Физиологические и психосоматические предпосылки выживания и восстановления

В годы войны ленинградцам пришлось пережить одну из самых запредельных по отношению к нормам жизни ситуаций, в которых когда-либо оказывались люди. Голод погубил свыше полумиллиона людей Однако несколько сотен тысяч ленинградцев смогли выжить в экстремальных, казалось бы, несовместимых с жизнью условиях. Они выжили вопреки представлениям науки о минимальных нормах питания человека

Загадки выживания блокадников привлекают внимание биологов и физиологов, врачей и психологов, историков и писателей. Глубокий анализ этой проблемы поможет выявить скрытые резервы организма, которые проявляются у немногих людей в экстремальных ситуациях. Как, почему? Время ответа на этот жизненно важный вопрос стремительно проходит. Уходят постаревшие блокадники, унося тайну поразительной устойчивости организма. Стареют дети, родившиеся в блокадном городе. Упущено время для изучения особенностей организма, обеспечивших устойчивость к лютому голоду и психоэмоциональному стрессу ежедневной опасности для жизни Но остаются бесценные труды очевидцев блокад-j ной трагедии Истощенные голодом врачи и ученые проводили

I клинические и лабораторные обследования состояния истощенного организма В блокированном городе работали общества вра-

J чей, обсуждались неотложные проблемы помощи больным алимен-

тарной дистрофией, публиковались научные труды., во имя жизни. > Это был подвиг ленинградских врачей и ученых Их мысли явля-

II ются главной опорой для анализа феномена выживания блокад-

|| НИКОВ.

Блокаде посвящены работы врачей, историков и писателей, взволнованных стойкостью и мужеством ленинградцев. В научной, художественной литературе и публицистике содержится бесценный материал, имеющий отношение к социальным, физиологическим и психологическим предпосылкам выживания человека. Междуна-

родная ассоциация блокадников опубликовала две книги в серии «Блокада рассекреченная» с материалами дискуссии философов, врачей, историков, военных, работников городского хозяйства, с воспоминаниями самих блокадников, правдивыми и суровыми. Именно они раскрывают особенности личности и поведения людей, выживших в условиях, которые для большинства оказались несовместимыми с жизнью.

Да, многие, очень многие погибли. Но несколько сотен тысяч людей смогли перенести лютый голод, холод и гнет смертельной опасности и выжить. Следовательно, организм человека обладает резервными, неведомыми науке возможностями, которые раскрываются в крайне тяжелой ситуации. Автор этих строк на личном опыте убедилась в возможности выжить при тяжелой форме алиментарной дистрофии, будучи на пределе так называемой минимальной жизни. Сколько бы ни было людей, которые оказались способными пережить такое состояние, важно осознать, что они были и продолжают жить почти 60 лет с тех пор, как были обречены на смерть. При анализе предпосылок выживания необходимо исходить из индивидуальных особенностей реактивности организма в экстремальных условиях.

В блокированном городе было три патогенных фактора, которые пагубно отражались на состоянии здоровья подавляющего большинства ленинградцев. Это — жестокий голод, холод и ежедневное психоэмоциональное переживание опасности для жизни. Любого из этих факторов было бы достаточно для частичной или полной утраты здоровья, но они действовали одновременно, в течение длительного времени и взаимно усиливали эффект друг друга. Голод и холод пагубно воздействовали и на сому (тело), и на психику. Психоэмоциональное перенапряжение изменяло не только психику, но и сому, нарушая присущие для нормального организма психосоматические взаимодействия. Таким образом, три патогенных фактора взаимно подкрепляли друг друга, усугубляя нарушения жизнедеятельности организма.

