Античное наследие 4 страница

¹ Лавров, П. Л. Философия и социология // Избр. произв.: в 2 т. М., 1965. Т. 2. С. 413.

Часть I. Античное наследие

принципы и идеальные формы, с которыми он сверяется, структури­руя космос, «отпечатывает» на бесформенной материи.

В диалоге «Филеб» проводится анализ удовольствия и показана иерархия пяти благ. В диалоге «Критий» идеализируется старина, там же приведен миф об Атлантиде. Диалог «Пир» содержит учение об Эросе, или любви к идеалу и совершенству. В диалоге «Федон» Пла­тон делает этические выводы из учения о душе.

В «Меноне» Платон рассуждает о добродетели. Определяется она двояко — как знание (разум) и как истинное мнение (добродетель есть форма знания). Утверждается, что добродетели научить нельзя, но она не является и природным свойством человека. Ни знание, ни правиль­ное мнение не приобретаются от природы. Софисты делают человека искусным в речах, но не в добродетели. Истинное мнение ведет к пра­вильным действиям ничуть не хуже, чем разум. Знание (припомина­ние) связывает истинные мнения, от чего истинные мнения становят­ся устойчивым знанием. «А если не благодаря знанию, то только благодаря правильным мнениям люди государственные ведут свои го­рода по правильному пути; разумом же они совсем не отличаются от прорицателей и боговдохновленных провидцев: ведь и те в исступле­нии говорят правду, и очень часто сами не ведают, что говорят»¹. Полу­чается, что «нет добродетели ни от природы, ни от учения, и если ко­му она достается, то лишь по божественному уделу, помимо разума», «мы правильно назовем людьми божественными... прорицателей и провидцев и всякого рода поэтов; и с не меньшим правом мы можем назвать божественными и вдохновенными государственных людей: ведь и они, движимые и одержимые богом, своим словом совершают много великих дел, хотя и сами не ведают, что говорят»².

Гуманизм Платона состоит в высокой оценке человеческого интел­лекта: из знания вытекает способность к хорошей жизни. Греческая эти­ка вообще снабжает человека средствами защиты от обманчивых пере­мен. Платонизм стал философской основой гуманизма XIV—XV вв., а также попыткой систематизации человеческого знания о сверхчувст­венном мире. Платон полагал, что исключительная важность филосо­фии связана с решением именно метафизических проблем.

В классическом этическом произведении «Государство» (10 книг) рас­сматривается этическая категория справедливости и модель совершенно­го государства. Платон основывал свою политическую теорию на этике. Здесь он следует убеждениям Сократа, который полагал, что справедли-

¹ Платон. Менон//Собр. соч.: в4т. М., 1990. Т. 1. С. 611.

² Там же. С. 612.

Глава 5. Платон. Этический идеализм и социальная этика

вость — это принцип управления в интересах подвластных, в отличие от софистов, утверждавших, что справедливость — это принцип правления в интересах власти. С этической точки зрения справедливый человек бу­дет жить хорошо, а несправедливый — плохо. Несправедливость никогда не может быть целесообразнее справедливости. Однако факты часто гово­рят о том, что лучше быть несправедливым и казаться справедливым, че­ловеку несправедливому уготована участь лучшая, чем справедливому.

Платон осуждает такой тип государственного устройства, в котором преобладают материальные заботы и имущественный интерес. Нельзя быть богатым и добродетельным. Главная цель государства — сделать граждан добродетельными. Правители призваны реформировать без­нравственное человечество. Они стоят выше законов государства, и обычная мораль теряет для них свою обязательную силу. Правители мо­гут заниматься сводничеством, обманом, насилием, санкционировать инфантицид, вторгаться в частную жизнь граждан ради их же блага. Э. Геллнер истолковывает концепцию Платона следующим образом: «Платон предлагает ввести абсолютную трансцендентную доктрину и поручить управление обществом священству, которое напоминает слу­жителей скорее доктринальной, нежели традиционной ритуальной ре­лигии. Целью такого государства является — как в Спарте — культива­ция добродетели аскетической, основанной на самоограничении... Платоновский разум совсем не похож на скромный, ищущий и скепти­ческий разум современных эмпириков, считающих, что фундаментом теории являются факты. Его разум выносит независимые, твердые и однозначные суждения, сравнимые по своей убедительности с религи­озным откровением, дает обильный урожай непререкаемых истин, способных служить твердыми ориентирами в жизни общества»¹.

