Смерть на Неотранторе

Неотрантор, бывш. Деликасс - небольшая планета, на которой располагалась резиденция последней династии правителей Первой Империи. Это была призрачная столица призрачной империи; мы упомянули ее лишь ради исторической точности. При первом императоре неотранторской династии... Галактическая Энциклопедия. Планета называлась Неотрантор. Новый Трантор! На этом сходствопланеты с великим тезкой кончалось. На расстоянии двух парсеков все ещесветило солнце Старого Трантора, и столица Галактической Империи все ещесовершала свой извечный путь по орбите. На Старом Транторе даже жили люди. Не много - всего сто миллионов,тогда как полвека назад планету заселяли сорок миллиардов. Огромный мир изстали и стекла лежал в руинах. В стенах опустевших небоскребов зияли дыры,прожженные бластерами - память о Великом Погроме, случившемся сорок летназад. Как странно: мир, который две тысячи лет был центром Галактики, мир,который правил бесконечным космосом и был домом правителям и чиновникам,чьи капризы выполнялись на расстоянии тысяч парсеков от столицы, этот мирумер за месяц. Невероятно: мир, не тронутый завоевательными войнамипервого тысячелетия; гражданскими войнами и дворцовыми переворотамивторого, лежит в руинах. Сердце Галактики превратилось в живой труп. Какстранно и печально! Пройдет еще не одно столетие, прежде чем это творение рукчеловеческих рассыплется в пыль. И сейчас этот металл, эта мощьбездействует лишь потому, что у людей недостает сил привести ее вдвижение. Миллионы, оставшиеся после гибели миллиардов, разорвали железныеодежды планеты и открыли землю, тысячу лет не видевшую солнечного света.Окруженные механическими исполнителями всех видов работы, освобожденныечудесами техники от произвола природы, люди возвратились к земле. Наместах транспортных развязок росли пшеница и кукуруза, у подножийнебоскребов паслись овцы. Но еще существовал Неотрантор, о котором никто не знал, пока туда,как в последнее пристанище, не бежала от Великого Погрома испуганная семьяимператора. Там Император пережидал восстание, а когда волнения улеглись,там и остался. А в его власти осталось двадцать сельскохозяйственных миров. Император Галактики, Повелитель Вселенной Дагоберт IХ правилдвадцатью мирами, населенными непокорными землевладельцами и угрюмымикрестьянами. В тот проклятый день, когда Дагоберт IХ приехал с отцом наНеотрантор, ему было двадцать пять. В памяти императора жил образ прежнейИмперии, славной и могучей, а его сын, которому предстоит быть Дагобертом,родился на Неотранторе. Он не знал другой Вселенной, кроме двадцати миров. Воздушная открытая машина Джорда Коммазона по праву считалась самымшикарным средством передвижения на всем Неотранторе. Не только потому, чтоКоммазон был самым крупным землевладельцем на Неотранторе, но еще ипотому, что когда-то он был компаньоном и злым гением молодого принцакороны, боявшегося и тихо ненавидевшего стареющего Императора, а теперьстал компаньоном и по-прежнему злым гением стареющего принца короны,которого боялся и тихо ненавидел старый император. Джорд Коммазон из своей машины в перламутровой, отделанной золотом илюметроном обшивке обозревал свои владения: поля волнующейся пшеницы,уборочные машины, домики арендаторов - и обдумывал дела. Шофер, сгорбленный и усохший, выруливал против ветра и улыбался. Джорд Коммазон заговорил, прямо в ветер, уносивший слова в небо. - Помнишь, что я говорил тебе, Инчни? Седые тонкие волосы Инчни шевелились на ветру. Он улыбнулся, словноутаивая какой-то секрет от себя самого, и губы