Глава lxXXI

Шекспир уезжает в Стрэтфорд. То был, несомненно, знаменательный день в жизни Шекспира, когда оноставил свой дом в Лондоне и сел на коня, чтобы вернуться вСтрэт-форд-на-Эвоне и там надолго поселиться. Вспоминался ему, вероятно,другой день, 28 лет назад, когда он в 1585 г. предпринял свою первую поездкуиз Стрэтфорда в Лондон с целью попытать счастья в большом городе. Тогдажизнь скрывалась еще за туманом неизвестности, ожиданий и надежд. Как сильнобилось его сердце во время этого путешествия! Это свое настроение описал онв пьесе "Генрих V" (III, 7) словами наследника французского престола: "Когдая еду верхом, я несусь по воздуху, как сокол; мой конь летит над землею,которая словно поет под его прикосновением; каждый удар копыта звучитмузыкальней дудки Гермеса". Теперь жизнь лежала позади. Действительность превзошла его былыежелания и мечты. Он достиг славы, возвысился над тем сословием, из котороговышел, сделался очень богатым человеком, - но при всем том он не чувствовалсебя счастливым. Хотя Шекспир прожил в многолюдном городе более четвертивека, он не привязался к нему, он покинул его без сожаления. Не было в немни одного человека, ни мужчины, ни женщины, настолько ему близкого, чтобыпредпочесть из-за него шум толпы - деревенской тишине, общество -одиночеству, жизнь в Лондоне - уединенной жизни в кругу родных, в тесномобщении с природой. Шекспир достаточно поработал на своем веку. Его рабочий день пришел кконцу. Теперь он мог смыть со своего имени то пятно, которое наложила нанего его артистическая карьера. За последние 9 лет он ни разу не появлялсяна сцене; свои роли он передал другим... Теперь даже мысль взяться за пероне улыбалась ему. Для кого творить? Для кого ставить свои пьесы? Новоепоколение, посещавшее театр, было ему совершенно чуждо. И в Лондоне никто необратил никакого внимания на то, что он покинул город. Жители столицы несделали попытки удержать его. В честь его отъезда не было устроено никакихторжеств. Вспомнил он свой первый приезд в Лондон. Тогда он, по примеру бедныхпутешественников, продал свою лошадь в Смитфилде. Теперь он был настолькобогат, что мог бы содержать не одну лошадь, но верховая езда не оживляла еготак, как тогда, когда ему был 21 год. Тогда ветер играл его кудрями,развевавшимися из-под шляпы. Теперь он постарел и на голове осталось немноговолос. Путешествие из Лондона в Стрэдфорд продолжалось три дня. По пути оностанавливался в тех гостиницах, где он привык ночевать во время своихежегодных поездок. Здесь его принимали всегда радушно, как знакомого гостя.Его ждала постель, покрытая белоснежной простыней; пешеходы платили за неелишний пенни, а он пользовался ею безвозмездно. Особенно хороший приемвстретил он, вероятно, у хозяйки оксфордской гостиницы, красивой миссисДавенант: ведь с ней они были давнишние знакомые. В чертах лица еесемилетнего Вильяма и ее гостя было заметно, может быть, случайное, но вовсяком случае поразительное сходство. Шекспир поехал дальше и вдруг перед "очами его души", как выражаетсяГамлет, вырос город Стрэдфорд, так хорошо ему знакомый в качестве временногоместопребывания и столь новый для него как постоянное местожительство. После перерыва в 28 лет Шекспиру снова приходилось начать совместнуюжизнь с женой. Миссис Шекспир было теперь 57 лет, ему - 49. Разница в летахсказывалась теперь с гораздо большей силой, чем тогда, когда они только чтообвенчались. В то время оба были молоды; он немного моложе 20 лет, она -несколько старше, и они казались одних лет. После такой долголетней разлукине могло быть и речи о какой-нибудь духовной связи между ними. Их брачныйсоюз превратился в простую формальность. Старшей дочери, Сусанне, было теперь 30 лет. Она была уже шесть летзамужем за докюром Холлом, который пользовался в Стрэтфорде всеобщимуважением. Младшая дочь, 28-летняя Юдифь, была еще девушкой. Молодая четаХолл с пятилетней девочкой жили в живописно