Снаряжение всадника и коня

Среди наиболее характерных для всадника элементов снаряжения можно отметить, прежде всего, сабельное оружие, а также различные виды вооружения, детали плетки и шпору.

Сабли представлены как целыми экземплярами, так и многочисленными деталями. Это прежде всего 2 целые сабли, 3 фрагмента клинков, 2 навершия рукояти, 15 перекрестий, 2 обоймы, 30 скоб от ножен, 6 наконечников сабельных ножен.

Сразу же необходимо отметить, что такого количества деталей сабельного оружия не обнаружено ни на одном поселении Восточной Европы. Более того, на всей территории мордвы в X-XIII веках известно лишь «о более чем двадцати саблях, сабельных перекрестьях, фрагментах ножен, портупей и пр.» (Святкин, 2000. С. 32). Около 70 сабель и их деталей найдено на территории Волжской Булгарии (Измайлов, 1997. С. 19) и в два с лишним раза больше – на территории Древней Руси (Древняя Русь, 1985. С. 307), причем с поселений известно чуть более 60 находок (Кирпичников, 1966. С. 62). Все это свидетельствует о том, что сабля была дорогим оружием, которое тщательно берегли и высоко ценили.

Сабли целые (2 экз.) (рис. 83, 1, 2) состоят из клинка с долами и обкладкой, а также перекрестья. Конец клинка немного согнут. Особо хочется отметить прекрасную сохранность сабель, что связано, очевидно, с использованием передовых технологических приемов при ее изготовлении.

Для первой сабли характерны следующие пропорции: общая длина – 103,5 см, длина клинка – 92,5 см, длина обоюдоострого конца клинка – 23 см, ширина клинка – 3 см, кривизна клинка на середине длины – 3,5 см, угловое отклонение рукояти к лезвию – 2^о. Среди особенностей клинка можно отметить его толщину (0,9 см). Это значительно утяжеляло саблю, в связи с чем на гранях сделаны долы: два с одной стороны и один с другой. На основании клинка имеется обкладка с длинным язычком. На рукояти сделано два отверстия, в одном из которых сохранился загнутый гвоздик. Судя по этому гвоздю, толщина рукояти была 1,6 см. Гарда на сабле относится к типу прямых перекрестий с ромбическим расширением на середине длины и имеет подпрямоугольную форму.

Вторая сабля по пропорциям близка к первой, но с небольшими отличиями: общая длина – 99,8 см, длина клинка – 90,6 см, длина обоюдоострого конца клинка – 24,2 см, ширина клинка – 3 см, кривизна клинка на середине длины – 3 см, угловое отклонение рукояти к лезвию – 2^о. По толщине (0,6 см) сабля поменьше и, соответственно, легче. С каждой стороны клинка сделано по одному долу. Отличается и обкладка клинка, которая имеет фигурный язычок. На рукояти имеется два отверстия, в которых сохранились клепки. Судя по ним, толщина рукояти была 1,5 см. Гарда на сабле относится к типу прямых перекрестий с ромбическим расширением на середине длины и имеет ладьевидную форму.

По всем основным параметрам (клинок, обкладка, перекрестье) сабли относятся к XII – началу XIII века. Сопоставление с саблями близлежащих территорий позволяет предполагать, что сабля с двумя долами является местной традицией. В частности, в одном из могильников XII-XIII веков в Верхнем Примокшанье (Татарская Лака II) обнаружена сабля с двумя долами, как и на Золотаревском поселении, только с перекрестьем, имеющим шишечки на концах, и более коротким клинком (83,5 см) с обоюдоострым концом (15 см) (Расторопов, 1994; Святкин, 2000. Рис. 2). На этой сабле из Татарской Лаки II как бы смешались типы разных времен. Так, по мнению А.Н. Кирпичникова, перекрестья с шарообразными окончаниями, загнутыми книзу (тип IА), характерны для X-XI веков (Кирпичников, 1966. С. 68), а обкладка на клинке, по мнению И.Л. Измайлова, появляется в XII веке (Измайлов, 1997. С. 20-21). Для X-XI веков характерна слабая изогнутость клинка, как у золотаревской сабли, а для XIII-XIV веков характерна большая длина сабли и ее значительный вес.

