Тулебская ночь

Доктор Хардз выполнил требуемое переливание крови от Андрея раненой Диолле. И вновь потекли тревожные минуты наблюдения.

Желтое солнце планеты Тулеб скрылось за горизонтом. Красное также опустилось на минимальную высоту, но уходить с небосвода вовсе не спешило. Оно плавно перекатывалось по «краю каменистой пустыни», освещая округу весьма странным, непривычным для человеческого глаза коралловым светом. Над местностью, где совершил аварийную посадку звездолет нельдиан, наступила своего рода ночь.

Состояние у Диоллы стабилизировалось. Девушка забылась неспокойным сном, а доктор объявил всем, что теперь ее медицинский прогноз весьма благоприятен. Можно выдохнуть свободнее и переключиться на решение остальных проблем. Офицер Руц и ее помощники приступили к осмотру тех немногих вещей, что они сумели вынести с корабля до его уничтожения. К сожалению, чего-то особо полезного для обустройства походного лагеря в них не оказалось. Некоторые инструменты, веревки. Надувные плоты для передвижения по воде. Одежда на случай заморозков или кислотно-щелочных дождей…

Единственное спасенное одеяло было отдано Диолле. Доктор его свернул и аккуратно положил под голову и плечи девушки. Остальным «отдыхающим» было разрешено довольствоваться тем, что имеют. Благо – температура воздуха была приятно теплой, и особого дискомфорта в ожидании появления спасателей не возникало.

Иван и Анастасия, с молчаливого согласия Таафитта, лично отвечающего за их безопасность, сделали несколько уникальных снимков бурлящих гейзеров. Затем сфотографировались на фоне обездвиженного нельдианами и все также валяющегося на боку робота сибарксов, что ранил Диоллу. Запечатлели красивое инопланетное солнце. Найдя участок с горячими, но твердыми камнями, откуда открывается удивительный вид на фонтаны из грязи, кипятка и пара, они уселись рядышком на куртку Ивана, негромко беседуя и созерцая творения природы. Когда им еще может выдаться шанс вот так – беззаботно и неспешно обменяться новостями о последних событиях, произошедших с ними на Луне, поделиться своими тревогами и страхами, робко озвучить свои надежды?

Андрей не стал мешать им своим присутствием. Также найдя для себя более-менее гладкую площадку, относительно равноудаленную от взлетающей в воздух раскаленной жижи, от своих нельдианских захватчиков и от своих земных задержанных – нарушителей законов, майор блаженно растянулся на спине и притворился спящим. После того как доктор Хардз откачал из него часть крови для доливки ее Диолле, по всему телу ощущалась жуткая слабость. Кружилась голова. Немного подташнивало. Но что эти немногие минуты мерзкого самочувствия в сравнении с тем осознанием, что он только что сохранил жизнь прикольной девчонке?

Андрей печально заулыбался, вспоминая своего отца – друга и советчика во многих вопросах, образца действий настоящего мужчины, модели героического поведения, которая их разлучила, но которая, несмотря ни на что, являлась все же единственно верной. Майор тяжело вздохнул. Отец Андрея, будучи командиром пожарного расчета, погиб несколько лет назад, выводя людей из горящего дома. И здесь не было ничьей вины. Лишь неудачное стечение обстоятельств, да те несколько жизней, что ему удалось при этом спасти. И больше ничего. Какие могут быть обиды и на кого?

«Запомни мои слова, сын, – часто говаривал ему отец. – Настоящий мужчина всегда видит четкую грань между теми поступками, которые являются правильными, и всем остальным. Истинный мужчина умеет отличать хорошее от плохого, он работает с отдачей и никогда не нарушает данного им слова: будь то присяга государству или обещание другу. Настоящий мужчина не сдается, как бы трудно ему не приходилось. Он не бегает и не прячется от судьбы. Он живет по совести, освещая себе дорогу светом сердца своего. Ну, а если, Андрюшка, тебе доведется когда-нибудь и жизнь чью-то спасти – можешь быть уверен, что ты рождался на земле не зря. Отныне твоя дорога в мире не будет пустой».

Андрей снова вздохнул и открыл глаза, всматриваясь в глубину темного неба неизвестной планеты.