расположенном доме в СтаромСтрэтфорде, окруженном лесом. Жена Шекспира и Юдифь помещались в хорошенькомдоме "Ньюплейс". Но дух, царивший в этом доме, был чужд самому Шекспиру. Благочестивое пуританское мировоззрение проникло не только в Стрэтфорд,но также в собственную семью Шекспира. Другими словами, та сила, которая относилась к нему так враждебно вЛондоне, стараясь запятнать его профессию, та сила, против которой онвосставал в продолжение всей своей долголетней сценической деятельности,порою открыто, чаще осторожными намеками, - она ворвалась теперь победоноснов его родной город и завоевала за его спиной его же собственный будущийприют. Если лондонские театры были впоследствии, после окончательноготоржества пуританства, закрыты, то этот процесс завершился в Стрэтфордегораздо раньше. Здесь уже давно представления драматических произведенийбыли запрещены, а именно на одном из таких представлений Шекспир впервыепознакомился с теми людьми, которые потом в Лондоне стали его опорой, еготоварищами по призванию. Еще в 1602 г. магистрат издал указ, запрещавший представление вгильдейском зале всяких драм и интермедий. А это длинное, низкое здание сего восемью небольшими окнами было единственным местом в Стрэфорде,пригодным для представлений. Много воспоминаний навевало оно Шекспиру. Какраз над длинным узким залом помещалось училище, куда он ребенком отправлялсякаждый день. Зал оставался обыкновенно запертым и открывался лишь в днитеатральных представлений. Со священным трепетом переступал маленький Вильямего порог, и здесь впервые предстал перед его детскими очами во всем своемвеликолепии - театр. Но вот 11 лет тому назад мудрый магистрат постановил,что городской голова, олдермен и вообще каждый гражданин, разрешивший хотябы одно театральное представление, обязан заплатить штраф в 10 шиллингов занарушение упомянутого указа. Но так как это постановление не оказало должного действия, то штраф былвскоре увеличен до значительной суммы в 20 фунтов. Обложить таким штрафомразрешение дать один спектакль в единственном приспособленном к тому зале -это верх фанатизма. И этот фанатизм проник в дом Шекспира. Строго пуританское благочестие, царившее в его семье, нашло себе верныхадептов также в его потомстве. Жена Шекспира была в высшей степенирелигиозна. Как это часто бывает с людьми, которые провели молодость далеконе безупречно, она под старость стала особенно благочестива. Мужа она себепоймала, когда ему было только 18 лет. Тогда ее кровь кипела не меньше, чему него. С дочерьми у Шекспира тоже не могло быть ничего общего. Сусанна,равно как и ее муж, отличалась благочестием. Юдифь же была наивна, как дитя. Теперь Шекспиру приходилось расплачиваться за то, что он, покинувнадолго родной дом, не мог принять никакого участия в воспитании детей. Словом, теперь, когда великий художник возвращался к буржуазнойсемейной жизни, ему нечего было рассчитывать на живой обмен впечатлениями имыслями. Сцена с ее сказочным миром осталась позади. В Стрэтфорд его манилотолько то обстоятельство, что он здесь займет положение джентльмена, что емууже больше не придется писать или играть из-за куска хлеба, что он будетчувствовать под ногами собственную землю. Если же он в Стрэтфорде могвстретить так мало отрадного, то как слаба должна была быть его связь сЛондоном, как одиноко должен был он себя там чувствовать! С годами остроеощущение горечи и обиды утихло, и он равнодушно покинул столицу с ееразвлечениями. Пустынные улицы Стрэтфорда очаровывали его своей тишиной,своей удаленностью от шумного света. Но особенно влекла его к себе природа.В тесном общении с ней провел он свои юношеские годы. Долго жил он потомвдали от нее. Его сердце тосковало по ней, когда он писал пьесу "Как вамугодно" и другие однородные произведения. В Стрэтфорд манили его не люди, аобширные сады, насажденные его же собственными руками. Вид на них открывалсяпрямо из окон его дома "Ньюплейс".