Решающим фактором тяжелой патологии блокадников с высоким летальным исходом было голодание и обусловленная им алиментарная дистрофия. Однако важно учесть, что алиментарное истощение развивалось на фоне психоэмоционального напряжения, которое хронологически предшествовало голоданию. Голод возник на втором месяце осады города, в период постоянной опасности для жизни. В связи с этим целесообразно начать анализ феномена выживания блокадников с индивидуальных особенностей психоэмо-

щюнального стресса, от которых в значительной степени зависела об,щее состояние организма к началу голодания. р,

>• Психоэмоциональное напряжение. '**

> Прессинг военной опасности

В течение всего периода блокады, т. е. почти два с половиной года, ленинградцы находились в состоянии хронического психоэмоционального перенапряжения, обусловленного постоянной военной опасностью, потерей родных и близких, обстрелами, бомбардировками, страхом за жизнь семьи.

С июня 1941 по октябрь 1943 г. было объявлено 612 воздушных тревог. Общее число жертв артобстрелов и бомбардировок превысило 50 тыс. человек: 16 747 убитых и 33 782 раненых.¹

Осадное положение, бомбардировки и обстрелы, голод и тревога за жизнь родных и близких, за судьбу города создавали чрезвычайное по силе и длительности психоэмоциональное перенапряжение² различной тяжести, которое зависело от индивидуальной предрасположенности к психоэмоциональному возбуждению и от активности естественных стресс-лимитирующих систем, а также от способности организма адаптироваться к стрессорным воздействиям.³

Тяжесть стресса при воздействии внешне одинаковых факторов резко различается у разных людей.⁴ Диапазон этих различий простирается от состояния тревожности до психических расстройств, отражая стадии психоэмоционального стресса, который может быть физиологическим стрессом, стрессом переходных состояний или патологическим стрессом.

Физиологический стресс сопровождается активацией функций систем и органов в соответствии с изменившимися условиями среды, требующими функционального напряжения для выполнения той или иной физической или умственной деятельности. Физиологический стресс увеличивает возможности организма справляться с ранее непосильной физической нагрузкой и психоэмоциональным напряжением и повышает устойчивость организма к потенциально патогенным факторам вследствие формирования адаптации к

¹ Ленинград в осаде. Сб документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941—1944 СПб, 1995. С. 398, 573.

² Хвиливицкий Т Я Медико-психологическая ситуация в Ленинграде в 1941—1945 гг (соматопсихологические отношения) // Журнал невропатологии и психиатрии 1988. Т 88, вып 5 С 130—135

³ Меерсон Ф 3, Пшенникова M Г Адаптация к стрессорным ситуациям и физическим нагрузкам M, 1988.

⁴ Селье Г Стресс без дистресса. М., 1982. \ ^f

новой ситуации. В феномене физиологического психоэмоционального стресса важное значение имеет волевое усилие, создающее стойкую мотивацию выжить и поддерживающее близкие к норме психосоматические влияния.

При стрессе переходных состояний организм адаптирован не полностью, устойчивость к потенциально патогенным факторам недостаточна и ненадежна.

Отсутствие существенного повышения частоты психических заболеваний в условиях ежеминутной угрозы жизни свидетельствует о формировании более или менее надежной адаптации к тяжелым психоэмоциональным воздействиям. Психиатры с удивлением отмечали, что вопреки прогнозам не было значительного увеличения частоты психических заболеваний во второй половине 1941 г. по сравнению с довоенным периодом. В 1942 г. число больных, госпитализированных с различными нозологическими формами психических заболеваний, увеличилось лишь на несколько процентов и составило 15—18%, тогда как в 1940 г. этот показатель равнялся 11.5%. Увеличение госпитализации с психопатиями произошло в период особо ожесточенных обстрелов и бомбардировок в конце 1942 г., а также в I и во II кварталах 1943 г. соответственно до 18.8, 26 и 24%.⁵

Патологический стресс представляет собою тяжелое перенапряжение с нарушением адаптации и развитием расстройств функций жизненно важных систем и органов. При патологическом стрессе организм дизадаптирован по отношению к стрессорной ситуации. Отсутствие адаптации к психоэмоциональным факторам приводит к нарушению психосоматических регуляторных влияний, что усугубляет тяжесть сопутствующих соматических заболеваний и повышает восприимчивость к патогенным факторам.