Платон признает и закрепляет социальное и политическое нера­венство граждан, отводит каждому сословию особую нравственность и требует для сословия, занятого производительным трудом, — крес­тьян и ремесленников — строжайшей дисциплины, регламентации, цензуры, воспитания в духе аскетизма. Причиной разложения полиса Платон считал демократию. Только внешняя сила, находящаяся в ру­ках правителей, может принудить сословия к взаимному согласию и действиям в интересах государства. А.Ф. Лосев считает, что Платон совершил нечто вроде философского самоубийства, перечеркнув соб­ственный гуманизм сочинением «Законы», содержащим «казармен­ную утопию» полицейского государства. Жестокость, мелочность

¹ Геллнер, Э. Условия свободы. Гражданское общество и его исторические соперни­ки. М., 1995. С. 136-137.

Часть I. Античное наследие

контрастируют с возвышенными стремлениями. Аскетизм сочетается с эротическим цинизмом.

Платон выдвинул концепцию полиса как иерархической организа­ции классов, в которой подвластные кормят правящий класс, правя­щий класс отделен от производящего класса. Прообразом идеального государства Платона можно считать египетскую форму правления или приукрашенную Спарту, имитировавшую египетские принципы соци­ального деления и специализации (олигархическая партия восхища­лась спартиатами). Для атаки на демократию Платон обратился к эти­ке ремесленников, которая ценила производительный труд и выражала уважение к умелым людям. Иерархия душ в диалоге «Федр» отражает отношение афинян к ремеслам. В этом сочинении ремеслен­ники поставлены на седьмое место, после них по своим моральным качествам идут только демагоги, софисты и тираны.

Аристократия — это правление лучших, целью которого является благополучие общества. Такому государству философ противопостав­ляет четыре извращенных государственных устройства. Первое — ти-мократия, правление воинов, основанное на себялюбии и соперниче­стве, так как в нем господствует «яростный дух». Тимократический человек, по Платону, — жестокий, не очень образованный, хотя ценит образованность и охотно слушает других, «сам, однако, не владеет словом. С рабами такой человек жесток, хотя их и не презирает, так как достаточно воспитан. В обращении со свободными людьми он уч­тив, а властям чрезвычайно послушен; будучи властолюбив и често­любив, он считает, что основанием власти должно быть не умение го­ворить, но военные подвиги и вообще все военное, поэтому он любит гимнастику и охоту»¹. Второе государственное устройство — олигар­хия, власть богатого меньшинства, ставящая во главу угла увеличение богатства общества. Олигархический человек «бережлив и деятелен, удовлетворяет лишь самые насущные желания... ходит замухрышкой, из всего извлекает прибыль и делает накопления». Он «не допустит никаких соображений, имея в виду лишь умножение своих скромных средств. Кроме богатства и богачей, ничто не будет вызывать у него восторга и почитания»². Любовь к почестям превращается у него в любовь к деньгам. Демократия означает власть большинства. Цель де­мократии — свобода, т.е. демократия не предполагает никакой после­довательной и фиксированной политики. Демократический человек живет изо дня в день, «угождая первому налетевшему на него жела-

¹ Платон. Государство // Собр. соч.: в 4 т. М., 1994. Т. 4. С. 333.

² Там же. С. 339.