«Ну вот, и я, как отец, сегодня спас чужую жизнь. Пускай Диолла из другой цивилизации, пусть мы с ней даже толком не знакомы. Но разве мой отец знал тех людей, которых выводил из огня? Нет, конечно. И я сейчас тоже поступил верно, как и он. Я тоже могу гордиться тем, что не напрасно рождался на земле… Интересно, а где сейчас наша Земля находится относительно данного места? Тулеб, кажется, они сказали? Ни о чем не говорящее название. А ведь ученые утверждают, что близко от нас нигде нет планет, пригодных для жизни. Это ж на какой скорости нельдиане перемещаются, и куда нас всех занесло? А переполоху-то, вероятно, на работе и дома! Еще бы! Сначала падение летающей тарелки, затем пропажа людей. Всю территорию в районе деревни Мостовой цепью прочешут. По всем дачам пробегут. Правда, задрать свою голову к небу и посмотреть в черноту космоса – не догадаются. А я-то здесь! И рукой вам рад помахать, ребята, если б знал достоверно, что вы заметите меня… – майор, по-прежнему разглядывая бездонное небо, в задумчивости положил себе ладони под затылок, а ногу закинул на ногу. – Хм… Непривычно так. Небо не черное, а коричневое. Луны нет, а звезды едва различимы сквозь туман. Вроде и не тучи, а словно дымка какая-то. Виной тому «благоухающие» испарения этих гейзеров. Конденсируются в верхних слоях атмосферы и весь вид портят… Домой хочу. Там дел прорва, а я тут застрял – с напуганной дипломаткой и братом ее хахаля. Кто бы мог подумать? … А теперь еще и новые документы себе делать надо. И что я не прихватил с корабля свою куртку? Одна метко выпущенная ракета, и все – караул! Мало того, что за утерянный пистолет перед начальством отдуваться придется, так еще водительские права и служебное удостоверение восстанавливать. Ходи теперь, стой в очередях, обивай пороги… Какие очереди? О чем я вообще? Главное, чтобы эти «разумные» нельдиане нас домой все же вернули. А там уж разберемся, что делать, кто виноват и кому на Руси жить хорошо. И сами с мозгами…».

Офицеры дипломатического корпуса, закончив обследование немногочисленных походных вещей, также лениво опустились на камни, коротая время ожидания разговорами. А их руководительница, госпожа Руц, поспешила возвратиться к доктору, дежурившему возле раненой девушки:

– Как она, Хардз?

– Все так же, Майя. В целом ее состояние я расцениваю как тяжелое, но теперь оно хотя бы стабильное. И ее шансы дотянуть до утра возросли многократно. До прибытия помощи дотянет. Теперь я даже не сомневаюсь в этом.

– Она больше не приходила в сознание?

– Пришла на пару секунд, но ничего не сказала и сразу же опять провалилась в сон.

– В сон? Так она не в обмороке? Она спит?

– Да, спит. И сон ей явно на пользу. Смотри сама. Дыхание спокойное, ровное. Перестала метаться и стонать. Она непременно поправится, Майя. Не волнуйся лишний раз.

Вздох облегчения вырвался из груди женщины.

– Ох, Хардз! Как тут не волноваться? Я очень рассчитываю на ее выздоровление. Я не имела права брать с собой на задание ребенка! Мне надо было и дальше спорить с инспектором, настаивать, чтобы она осталась на Вукламме! Ну, или на худой конец, можно было оставить ее на Луне с Бонатом! А тут все так обернулось ужасно. Я очень сильно испугалась за нее, я… Просто чудо, Хардз, что кровь этого землянина ей подошла. Согласись! Вот смотрю на нее и до сих пор не верю, что все обошлось.

– Все обошлось, Майя, поверь, – доктор ободряюще улыбнулся. – Будь что-то не так, нам бы это уже стало заметно. Диолле повезло, что в ее обществе оказался здоровый, а главное – подходящий носитель биологического материала. Капитан Бонат еще на Луне отмечал его превосходную физическую форму. Он переслал анкеты землян на наш корабль, в базу. И я их мельком проглядывал. А Диолла… Она очень сильная девочка. Она непременно выкарабкается.

Майя помолчала с минуту, не зная, как обсудить с доктором взволновавший ее вопрос. Любопытство все же победило. Женщина осторожно обратилась к врачу:

– Хардз, а как ты думаешь, те слова, что Дил сказала перед потерей сознания? Она сказала их в бреду? Что она наполовину землянка. Это плод ее воображения? Ведь так? Она же не отдавала себе отчета в том, что говорит?

– Мм, не знаю. В полуобморочном состоянии люди, конечно, могут принимать вымысел за истину. И это не удивительно. Но, в то же время, нередко именно в таком состоянии, без участия контроля со стороны мозга, человек может выболтать все свои секреты. Рассказать то, в чем при других обстоятельствах ни за что не признался бы.

Офицер Руц поморщила нос.

– Да. Это, разумеется, так, Хардз. Только Дил… Ну, ты же видел сам. Она ни о чем другом, кроме Земли и ее невыносимых жителях, не думает. Она хотела выучиться так же, как и ее мать, на курьера. А тут земное отделение в институте закрыли. Неосуществленные мечты, помноженные на девичью фантазию. Взяла и сочинила себе противоправную, но будоражащую кровь историю ее матери с каким-нибудь землянином. Почему нет?

Доктор отрицательно замотал головой.

– Нет, Майя. Я не считаю, что, находясь между жизнью и смертью, Дил решила нарисовать в своем воображении красивую и необычную историю появления себя на свет. В тот момент ей было не до этого, уж поверь. А что касается противозаконных связей курьеров с местным населением, то это, к сожалению, не редкость. Я, как доктор, наслышан о таких случаях.