Опираясь на представления о механизмах защиты психической сферы от воздействия стрессорных факторов, можно полагать, что тяжесть психоэмоционального напряжения в условиях военной опасности в той или иной мере сдерживалась активацией естественных стресс-лимитирующих систем. Своевременная активация этих систем ограничивает силу и длительность стрессорной реакции и таким образом предупреждает или ослабляет ее патогенный эффект.⁶ В результате адаптации организм приобретает устойчивость к чрезвычайным факторам среды и возможность жить в условиях,

⁵ Хвиливицкий Т Я Медико-психологическая ситуация... С 131.

⁶ МеерсонФ 3 МшенниковаМ Г Адаптациякстрессорнымситуациям...С. 101—107.

ранее не совместимых с жизнью. Именно такими и являлись условия блокированного города.

В формировании адаптации блокадников к экстремальным условиям сомневаться не приходится. Это следует из самого факта сохранения жизни даже в самый тяжелый период голодания и воздушной опасности. В этом убеждает выживание нескольких сотен тысяч блокадников. Без более или менее выраженной адаптации невозможно сохранение жизни в условиях жестокого голодания и тяжелого психоэмоционального перенапряжения.

Для сохранения жизни и поддержания физического и психического здоровья ленинградцы должны были как-то адаптироваться к двум патогенным факторам: к психоэмоциональному напряжению и к голоданию. И если вероятность адаптации к жестокому голоду сомнительна, то более или менее надежная адаптация к эмо-ционально-стрессорному воздействию возможна. Первый патогенный фактор на три месяца предварял второй, и это принципиально важно, так как для становления процесса долгосрочной адаптации необходимо усиление синтеза белка,⁷ что невозможно в условиях белкового голодания. Можно полагать, что у многих (если не у большинства) ленинградцев, переживших блокаду, до начала жестокого белкового голодания успела сформироваться более или менее надежная адаптация к психоэмоциональному напряжению.

Как известно, формирование адаптационных процессов начинается непосредственно после начала стрессорного воздействия. На ранних стадиях адаптация формируется на основе существующих физиологических механизмов, таких как перераспределение энергетических и метаболических ресурсов в пользу тех органов и систем, в которых происходят адаптационные процессы. В результате активации этих механизмов формируется так называемая срочная адаптация. Эта форма адаптации возникает сравнительно быстро, но она недостаточно надежна. Однако она оставляет существенный функционально-структурный след и при повторении стрессор-ных воздействий может переходить в более совершенную, долговременную адаптацию, обеспечивающую более или менее надежную устойчивость организма к патогенным воздействиям, которые ранее были несовместимы с жизнью.⁸ При удовлетворительной адаптации повышается устойчивость не только к тому фактору, по от-

Там же. С. 104.. (и«') •*<> «%--«Там же. С. 111.

ношению к которому адаптировался организм. Повышается устойчивость к другим патогенным факторам, воздействие которых ранее могло быть несовместимым с жизнью. В связи с этим имеются основания полагать, что формирование удовлетворительной адаптации к психоэмоциональному стрессу в период, предшествующий голоду, могло способствовать некоторому повышению устойчивости к последующей экстремальной ситуации.

Надо полагать, что возможность выжить в экстремальной ситуации в значительной мере определялась индивидуальными особенностями организма, которые зависели от целого ряда факторов, таких как:

— состояние психики и особенности личности;

— генетическая или приобретенная предрасположенность к психоэмоциональному стрессу;

— генетически обусловленная или приобретенная степень активности естественных стресс-лимитирующих систем организма;

— степень и надежность неспецифической адаптации организма.

Тяжесть психоэмоционального стресса постоянной опасности для жизни зависела от индивидуальных особенностей человека: от степени самообладания, степени тревожности, развития изнуряющего чувства страха. Люди, остро ощущавшие тревожность и страх, являлись группой повышенного риска развития нарушений систем и органов,⁹ так называемых психосоматических расстройств, на фоне которых алиментарная дистрофия могла протекать наиболее тяжело.

