Разрушение стереотипов

Настоящим откровением для меня стала книга Фредерика Хэтфилда «Всесторонние руководство по развитию силы». Оказалось, что нет незыблемых вещей, что авторитеты тоже могут ошибаться. Фредерик Хэтфилд - незаурядная личность, сплав интеллекта и физической мощи, глубоких научных знаний и богатого спортивного опыта. Конечно, он человек «системы», исповедующий принципы современного спорта со всеми его пороками, но он первый усомнился в разумности устоявшейся системы атлетизма, в частности, что, касается частоты тренировок. Как-то так повелось, что чем больше и чаще мы тренируемся, тем выше наш результат, и до определенного уровня эта истина оправдывается, да и воспитаны мы так, что надо «пахать и пахать» до кровавого пота. Открытие Фредерика Хэтфилда в том, что мы тренируемся слишком часто, и из-за этого наши мышцы просто не успевают восстанавливать свою работоспособность, что для этого необходимы не одни или двое суток, а в зависимости от индивидуальных особенностей от двух – до семи суток, стало последней каплей, переполнившей чашу сомнений. Весь мой атлетический опыт и убеждения стали на глазах таять и рушиться, потому что я попробовал последовать его совету. Я увеличил время отдыха, прорабатываемых групп мышц, до трёх-четырех суток: например, если я работал на грудные мышцы в понедельник, то следующая тренировка на них проводилась в пятницу, а не в четверг, как при традиционной системе раздельного тренинга. Ощущения были просто великолепными, словно открылось второе дыхание, я снова стал получать удовольствие от тренировок. И это было только начало, я благодарен Фредерику Хэтфилду за то, что он сломал первый и главный барьер в моём, отягощённом стереотипами сознании. Конечно, это была случайность, кто знает, не познакомься я с этой книгой, и всё бы повернулось иначе, и рано или поздно мне пришлось бы смириться, или «разбить свою буйную головушку о стену традиционной атлетики». Но как говориться «ищущий да обрящет». Дальше – больше, я стал серьёзней относиться к своему спортивному дневнику, по окончании комплекса писал отчёт, где фиксировал свои ошибки и удачные находки, пытался анализировать их причины. По прошествии нескольких лет у меня, таким образом, накопился солидный фактологический материал, позволяющий делать уже определенные выводы или, по крайней мере «не наступать постоянно на те же грабли». Но самое поразительное открытие я сделал сам, не замечая этого, и в течение многих лет уже пользовался им в тренировках со своими детьми. Все началось с нарушения одного из главных «табу» атлетизма - возрастное ограничение для начинающих заниматься атлетикой детей – тринадцать лет. Я, как и все свято соблюдал данный запрет и ни когда не подвергал его сомнению, действительно, удовольствие весьма сомнительное возиться с пяти – десятилетними сопляками (соплячками) – себе дороже. И я спокойно ждал того счастливого момента, когда моим милым деточкам исполнится тринадцать лет и я, засучив рукава, возьмусь, наконец, за их атлетическое воспитание, но тут вмешалась моя супруга, ей стало обидно, что я уделяю больше времени чужим детям, чем своим. Мои апелляции к авторитетам, не возымели ни какого действия – я был обвинен в лени и бездушии. Таким вот образом, скрипя сердцем, я вручил своим несчастным четырех и шестилетним девчонкам гантели и штанги в их слабые, неокрепшие ручонки. Естественно я опасался за их здоровье и делал все, чтобы облегчить им процесс тренировки. Сначала они тренировались без отягощений, но сколько можно гонять ребенка, заставляя его приседать без веса: десять, пятьдесят, сто пятьдесят? А если счет пойдет на тысячи – это же форменный садизм, я будучи велогонщиком, на тренировках приседал до тысячи раз (двадцать семь минут «наслаждения») такое и врагу не пожелаешь, а тут дети. Пришлось применять отягощения. Штанги ведь разные бывают: триста килограмм, а можно и триста грамм, но ведь тут тоже есть пределы. Ведь ни кому в здравом смысле не придет в голову идея заставить семи – восьмилетнего ребенка приседать с весом пятьдесят – шестьдесят килограммов, даже если он физически способен на это, все дело в возрастных особенностях опорно-двигательной системы, а главное позвоночника детей младшего и среднего школьного возраста. Я уж не говорю о таких упражнениях как становая тяга. В общем, полный мрак. Выход, я нашел, во-первых, в создании специальных тренажеров, исключающих нагрузку на позвоночник, во-вторых, облегчая режим работы ребенка с отягощением во время подхода, в-третьих, памятуя что в юном возрасте организм хорошо отзывается при работе на силовую выносливость, давал детишкам рабочий вес, с которым надо было достигать результата от 20 ти до 50 ти повторений в подходе, в-четвертых приседания со штангой, наклоны и становую тягу применяли только в учебном режиме – отрабатывая технику упражнений с заведомо меньшими весами. Про себя, облегчая режим работы, я называл его принципом авансирования результата, ведь если оставить ребёнка со спортивным снарядом или тренажёром один на один, то результат будет несколько меньшим, чем при работе с вашим участием. Моё участие заключалось в жёсткой страховке (абсолютно необходимой при тренировке с детьми), но я пошёл ещё дальше. Для того чтобы дети не уставали слишком быстро во время выполнения подхода, я удерживал отягощение на весу между подъемами, чтобы они не тратили силу и энергию на статическое удержание снаряда, тем самым с большей отдачей выполняя подъёмы отягощения. Мало того после окончания подхода, когда ребёнок полностью исчерпал ресурс работающей мышцы, я давал ему отдых от секунды до трёх – пяти и заставлял продолжить подход дальше, и так несколько раз. Подход получался несколько длиннее, чем традиционный, но благодаря частым паузам отдыха менее трудоёмким. Памятуя, что имею дело с малолетними детьми, я в тренировках с ними применял на протяжении нескольких лет всего по одному рабочему подходу в каждом упражнении.