– Наслышан о таких случаях? Но… Нет, Хардз! Я не могу в это поверить! Это невозможно! Чтобы образованные, специально обученные курьеры, люди высоких моральных устоев могли себе позволить близкий контакт с представителями дикой планеты?!

– Ужасно звучит, правда? – доктор усмехнулся, кивая руководительнице их группы на ее недоверчивый взгляд. – Однако это ужасно звучит лишь для вас – жителей Нельда, для руководства, для военных, для таких правильных в вопросах воспитания и нравственности граждан, как ты, Майя. Что же касается жителей окраин, то для них данная новость шокирующей не является. Как, впрочем, и для самих курьеров. Обыкновенные серые будни.

– Обыкновенные серые будни? Что ты имеешь в виду?

– Я их не оправдываю, Майя. Но пытаюсь тебе объяснить, чтобы ты поняла. Курьеры треть жизни изучают чужую культуру. Познают ее не только в теории, но учатся принимать ее внутренне. Они становятся частью этой системы, учатся быть такими же, как и наблюдаемые ими субъекты. Задача курьеров – внедряться в другую цивилизацию. Выглядеть, как коренное население, говорить, как местные жители, думать и поступать аналогично. А после обучения – начинается работа. И еще полжизни курьеры проведут вдали от дома, на планете, которая со временем им будет казаться почти что родной. В обществе существ, которые постепенно становятся им ближе, чем их реальные родственники, друзья или сослуживцы. Ну, а если еще учесть, что биологических противопоказаний для интимной связи между нельдианами и землянами нет, то чего уж тут особо удивляться? Я вполне допускаю, что Дил может быть нельдианкой лишь наполовину. Мать у Диоллы – информационный курьер. Ее место службы – Земля. Она живет и работает в обществе таких людей, как Андрей, Иван и другие.

Майя оглянулась на отдыхающего в отдалении на камнях Андрея и передернула плечами от одной только мысли, что воспитанная женщина нельдианской цивилизации вдруг добровольно может захотеть близости с кем-нибудь из землян.

– Нет, Хардз! У меня это не укладывается в голове! Они грубые дикари! Они непредсказуемы. Нелогичны, не…

– В большинстве своем да. Хотя и среди землян, оказывается, есть сознательные. Как, например, Андрей. Очень благородно с его стороны было предложить стать донором для Диоллы. И он спас ей сегодня жизнь.

– При чем здесь его сегодняшняя сознательность, Хардз?

– Да ни при чем. Просто к слову пришлось. Не кипятись. Конечно, предположить, что курьер настолько увлечется легендой внедрения, что забудется и вступит в серьезные отношения с землянином, это сложно. Но вот просчитать и найти того, кто бы смог подарить ее ребенку хорошую наследственность, у матери Диоллы возможность была. И это еще один фактор, который сегодня сберег Дил ее жизнь.

– Хорошая наследственность?

– Именно. Ты внимательно посмотри на нее, Майя, – врач кивком головы указал на спящую девушку. – Она же не такая, как ее ровесницы с Нельда, Райдона, Валонга и других планет. Диолла очень сильная. Любой подросток с Нельда на ее месте бы уже давно умер. А она нет. Она цепляется за жизнь, пробивается, борется. Не как тепличное растение, как наши обыкновенные дети, а как растение-сорняк, в самом лучшем смысле этого слова. Да, она другая. И это заметно было даже до ее ранения. В ней есть что-то, как бы описать? Энергичность, активность. Я бы даже сказал – неуемная энергия. Ты ведь сама на нее жаловалась неоднократно? Диолла ни минуты не молчит. Она постоянно в движении. Ей все интересно. Она везде сует свой нос и почти не устает. У Дил с собой всегда словно запасной заряд бодрости. Словно Огоний во внутреннем кармане. А в плане эмоций?

– Эмоций? – женщина улыбнулась. – Да, Хардз, этого у нее не отнимешь. Мне иногда кажется, что Диолла в них тонет. Она без конца смеется, огорчается, злится, радуется. И как-то все почти одновременно.

– Согласен. Ее эмоции сменяют друг друга, накатывают единой волной или взрываются. Быть может, Майя, именно таким и должен быть настоящий, живой человек. А не как наши усталые и вялые барышни с Нельда. Как считаешь? Я бы лично очень хотел, чтобы моя дочь была похожей на Диоллу.

Майя ничего не ответила. Пожалуй, любой родитель предпочтет, чтобы его ребенок был самым сильным и выносливым. И так ли уж велика будет казаться тогда уплаченная цена в сравнении с тем, что хорошая наследственность может спасти ребенку его жизнь?

Видя, что на горизонте клубятся облака и вот-вот обещают перерасти в настоящие грозовые тучи, Гокролл, отвечающий за снаряжение их группы, поспешил обойти каждого и выдать всем по непромокаемому плащу-кокону.

– Что это? Палатка? – встрепенулся Андрей, когда и до него, самого последнего, дошла очередь получить столь полезный подарок и инструкции по его использованию.

