Я принялась заламывать руки; мысли лихорадочно метались

– Он мертв! Венецианец мертв! Прямо передо мной, мертвый!

– Мне кажется, мы это уже выяснили. У тебя что, истерика? – спросил Джим. – Может, тебя по щекам похлопать?

Перспектива подобной медицинской помощи со стороны демона заставила меня взять себя в руки, хотя в какой‑то момент я действительно была близка к истерике. Я несколько раз глубоко вздохнула, чтобы обеспечить необходимым кислородом свой мозг, работающий в ускоренном режиме.

_ Ну ладно, все. Всё под контролем. Я уверена в себе.

– И ты профессионал или уже нет? – осведомился Джим.

Покусывая нижнюю губу, я обошла вокруг висевшего вниз головой тела Венецианца:

– Его подвесили за одну ногу. Руки привязаны к туловищу. В сердце воткнут нож. О merde, это Вторая Смерть Демона, так ведь?

– Ага. Все классические признаки, вплоть до магического круга на полу.

Я протянула руку внутрь круга и прикоснулась к пальцам Венецианца. Они еще не совсем похолодели. Он умер совсем недавно, возможно полчаса назад. Когда я убрала руку, из пальцев трупа что‑то выскользнуло. Я машинально наклонилась, чтобы подобрать это. Предмет был размером с серебряную долларовую монету – плоский, круглый, тусклый камешек с серыми полосками, инкрустированный золотом. С одной стороны был вставлен тонкий, как бумага, листок золота, изображавший дракона.

– Это еще что за чертовщина?

– Ты меня спрашиваешь?

– Нет, – медленно произнесла я, поворачивая камешек в ладони и не зная, что с ним теперь делать. Он казался необыкновенно тяжелым для своего размера, и от его прикосновения кончики пальцев у меня защипало. – Могущество. В нем заключено могущество. Поскольку он был зажат в руке Венецианца, можно предположить, что в нем содержится сила самого Венецианца, но этот дракон похож на мой акваманил и на кубок, который я видела в сокровищнице Дрейка. По‑моему, Дрейк упоминал о том, что акваманил входит в комплект из трех предметов.

Я еще немного пожевала губу, затем спрятала камешек в бюстгальтер. Если окажется, что это ничего не значащая безделушка, я всегда смогу его вернуть. Если же это ценная вещь, то, возможно, мне удастся с ее помощью заставить Дрейка помочь мне.

– А кроме того, Венецианец мертв, так что – было ваше, стало наше.

– О да, это звучит очень добропорядочно, – сухо заметил Джим.