, чтобы не слышать его, как будто это не нам сказано! Евангелие говорит, что господин злого раба, ядущего и пьющего с пьяницами, биющего своих клевретов, приидет в день, в который он не ожидает, и в час, которого не знает, и "растешет его полма, и часть его с неверными положит: ту будет плач и скрежет зубом". А мы нимало не страшимся сего, как будто мы и в самом деле добрые и избранные рабы Господа своего, хотя и преисполнены грехов и беззаконий! И если люди святые и праведные боялись смерти, приуготовляли себя к часу смертному великими подвигами и в продолжение долгого времени (как, напр., праведный Исаак), не ведая дня скончания своего, - тем более нам, грешным, потребно бояться сего часа и уготовлять себя, очищая свои греховные скверны теплыми слезами покаяния, чтобы не застал нас конец жития нашего валяющихся в тине греховной и не подверг страшному истязанию. Для сего-то и сокрыто от нас время смерти нашей, день и нощь кончины нашей, чтобы мы, не зная сего грозного часа, всегда его ожидали и боялись, и готовились к исходу из сей жизни. Св. Златоуст, объясняя слова Евангелия "будите готови, яко в оньже час не мните, Сын человеческий приидет", так беседует: "Для того говорит Он им сие, чтобы они бодрствовали и всегда были готовы к сретению Его и всегда добродетельны, сказал им, что приидет тогда, когда и не ожидают Его. Если бы люди знали, когда умрут, то, без сомнения, позаботились бы о сем дне". - Он же, толкуя слова Апостола: "День Господень, якоже тать в нощи, тако приидет", говорит: "Если хотим знать, для чего сокрыт этот день, и почему, "якоже тать в нощи, тако приидет", то я, как мне кажется, справедливо скажу вам: никто никогда во всю жизнь свою не стал бы заботиться о добродетели, если бы этот день был известен и не был сокрыт, но всякий, зная последний день свой, совершил бы бесчисленные преступления, и уже в тот день приступал бы к купели, когда бы стал отходить от мира сего". Вот слова Златоуста. И действительно: если мы, не зная ни дня, ни часа скончания своего, несмотря на страх ожидания его, решаемся на бесчисленные и тяжкие греховные деяния; то на что не решились бы, если бы знали, что еще проживем много лет на земле и не скоро умрем? А поскольку мы не знаем, когда, в какой день и час умрем, то и должны каждый день так проводить, как бы ожидали ежедневно смерти, и при наступлении дня помышлять: "Не сей ли день будет последним днем жизни моей?" И при наступлении ночи говорить самому себе: "Не сия ли ночь будет последнею ночью моего пребывания среди живых?" Отходя ко сну ночному, говори себе мысленно: "Встану ли живым с ложа моего? Увижу ли еще свет дневной? Или уже сей одр будет гробом моим?" Равно и воспрянув от сна и увидев первые лучи света дневного, помышляй: "Доживу ли до вечера, до наступления ночи, или час смертный наступит для меня в течение сего дня?" Помышляя так, проводи весь день, как бы уже готовясь умереть, и вечером, отходя ко сну, исправляй свою совесть так, как бы имел ты в сию нощь предать Богу дух свой. Погибелен сон того, кто заснул в грехе смертном, не безопасен сон и того, чей одр окружают бесы, выжидая случая увлечь душу грешника в дебрь огненную. Худо тому, кто отошел ко сну, не примирившись с Богом, ибо если в том случае, когда мы чем-либо оскорбили ближнего, Апостол говорит: "Солнце да не зайдет во гневе вашем", то тем более прогневавшему Бога должно заботиться о том, чтобы не зашло солнце во гневе Божием, чтобы не уснуть ему, не примирившись с Богом, ибо час кончины нашей неизвестен: как бы внезапная смерть не похитила нас неготовыми. Не говори, человече: завтра примирюсь с Богом, завтра покаюсь, завтра исправлюсь. Не отлагай со дня на день твоего обращения к Богу и покаяния, ибо никто тебе не сказал, доживешь ли до утра или до вечера. Хорошо поучает Преподобный Антонии Великий, приводя изречение Апостола: "По вся дни умираю": пробуждаясь от сна, будем думать, что не доживем до вечера, и, опять ложась спать, будем помышлять, что не доживем до утра, всегда памятуя безвестный предел жизни нашей. Живя так, мы не будем ни грешить, ни иметь похотения к чему-либо, ни воспламеняться гневом на кого-либо, ни собирать себе сокровищ на земле, но, ожидая каждый день смерти, все тленное будем презирать. Тогда остынет в нас и похоть плотская, и всякое нечистое пожелание, все будем прощать друг другу и будем предочищать себя, всегда имея пред очами ожидание последнего часа и борьбы. Ибо сильный страх смерти и суда, опасение мучений восстановляет душу, клонящуюся в пропасть погибели. Так говорит Св. Антоний Великий.
СЛОВО В НЕДЕЛЮ ЖЕН-МИРОНОСИЦ
Иисуса ищете Назарянина распятого:
воста, несть зде!
(Евангелие от Марка I 6, 6)
Несть зде: где же есть? Кто нам скажет? Любопытствовал в прошедшую неделю Св. Фома, желая точно уведать и увериться в воскресении Христовом, и говорил: "Аще не вижу на руку Его язвы гвоздинныя и вложу перста моего в язвы гвоздинныя, и вложу руку мою в ребра Его, не иму веры!" В нынешнюю же неделю аз, грешный, любопытствовати хощу, и искати и уведати: где ныне Христос обретается? На коем месте? Между коими лицами и чинами?