– Это есть плащ-пузырь от кислотных и щелочных дождей. Он являться очень надежен, герметичен и не подвержен разрушению. Если сюда лететь гроза, то тебе надо надеть его, и ты быть в безопасности.

– Угу, ясно, – майор ФСБ благодарно кивнул, принимая в руки столь ценный предмет экипировки, и окинул взором площадку их временной стоянки. – А такие пузыри всем выданы, или только нам – землянам?

– Это есть для всех. Дождь на Тулебе мочь оказаться вредным для здоровья.

– Усек. Спасибо, Гокролл, за предупреждение и хлопоты.

Андрей отложил выданный ему плащ и, раз уж речь зашла о здоровье, машинально повернул голову в сторону доктора.

Штатный врач борта 551 сидел рядом с раненой девушкой и о чем-то беседовал с расположившейся вблизи от них Майей Руц. Наблюдая эту картину, майор ФСБ непроизвольно улыбнулся. Он и сам не заметил, как смягчились черты его лица, как пропало желание дерзить и вставлять едкие суждения, шпильки и недовольства в каждую свою фразу:

– А что ни говори, Гокролл, а все-таки твоя начальница вовсе не так сурова, какой хочет казаться перед нами, ведь так? Я заглянул сегодня в ее глаза и увидел в них и испуг, и заботу об этой девчонке.

Помощник офицера Руц недоуменно пожал плечами:

– Мы все сегодня испугаться за жизнь Дил. Все очень переживать и волноваться.

Андрей опять улыбнулся.

– Мы только переживаем, а она еще и заботится о ней лучше доктора. Само внимание. Как мамочка… Точно! Я и не сообразил. Это у нее чисто женское – материнский инстинкт. Верно?

– Нет. Я так не думать. Это есть лишь ответственность руководителя. Инстинкты здесь не причем.

– Да ну брось придуриваться, Гокролл! Какая еще ответственность? Слушай, а у Майи есть дети?

– Нет.

Андрей удивился.

– Странно. Красивая и умная женщина. Физически выглядит здоровой. И возраст вроде как вполне подходящий. Не находишь?

– Нет. Вы, земляне, судить обо всем по меркам своей планеты. Но это не есть мерило правды. На Нельде женщины задумываться о продолжении рода в более позднем возрасте, чем это принято у вас, на Земле. И то – они решать родить ребенка, потому что к этому их вынуждать закон.

– Закон? Ваши женщины не хотят рожать детей? Но… почему?

Гокролл молча пожал плечами, а затем, понимая, что ему все равно сейчас делать нечего, да и не объяснить Андрею в двух словах особенности жизни нельдианского общества, присел рядом с майором на камни. В конце концов, этот землянин вовсе не такой «темный и беспросветный», как о нем изначально отзывалась Майя. А его сегодняшний поступок по спасению жизни Диолле, вне всякого сомнения, заслуживал уважения и похвалы.

Гокролл задумался на мгновение, собираясь с мыслями.

– Я не знать ответа на твой вопрос. Поведение наших женщин есть большая трагедия нашего разумного мира. Закон гласить, что каждая женщина для сохранения рода и вида иметь необходимость оставить после себя не менее один ребенок. Гражданки Нельда подчиняться этим требованиям, но с явной неохотой. Ученые много лет пытаться найти причину, почему они не желать быть матерью. Но наши женщины и сами не понимать. Они избегать эта тема. Я искренне поражаться вашим земным женщинам, когда узнать, что они добровольно рожать по два и три ребенка, и в довольно ранний возраст. У нас на Нельде это есть крайняя редкость.

– Да чему тут поражаться? – Андрей озадаченно погладил подбородок. – Некоторые дамы и по пять детей рожают, и ничего. А может, все дело в вас – мужчинах? Может, вы внимания своим барышням уделяете недостаточно? Неласковые с ними? Я не знаю там, как у вас принято? Или, может, условий нормальных для деторождения не создаете?

– Нет. С мужчинами у нас есть все в порядке. Мы очень любить, уважать и беречь женщин. Мы создавать им все условия. И медицинские, и социальные. Любая мочь выбрать себе лучший претендент на роль отца своему ребенку. Банк анкет есть огромный. Любая мочь не сама вынашивать ребенка, а вырастить его в медицинский инкубатор. Если не хотеть портить фигура. Любая женщина мочь получить на работе отдых больше года, если этого пожелать. Но они не хотят. И в результате мы иметь маленькая рождаемость.

– Инкубатор? Банк анкет? – Андрей изумился еще больше. – Подожди, Гокролл. Так у вас браки заключают не по любви?

– Браки? Что есть браки? – не понял нельдианин.

– Ну, брак – это союз мужчины и женщины. Когда образуется пара. Любящие друг друга муж и жена. Семья, понимаешь? Ячейка общества.