Глава 6. Аристотель. Этика добродетели

нию... То он пьянствует под звуки флейт, то вдруг пьет одну только во­ду и изнуряет себя, то увлекается телесными упражнениями, а бывает, нападает на него лень, и тогда ему ни до чего нет охоты. Порой он проводит время в занятиях, кажущихся ему философскими. Часто за­нимают его общественные дела: внезапно он вскакивает и делает, что придется. Увлечется он людьми военными — и туда его несет, а если дельцами — то тогда в эту сторону»¹. Наконец, тирания — власть од­ного человека, которая отвечает только его личным амбициям и инте­ресам. Тиранический человек хуже всех: выступая сначала как защит­ник народа, он «чуть только достигнет власти, требует, чтобы народ назначил ему телохранителей». Сначала он дает много обещаний ча­стным лицам и обществу, освобождает людей от долгов, раздает зем­лю народу и своей свите. «Так притворяется он милостивым ко всем и кротким. Когда он примирится кое с кем из своих врагов, а других уничтожит, первой его задачей будет постоянно вовлекать сограждан в какие-то войны, чтобы народ постоянно испытывал нужду в предво­дителе и для того, чтобы из-за налогов люди обеднели и перебивались со дня на день, меньше замышляя против него»². Платон не допуска­ет малоспособных людей к управлению государством, надеется со­здать «сословие правителей» — образованных и талантливых. Спра­ведливость, по Платону, — это когда каждый занимается своим делом. Разделение труда, основанное на способностях, представляется ему абсолютно справедливым.

Глава 6. Аристотель. Этика добродетели

Аристотель (384—322 до н.э.) — выдающийся древнегреческий фило­соф, энциклопедист и логик — родился в г. Стагира, находившемся тогда в политической и экономической зависимости от Македонии, в уважаемой семье придворного врача македонского царя Аминты III. Карьера Аристотеля как философа и главы школы перипатетиков связана с Афинами, но его жизненный путь закончился в г. Халкида (о. Эвбея), куда ему пришлось удалиться из Афин после вспыхнувше­го там антимакедонского восстания. Он умер при загадочных обстоя­тельствах, возможно, его отравили. Какое-то время Аристотель был учителем Александра Македонского. Юный Александр называл его своим «вторым отцом».

¹ Там же.

² Там же. С. 356.

Часть I. Античное наследие

Аристотель — основатель этики как науки и систематизатор этиче­ского знания, накопленного его предшественниками, самый лучший преподаватель Академии Платона. В своей философии он сознатель­но отклонился от сократизма и платонизма. Определенно, ему не близки ни метафизика, ни натурфилософия. Аристотелизм — лучший пример моральной традиции, соединившей оценку и объяснение, удачный образец моральной мысли, неизменно вызывающей к себе доверие. В целом виде и в этическом аспекте философия Аристотеля оправдала себя в самых разных исторических контекстах, сохраняла свое значение вплоть до XVI в., в частности как пример стремления к логичной, простой и неромантической мысли и к такой же жизни, в которой не может быть ничего странного и безрассудного.

Этика Аристотеля представляет собой реалистичное и вполне свет­ское социально-политическое учение, опирающееся на психологию свободных граждан Афин. Его этический реализм не лишен идеала, не впадает в утилитаризм, не защищает эгоизм. В нем нет ни жалоб, ни меланхолии, ни горячности, ни иллюзий. Скорее, он степенен и рас­судителен. Этика Аристотеля является этикой общения и действия; она имеет дело не с неизменным, как у Платона, а, напротив, с измен­чивым, но в то же время — не злым и не враждебным миром, а с таким, в котором человек самостоятельно может осуществить свои наилуч­шие устремления. Аристотель в своей этике выразил гражданскую мо­раль, которая опиралась на характер и разум членов общества. Вероят­но, он был первым, сформулировавшим основные моральные нормы гражданского общества, к сожалению, в момент деградации полиса. По замечанию Т. Карлейля, «если можно философствовать о доброде­тели, то это значит, что она познала самое себя. Она стала больной и становится все дряхлее»¹. Аристотель считал, что в гражданском обще­стве именно этический критерий играет главную роль. Этическое и есть душа, закон гражданского общества. Этика добродетели Аристо­теля совершенно непригодна для жизни в империях и деспотиях, она подходит только для свободного человека-гражданина.

Этика Аристотеля служит введением в политику — «входит в поли­тику как ее часть и начало». Этическое включено в широкий контекст общественно-политической жизни. Всякая жизнедеятельность, выпадающая из этого контекста — аполитичная, необщественная, ча­стная жизнь, — приравнивается к животной и как таковая лишена этического содержания. Нравственным идеалом служит в социально-политическом отношении деятельная, а в производственно-экономи-

¹ Карлейль, Т. Этика жизни. СПб., 1999. С. 404.

