V. Украинское национальное движение во время войны

В хорошо информированном бюллетене Кронида Любарского «Вести из СССР», издаваемом в Мюнхене, от 16 февраля 1987 года напечатано сле­дующее сообщение: «13 марта 1986 года в Риге был арестован Роман Силараупс. Ему вменяется в вину требование от­крытой денонсации договора Молотов – Риббен­троп. В октябре 1986 года Р. Силараупс был приго­ворен к 5 годам лагерей строгого режима и двум годам ссылки».

Другими словами, требование объявить недей­ствительным самый преступный во всей истории дипломатии пакт между Сталиным и Гитлером, пакт, развязавший Вторую мировую войну, как и войну против самого СССР, пакт, стоивший челове­честву 55 миллионов убитых, из которых на долю народов СССР приходится 20 миллионов, – так вот, объявить этот преступный пакт аннулированным советское правительство считает действием, под­рывающим основы своего государства. Пакт имел ближайшее отношение к судьбе Украины и Белорус­сии, так как в результате произошло их воссоеди­нение с западными украино-белорусскими террито­риями. На такое воссоединение могут быть разные взгляды, но это не было разрешением ни украин­ского, ни белорусского вопросов. Сталин только увеличил количество заключенных в советской «тюрьме народов» украинцев и белорусов. Планы Сталина по «воссоединению» «братских» народов с советской империей шли куда дальше. Он планиро­вал вернуть в советскую империю все те народы, которые входили в состав царской империи. Не с западными демократическими державами, а толь­ко с однотипным тоталитарным государством – с нацистским режимом Гитлера – мог Сталин осу­ществить такие планы. Поэтому Сталин прекращает былое заигрывание с демократическим Западом, и исподтишка готовится к пакту с Гитлером. Более того, Сталин обвиняет западную демократию в том, что она натравливает Советский Союз и Германию друг на друга, чтобы спровоцировать между ними войну как раз по украинскому вопросу.

Вот что заявил Сталин на этот счет в марте 1939 года на XVIIIсъезде партии:

«Характерен шум, который подняла англо­французская и североамериканская пресса по по­воду советской Украины. Деятели этой прессы до хрипоты кричали, что немцы идут на советскую Украину, что они имеют теперь в руках так назы­ваемую Карпатскую Украину, насчитывающую око­ло 700 тысяч населения, что немцы не далее, как весной этого года, присоединят советскую Украи­ну, имеющую более 30 миллионов населения, к так называемой Карпатской Украине. Похоже на то, что этот подозрительный шум имел своей целью под­нять ярость Советского Союза против Германии, отравить атмосферу и спровоцировать конфликт с Германией без видимых на то оснований» (Сталин, «Вопросы ленинизма», стр. 571).

Это было по существу обращение к Гитлеру с предложением заключить антизападный пакт: это и случилось ровно через пять месяцев – 23 августа 1939 года в Москве был заключен «пакт о ненапа­дении» между СССР и Германией, о чем будет речь дальше.

Сталин воссоединил две Украины и две Бело­руссии, но из-за этого воссоединения недоверие к ним еще больше усилилось, ибо западные братья приносили с собой и западный сепаратизм и за­падную идеологию. После искусственного «дела Скрыпника» Сталин делал ставку не только на рус­ский патриотизм, но и на национализм. Надо заме­тить, что Сталин был по своему прав. Он велико­лепно понимал, что если вспыхнет новая война, то спасти советскую империю может только сама дер­жавная сила – русская нация. И вот беда – чет­верть века ее денационализировали, интернациона­лизировали, вдалбливали в ее мозги марксизм, вы­травляя оттуда русскую гордость, русский патрио­тизм, русскую духовность. Десятилетиями русско­го человека учили издеваться не только над свои­ми великими предками, но и над своей отечествен­ной историей. Эта длительная духовная инквизиция не достигла цели – русский национализм оказался сильнее марксизма. Сталин решил, что в случае вой­ны он поведет русского человека в бой не под зна­менем марксизма, а под знаменем веками испытан­ного русского патриотизма и русских исторических героев. Отсюда логический вывод – реабилитация русского «военно-феодального империализма» со всей его политикой экспансии на окраинах России. Отсюда же и совершенно новый этап в националь­ной политике партии. Старая политика борьбы с «великорусским шовинизмом» признается прой­денным этапом, а борьба с местным национализмом объявляется актуальной и перманентной задачей партии.