– На Нельде нет такие ячейки, как на твоей планете. Мужчины и женщины у нас не жить по парам. Каждый проживать один, но мочь встречаться, когда хочет и с кем хочет. Любить, кого желает. Зачем ограничивать себя в общении и отношениях? Мы не иметь зависть и зависимость, у нас нет ревности и обид. Это есть правильно. Мужчины и женщины не принадлежать друг другу как собственность, но мочь быть вместе, когда этого хотеть.

– Хм…

Андрей задумался.

«Разумно говорит, конечно, парень. Такое положение дел весьма удобно. Живешь один, сам себе хозяин, ни перед кем не отчитываешься, встречаешься, с кем хочешь. Никому ничего не должен. А какая экономия? У нас, к примеру, на одних только госпошлинах в ЗАГС да на свадебных хлопотах разориться можно. А разводы через суд, вон как у моих друзей, это же вообще – катастрофа! Но опять же, с другой стороны…».

– Постой, Гокролл, а как же рожденный ребенок? Ваши женщины воспитывают его в одиночку? Если, утверждаешь, что семей у вас нет.

Нельдианин как-то неопределенно кивнул, словно не очень понял смысл заданного вопроса.

– Женщина иметь право воспитывать малыша до достижения им возраста трех лет. Но чаще всего она этого не делать. Женщина торопиться вернуться к прежняя жизнь: работа, друзья, увлечения и учеба. Для детей у нас существовать высокопрофессиональный институт воспитания. Мамы отдавать детей воспитателям. Затем тех сменять корпус учителей, а после – институт наставников. Все есть очень продуманно, грамотно и удобно. И мать, и отец при желании мочь навещать детей и принимать участие в их воспитании и обучении, но этого обычно также не происходить. Каждый взрослый человек на Нельде иметь любимая работа, и каждый выполнять ту или иную полезную для общества функцию…

– Совсем, видать, трудоголики! – еле слышно, только для себя самого отметил Андрей.

А Гокролл тем временем продолжал рассказ об особенностях жизни на родной планете.

– Мы иметь рациональное распределение обязанностей. У вас, на Земле, каждый заниматься всем: и работой, и домашним хозяйством. Это есть глупо. Вы напрасно тратить свое время и силы. У нас хозяйство строиться на другой принцип. Уборкой заниматься одни, специально предназначенные для этого, службы. Готовкой – другие, ремонтом вещей – третьи. Разделение труда высвобождать колоссальное количество время и сил. Каждый заниматься лишь тем делом, которое уметь и которое ему нравиться.

– Здорово! – Андрей позавидовал. – Вот и нам бы так правильно! А куда тратите освободившееся от семьи и от бытовых забот время? На развлечения? На отдых?

Гокролл сочувственно посмотрел пусть и на неплохого, но все же на представителя весьма слаборазвитой цивилизации.

– Развлечения – не есть целесообразно. Это лишь трата сил и уничтожение самого бесценного ресурса – времени. Жители Нельда, как и жители другие планеты, принадлежащие лучитам, омдиффам, сибарксам и прочим культурам – тратить свое личное время только на учеба, саморазвитие и развитие народа в целом. Это ли не есть высшая и благородная цель?

Теперь настал черед Андрея неопределенно пожимать плечами. «Жизнь без развлечений и отдыха, может быть, и разумна. Но настолько ли хороша?».

Анастасия и Иван только-только закончили обсуждать свои лунные приключения, произошедшие у них отдельно друг от друга. Заговорили о тревогах, о своем туманном будущем, о желаниях – и тут же оба неловко замолчали, ощущая внутреннюю борьбу между честностью и необходимостью держать свое лицо. В воздухе повисла пауза.

Больше всего на свете Настя хотела признаться и всему миру, и себе в первую очередь, в том, что ее согласие ехать с Николаем на Кипр – есть лишь минута слабости и неуверенности в себе. Но никак не взвешенное и продуманное решение. Сейчас, когда словно туман рассеялся хмель вечеринки, когда пришло осознание последствий своего «Да», появилось и намерение пойти на попятную, все переиграть, исправить свою ужасную ошибку и сказать «нет» на тот внезапно прозвучавший в летней кухне вопрос. Но как можно все переиграть, когда рядом родной брат Николая Иван? Когда он заботится о ней уже не как друг, а как родственник? Ведь он смотрит на нее как на девушку старшего брата. Он верит в ее искренность и порядочность, и тут вдруг: «Извини, Ваня. Я, вероятно, поспешила. Передай Коле, чтобы не сердился на меня!? …Нет, это просто невыносимо!». Настя поняла, что увязает во лжи. И у нее нет внутренней силы, чтобы рассказать Ване правду.

Ивана тоже терзали сомнения и страхи. Он очень много размышлял над словами дяди Пети и признавал справедливость выданных «экстрасенсом» советов. Но вот как к ним подступиться – юноша даже не представлял. «Настя смотрит на меня как на младшего брата своего парня, как на друга. А я вдруг – такой умный – со своими чувствами к ней полезу? Настюша, дорогая, мой брат тебя не любит. Это я от тебя без ума! Кидай Николая и встречайся со мной! … Так что ли? Да я язык свой скорее откушу, чем произнесу такое!!!».