его вытянулись в ниточку, авертикальные морщины глубже прорезали щеки. - Помню, сэр. Я как раз об этом думал, - прошелестел шофер. - Что ты надумал, Инчни? - вопрос звучал нетерпеливо. Инчни не забыл, что на старом Транторе был молодым, красивым изнатным. Он помнил, что на Неотранторе он безобразный старик, живущиймилостью Джорда Коммазона. Инчни тихо вздохнул и прошептал: - Гости из Фонда, сэр, - неплохая вещь, особенно если учесть, что уних всего один корабль и один боеспособный мужчина. Можно сказать, что ониполезная вещь, сэр. - Полезная? - протянул Коммазон. - Возможно. Однако, они волшебники имогут обладать сверхъестественной силой. - Вот еще! - фыркнул Инчни. - Расстояние искажает действительность.Фонд - всего лишь мир. Его жители - всего лишь люди. Если в них стрелять,они умирают. Внизу блестящей лентой вилась река. Инчни выровнял машину по курсу иснова зашелестел: - А эти убежали от другого человека, при упоминании о котором дрожитвся Периферия, ведь так? - Ты что-то знаешь об этом? - с неожиданной подозрительностью спросилКоммазон. - Не знаю, сэр, - улыбка исчезла с лица шофера. - Просто так спросил. Землевладелец, немного поколебавшись, сказал напрямик и грубо: - Ты никогда ничего не спрашиваешь просто так. Тебе когда-нибудьоторвут голову за настырность. Так и быть, расскажу. Этого человеканазывают Мулом, один из его подданных был здесь несколько месяцев назад сделовым визитом. Сейчас я жду другого посланца для... окончательногорешения дела. - А эти путешественники, не те ли они, кого вы ждете? - У них нет положенных документов. - Сообщали, что Фонд оккупирован... - Я тебе этого не говорил. - Это официальное сообщение, - холодно продолжал Инчни, - и если оноверно, эти люди могут оказаться беженцами, которых можно выдать человекуМула в знак дружбы к нему. - Да? - Коммазон сомневался. - Сэр, известно, что друг завоевателя - его последняя жертва, а намнеобходимо принять какие-то меры самозащиты. У нас есть психозонд, а у них- четыре фондовских головы. Мы имеем шанс узнать и о Фонде, и о Муле многополезного. Может быть, после этого дружба Мула не будет нам столь дорога. Коммазон, нежась в слабом ветерке, вернулся к своей первой мысли. - Что, если не верить сообщениям и предположить, что Фонд неоккупирован. Когда-то Фонду предрекали непобедимость. - Эпоха пророков прошла, сэр. - Все-таки, Инчни, что если Фонд не оккупирован? Подумай! Правда, Мулмне обещал... - он понял, что сказал лишнее и принялся заглаживать промах.- То есть, хвастался. Но похвальба - одно, а победа - другое. Инчни беззвучно засмеялся. - Вы правы, сэр: не всегда слова и дела - одно и то же. Только оченьуж отдаленная угроза этот ваш Фонд, расположенный на краю Галактики. - Есть еще принц, - почти неслышно пробормотал Коммазон. - Он тоже ведет переговоры с Мулом, сэр? Коммазону не удалось скрыть самодовольную улыбку. - Не так активно и успешно, как я, но становится все болеераздражительным и несдержанным. Можно подумать, что в него вселился демон.Если я захвачу этих людей, а он решит забрать их себе для собственных нужд- надо отдать ему должное: он не лишен некоторой проницательности - я неготов с ним ссориться, - землевладелец нахмурился и его тяжелые щекиобвисли от огорчения. - Вчера я мельком видел чужестранцев, - небрежно сказал седой шофер.