Таким образом, существующие типологии не позволяют дать однозначного ответа на вопрос о времени изменения конструкции сабли. Поэтому приходится ориентироваться на то, что поселение было полностью уничтожено в начале XIII века, а аналог из могильника относится к домонгольскому времени, и датировать сабли концом XII – началом XIII века. Еще одним подтверждением этой даты может послужить погребение №60 Мордовско-Паркинского могильника, где обнаружена сабля, подобная золотаревским (Гришаков, 1992. С. 114): такой же длины, такое же перекрестье с ромбическим расширением в середине, обкладка клинка, нет только дола. Причем, это погребение твердо датируется серединой XII века, так как его перекрывают два захоронения, самое верхнее из которых – погребение 8 – датируется началом XIII века (Гришаков, 1992. С. 109). Примечательно и то, что рядом располагалось еще одно захоронение с саблей, в котором вместе с саблей лежали детали ножен и набор железных деталей ременной гарнитуры, типичной для аскизской культуры. Такую же картину мы видим и на Золотаревском поселении. Исходя из этого можно предположить, что погребения с саблями на Мордовско-Паркинском могильнике оставлены представителями дружины Золотаревского поселения.

Клинки (3 экз.) сохранились лишь в виде обоюдоострых концов с неровными краями разлома. Сечение двух клинков ромбовидное, а у одного линзовидное. Длина самого большого фрагмента составляет 12 см, а ширина от 2 до 2,5 см.

Навершие рукояти сабли (2 экз.) (рис. 85, 1, 2) сделано в виде полого овального цилиндра, который одевался на оконечность деревянной рукояти. Поверхность лудилась медью. Верхушка навершия немного выпуклая. Подобные навершия стали распространяться на Руси с XII века (Кирпичников, 1966. С. 68).

Гарды (17 экз.) (рис. 84) обнаружены во всех частях поселения и представлены как целыми изделиями, так и деталями. Особо интересна разомкнутая гарда (рис. 84, 1), которая позволяет точно представить процесс ее изготовления. Перекрестье сваривалось из двух боковых пластин, соединенных друг с другом по краям при помощи плоских поперечных брусков, либо круглых стержней. В центре оставлялось овальное отверстие, соответствующее размерам обоймы на клинке, и внутрь приваривалась поперечная пластинка с отверстием в центре, повторяющим форму черенка рукояти. Такие пластинки иногда встречаются отдельно (рис. 84, 16, 17). Таким образом достигалась плотная посадка перекрестья на саблю. Оно нижним краем плотно заходило на обойму, а сверху прижималось деревянными обкладками рукояти.

По формам перекрестья делятся на несколько групп:

1. Прямые перекрестья с ромбическим расширением на середине длины (рис. 84, 1-4, 6-12). Иногда расширения смещены немного вбок. У некоторых перекрестий концы несколько опущены. Подобные гарды (тип II по Кирпичникову) были широко распространены по всей Восточной Европе, особенно с XI по XIII век. Появление гард с опущенными концами исследователи относят к первой половине XIII века (Кирпичников, 1966. С. 69-70; Измайлов, 1997. С. 28-29). Среди перекрестий выделяется одно, украшенное зубчиками на расширении и выемками с полосками на концах (рис.).

2. Перекрестья с боковым защитным мысиком и круглым вытянутым стержнем (рис. 84, 5, 13-15) (тип III по Кирпичникову) также встречаются по всей Восточной Европе начиная с XIII века (Кирпичников, 1966. С. 70-72).

Причем, А.Н. Кирпичников считал в свое время подобные формы перекрестий исключительно древнерусскими и отмечал, что в степи были свои собственные гарды (Кирпичников, 1966. С. 69-70). В то же время исследования последних десятилетий показали, что подобные гарды все же известны как в степи, так и в Волжской Булгарии (Культура Биляра, 1985. С. 176-177; Измайлов, 1997. Рис. 8-10).