Психосоматические расстройства Зависимость общего состояния организма от психического статуса определяется наличием тесного взаимодействия психической и соматической сфер организма. Соматическими системами являются нервная, эндокринная и иммунная, обеспечивающие регуляцию функций систем и органов и поддержание постоянства внутренней среды, а также системы внутренних органов, осуществляющие жизненно важные функции организма: дыхание, кровообращение, пищеварение, выделение, движение, двигательную активность, размножение.

Если психоэмоциональное напряжение по своим параметрам превосходит физиологическую меру реакции организма, возника-

⁹ Жариков H. M. Проблема связей психической и соматической медицины // Клиническая медицина. 1986. № 7. С. 19—23.

ет патологический стресс. Психоэмоциональное перенапряжение может приводить к нарушениям состояния центрального аппарата нервной регуляции соматических систем и развитию расстройств функций соматических органов. По своему происхождению такие расстройства связаны с изменениями психического статуса, по сути они являются психосоматическими.¹⁰ Психосоматическая медицина является развивающейся наукой с трудно решаемой основной проблемой: каким образом психические влияния передаются на соматические системы. В связи с недостаточным изучением этой проблемы психосоматическим расстройствам до последнего времени не придавалось должного значения. Это не оправданно, так как психический компонент может являться существенным и даже роковым фактором соматических расстройств. Изменения психического состояния отражаются на функциональной активности органов, тканей и даже свободно подвижных клеток иммунной системы.

В этом убеждают данные об угнетении активности клеток, представляющих первую линию противоопухолевой защиты за несколько дней перед сравнительно несложной хирургической операцией (плановое грыжесечение) или перед первым парашютным прыжком."

Психоэмоциональный фактор может обусловить внезапный шок с летальным исходом. Такой шок, вызванный психической травмой, испытали некоторые ленинградцы, которые оказались в зоне прицельного обстрела или бомбежки и стали очевидцами гибели людей и разрушений. Потрясенные ужасом люди, не получившие физических травм, умирали, и медицинская помощь далеко не всегда была эффективной.

В медицинской практике мирного времени известны случаи внезапной смерти, связанной с острым переживанием кажущейся смертельной опасности. Специалисты по психосоматической медицине полагают, что ярким вариантом катастрофического проявления психоэмоционального стресса в соматической сфере является так называемая вуду-смерть первобытных народов Африки и Австралии, свя-

¹ ° Федотов Д. А. К проблеме соматического и психического в современной психиатрии на основе исторического анализа // Вопросы взаимоотношения психического и соматического в психиатрии и общей медицине. Л., 1963. С. 7—18; Тополянский В. Д., Струковская M В. Психосоматические расстройства. М., 1986; Фрайбергер Г., От-теХ. Психосоматика; психосоматические корреляции. Общая психосоматика // Психиатрия, психосоматика, психотерапия / Под ред. К. П. Кискера и др. М., 1999. С. 117—122.

¹ ' Меерсон Ф. 3., Сухих Г. Т. Стрессорные нарушения в системе противоопухолевого иммунитета и их ограничения стресс-лимитирующими факторами // Вестник АМН СССР. 1985. № 8. С. 23—29.

занная с отчаянием и уверенностью в неотвратимости насильственного лишения жизни из-за нарушения табу. Аналогичным феноменом являются случаи внезапной смерти в зале суда при вынесении смертного приговора, скоропостижная гибель при самовнушенной ложной идее смертельной опасности или случайно услышанном мнении врача о неизлечимом характере заболевания, что впоследствии может и не подтвердиться посмертным патоанатомическим обследованием. Известны случаи внезапной смерти при остром психоэмоциональном переживании по поводу смерти родных и близких.¹²