Глава 6. Аристотель. Этика добродетели

ческом — праздная и созерцательная жизнь гражданина-рабовладель­ца, который распоряжается и живет чужим трудом. Благополучие и преимущества гражданина защищены его политическими правами.

Этические сочинения Аристотеля — «Никомахова этика», «Эвдемо-ва этика» и «Большая этика» — свидетельствуют о гражданском идеа­лизме автора и опровергают слухи о том, будто бы он был агентом ма­кедонской партии. Философско-этические достижения Аристотеля — концепция общественно полезного блага, учение о справедливости, о свободе воли и личном выборе — имеют политическое продолжение. Подчеркнем еще раз — это социально ориентированная этика, или «этика гражданского служения», в огромной степени политизирован­ная (человек есть homo politicus). Индивид и субъективность занимают в ней законное место. Однако здесь нет иррациональной субъективно­сти. Возможно, Аристотель просто не знает, что с ней делать. Субъек­тивность — всего лишь сырой материал, который должен принять над­лежащую форму и стать характером. Аристотель далек от спартанского идеала поведения и самопожертвования, он не ставит перед средним классом каких-то экстремистских и безумных моральных идеалов, ко­торые бы в корне изменили привычки и образ жизни, произвели бы ре­волюцию в нравах. Критерием морали является благо государства, его сохранение. С точки зрения государства, только добродетель законна. Аристотелизм предлагает ненасильственные методы разрешения кон­фликтов, усиление кооперации и совместных методов решения соци­альных проблем. Его не увлекают космологические термины. Этика Аристотеля безразлична к неупорядоченному, бесформенному внут­реннему миру человека, принимает индивидуализм, но только не в гражданских вопросах. Гражданин не в состоянии мыслить себя отдель­но от государства и общества. С одной стороны, для индивидуализма в гражданском обществе открыто большое поприще, с другой — Аристо­тель отмечает ограниченность и неразумие индивидуалистической программы, предлагает превращать личные задатки в добродетели, а значит, относиться к ним и оценивать с позиции совместных интере­сов. Аристотель отвергает грубую антиобщественную индивидуализа­цию, которая предполагает и вызывает отрыв личности от общества. Добавим, что, если бы Аристотель жил в наше время, он выступил бы против теорий морали кантовского типа, в частности из-за содержа­щихся в них императивности и деиндивидуализации.

«Никомахова этика». «Никомахова этика» — самый известный эти­ческий труд Аристотеля — перекликается с его «Политикой»: от разго­вора о добродетели Аристотель незаметно переходит к политическим темам. Мораль в книгах Аристотеля — это типичная греческая мораль

48 Часть I. Античное наследие

IVв. до н.э., а еще точнее, мораль среднего класса, привязанная к кон­кретному историческому контексту и действующим социально-поли­тическим институтам Афин периода упадка демократии и героизма, прямо скажем, периода декаданса. Ее фундаментом служит сознание и психология рабовладельцев. Этика Аристотеля — это каталог гречес­ких социальных обычаев и уроки поведения для респектабельных афи­нян и имущих классов. Она оказывает протекцию афинскому средне­му классу, закрепляет и воспитывает в нем отличительные черты, или «привычки». Мораль (этическое), по Аристотелю, — общественная данность в виде нравов, норм, оценок. Фактически и психологически их не избежать, но они подлежат обсуждению и осознанию. Этическое участвует в воспитании человека и проявляется во всякой деятельнос­ти, во взаимном общении, в индивидуальном выборе и решении. Мо­раль противопоставляется только крайностям (невоздержанности и неблагоразумию) и бездействию, или негражданскому поведению.

«Никомахова этика» состоит из десяти книг и освещает две глав­ные темы — благо (счастье) и добродетель. Основными понятиями яв­ляются благо, счастье, удовольствие, добродетель, деятельность. Эти­ка замыкается на такие понятия, как axia, logos, nomos, telos, arete, praxis, исследует нравственные задачи гражданина и государства, за­нимая срединное положение между психологией и политикой.