Обоймы (2 экз.) (рис. 85, 3, 4) сделаны из тонкой железной пластины, обвернутой вокруг клинка и повторяющей его форму. Со стороны режущей части сделан удлиненный язычок, предохраняющий руку от порезов.

Скобы ножен сабли (35 экз.) (рис. 85, 9-26) отличаются большим разнообразием и степенью сохранности. Характерной чертой всех скоб является хомутик из неширокой пластины вокруг ножен. Половина пластины плоского сечения, вторая половина более узкая и имеет треугольное или полусферическое сечение. Концы хомутика расплющены и склепаны штырем с кольцом, кроме двух скоб с клепкой без кольца. В кольцо, как правило, вставлено колечко диаметром не более 2 см. Между концами хомутика перпендикулярно вставлен стержень или пластинка (17 экз.). Характерно то, что расплющенный выступ стержня располагался снаружи. Таким образом стержень или пластина (иногда в комбинированном виде) плотно примыкали к деревянной основе ножен, что делало более жестким соединение скобы с ножнами. Портупейные ремни присоединялись за подвижное кольцо скобы. На ножнах располагалось обычно по две скобы. Интересна в этом плане одна скоба, где на одном стержне приклепано два хомутика. Еще на одной скобе встречен орнамент на конце хомутика.

Подобные скобы встречаются на Руси (Кирпичников, 1966. Табл. XXXV, 6), в Волжской Булгарии (Измайлов, 1997. Рис. 6), в мордовских памятниках (Святкин, 2000. Рис. 3).

Наконечники ножен сабли (7 экз.) (рис. 85, 5-8) представляют собой железные уплощенные цилиндры овальной формы, свернутые из пластины. В торец цилиндра вставлена пластинка. В одном наконечнике дополнительно с торца было вбито два гвоздя. Один наконечник имеет фигурное завершение (рис. 85, 8), такой же фигурный выступ есть на одной скобе (рис. 85, 9), что позволяет считать их деталями одних ножен.

Необходимо отметить, что в целом представлены практически все железные элементы сабли и ножен. Сюда же можно отнести часть пряжек с поселения, которые также могли входить в портупейный набор сабли. В то же время некоторые элементы, например такие, как перекрестья, представлены довольно большим количеством, что может быть объяснено, на наш взгляд, их местным производством. Но нельзя отбрасывать и предположение, что каждый всадник возил с собой ремонтный комплект для сабли.

Пальмы (3 экз.) (рис. 83, 3-5) представляют собой железные ножи с разомкнутой втулкой, куда, очевидно, вставлялось древко, что превращало нож в оружие. Одна пальма найдена на 1 селище, а две – на 3 селище. У одной пальмы с 3 селища сбоку на лезвии сделан широкий дол. Подобное оружие использовалось длительное время в Сибири (Худяков, 1991), в том числе и на памятниках аскизской культуры малиновского этапа (Кызласов, 1983), но для Восточной Европы это пока редкость, хотя проникать сюда они начинают уже с первой половины X века. Об этом свидетельствует временная стоянка (Сарское 2) в Верхнем Поволжье, где был обнаружен военно-торговый комплекс вещей X века, в том числе и пальма (рогатина – по А.Е. Леонтьеву) (Леонтьев, 1996. Рис. 39, 12). Еще одна пальма найдена на могильнике XI-XIII веков Заречное II (Мартьянов, 1988. Рис. 25).

Копья (7 экз.) (рис. 86) составляют небольшую группу оружия разных видов и форм и почти все представлены фрагментами. Все копья, кроме одного, втульчатые. Среди них можно выделить:

1. Копье с вытянуто-треугольным пером ромбического сечения (рис. 86, 1). Общая длина составляет 28 см. Сбоку в основании втулки отверстие для забивания гвоздя. Подобные наконечники копий были распространены по всей Восточной Европе с X по XIII век (Кирпичников, 1966а. С. 14. Тип IIIБ).