- Мое внимание привлекла женщина: у нее необычная внешность. Решительнаямужская походка и удивительно бледная кожа, контрастирующая с чернотойволос. В голосе шофера прозвучала неожиданная теплота, и Коммазонобернулся к нему с удивлением. - Никакая проницательность не откажется от разумного компромисса, -продолжал Инчни. - Принц отдаст вам всех мужчин, если вы оставите емуженщину. Лицо Коммазона просветлело. - Вот это мысль! Вот это идея! Поворачивай назад, Инчни! Если всеполучится, как задумано, мы обсудим вопрос твоей свободы, Инчни. Дома, обнаружив на рабочем столе в кабинете капсулу с секретнымсообщением, Коммазон испытал чувство, близкое к суеверному страху.Сообщение было передано на длине волны, известной лишь немногим. Прочитавего, Коммазон широко улыбнулся: Фонд действительно пал, а человек Муланаправлялся на Неотрантор. Туманное представление Байты об императорском дворце несоответствовало действительности, и, увидев настоящий дворец, она вглубине души почувствовала разочарование. Комната была тесная, отнюдь нероскошная, даже скромная. Императорский дворец был скромнее резиденциимэра на Термине, а Дагоберт IХ... Байта составила для себя определенное мнение о том, каким должен бытьимператор. По ее представлению, император не должен напоминать чьего-тодоброго дедушку. Он не должен быть худым, бледным и увядшим. И самоеглавное, император не должен подавать чай своим гостям и беспокоиться обих удобстве. А Дагоберт IХ делал все, чего делать не полагалось. Похохатывая, он наливал чай в чашку, которую Байта держала воцепеневшей руке. - Что вы, голубушка, это для меня удовольствие. Мне надоелипридворные церемонии. А сколько лет у меня не было гостей из дальнихпровинций! Я стар, и этими делами ведает мой сын. Вы не знакомы с моимсыном? Милый мальчик. Возможно, несколько упрям, но он еще молод. Хотитеароматную капсулу? Нет? - Ваше императорское Величество, - начал Торан. - Да? - Ваше величество, мы не хотим быть вам в тягость... - Полно, вы мне не в тягость. Вечером будет официальный прием, а дотех пор можно наслаждаться свободой. Постойте, забыл, откуда вы? Как давноу нас не было официального приема! Вы сказали, что вы из провинцииАнакреон? - Мы из Фонда, Ваше Императорское Величество. - Да-да, из Фонда, я вспомнил. Даже нашел на карте. Это в провинцииАнакреон. Я там никогда не был. И в последнее время не получал сообщенийот вице-короля провинции. Как там дела? - беспокойно спросил император. - Сир, - пробормотал Торан, - у меня нет жалоб. - Похвально. Вице-король также достоин одобрения. Торан беспомощно взглянул на Эблинга Миса, тот напористо заговорил: - Сир, нам сказали, что для посещения библиотеки Императорскогоуниверситета на Транторе требуется ваше разрешение. - На Транторе? - переспросил Император без гнева. - На Транторе? Ах,Трантор! Вспомнил. Мечтаю вернуться туда с армадой кораблей. Вы будете сомной. Вместе мы одолеем мятежника Джилмера. Вместе возродим Империю! Его сутулая спина распрямилась, голос набрал силу, взгляд намгновение стал жестким. Потом воодушевление императора прошло, и он тихосказал: - Ба-а, Джилмер умер - я вспомнил. Да, да, Джилмер умер. Транторумер... что-то я хотел сказать... так откуда вы? Магнифико шепнул Байте: - Неужели это император? Я думал, что императоры мудрее и сильнеепростых людей. Байта сделала ему знак замолчать. - Если Ваше Императорское Величество подпишет нам разрешение посетитьТрантор, - сказала она, - он сделает неоценимый вклад в наше общее дело. - На Трантор? - Император снова не понимал, чего от него хотят. - Сир, вице-король Анакреона, от имени которого мы говорим, велелпередать вам, что Джилмер жив. - Жив! Жив! - взревел Дагоберт. - Где он? Мы пойдем на него войной! - Ваше Величество, это неизвестно. Мы пока ничего не можем сказать оместе его пребывания. Вице-король прислал нас лишь сообщить, что он жив.