Сказует Псаломник: "Господь во храме святем Своем". Но, правду Божию говоря, иногда в рукотворенных храмах и не изволяет обитать Господь, когда неблагоговейные и не имущие страха Божия люди дом Его святой разбойническим делают вертепом, как Сам говорит: "Храм Мой храм молитвы наречется, вы же сотвористе и вертеп разбойником". Соберутся люди во храм, будто на молитву, а между собою молвят и празднословят о постороннем, - или о купле, или о бранях, или о пиршествах, осуждают других, мечтают о жене, о детях, о деньгах; а ин, стоя, дремлет, а ин скверная и злая помышляет. И те люди храм молитвы не храмом, а вертепом некиим делают. И можно тогда сказать, что нет тамо Христа. Воста, несть зде!
Было то время, когда Господь наш, сотворив бич от вервий, вся изгна продающая и купующая в церкви. Но, о Господи, уже прошло то время Твое, когда Ты изгонял бесчинников от святого Твоего храма; ныне наше окаянное время настало: уже мы Тебя изгоняем, а храм Твой претворяем в вертеп разбойников! Несть зде: где же есть? "Вышний не в рукотворенных церквах живет", - говорит Св. Стефан. А где тот нерукотворенный храм Вышнего? Каждый человек, одушевленный, просвещенный Святым Крещением, есть храм Божий, по свидетельству Апостола Павла: "Храм Божий есте вы". И так во всяком христианском человеке можно бы искати Христа обитающего и сказать: "Есть зде!" Но и сие сомнительно есть, неизвестно, не подлинно есть. Многие Крещением и правоверием просвещены, но мало таких, в коих бы Христос, яко в истом Своем, обитал храме. И вор крещен, и разбойник, и прелюбодей, и каждый злодей правоверием просвещен, но Христа в них не спрашивай. - Несть зде! Разве давно некогда был, когда младенческие дни вор имел; и как пришел в возраст и начал воровать, - абие отыде от него Христос: воста, несть зде!
Иной взором и добродетелен видится, но тайная его Бог весть, ибо говорит Апостол: "Бываемая отай от них срамно есть и глаголати". Не скоро и здесь Христос обрящется: несть зде! Иной показывается Богомолом, иной подвижником, иной постником, нищелюбивым, иной иное что доброе делающим, но если все то делает он из тщеславия, из того, чтоб показаться перед людьми, и тамо не ищи Христа: несть зде!
Где же есть? Поищем Тебя, Господи. Поищем Тебя, например, в чине духовном. В нем-то бы и быть Христу, как в Своих истых служителях, образ Христов носящих. Но и здесь не всегда Христа найдешь, ибо и из духовных иной своих си ищет, себе добра желает, а не людям пользы, себя пасет, а не стадо Христово.
Посмотри, во-первых, на высочайший чин духовный, спросил бы я кого (чтобы сказать правду), с каким намерением и желанием пришел ты в высокость сего пречестнейшего сана духовного, - для одной ли славы и чести Божией, или и своея ради славы и чести? Для приобретения ли душ человеческих во спасение, или своего ради приобретения, - чтобы был богат? Овцы ли Христовы пасти или себя довольно питати? Поистине, не один нашелся бы, который пришел в тот сан не столько для славы и чести Божией, сколько для своего прославления, не столько для пользы людей, сколько для своей корысти. Простите мне, о превысочайшие власти духовные, что я так говорю! Не о всех говорю, а только о некоторых, в числе которых, может быть, и я нахожусь.
Знаю лиц превысочайшего чина духовного, которые суть Ангелы во плоти; обаче между теми Ангелами может обрестись и человек, немощам подлежащий. Ангелам убо беспорочным блюдется честь и венец от начальника пастырей; а приопорокованным ангелам (как и мне, грешному), подпадшим немощи человеческой, говорится от Господа, иному сие: "Имам нечто на тя мало"; иному сие: "Вем твоя дела; яко имя имяши, яко жив, а мертв еси"; иному же сие: "Ни студен еси, ни тепл; изблевати тя от уст моих имам".
Посмотрим, во-вторых, в низший чин духовный - на мирских иереев и дьяконов, ища в них Христа. Спросить бы и их каждого особо: что привело тебя в чин священный, - то ли, чтобы спасти себя и других? Нет, - но чтобы прокормить жену, детей и домашних. И то правда, что служащие Алтарю от Алтаря должны питаться; однако, если кто для одного только пропитания, а не для славы Божьей и спасения душ принимал на себя Св. сан, в таковом трудно сыскать Христа. Иной, взяв ключ разумения, сам не входит и входящим возбраняет; а иной, вовсе не взявши ключа разумения, весьма неделен в звании своем пребывает, не только овец своих не приводит ко спасению, но и сам не разумеет пути спасения. Не скоро в таких людях сыскать Христа; воста, несть зде!
Где же есть? Пошли бы мы в монастыри искать Христа; но и в тех ныне многие попортились; токмо клопот да ропот, печаль да воздыхание. Воста, несть зде!
Разве не нашел ли бы Христос в людях велики боярах и судиях, на правде посаженных? Пошли бы к ним искать Христа, но - там недоступно; скажут: "Не пора, иным временем придешь". А ныне что и ходить к ним? Ибо говорит Писание: "Изыде беззаконие от су, и старец". В таких людях едва ли когда бывал Христос. Не скоро и здесь Христос обрящется; понеже нынешних времен злых и они сделались злы, и правда в них скудна, и милосердия мало. А где нет правды, милосердия, там и Христа не ищи: несть зде!
Поищем ли Христа в простом народе? Но где более воровства, если не в простом народе? Тамо татьбы, тамо убийства, тамо молвы и мятежи. Если же и есть в народе какие-нибудь Богобоязливые и добрые человеки, то и они в нынешнее время за своими делами и утеснением и Бога забыли, и от молитвы отстали.