Результаты стабильно росли, я был доволен успехами своих девчонок, приписывая это все свойствами их юного возраста. Потом они, одна за другой, пошли в школу, ко мне стали записываться их одноклассники. Прошло пол года и я решил, согласно традиционной системе, что нагрузку пора прибавить, потому что у новичков рост результатов замедлился, а потом и вовсе остановился и я прибавил им, то есть новичкам, еще один рабочий подход, а заодно и своим милым девочкам (хватит, мол, баловать, пора начинать работать всерьез). Вот тут и началось самое интересное. У новичков результаты опять стали благополучно расти, а вот девчонки вдруг «стали скучными и вялыми», буквально через две недели появились явные признаки перетренированности и мне пришлось убирать второй подход у девчонок. И все вернулось на круги своя: результаты после короткого перерыва снова пошли вверх, признаки перетренированности благополучно исчезли. Что касается новичков, то они тоже себя прекрасно чувствовали, только вот после очередного застоя пришлось прибавить им еще один подход, однако результаты у них, в отличие от девчонок поднимались не стабильно, а скачкообразно: подъемы чередовались падениями. В общем, как и должно происходить у всех нормальных атлетов, согласно традиционной системе занятий, по которой я сам занимался на протяжении своей спортивной жизни. Тут все было понятно. Ни каких вопросов! Другое меня мучило: «Чем же мои девчонки отличаются от всех остальных детей?! Ну не мутанты же они, в самом деле!». Ни внешне, ни внутренне (согласно медицинской карточке) они ни чем не выделялись. Значит, дело было не в них, вернее не в их исключительных способностях, дело было в методике тренировки. И пришлось мне всерьез проанализировать шаг за шагом тренировки моих собственных детей, чтобы найти ту маленькую деталь, которая «виновна» в нарушении той благостной картинки традиционной атлетики. Сравнение выявило главное различие в методике, оно заключалось в том, что мои новички занимались по настоящему традиционной атлетикой, то есть я конечно жестко контролировал их во время подхода, но не более того, страховка заключалась лишь в том, чтобы дети не травмировали себя, но во всем остальном они тренировались как взрослые атлеты с учетом их стажа и силовых возможностей. Давайте внимательней посмотрим, как выполняется тренировочный подход в традиционной атлетике, скажем во время жима лежа штанги широким хватом на горизонтальной скамье. Атлет устанавливает на штангу рабочий вес, который он предположительно может пожать восемь-десять раз (разумеется, перед этим, хорошо размявшись), после этого он ложится на скамью, берет снаряд в руки и начинает выполнять подъемы штанги с прямых рук до груди и обратно и так до отказа, то есть пока мышцы груди и верхнего плечевого пояса полностью не исчерпают свой ресурс (желательно, чтобы его в это время страховали), помимо всего прочего так легче работать чисто психологически. Выполнив, таким образом, подход, состоящий из восьми или десяти подъемов, атлет встает или садится (дело вкуса), чтобы восстановить силы для следующего подхода, на это уходит обычно от двух до пяти минут. Дальше все повторяется несколько раз, в зависимости от количества подходов (тоже дело вкуса). Все это он проделывает сам, и только сам со снарядом, имеющим вес адекватным его силовым возможностям. Ни каких тебе пауз для отдыха, ни какого снятия статической нагрузки для удержания снаряда во время подхода. Казалось бы, мелочь, но именно эта «мелочь» позволила мне навсегда отказаться от выполнения подходов в количестве больше одного. Оказалось, что в течении нескольких лет, я сам не замечая того, проводил эксперимент на собственных детях (оправданием может служить то, что эксперимент подразумевал уменьшение нагрузки). Эксперимент выдал отличный результат. И когда я решил втиснуть совершенно новый принцип работы в «Прокрустово ложе» традиционной атлетики, прибавив своим девчонкам еще один рабочий подход, получился перебор. Оказалось, что «кашу можно испортить маслом», как я уже говорил выше перетренировка. Чтобы окончательно развеять все сомнения, а их к тому времени накопилось слишком много, я решил повторить эксперимент на себе самом. Тем более, терять мне все равно было нечего, застой окончательно пошатнул мою веру в традиционную атлетику и в ее «святых апостолов» в лице Джо Вейдера, Шварценнеггера и прочих авторитетов. Время было летнее, стояла сорокаградусная жара. Естественно, не о каких результатах не могло быть и речи, по крайней мере, в традиционном смысле, жаркое лето буквально «съедало» результаты, наработанные осенью, зимой и весной. Обычно, мы мечтали за эти три проклятых месяца хоть как-то удержать физическую форму, но старания были напрасными. Нагрузку все равно приходилось сбрасывать, (сами понимаете шутить с сорокаградусной жарой себе дороже) сердце у нас одно, а на запасное деньжат не хватит. Обычно, в самый жаркий месяц мы брали тайм аут, говоря попросту, прекращали тренировки на четыре недели. Так что, к осени приходилось начинать все заново. И набирать форму буквально до новогодних праздников, и только потом уже всерьез работать на новый результат (это в идеальном случае). Когда же у тебя застой, это превращается в веселый бег «белки в колесе», работай как проклятый, а в результате даже не ноль, а полновесный минус и так за годом год. Поверьте, решиться на кардинальный сброс нагрузки, было очень тяжело. Весь прошлый опыт протестовал против этого. Ведь мы были убежденными «пахарями» и вдруг такое – всего один рабочий подход, но как я сказал: «Стояло жаркое лето…».