Только оказавшись на Транторе, мы сможем его найти. А тогда... - Да, да, Джилмера нужно найти, - старый император пошарил по стене инакрыл дрожащим пальцем фотоэлемент. Ответа не последовало, и император пробормотал: - Слуги заставляют долго ждать. А мне некогда. Император нацарапал что-то на чистом листе бумаги, поставив внизувитиеватое "Д". - Джилмер еще почувствует силу своего Императора, - сказал он. - Такоткуда вы? Из Анакреона? Что там творится? Уважает ли народ своегоимператора? Байта сказала, вынимая бумагу из слабых пальцев императора: - Ваше Императорское Величество пользуется любовью и уважениемнарода. Народу известно, что Император заботится о нем. - Надо бы посетить добрый народ Анакреона, но доктор говорит... Непомню, что он говорит, но... - он окинул гостей острым взглядом. - Вычто-то сказали о Джилмере? - Нет, Ваше Императорское Величество. - Он не продвинется дальше. Возвращайтесь на родину и передайте этовашему народу. Трантор выстоит! Мой отец возглавляет флот, а этот мятежныйнегодяй Джилмер замерзнет в космосе со своими жалкими кораблями. Император упал в кресло, и снова взгляд его стал пустым. - Что я говорил? Торан поднялся с места и низко поклонился. - Ваше Величество, вы были к нам очень добры, но время аудиенцииистекает. На минуту Дагоберт IХ стал настоящим императором. Он поднялся,выпрямился и стоял так, пока его посетители по одному пятились к выходу. А там их окружили двадцать вооруженных солдат. Прозвучал выстрел. Байта пришла в сознание не сразу, но без вопроса "Где я?" Она яснопомнила странного старика, называвшего себя императором и людей, ожидавшихза дверью. Болели суставы, значит, стреляли из парализатора. Не открываяглаз, Байта стала изо всех сил прислушиваться к звучащей неподалекубеседе. Говорили двое мужчин. Один медленно и вкрадчиво, с робостью,запрятанной глубоко под настойчивостью. Второй говорил резко и истерично,как пьяный, длинными фразами. Слов Байта не различала. "Пьяный" голос былгромче. Байта напряглась и разобрала конец фразы: -...Этот старый безумец, наверное, никогда не умрет. Он мне надоел,он меня измучил. Когда же, наконец, Коммазон? Я тоже старею. - Ваше высочество, давайте сначала посмотрим, какую пользу можноизвлечь из этих людей. Может быть, от них мы получим более мощный источниксилы, чем смерть вашего отца. Пьяный голос перешел в слюнявый шепот. Байта услышала только слово"женщина", а потом заговорил второй, вкрадчиво, со смешком и немногопокровительственно: - Дагоберт, вы не стареете. Лгут те, кто говорит, что вам уже недвадцать пять. Оба засмеялись, а Байта похолодела. "Дагоберт" - "Ваше высочество", астарый Император говорил о своем упрямом сыне. Она поняла, о чем онишептались... Разве такое случается с людьми в действительности? Голос Торана произнес несколько ругательств подряд. Она открыла глазаи встретила взгляд Торана, в котором отразилось облегчение. - Вы ответите перед самим императором за этот бандитизм, - яростнокрикнул Торан. - Освободите нас! Тут Байта обнаружила, что ее запястья и лодыжки прижаты к стене и кполу силовым полем. На крик пришел обладатель пьяного голоса. У него было заметноебрюшко, напудренные щеки и редеющие волосы. Остроконечная шляпа былаукрашена ярким пером, а костюм оторочен серебряными галунами. Он с издевкой фыркнул: - Перед императором? Перед бедным безумным императором? - Он подписал мне пропуск. Никто из подданных не имеет праваограничивать мою свободу. - А я не подданный, понял, космическое отребье! Я регент и принцкороны, и обращаться ко мне следует соответствующим образом. А что домоего бедного глупого отца, то ему приятно иногда принять гостей. Мы времяот времени доставляем ему такое удовольствие. Это тешит его императорскоевоображение. Другого значения эти визиты не имеют. Он остановился перед Байтой, она окинула его презрительным взглядом.