Для опосредования и реализации психических влияний на соматические системы имеются соответствующие нервные механизмы. Психоэмоциональные влияния воспринимаются опосредованно, через аппарат нервной регуляции соматических функций, локализованный в определенных структурах головного мозга. Этот аппарат имеет структурно-функциональные взаимосвязи с аппаратом эмоций. Более того, некоторые неирональные структуры этих аппаратов расположены в одних и тех же отделах нервной системы (лимбико-диэнцефальная, диэнцефало-гипофизарная и другие ней-роэндокринные системы). В норме опосредованные регуляторным аппаратом психоэмоциональные влияния при помощи нейромеди-аторов, гормонов и регуляторных нейропептидов передаются к соответствующей системе органов и вызывают качественно и количественно соответствующие средовому воздействию изменения своей активности. Общеизвестны проявления изменений функциональной активности соматических систем при переживании положительных и отрицательных эмоций (сердцебиения, «замирание» сердца, учащение или «затаивание» дыхания и т. п.).

Неврологической основой психосоматических расстройств является патология нервной регуляции. Термином «болезни регуляции» академик РАМН Г. Н. Крыжановский¹³ определил обширный класс заболеваний, обусловленных нарушением состояния аппарата нервной регуляции функций органа, в отличие от другого класса заболеваний, которые являются следствием патологии самого органа. В зависимости от локализации нарушений формируются патологические системы соответствующего неврологического и /или соматического синдрома.

Психоэмоциональное перенапряжение, обусловленное опасностью для жизни, создавало реальные предпосылки патологии регуляции висцеральных систем и органов.

¹² См.: Тополянский В Д., Струковская М. В. Психосоматические расстройства.

¹³ Крыжановский Г. H Общая патофизиология нервной системы. M., 1997.C.216—229.

Патогенетический механизм нарушения нервной регуляции соматических функций — генератор патологически усиленного возбуждения — возникает в отделах мозга, ведающих формированием эмоций, в частности в структурах лимбико-диэнцефальной системы.¹⁴ Ключевой отдел этой системы — гипоталамус является основным звеном нервного аппарата регуляции функций висцеральных органов. Нервный аппарат формирования эмоций и аппарат регуляции соматических функций имеют тесные взаимосвязи и отдельные общие звенья (структуры гипоталамуса, гиппокампа, амиг-далы и др.). Лимбико-диэнцефальные влияния опосредуются системой гипофиз—кора надпочечников, реализующей ключевой механизм стресса, и в частности психоэмоционального стресса.¹⁵

Значение нервного перенапряжения в происхождении соматической патологии показано в опытах на животных с первичным моделированием эмоционального стресса. У подопытных животных возникали соматические расстройства.¹⁶ Можно полагать, что локализация этих расстройств зависит от исходной индивидуальной предрасположенности к нарушению регуляции того или иного органа. Наибольшую подверженность психосоматическим расстройствам обнаруживают люди сильного неуравновешенного и слабого типа нервной системы.

Одним из первых проявлений психосоматических расстройств в период, предшествующий голоданию, была гипертония, частота которой повысилась в течение первых трех месяцев войны по сравнению с 1940 г., что может быть обусловлено психоэмоциональным перенапряжением, вызванным военной опасностью.¹⁷

Проявлением психосоматических расстройств в период, предшествующий голоданию, было нарушение менструального цикла.¹⁸ Почти все опрошенные женщины (99%) жаловались на отсутствие месячных (аменорею). У большинства женщин аменорея возникала в августе—сентябре 1941 г., т. е. в первые месяцы блокады, до

¹⁴ См.: Крыжановский Г Н. Детерминантные структуры в патологии нервной системы. Генераторные механизмы нейропатологических синдромов. М., 1980.

¹⁵ См.: СельеГ. Очерки об адаптационном синдроме. М., 1960.

¹⁶ См.: Быков К. M Кора головного мозга и внутренние органы // Быков К. М. Избр. произведения. М., 1954. Т. 2; КурцынИ. Т. Теоретические основы психосоматической медицины. Л., 1973; Айрапетьянц М. Г.,ВейнА М. Неврозы в эксперименте и клинике. М., 1982.

¹⁷ Гротэль Д. М. Распространенность и особенности гипертонической болезни в Ленинграде в 1942—1943 гг. // Работы ленинградских врачей за годы Отечественной войны. Вып. 7. Гипертоническая болезнь. Л., 1945. С. 25.