2. Копья с узким четырехгранным пером (пики) ромбического или крестовидного сечения и с воронковидной тульей (4 экз.) (рис. 86, 2-5). Судя по фрагментам, длина пера составляет 12-14 см. Общая длина крестовидной пики – 24,5 см. Пики стали широко применяться с конца I тысячелетия и употреблялись до позднего средневековья (Кирпичников, 1966а. С. 15-16. Тип V).

3. Двушипный наконечник с черешком (гарпун) (рис. 86, 8) и линзовидным сечением пера использовался в основном для охоты. Длина гарпуна всего 12 см, что сближает его с наконечником с Княжей горы, датированным XII – началом XIII века (Кирпичников, 1966а. С. 94. №557).

Кистень (1 экз.) (рис. 82, 1) сделан в виде шара с крупными горошковидными выпуклостями в пять рядов, отлитого из оловянистой бронзы, весом 158,8 грамма (тип IIА по Кирпичникову, тип IV по Измайлову). По мнению А.Н. Кирпичникова, они появились на Руси в XII веке, преимущественно в южных районах, и были распространены в Волжской Булгарии (Кирпичников, 1966а. Рис. 12; Даркевич, Борисевич, 1995. Табл. 23, 1). Однако, в Волжской Булгарии их известно всего 4 экземпляра (Измайлов, 1997. С. 97-100) и делались они, как правило, с мелкими горошковидными выпуклостями. В связи с этим можно отнести кистень к типу древнерусских.

Булавы (2 экз.) (рис. 82, 2, 3) представлены железными навершиями в форме шестигранника со срезанными углами. Диаметр втулки практически одинаковый и составляет 2,3 см. Один немного уплощен и имеет более четкие грани, а другой ближе к квадрату и с округлыми гранями. Во втулке второго навершия находился железный четырехгранный гвоздь с широкой шляпкой (рис. 82, 4), закрывающей всю втулку. Точно такая же булава с гвоздем найдена в могильнике «Акимовщина» XII-XIII веков в Верхнем Примокшанье (Полесских, Отчет, 1977. С. 29).

Подобные булавы датируются XII-XIII веками, они характерны для Древней Руси и Волжской Булгарии (тип IIБ по Измайлову) и практически полностью отсутствуют в финских памятниках Поволжья (Кирпичников, 1966а. С. 48; Измайлов, 1997. С. 97-100). Это объясняется значением булавы как социально-престижного символа власти. Анализируя золотаревскую булаву, И.Л. Измайлов отмечает, что это довольно редкий тип и подобная булава известна лишь в Ярополче Залесском (Измайлов, 1997. С. 99-100; Седова, 1978. Табл. 16). Еще одна шестигранная булава хранится в Тверском краеведческом музее. Наибольший интерес в плане датировки представляет подобная булава, найденная в Старой Рязани, в жилом доме, сожженном в 1237 году (Даркевич, Борисевич, 1995. Табл. 82, 5), что надежно связывает золотаревскую булаву с домонгольским временем.

Плетки (3 экз.) (рис. 97, 3-5) представлены двумя железными кольцами с обоймами для бича и затыльником рукояти с боковидным клювовидным выступом из оловянистой бронзы. Если кольца начали использоваться уже с IX века, то клювовидные бытовали в XI-XIII веках (Древняя Русь, 1985. Табл. 148; Медведев, 1959. Рис. 20; Культура Биляра, 1985. Табл. 69).

Шпора (1 экз.) (рис. 87, 22) сделана из железа в виде изогнутой дужки с шипом, направленным вниз. Для ограничения глубины наколов на шип надет железный шарик. Подобные шпоры были широко распространены среди конных и в основном знатных воинов Восточной Европы начиная с XII века (Древняя Русь, 1985. Табл. 147).

Снаряжения верхового коня включает в себя удила, подпружные пряжки, соединительные кольца и украшения.

Удила (44 экз.) (рис. 88-90) состоят из двухзвеньевого грызла с кольчатыми или крюковыми окончаниями и псалиев. По форме псалиев выделяются типы:

Тип 1 (2 экз.) (рис. 88, 1, 2). Кольчатые удила с прямыми однопетельчатыми псалиями и одинарными неподвижными колечками грызла. В неподвижные колечки грызла вставлялись псалии с подвижными кольцами для поводьев. Наиболее широко они были распространены в IX-X веках (Древняя Русь, 1985. Т. 145, 18).