Неловкое молчание молодых людей разрушили подошедшие к ним Майя и Таафитт. Помощник госпожи Руц выдал Анастасии и Ивану по бутылке с питьевой водой. А Майя протянула девушке один из двух найденных ей в кейсе доктора тюбика с энергетической пастой.

– Дипломат Настя, – строго обратилась она. – Это есть твой ужин. Полезная еда. Ешь!

– Что? – Анастасия, в уже ставшей для себя традиции, отпрянула назад. – Я… не хочу. Спасибо.

– Я не спрашивать тебя: хотеть ты или нет. Я принести тебе ужин, ты – его есть.

– Э… Но я же Вас не просила об этом? Я не голодна, честно! А почему Вы принесли ужин только мне? – Настя неуверенно оглянулась на Ивана. – Может быть, мой друг тоже голоден!

– Твой друг есть здоровый мужчина. Он мочь потерпеть без еды до утра. Мы не успеть спасти запасы продуктов со своего корабля. Это есть медицинский запас. Еда, которая давать силы и энергию. Ты являться дипломатом. Мы тебя охранять. И мы не уйти отсюда, пока ты все не съесть. Это есть приказ. Ужинай.

Андрей, замечая издалека, что возле его соотечественников назревает какая-то очередная проблема, кряхтя и морщась от недовольства, поднялся с горячих камней.

– Что там у них происходит? – спросил он у поднявшегося вслед за ним Гокролла и направился к разговаривающим. – По какому поводу здесь народное собрание? Что за вече устроили?

– Товарищ майор, они заставляют меня ужинать какой-то гадостью! – пожаловалась на инопланетных обидчиков девушка, показывая Андрею врученный ей тюбик, наподобие тех, в каких обычно продается зубная паста. – Говорят, что это какая-то особая, энергетическая, полезная для здоровья еда.

Майор Верхоланцев подозрительно понюхал содержимое тюбика.

– Еда? Ну да, сыром с плесенью пахнет. Или грибами какими-то. Не очень ароматно, зато с шампунем точно не спутаешь. В чем проблема, Настасья? Если утверждают, что полезно, значит, так оно и есть. Ужинай и не выпендривайся.

– Я это есть не хочу и не буду!!!

Девушка завела обе руки за спину, всем своим видом демонстрируя, что этот тюбик в руки уже не возьмет.

– Ясно. – Андрей развернулся к Майе и стоявшему рядом Таафитту. – Ребята, Настя это есть не желает. Спасибо вам за напрасные хлопоты. Покормите кого-нибудь другого.

Но нельдиане даже не двинулись с места.

– Наша задача, землянин Андрей, – гордо пояснила смысл своей миссии офицер Руц, – это есть забота о безопасности дипломата. Девушка Настя уже давно не принимать пищу, а это являться вредно для ее здоровья. Она отказываться от наших продуктов еще на корабле. Мы заставить ее ужинать, даже если она сама того не хотеть. Мы мочь позвать сюда доктора Хардза сейчас. И я предупреждать вас: сила на нашей стороне. Такой ужин не быть Насте приятным.

– Ну вот – опять страшилки начались! – Андрей усмехнулся столь примитивным методам давления от представителей высокоразвитой цивилизации и обернулся к Ивану. – Ваня, будь другом. Разъясни девушке своего брата, что упрямиться сейчас не в ее интересах. Если уж эти вояки двух роботов сибарксов играючи завалили, то связать нас троих и вдавить Насте в рот содержимое этого тюбика – больших усилий не составит. Я бы, кстати, именно так на их месте и сделал. А Настасья только мучения нам всем организует своим упрямством. Я уж не беру в расчет, что и сама при этом пострадает.

Ваня, задетый за живое упоминанием о брате, а также более всех на этой планете переживающий за благополучие Анастасии, просительно посмотрел на девушку.

– Настя, я тебя умоляю – поешь, пожалуйста! Ты и на корабле ничего не ела, и все эти бесконечные волнения и тревоги… Настя, я очень тебя прошу! Пожалуйста! Не для них. А для себя.

Девушка, ничего не говоря, но вложив в свой взгляд максимум презрения в отношении майора ФСБ, выдернула из его рук тюбик с отвратительно пахнущей, но, как оказалось, совершенно безвкусной пастой и принялась медленно выдавливать ее себе на язык и с трудом проглатывать.

Андрей улыбнулся.

«Что, пчелка Майя, удивлена? Хочешь уметь командовать людьми, заранее продумай вопрос, за какие потаенные струны души надо дергать и на какие скрытые кнопки нажимать».

– Как дела у Диоллы? – осведомился он, между прочим, чтобы заполнить чем-то воцарившееся молчание.

– Лучше. Хардз заверять, что Дил теперь иметь все шансы на жизнь.

Андрей счастливо засмеялся.