¹⁸ Алиментарная дистрофия в блокированном Ленинграде / Под ред. М. В. Черно-руцкого. Л., 1947. С. 158—159.

голода, что свидетельствует о психогенном ее происхождении и позволяет определить это расстройство как психосоматическое. Устойчивая аменорея у блокадниц является демонстративным показателем нарушения психосоматических влияний, и ее массовое появление позволяет считать, что психоэмоциональное напряжение первых месяцев блокады неблагоприятно отразилось на состоянии организма еще до начала голодания.

Можно полагать, что регуляторные расстройства в период психоэмоционального перенапряжения, предшествующего голоданию, не ограничивались аменореей, но оставались незамеченными, так как специальных исследований состояния здоровья жителей в осажденном городе не проводилось. Регистрировались лишь те нарушения, которых нельзя не заметить.

Нейрорегуляторные расстройства могли иметь определенное значение в механизмах развития обморочных и коматозных состояний, которые возникали в начальном периоде голодания, до развития истощения. Особая склонность к таким состояниям была характерна для ноября 1941 г. Работоспособные, неистощенные люди, ранее не жаловавшиеся на недомогание, на фоне относительного благополучия в процессе трудовой деятельности внезапно впадали в обморочное состояние. В ряде случаев обморок переходил в кому. Оказалось, что непосредственной причиной комы было внезапное значительное падение уровня сахара в крови, до 20—25%. Своевременное вливание больших доз глюкозы выводило из комы." Если своевременной помощи не было, такие больные погибали, погибали не от истощения. Начало снижения уровня сахара могло быть обусловлено дефицитом углеводов в пище при усиленных энергозатратах. При нормальной регуляции углеводного обмена в ответ на начинающееся снижение содержания сахара происходит компенсаторное срочное расщепление гликогена на сахара в мышцах и печени с моментальным выбросом их в кровоток, что приводит к восстановлению уровня сахара в крови и его потребления клетками мозга, сердца и других органов. Нарушение психосоматических влияний могло способствовать расстройству регуляции углеводного обмена, особенно у лиц с наследственной или приобретенной предрасположенностью к соответствующей патологии.

Таким образом, имеются основания полагать, что к началу голодания у многих (если не у всех) ленинградцев в той или иной мере была нарушена нервная регуляция тех или иных систем и ор-

¹⁹ Там же. С 73—76, 143, 144., ' "'. ₍{,._t

ганов. Степень проявления психосоматических нарушений определялась тяжестью психоэмоционального стресса и индивидуальной предрасположенностью к нарушению функций того или иного органа. Можно думать, что к началу периода голодания люди, пребывающие в состоянии острого психоэмоционального стресса, представляли группу риска повышенной восприимчивости к тяжелым нарушениям, связанным с последующим голоданием.

В период голодания психоэмоциональный фактор взаимодействовал с дистрофическим фактором, влияя на течение и исход алиментарного истощения (см. ниже).

Алиментарная дистрофия.

Несоответствие карточных норм продовольствия

потребностям жизнеобеспечения

Нормированная выдача продуктов была введена во второй половине июля 1941 г. Вначале карточные пайки по крайней мере количественно соответствовали потребностям в пище, и люди не испытывали голода, дополняя свой паек остатками еды, случайно сохранившейся с довоенного времени. Калорийность и качество питания неуклонно снижались и уже в ноябре перестали соответствовать представлениям науки о физиологических нормах, необходимых для жизнедеятельности организма.