Книга 1 (о благе и счастье) открывается тезисом о том, что высшее благо есть «цель целей», «то, к чему все стремятся». Высшим благом Аристотель считает: 1) совершенную цель (но не средство); 2) благо государства (цивилизации); 3) единство разумности, добродетели и наслаждения («самое высокое благо — то, которое в душе»); 4) личное счастье, состоящее в благополучии на всем протяжении жизни чело­века. Представления Аристотеля о счастье сформулированы в следую­щих сентенциях: «счастливая жизнь и счастье состоят в том, чтобы жить хорошо, а хорошо жить — значит жить добродетельно», «счастье заключается в деятельности», «счастье в том, чтобы жить согласно до­бродетели», «поскольку высшее благо — это счастье и оно цель, а со­вершенная цель — в деятельности, то, живя добродетельно, мы можем быть счастливы и обладать высшим благом», «для совершенного сча­стья необходимы и завершенный срок жизни, и совершенный чело­век». Аристотель смешивает два значения — благо государства и счас­тье отдельного лица, апеллирует и к одному, и к другому, в сущности, не видит между ними различий. Благо не есть «вот это благо», которое существует в единичных предметах, или «благо вообще» как что-то от­дельное, но делающее благими все другие вещи, или «благо богов», но — «высшее для нас», благо, которое мы находим в общественно-

Глава 6. Аристотель. Этика добродетели 49

политической жизни, наше, конкретно-всеобщее. Здесь же приводит­ся разделение добродетелей на этические (добродетели характера) и дианоэтические (добродетели ума).

В книге 2, посвященной добродетели, Аристотель излагает теорию золотой середины и теорию поступка. В частности, он говорит о том, что добродетель есть способность поступать наилучшим образом, она имеет дело с удовольствием и страданием. Добродетель означает «хо­рошо выполнять свое дело». Но углубленных занятий философией еще не достаточно, чтобы стать добропорядочным человеком.

Книга 3 содержит дискурс о свободе (произвольном), сознательном выборе (средств) и личном решении, а также о мужестве и благоразу­мии. Книга 4 продолжает дискурс о добродетелях, в частности о щед­рости, величии, обходительности. В книге 5 ставится вопрос о спра­ведливости, в книге 6 — о знании и добродетели. Книга 7 возвращает нас к вопросам об удовольствии и страдании, умеренности и невоз­держности. Книги 8 и 9 посвящены дружбе как свободно избираемой связи между гражданами и взаимной любви достойных людей, в осно­ве которой добродетель и благо. Аристотель намерен изобразить иде­альный афинский гражданский союз как образец дружелюбия, мира и сплоченности. Наконец, круг замыкается: в книге 10 Аристотель вновь обращается к теме удовольствия. Добродетельные граждане, живущие в прочном справедливом государстве, ведут жизнь достойную. Но они хотели бы большего — блаженства: жизни желанной, ни в чем не зна­ющей нужды. Практичные и рассудительные, когда себя воспитают, будут жить счастливо в дружеском общении.

Нам представляется, что к главным темам этики Аристотеля, поми­мо блага и добродетели, относится дружба — на чем она основывается, как поддерживать и укреплять дружеские отношения. Дружба подразу­мевает своего рода коллективизм. В эпоху Античности друзьями назы­вали широкий круг лиц, так или иначе зависимых от поведения граж­данина, а потому имевших право участвовать в принятии им тех или иных решений. Гражданин не мог принять решение единолично, не по­советовавшись с друзьями и не поинтересовавшись их мнением зара­нее. Аристотель не обнаруживает ни грана той любви к человеку, кото­рой будут учить, к примеру, христианские подвижники и богословы. По большому счету он невосприимчив к идеям равенства и братства.

Счастье. Этика Аристотеля — рассудочный эвдемонизм. Он уверен: Добродетели не может быть без приносимого ею удовольствия: «если кто делает дело с удовольствием, то он достойный человек, а если с огорче­нием выполняет прекрасное дело, то недостойный», «дела добродетели Невозможно делать, не страдая или не наслаждаясь при этом», «самое

4 - 5076

Часть I. Античное наследие

высокое благо — то, которое в душе» (единство разума, добродетели и наслаждения). Выходит, что жить счастливо и жить добродетельно — это одно и то же. Добродетель должна быть полезной самому человеку. Она есть развившаяся и реализованная способность. Счастье не входит в противоречие с нравственным самосовершенствованием. Аристотель отвергает абстрактное представление о счастье и связывает его с кон­кретными делами и устремлениями.