– Ну, еще бы не иметь таких шансов? Эта девчонка не просто с внутренним несгибаемым стержнем. Она из тех людей, которых, бывало, везут в реанимацию оперировать, а они теребят доктора за рукав и умоляют врачей не сильно копаться по времени, так как сами планируют уже вечером свалить из больницы на свидание или какое-нибудь другое, не менее важное, мероприятие. Вот увидите еще, валяться больной в кровати Диолла не будет. Сбежит сразу же, как только почувствует себя лучше.

– Да, Дил есть непоседа. Это правда, – офицер Руц ответно улыбнулась, не забывая поглядывать, как дипломат Настя расправляется с выделенной ей едой.

«Страдальчески, но вроде бы ест».

– Все! – Анастасия сердито протянула вперед тюбик из-под «полезного ужина». – Он пустой. Довольны?

– Вполне. – Майя приняла из рук девушки пустую «посуду», затем повернулась к Андрею и вручила ему второй тюбик с энергетической пастой. – А это есть твой ужин, землянин Андрей. Ешь.

– Чего??? – Андрей даже опешил от такого предательства. – А я-то за что наказан? Я разве похож на девушку-дипломата, о которой вам всем табором заботиться приспичило?

– Э… – женщина, видя столь бурный протест, запнулась на мгновение в объяснениях. – Этот ужин есть полезная, лекарственная пища. Землянин, ты отдать Дил свою кровь. Ты потерять силы. И тебе требоваться их возвращать. Ты сейчас есть слабое существо.

Майор, дослушав пояснения Майи до конца, нахмурился:

– Мм! Слабое, значит? Вот уж не предполагал, что произвожу впечатление слабого. Последний раз меня, к Вашему сведению, слабым называли в возрасте пяти лет. И то – я хорошую затрещину отвесил на память тому, кто сделал такое неосмотрительное предположение. Вот. А кровь я не первый раз сдаю. Поэтому силы свои адекватно рассчитываю. Я быстро восстановлюсь. Не волнуйтесь.

– Андрей, я… Я не хотеть тебя обидеть. Я желать тебе здоровья. Мы все желать этого. Ты нуждаться в еде. Ешь… Пожалуйста!

Женщина даже попыталась в своей просьбе скопировать интонацию Ивана, когда тот умолял Настю пойти на уступки. Слова вежливости по отношению к раздражающему ее землянину дались Майе нелегко. Но это весьма порадовало и где-то даже рассмешило Андрея.

– Забавно, – не пряча своей улыбки, он взял в руки тюбик, выдавил из него себе на язык столовую ложку содержимого, скорчил страшную гримасу и проглотил совершенно безвкусную, немного отдающую сыром и грибами массу. – А мне казалось, что Вы хотите меня убить. Признайтесь, госпожа Руц, Вы же говорили это пару часов назад несерьезно?

Нельдианка, предвидя очередные непонятные шутки в свой адрес, вновь внутренне подобралась:

– Зачем спрашивать такой вопрос? Если я так говорить, значит, я так думать в тот момент. Я переживать о здоровье Дил. А ты, ты… Я всегда есть серьезный человек. Я хотеть тебя убить тогда. Но сейчас уже нет. Я уметь нормализовать свой эмоциональный фон. Я уметь взвешивать свои поступки.

– Да-а, с чувством юмора у Вас у всех напряженка. Я заметил, – майор снова засмеялся. – Вам бы у нас в России с годик пожить. Человеками бы стали. А так – одно название, что из цивилизации. Да, – Андрей еще раз выдавил себе на язык немного «лекарственной еды» и протянул тюбик навстречу женщине. – Спасибо за подкрепление, госпожа Руц, но я есть это больше не буду. Даже если Вы начнете запугивать меня всеми Айболитами мира. Это несъедобно.

– Землянин, ты ошибаться! Это есть полезный продукт.

– Вполне допускаю. Поэтому можете скормить его Вашей команде. Или подкрепитесь сами. А то сил руководить другими не останется.

Майя расстроено приняла в руки тюбик с энергетическим наполнителем. Конечно, она вовсе не собиралась звать кого-то на помощь и силком запихивать еду Андрею в рот. Хочет голодать – его право. Но вот тот факт, что этот землянин никоим образом не намерен идти на дружеский контакт – это и настораживало, и огорчало, и выводило из себя.

«А как тут не беситься? Рядом стоят напарники, для которых их руководитель – лицо авторитетное и заслуживающее свою должность. А какой-то абориген с отсталой планеты всякий раз выставляет мои слова и действия в неприглядном, если не сказать прямо – в дурном свете!».

Женщина была недалека от истины в своих предположениях. Андрей вовсе не стремился к разумному и полезному диалогу. Даже та опасная ситуация, в которой они все вместе сейчас оказались, нисколько не уменьшала пропасти между ними. Майор не желал чувствовать себя кому-то обязанным.