Со второй половины ноября количество белка в пище гражданского населения упало до 10 г в сутки, суточный рацион в больницах и госпиталях содержал соответственно около 30 и 52 г белка в сутки, тогда как суточное содержание белка для поддержания нормальной жизнедеятельности организма должно быть не менее 70— 90 г/сут.²⁰ Согласно нормам, установленным Институтом питания Академии медицинских наук СССР, оптимальное суточное количество пищевого белка должно равняться соответственно 100—ПО г, 120 г, 150—160 г/сут. для обеспечения нормальной жизнедеятельности при энергетических затратах 3000—3200 ккал, 3500 ккал, 4500 ккал. Для растущего организма содержание белка в суточном пищевом рационе должно равняться 3.5—4.0 г на 1 кг веса для детей в возрасте 3—7 лет, 3—3.5 г/кг для детей 7—10 лет, 2.5—3 г/кг для детей 10—14 лет.²¹

Общая калорийность пищи с 20 ноября 1941 г. сократилась до чрезвычайно малых значений: у рабочих этот показатель энергетической стоимости пищи упал с 1087 до 707 ккал в сутки при нор-

²⁰ Там же С. 42

²¹ Большая медицинская энциклопедия. M, 19S3. Т. 3. С. 643

ме 3500—4500. У служащих энергетическая стоимость пищи уменьшилась до 473 ккал/сут. при норме для людей умственного труда 3000—3200 ккал/сут. У детей до 12 лет и старше и иждивенцев калорийность питания упала до 423 ккал независимо от возраста при норме 1300 ккал для детей в возрасте до 1.5 лет, 1800 ккал для 3— 4-летних детей, 2000 ккал для детей 5—6 лет, 2400 ккал для 7— 10-летнего возраста, 2850 ккал для 11—13-летних подростков.²²

На дискуссии, посвященной проблемам блокадного Ленинграда, Ю. Е. Москаленко сообщает, что при 1300 ккал/сут. средняя продолжительность жизни взрослого человека не может составлять более 1 месяца. Период максимального голодания ленинградцев продолжался 2—3 месяца. Получается так, что население города было обречено на поголовное вымирание,²³ что соответствовало планам противника, хорошо знакомого с острым дефицитом питания в осажденном городе.

Научные представления о минимальных нормах питания не в состоянии объяснить феномен выживания блокадников. Они позволяют прогнозировать только вымирание от алиментарной дистрофии. По данным врачей, да и по личному опыту, мы знаем, что алиментарную дистрофию той или иной степени тяжести перенесли почти все блокадники. Вокруг нас не было неголодающих людей. Заведующий городским отделом здравоохранения Федор Исаакович Машанский сообщает, что к 1942 г. алиментарная дистрофия была почти у 90% ленинградцев.²⁴ Начался жестокий голод, приближающийся к полному голоданию. Люди оказались на грани вымирания.

Алиментарная дистрофия как основная причина •' *" смерти блокадников "•*•

'• Первые случаи истощения зарегистрированы в начале ноября 1941 г. В клиниках города появились больные с новой нозологической формой заболевания, получившей название алиментарной дистрофии, т. е. истощения организма вследствие количественной и качественной недостаточности питания при его несоответствии энергетическим затратам.²⁵

Основным этиологическим фактором алиментарной дистрофии является существенный дефицит белка, в несколько меньшей степе-

, ²² Медики и блокада, взгляд сквозь годы Воспоминания... СПб., 1997. С 256.

²³ Блокада рассекреченная. СПб, 1995. С. 215.

²⁴ Медики и блокада. С 22.

²⁵ Алиментарная дистрофия... С. 38. ч ' - "^f " u*.f.' *-ім < "

ни — углеводов, жиров, витаминов, минеральных веществ и значительная недостаточность калорийности пищи. У больных с тяжелым истощением выявлено значительное снижение уровня белкового обмена, падение содержания белка в крови и тканях.²⁶

Клиническая картина алиментарной дистрофии, не осложненной другими заболеваниями, характеризовалась быстро прогрессирующей потерей массы тела, нарастающей мышечной слабостью, ослаблением сердечной деятельности и снижением частоты сердечных сокращений, повышением утомляемости, значительным уменьшением работоспособности, вялостью, замедленностью речи и движений, угнетением или резким перевозбуждением.²⁷

Выдающийся терапевт своего времени профессор Михаил Васильевич Черноруцкий, переживший блокадную трагедию, назвал крайний вариант такого состояния «жизнью на пределе» (vita minima).²⁸