Итак, объект его этики — это особый сорт счастья (eudaimonia), кото­рому он сам так и не смог дать исчерпывающего объяснения. В общем, счастье есть удовлетворение, которое испытывает человек вследствие и в процессе надлежащего — морально добродетельного, нормативно пра­вильного и санкционированного обществом — поведения. Счастье — не­изменная конечная цель и организационный принцип деятельности. Аристотель помещает счастье в телеологическую структуру и даже не об­суждает вопрос о том, как и откуда возникает данный принцип. В «Ни-комаховой этике» он начинает уверенно говорить о полноте счастья, од­нако затем вынужден признать, что полное счастье невозможно и недостижимо. Аристотель не различает счастье и нравственный идеал. Фактически, счастье есть настоящая цель нравственной деятельности, которая, будучи направлена на самого человека и реализуя заложенные в нем способности, душевно-волевые качества, в конечном счете совер­шенствует его жизнь и приближает его образ жизни к нравственному идеалу. Нравственная деятельность есть часть практической деятельнос­ти и потому должна быть полезной, целенаправленной, общественно значимой и разумной. Однако Аристотель до конца не смог защитить практический образ жизни и в итоге был вынужден признать в качестве наилучшей созерцательную жизнь, т.е. вернуться к устаревшей и консер­вативной позиции, с которой сам во многом не соглашался. Он отдавал должное практической жизни, но нуждался в таком обществе, которое особо почитает и даже защищает философский, т.е. все тот же созерца­тельный, образ жизни.

Добродетели. Arete (превосходство) — свойство agathos (добрый, хо­роший), тех, кто наиболее эффективно мог обеспечивать безопас­ность, стабильность и благосостояние общества как в условиях войны, так и в условиях мира, критерий пригодности к общественной службе, слово, указывающее на родовитость, высокое происхождение. Arete означает делать все необходимое для блага социального союза, и вели­чайшая часть arete в понимании древних греков — это «хорошо уме­реть». Быть добродетельным — значит быть эффективным, полезным и успешным, главным образом в военной, социальной и экономичес­кой деятельности. Добродетель трансформируется в политическое

Глава 6. Аристотель. Этика добродетели

влияние. Arete человека проявляется в спортивных состязаниях, в вой­нах и в щедрых тратах, arete требует упражнений. Бедность лишает че­ловека arete и служит определенным препятствием. Платон в диалоге «Менон» определял добродетель как способность принимать активное участие в политике, помогать друзьям и причинять вред врагам, в ко­нечном счете как способность управлять людьми. Постыдные дейст­вия постепенно разрушают и губят добродетель. Отвечая на вопрос «Что такое добродетель, как и из чего она возникает?», Аристотель от­вергает неверные, на его взгляд, толкования: Пифагор не исследовал добродетели как таковые, но возвел их в числа; Сократ приравнял до­бродетели к знаниям, упразднив тем самым страсть и нрав; Платон не имел оснований говорить о добродетели, поскольку смешал ее со сво­им учением об идее блага, о бытии и истине. Современные представ­ления о добродетели восходят к Аристотелю.

Аристотель оградил этику от непрактичных и чересчур возвышен­ных умозрений — сублимаций. Лучшие цели осуществляются не «ра­зумными», в смысле — свободными от страстей, а страстными, дея­тельно-аффективными людьми, но умеющими при необходимости себя сдерживать. Как и Платон, Аристотель признавал высшее мо­ральное превосходство созерцательной жизни, «чистой мысли» и на­звал ее дианоэтической (интеллектуальной) добродетелью (мудрость, разумность, благоразумие), которая выходит за рамки практической морали. Непрактический, спекулятивный разум имеет дело с концеп­туальным знанием, объект спекуляции неизменен, спекулятивные истины абсолютны.

Практический разум, в отличие от разума «вечных истин», имеет своим предметом принципы, способные изменяться. Практические истины тесно связаны с людьми и с их опытом. Практический разум должен взвешивать мотивы и только после этого делать выбор. Рассу­дочная часть разумной души критикует.