Принц наклонился к ней. От него шел невыносимый мятный запах. - Знаете, Коммазон, - сказал принц, - ей идут глаза. С открытыми онакрасивее. Что ж, она мне подходит. Как экзотическое блюдо к столу старогогурмана. Торан безуспешно пытался освободиться от тисков силового поля, на чтопринц не обращал ни малейшего внимания. Байте казалось, что кровь стынет унее в жилах. Эблинг Мис еще не пришел в себя, голова его бессильно свисалана грудь. Магнифико... Байта с удивлением обнаружила, что глаза Магнификооткрыты и жадно впитывают происходящее, как будто он давно пришел в себя.Большие карие глаза повернулись к Байте, шут захныкал и кивнул в сторонупринца короны: - Он забрал мой визисонор. Принц резко обернулся на новый голос. - Это твое, уродец? Он снял с плеча визисонор, которого Байта не заметила, хотяинструмент висел на знакомой зеленой ленте, пробежал пальцами по клавишам,пытаясь сыграть гамму. Визисонор молчал. - Ты умеешь на нем играть, уродец? Магнифико кивнул. - Вы напали на граждан Фонда, - неожиданно сказал Торан. - Если заэто вас не накажет император, то накажет Фонд. Ответил Коммазон: - Фонд способен наказывать? Что же, Мул больше не Мул? Торан молчал. Принц улыбнулся, открывая неровные зубы. Шутаосвободили от пут силового поля и пинком подняли на ноги. Принц сунул емув руки визисонор. - Играй, уродец, - приказал принц. - Сыграй серенаду для прекраснойдамы из Фонда. Объясни ей, что тюрьма в стране моего отца - не дворец, а ямогу поселить ее во дворце, где она будет купаться в розовой воде ивкушать любовь принца. Спой ей о любви принца. Принц сел на краешек мраморного стола и, покачивая ногой, похотливоулыбался Байте. Она кипела в молчаливой и бессильной ярости. Тораннапрягся, борясь с полем, на лбу его выступил пот. Эблинг Мис зашевелилсяи застонал. - У меня онемели пальцы! - воскликнул Магнифико. - Играй, урод! - рявкнул принц. Жестом он скомандовал Коммазону погасить свет и в полумраке скрестилна груди руки. Пальцы Магнифико пробежали, ритмично подскакивая, от одного концаклавиатуры к другому, и поперек комнаты встала яркая радуга. Раздалсянизкий, пульсирующий, тоскливый звук. Затем он разделился на два потока:вверх поднимался печальный смех, а под ним разливался тревожныйколокольный звон. Темнота в комнате сгустилась. Музыка доходила до Байты как черезтолстые складки невидимой ткани, а свет... ей казалось, что она сидит втемном подземелье, а где-то далеко мерцает свеча. Байта невольно напрягла зрение. Свет стал ярче, но оставалсяразмытым. Цвета были грязноватые, двигались нехотя, а музыка оказаласьнатужной, зловещей. Музыка становилась все громче, свет пульсировал ей втакт. А в световом пятне что-то извивалось. Извивалось и зевало, показываяядовитые металлические зубы. Музыка тоже извивалась и зевала. Байтой овладело странное чувство. Она стала бороться с ним и вдругпоймала себя на том, что оно ей знакомо. Так же тоскливо ей было вХранилище и в последние дни на Хэвене. Та же липкая, неотвязная, жуткаяпаутина ужаса и отчаяния опутывала ее сейчас. Байта вжалась в стену. Музыка гремела у нее над головой, смеялась с дьявольской издевкой, атам, где-то вдалеке, как в перевернутом бинокле, на островке светатанцевал ужас. Она отвернулась, и видение пропало. Лоб Байты был холодными мокрым. Музыка погасла. После пятнадцати минут кошмара Байта почувствоваланевероятное облегчение. Зажегся свет, и в лицо ей заглянул Магнифико.