Тип 2 (12 экз.). Крюковые удила с небольшими петлями грызла. По размерам конечных колец делятся на варианты:

а) с подвижными кольцами небольших размеров диаметром 4 см (3 экз.); сечение колец – квадратное, плоское, круглое;

б) с подвижными кольцами круглого сечения, диаметр которых равен половине длины грызла и более (9 экз.).

Тип 3 (10 экз.). Кольчатые удила с небольшими петлями грызла. По размерам конечных колец они делятся на варианты:

а) с подвижными кольцами округлого сечения небольших размеров диаметром 4 см (1 экз.);

б) с подвижными кольцами, диаметр которых равен половине длины грызла и более (9 экз.).

Кольчатые псалии на удилах по сечению колец делятся на несколько вариантов:

а) с круглым сечением (1 экз.);

б) с ромбовидным сечением (4 экз.);

в) с плоским сечением (2 экз.);

г) с подтреугольным сечением (11 экз.).

В хронологическом плане большинство удил бытует с I тысячелетия н.э. и до сих пор (Древняя Русь, 1985. Т. 145, 18; Культура Биляра, 1985, Табл. 64). Однако кольца с подтреугольным сечением появились, по мнению И.Л. Кызласова, в XII веке среди аскизских древностей и стали широко использоваться лишь в XIII-XIV веках (Кызласов, 1983. С. 58. Табл. 2). Обнаружение подобных колец на Золотаревском поселении можно считать одним из самых ранних свидетельств их распространения в Восточной Европе. Но если у аскизов кольчатые уплощенные (или подтреугольные) псалии сочетались с крюковыми грызлами (Кызласов, 1983. С. 56-58), то здесь они жестко связаны с кольчатыми грызлами. Подобные удила практически не встречаются на территории Восточной Европы. Единственные такие удила известны лишь в Прикамье на городище Иднакар IX-XIII веков (Иванова, 1998. Рис. 50).

Тип 4 (2 экз.) (88, 3; 89, 12). Кольчатые удила с большой петлей грызла. Аналогичные удила известны в домонгольском Биляре (Культура Биляра, 1985. Табл. 64, 2).

Кольцо соединительное (130 экз.) (рис. 87, 1-17) диаметром от 3 до 5 см применялось как в оголовье, так и в других местах сбруи. По форме они практически всегда круглые. Встречено одно подквадратное кольцо с овальными расширениями по углам. Аналогичные кольца широко представлены в мордовском могильнике XI-XIII веков Заречное II (Мартьянов, 1998. Рис. 22). В могилах они, как правило, встречаются попарно и на некоторых сохранились кожаные ремни. По мнению В.Н. Мартьянова, это поясные подвески (Мартьянов, 1998. С. 94), но, на наш взгляд, их можно отнести к конской сбруе. По сечению выделяются круглые, квадратные, ромбовидные, плоские кольца с преобладанием первых. Иногда встречаются сдвоенные кольца, как бы вставленные друг в друга. На некоторых имеется орнамент в виде насечки. Эта деталь конского снаряжения активно использовалась на всем протяжении существования сбруи.

Трензели (4 экз.) (рис. 87, 18-21), или соединители ремней, сделаны в виде круглой бляхи с выпуклым центром, прорезями по краям и орнаментом на поверхности (три имеют по три прорези с циркульным орнаментом и одна с позолотой, одна с четырьмя прорезями и насечкой на перекрестье). Изделия подобного типа широко использовались в узде тюркских народов начиная с VI-VII веков (Степи Евразии, 1981). Однако основная масса трензелей представляет собой сочетание круглого в сечении кольца с плоским тройным перекрестием с листовидными окончаниями или с шишечками по краям. Трензели же с прорезями встречаются очень редко и наиболее ранние известны в древностях VI-VIII веков кимаков Прииртышья (Степи Евразии, 1981. Рис. 26, 58) и на караякуповских памятниках IX-X веков Южного Урала (Степи Евразии, 1981. Рис. 55, 85). Бляхи с выпуклым центром и циркульным орнаментом появились лишь на булгарских памятниках и прежде всего в Биляре, где они датируются X-XII веками (Культура Биляра, 1985. С. 200-201). Учитывая редкость этих трензелей и то, что один из них покрыт золотом, можно предполагать большую их значимость и считать типично булгарскими. Возможно, на Золотаревское поселение они попали из Биляра.