По официальным данным, зимой 1941/42 г. потеря веса блокадников в среднем составляла 22.7%.²⁹ В отдельных случаях она достигала 35—40% и даже 50% от исходной массы тела. Наиболее низкий вес — 36.5 кг был зафиксирован у мужчины ростом 169 см и у женщины — 30.5 кг при росте 158 см.³⁰

Длительность заболевания, его течение и исход зависели от индивидуальных особенностей организма. В одних случаях болезнь развивалась постепенно. Медленно нарастала вялость, мышечная слабость, апатия. Нередко больные в течение длительного времени производили впечатление еле живых существ, почти не реагирующих на внешние раздражители. В других случаях заболевание прогрессировало стремительно. Острое течение алиментарной дистрофии со склонностью к коматозным состояниям наблюдалось наиболее часто в первый период голодания.

В середине ноября 1941 г. зарегистрированы первые смертельные исходы грозной болезни.³¹ При прогрессирующем течении заболе-

²⁶Тамже С. 51—102; Свешникова Ю А К вопросу о состоянии белкового обмена при истощении человека // Ленинградский институт усовершенствования врачей им. С M Кирова: Сб науч. трудов за второй год Отечественной войны. Л, 1944 С 232—239.

²¹ Мясников А Л Клиника алиментарной дистрофии. Л., 1944; Алиментарная дистрофия.. С. 128—163.

²⁸ Там же. С. 366

²⁹ Ленинград в осаде С 248.

³⁰ Алиментарная дистрофия... С. 132; Опыт советской медицины в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг. М., 1951. Т. 28. С. 94. _1л1,_ч,,,,.,,

³¹ Алиментарная дистрофия...С. 37, 194 — 197. _t,,„,,,

вания многие больные погибали в течение первых суток после госпитализации. В зависимости от степени тяжести истощения при острой форме заболевания смерть могла наступить в течение 2—7 - недель.³² Смерть от голодания была основной причиной гибели ленинградских блокадников по сравнению с другими заболеваниями и даже по сравнению с жертвами бомбардировок и артиллерийских обстрелов.

Истощению организма способствовали все факторы, которые повышали энергетические затраты: усиленная физическая работа (строительство оборонных сооружений, разбор завалов разрушенных зданий, заготовка дров, доставка воды в многоэтажные дома с неработающими лифтами, дальние пешие переходы после прекращения трамвайного движения), переохлаждение организма в связи с лютыми морозами, достигавшими в первую блокадную зиму 30— 40° при отсутствии центрального и печного отопления. Керосинки и самодельные железные так называемые печки-буржуйки давали слишком мало тепла, чтобы можно было хотя бы ненадолго согреться. Истощенный организм не справлялся с поддержанием температуры тела, что может быть связано не только с морозами и недостаточностью калорийности пищи, но и с нарушением терморегуляции. Температура тела падала до 36—35°, в отдельных случаях снижаясь до 34°.³³ Большинство блокадников мерзло в течение всей зимы, некоторые замерзали до смерти в нетопленых квартирах или на улице.

И тем не менее, несмотря на, казалось бы, запредельные по отношению к жизни условия существования, умерли не все блокадники, страдавшие тяжелой алиментарной дистрофией. Значит, в экстремальной ситуации, в условиях многомесячного лютого голода можно выжить?

Надо полагать, что адаптации к голоду не было и не могло быть. Об этом свидетельствует развитие алиментарной дистрофии почти у всех блокадников при высоком проценте смертельных исходов. Какая уж тут адаптация? Но тем не менее жизнь продолжалась, и сотни тысяч ленинградцев смогли выжить и восстановить свои силы... Стало быть, адаптация была, но это была неполная и ненадежная адаптация, адаптация не к самому голоданию, а к его результату — алиментарной дистрофии. Оценивая адаптационные возможности голодающего организма при медленном течении патологического процесса, М. В. Черноруцкий считал, что при го-