Потный лоб, в глазах мрачное безумие. - Как чувствует себя моя госпожа? - выдохнул он. - Не слишком плохо, - прошептала Байта. - Зачем ты так играл? Только теперь она вспомнила, что не одна здесь. Торан и Мис висели настене, обмякшие и беспомощные. Принц лежал без движения под столом.Коммазон стонал, кривя рот и выпучив глаза. Магнифико шагнул к нему, и Коммазон скорчился и завыл, как безумный. Магнифико взмахнул руками, как фокусник, и все были свободны. Торан подпрыгнул и, бросившись к землевладельцу, схватил его загорло. - Пойдешь с нами. Ты нам понадобишься как пропуск на корабль. Два часа спустя, в кухне родного корабля Байта поставила на столдомашний пирог, а Магнифико отметил возвращение в космос полным отказом отсоблюдения правил поведения за столом. - Вкусно, Магнифико? - Ум-м-м! - Магнифико? - Да, моя госпожа? - Какую пьесу ты сегодня играл? - Я... мне не хотелось бы отвечать, - шут заерзал на стуле. - Яразучил ее несколько лет назад, и тогда же узнал, что визисонор оказываетна нервную систему чрезвычайно сильное влияние. Это очень страшная пьеса,она не для твоей светлой невинности, моя госпожа. - Полно, Магнифико. Не льсти. Я не так невинна, как ты думаешь.Скажи, я видела что-нибудь из того, что видели они? - Надеюсь, что нет. Я играл только для них. Если ты и видела что-то,то самый краешек, да и то издалека. - Мне этого хватило. Ты понимаешь, что принц даже потерял сознание? Магнифико мрачно ответил сквозь недожеванный кусок пирога: - Я убил его, моя госпожа. - Что? - у Байты перехватило дыхание. - Я перестал играть, когда он умер, иначе я играл бы еще. Коммазонменя не не интересовал. Он умеет только убивать и мучить. А принц нехорошона тебя смотрел, моя госпожа, - шут смущенно потупился. Странные мысли замелькали в сознании Байты, но она поспешно прогналаих. - У тебя душа рыцаря, Магнифико! - О, моя госпожа! - Магнифико уткнул красный нос в пирог и пересталжевать. Эблинг Мис смотрел в иллюминатор. Трантор был рядом - блестел егометаллический панцирь. Тут же стоял и Торан. - Зачем мы сюда летим? - с горечью произнес он. - Человек Муланаверняка уже здесь. Эблинг Мис провел по лбу похудевшей рукой и пробормотал что-тонечленораздельное. - Вы слышите, - с досадой сказал Торан, - все знают, что Фондоккупирован. Вы меня слышите? - Что? - Мис очнулся и смотрел на Торана с недоумением. Он мягко накрыл руку Торана своей и невпопад заговорил: - Торан, я... я смотрел на Трантор и, знаете... у меня возниклостранное ощущение. Давно возникло - еще на Неотранторе. Это какое-тонепреодолимое стремление, какая-то потребность. Торан, мне кажется, ясмогу. Я знаю, что мне это удастся. Я понял, где искать, я никогда еще невидел этого так ясно. Торан выслушал Миса и пожал плечами. Слова психолога не вселили внего уверенности. - Мис! - Да? - Улетая с Неотрантора, вы не видели, как туда садился другойкорабль? - Нет, - ответил Мис после недолгого раздумья. - А я видел. Скорее всего, это игра воображения, но мне показалось,что это был тот самый филианский корабль. - На котором летит капитан Хан Притчер? - Одной Галактике известно, кто на нем летит. Больше слушайтеМагнифико! Этот корабль преследует нас. Мис промолчал. - Что с вами? - забеспокоился Торан. - Вам плохо? Мис молчал и смотрел прямо перед собой с выражением просветленнойзадумчивости.