Пряжки подпружные (142 экз.) (рис. 91-94) практически все сделаны из железа и делятся по форме на 5 типов:

Тип 1 (25 экз.). Прямоугольные.

Тип 2 (25 экз.). Полукруглые.

Тип 3 (51 экз.). Круглые.

Тип 4 (8 экз.). Овальные.

Тип 5 (33 экз.) Лировидные.

Важным признаком, на наш взгляд, является сечение пряжки. Это относится, прежде всего, к пряжкам с треугольным сечением (34 экз.), подобным сечению удил, имеющих аналогии в аскизских древностях (Кызласов, 1983. Табл. XIII, XXXVI). Большую группу составляют пряжки с плоским и квадратным сечением (83 экз.), встречаются также с круглым сечением (23 экз.), ромбическим (1 экз.) и треугольным (1 экз.). Среди пряжек можно выделить крупные и мелкие. Пряжки всех типов бытовали широко и долго (Степи Евразии, 1981. Рис. 82; Генинг, Халиков, 1964. Табл. XI). Они применялись в основном в конской упряжи, но могли использоваться и в портупее.

Стремена (7 экз.) (рис. 95, 96) сделаны из железа и по общему контуру относятся к арочным, в верхней части которых, прямо в уплощенной дужке, сделаны прямоугольные горизонтальные прорези для путлищ. Среди них можно выделить стремена с округлым (прямым) и заостренным верхом. Подножки слегка вогнуты, а на двух – округлые. В трех случаях на них имеется ребро жесткости. Одно стремя имеет боковые выступы «кулачки», игравшие роль шпор. По существующим типологиям их можно отнести к XII-XIII векам (Древняя Русь, 1985. Табл. 144).

Подковы (2 экз.) (рис. 97, 1, 2) использовались, как правило, для тягловых лошадей, либо для коней тяжеловооруженных всадников. Сделаны они в виде полукруга с одним передним шипом и четырьмя прямоугольными отверстиями для гвоздей, которые также сохранились в подкове. Вдоль центральной оси подковы проходит неглубокая канавка. Такие подковы широко бытовали с XI по XVII век (Древняя Русь, 1985. Табл. 148), но на них, как правило, нет канавок.

Шипы (2 экз.) предназначались для движения по льду и были широко распространены.

Ледоходный шип для человека (1 экз.) (рис. 97, 6) сделан в виде миндалевидного железного кольца с заостренными концами и привязывался ремешками к ноге. Он встречается по всей Восточной Европе (Древняя Русь, 1985. Табл. 148; Культура Биляра, 1985. С. 208).

Конский шип (1 экз.) (рис. 97, 7) сделан в виде П-образной железной скобы с округлым основанием и острым четырехгранным шипом в центре с внешней стороны. Точное назначение этих шипов до сих пор вызывает споры. Одни считают их ледоходными конскими шипами (Кирпичников, 1973. С. 80; Культура Биляра, 1985. С. 206; Древняя Русь, 1985. Табл. 148), другие – шипами для оковки палицы (Колчин, 1959. Рис. 100). Эти шипы характерны для домонгольских памятников Восточной Европы.

«Чесноки» (5 экз.) (рис. 87, 23-27) сделаны из железа в виде четырех лучей, торчащих в разные стороны, и применялись для борьбы с конницей противника. Они были разбросаны в разных местах Золотаревского 1 селища. Подобные «чесноки» встречаются на многих памятниках Восточной Европы (Биляр, 1991. Табл. 5; Город Болгар, 1996. Рис. 45).