Первый разгромный удар по местным национа­листам в самой коммунистической партии Сталин направил против Украины. Это не было случайно. Сталину не удавалась радикальная чистка на Украине от сторонников украинизации, ибо украиниза­ция была официальной политикой украинских со­ратников Ленина во главе со Скрыпником. Сталин решил, что, чтобы покончить с украинизацией, надо покончить со Скрыпником. Для этой цели Сталин направил на Украину в 1933 году одного из секре­тарей ЦК ВКП(б), кандидата в члены Политбюро Павла Петровича Постышева, русского по нацио­нальности. На Украине тогда первым секретарем был Станислав Косиор, являвшийся одновременно и членом московского Политбюро. Официальный ранг Постышева гласил: «Второй секретарь ЦК ком­партии Украины». Создалась странная субордина­ция, не известная в практике даже такой виртуозной бюрократии, как бюрократия большевиков. Как второй секретарь ЦК, Постышев подчинялся пер­вому секретарю ЦК Украины, но первый секретарь ЦК Украины Косиор в свою очередь подчинялся Постышеву, как секретарю ЦК ВКП(б).

Странность положения и смысл этой хитрой ме­ханики Сталина выяснились очень скоро, когда Постышев через голову первого секретаря развер­нул, как секретарь ЦК ВКП(б), кампанию против украинизации, объявляя ее проявлением «буржуаз­ного национализма» на практике со стороны укра­инских старых большевиков Скрыпника, Шахрая, Лапчинского. Началась бешеная травля Скрыпника, который, будучи наркомом просвещения, прово­дил курс украинизации в средних и высших шко­лах, учреждениях культуры, в литературе, искус­стве. В разгар этой травли, летом 1933 года, Скрыпник покончил жизнь самоубийством. Вскоре покон­чил жизнь самоубийством и известный нам писа­тель Хвылевой.

«Украинское дело» Скрыпника послужило Ста­лину поводом для радикального поворота в идеологической политике, вообще, и в национальной политике, в особенности. Отныне главной опасно­стью объявляются украинский и другие местные национальные уклоны. Термин «великорусский шо­винизм» навсегда был изгнан из советской печати. Вот как обосновывал этот поворот сам Сталин в 1934 году на XVIIсъезде: «Многие думают, что грехопадение Скрыпника есть единичный случай, исключение из правила. Такие же вывихи наблю­даются у отдельных товарищей и в других нацио­нальных республиках... Спорят о том, какой уклон представляет главную опасность, уклон к велико­русскому национализму или уклон к местному на­ционализму?... Главную опасность представляет тот уклон, против которого перестали бороться и ко­торому дали таким образом разрастись до государ­ственной опасности. На Украине еще совсем недав­но уклон к украинскому национализму не пред­ставлял главной опасности, но когда перестали с ним бороться и дали ему разрастись до того, что он сомкнулся с интервенционистами, этот уклон стал главной опасностью» (там же, стр. 474).

Вот за этот украинский национализм Кремль организовал на Украине искусственный голод в 1931-32 годах, который унес в могилу 6 миллионов человек.

Второй искусственный голод на Украине Сталин организовал, по свидетельству Хрущева, после вой­ны. Когда Хрущева начали упрекать, почему мы за­купаем хлеб на Западе, тогда как при Сталине мы вывозили его в другие страны, невозмутимый Хру­щев ответил на июньском пленуме ЦК (1963): «При Сталине и Молотове мы вывозили хлеб за гра­ницу, а советские люди пухли и умирали с голоду». Вывозили за границу, конечно, украинский хлеб, и умирали с голоду тоже украинцы. Это было наказание мстительного Сталина за то, что украинцы, как он считал, во время войны не проявили доста­точного энтузиазма в защиту его тиранического режима.