«Создается впечатление, что он так и ищет новый повод повеселиться. Или новый повод поругаться», – продолжила свои размышления Майя. А она-то считала, что уже полностью контролирует захваченных в плен людей! Ведь никогда до этого, ни с нельдианами, ни с лучитами, ни даже с теми слаборазвитыми существами с отдаленных планет, с кем ей доводилось пересекаться по роду службы, ни с кем у нее не было проблем в общении. Всегда было определенное взаимопонимание. Всегда был достигнут компромисс. Было удовлетворение от качественно проведенной работы. И некоторая гордость за свои знания, умения и навыки.

«А сейчас – все не так, как обычно. Мне очень хочется понять этого мужчину, но я отчего-то сделать это не в состоянии. А Андрей, кажется, может меня понять. Но, как назло, отчего-то не собирается этого делать! Вот так и хочется его убить!!!».

– Что-то еще? – майор с ироничной улыбкой смотрел, как женщина растерянно вертит в руках тюбик с «едой», но не спешит давать своей команде в лице стоящих за ее спиной Таафитта и Гокролла сигнал к отступлению.

Майя ощутила, что не на шутку закипает.

«Клянусь самым дорогим, что у меня есть, Андрей, но я выбью тебя из твоего спокойного и невозмутимого состояния важности и значительности! Глупый, необразованный, наглый, отсталый абориген! Никто не смеет смеяться надо мной! Я тебя заставлю уважать меня и всех нельдиан тоже! Не трогают тебя мои ругательства? Ладно, переживем. Не ценишь мою честность, откровенность и доброе отношение? Хорошо, землянин. Но ты, наверно, как и все слаборазвитые существа, не равнодушен к похвалам? Как насчет яда лести?».

– Да, что-то еще. Я намериваться говорить с тобой. Я желать тебя благодарить. Ты помочь сегодня Диолле. Ты – спасать ей жизнь. И ты заслужить мое уважение, землянин. Теперь ты мочь обращаться ко мне как к равной, говорить мне «ты».

– Ух, ты! – Андрей к изумлению и растерянности женщины вновь усмехнулся. – Какая великая честь! Полжизни о таком мечтал! Супер! Что, Ваня и Настасья, обзавидовались, поди, мне? Услышать такие теплые слова от представителя высокоразвитой цивилизации! Считать себя равным жителям самого Нельда! Фантастика! Майя, я так тебе благодарен! Спасибочко!

Женщина внимательно посмотрела в лицо майора. Ей опять на мгновение показалось, что ее собеседник вкладывает в свои слова какой-то иной смысл. Другое значение, нежели это следует из официального перевода прозвучавших слов.

«Нет, это невозможно! Такое чувство, что курьеры института, собирая информацию о культуре людей, изучая их язык и составляя словари, и сами чего-то недопоняли. Хотя… С другой стороны, все слова Андрея переводятся как ответная благодарность. И мне не в чем его упрекнуть. Может быть, я сама слишком предвзято к нему отношусь?».

Госпожа Руц, прогоняя прочь свои сомнения, продолжила избранную тактику:

– Да, Андрей. Я тебя уважать. И я хотеть пожать тебе руку. … Почему ты смеяться? Я делать что-то неправильно?

– Нет-нет, Майя, – Андрей поспешил поубавить свое веселье. Эта женщина, с какой бы гордостью и самомнением ни была, сейчас все же нашла в себе силы, чтобы признать свои прошлые ошибки. И даже предлагает нечто вроде дружбы. А на это требуется определенное мужество. Андрей записал поведение госпожи Руц в ее актив. – Не сердись на мое настроение. Ты все делаешь абсолютно верно. Просто ты очень забавно говоришь. И ты, и твои помощники. Вы допускаете ошибки в речи, и это меня веселит.

«А-а! Так его улыбки связаны лишь с речевыми неточностями, а не со мной лично? Так это в корне меняет дело!». Офицер Руц воодушевилась:

– Землянин Андрей, я хотеть исправить свои ошибки. Мы все хотеть. Это есть возможно?

– Конечно! Почему нет? Вам необходимо изменять окончания не только у существительных и прилагательных, как вы делаете. И у вас, кстати, хорошо получается. Но надо следить и за окончаниями глаголов. Мы говорим так: ты хочЕШЬ исправить свои ошибки, он или она хочЕТ, они хотЯТ, мы хотИМ, вы хотИТЕ. А если ты выступаешь от своего имени, то окончание глаголов у тебя должно быть либо – У, либо – Ю. Вот, запоминай, Майя, ты скажешь так: я хо-чУ. Я ды-шУ. Я слы-шУ. Я ви-жУ. Я бе-гУ. Я сплЮ. Я пьЮ. Я го-во-рЮ. – Андрей, помимо того, что последние слова произнес медленно по слогам, он их еще и постарался максимально доступно изобразить жестами. – Понятно?

– Да. Я по-ни-ма-Ю. Так?

– Абсолютно правильно!

– Тогда я еще раз хочУ пожимаЮ тебе руку. …Почему ты опять смеяться?

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