Практический разум представлен у Аристотеля как 11 добродетелей: мужество, умеренность, щедрость, великолепие, гордость, честолюбие, добрый нрав, дружественность, правдивость, сообразительность, спра­ведливость. Упражняясь в добродетелях, человек достигает высшей практической цели. Наилучшая жизнь — это комбинация дианоэтичес­кой и моральной добродетелей. Человек не может стать богом, но дол­жен быть разумным и ответственным членом общества, самостоятельно отвечающим за свою жизнь и судьбу. Добродетели не даются от приро­ды. Они суть приобретенные черты характера. Человек развивает то, что в нем есть. Он не заимствует чужого, никому не подражает, не стремит­ся к тому, чтобы перестать быть самим собой. Не внешние воздействия,

4*

Часть I. Античное наследие

а только собственные усилия делают его добродетельным. Формирова­ние добродетели, по Аристотелю, не имеет ничего общего с современ­ным бихевиоризмом. Аристотель не согласился бы с концепциями, вну­шающими человеку, что тот будет угоден и успешен, если перестанет быть собой и станет не тем, что он есть. Он отверг добродетельное наси­лие над человеком, отбросил религиозно-мифологическую концепцию всевластной судьбы и сделал человека лично ответственным за свое бла­гополучие и общественное лицо. Никто другой и никаким другим спо­собом не может осуществить социализацию индивида.

Аристотелевская концепция добродетели — единство разума и стра­сти, тогда как, например, кантовская — победа разума над склоннос­тью. Аристотель включил в определение добродетели страсти, поведе­ние, а также контекст, в котором эти страсти себя обнаруживают. Добродетель, неизменно вызывающая у Аристотеля восхищение, — му­жество. Оно связано с чувствами страха и опасности и имеет дело с ве­личайшим злом — смертью в бою, хотя можно по аналогии, как и дела­ет Аристотель, говорить о мужестве и в других контекстах. Благородная смерть должна иметь благородную причину, например мужество. Му­жество включает две эмоции — страх и смелость (отвагу). Аристотель приводит пять видов мужества: гражданское мужество (politike) — оно происходит от стыда, от стремления к чести и во избежание позора и порицания; мужество по принуждению и из-за страха (воинское); опыт в отдельных вещах — это тоже мужество; мужество-ярость (ho thymos), ярость сильнее всего толкает навстречу опасностям, придает силы, воз­буждает; мужественными кажутся те, кто не ведает об опасности, но бесстрашие не обозначает ничего положительного — это неспособ­ность ощутить страх в силу тупости или ненормальности, бесстрашный не может быть отважным. Везде, где бы Аристотель ни говорил о муже­стве, он кладет в основу мужество в бою — воинскую добродетель.

Благоразумие, важнейшая добродетель по Аристотелю, подразуме­вает сдержанность, спокойствие, умеренность, знание человеком са­мого себя, самоконтроль, здравый смысл, идущие не от ума, но от здо­ровой натуры, т.е. комплексную нравственную добродетель среднего гражданина, афинский эталон добропорядочности. Человек для Ари­стотеля — это государственный муж, дружелюбный, рассудительный, действующий сознательно ради похвальной цели. Он заботится о до­стижении результатов. Поэтому бездействие не есть добродетель. Вместе с тем Аристотель часто подчеркивает слабость человека и ог­раниченность его сил.

Щедрость, еще одно важное свойство, характеризует свободнорож­денного члена общины. В аристократической рабовладельческой этике

Глава 6. Аристотель. Этика добродетели 53

щедрость стала обозначать комплекс нравственных норм свободного человека, в особенности широту и свободу поведения в имуществен­ных вопросах, щедрый — это синоним возвышенного душой и благо­родного человека, не мелочного, не поглощенного накоплением.

Аристотель обращается к искусству практического морального суждения. Его этика — не догматическая и не формальная, норматив­ные контуры только намечены. Скорее, имеется в виду практическое умение и навык, параллельно которым формируется характер челове­ка. Мораль понимается им как сумма, последовательный ряд свобод­ных индивидуальных действий (линия поведения), включенных в широкий контекст, связанных с обстоятельствами и умыслом.