Поставленные во время войны перед выбором: нацисты или коммунисты – руководители украин­ского национального движения выбрали третий путь – путь украинской независимости. Как толь­ко немецкие оккупанты вступили во Львов, съезд украинских национально-политических организаций в июне 1941 года провозгласил восстановление Украинской Народной Республики и создание украинского национального правительства во гла­ве с Ярославом Стецко. Однако немецкие нацис­ты были такими же врагами независимой Украины, как и московские коммунисты. Москва хоть фор­мально создала Украинскую советскую республику, а Берлин вообще рассматривал Украину как свою будущую колонию. Поэтому поголовно весь со­став украинского правительства был арестован ор­ганами гестапо. Они сидели в тюрьме до конца войны. Дело арестованных продолжали в тылу у немцев и большевиков их уцелевшие соратники, создав Украинскую освободительную Раду – УГВР.

Организация украинских националистов (ОУН), лидером которой был убитый чекистами в 1959 го­ду в Мюнхене Бандера, создала Украинскую по­встанческую армию (1942). Поскольку Бандера сидел в немецком концлагере, ее возглавили сна­чала М. Лебедь, а потом Р. Шухевич. Сотни тысяч солдат УПА погибли в борьбе как с немецкими оккупантами, так и с чекистскими войсками. Остав­шиеся в живых, так называемые «бендеровцы», погибли в ГУЛАГе.

Велики были материальные и человеческие по­тери Украины во Второй мировой войне. По официальным советским данным, украинские потери относительно превосходят даже потери России. Вот данные: во время советско-германской войны было уничтожено материальных ценностей на всей окку­пированной территории СССР на сумму 679 мил­лиардов рублей, из них на долю Украины приходи­лось 285 миллиардов. Однако ужасающи были че­ловеческие жертвы: на войне Украина потеряла 15 процентов своего населения. Из них 4,7 миллиона человек не вернулись с войны, а 1,5 миллиона че­ловек из гражданского населения Украины были уничтожены нацистами. Но никто еще не сосчитал, сколько же миллионов «бендеровцев» Сталин за­гнал в лагеря, потому что весь украинский народ в его глазах состоял сплошь из одних «бендеров­цев». Поэтому ему пришла в голову даже сума­сбродная идея, а не сослать ли весь украинский на­род, по примеру кавказских народов, калмыков и крымских татар. Мы помним знаменитое место из доклада Хрущева о «культе личности» на XXсъез­де партии (1956 г.). Вот оно: «Украинцы избегли этой участи только потому, что их было слишком много, не было места куда их сослать, иначе Сталин их тоже сослал бы».

Во время правления Брежнева советская Украи­на начала подавать пример другим союзным рес­публикам, как можно обходить московский абсо­лютный централизм, решая самостоятельно неко­торые свои внутренние проблемы, особенно в кад­ровой политике. В какой-то мере началась факти­ческая украинизация партийно-государственного аппарата. На Украине давно уже не назначают пер­вых секретарей обкомов партии из Москвы. Их на­значает сам украинский ЦК преимущественно из украинцев. Когда новое горбачевское руковод­ство постаралось восстановить старую практику и очистить старый украинский партаппарат во главе с Щербицким, то оно потерпело всем очевидное по­ражение. Щербицкий не только последний брежневец, но и последний первый секретарь партии в на­циональных республиках, который в открытом столкновении с новым генсеком вышел победи­телем. Надолго ли? Это, конечно, другой вопрос. Однако, если новая «генеральная линия» Горбаче­ва с ее «революционной перестройкой» и с ее ши­роковещательным курсом на гласность, откры­тость, демократизацию не является очередным так­тическим маневром, то эта новая политика должна признать за Украиной, как и за другими союзны­ми республиками, статус суверенных государств, который на словах признает даже такой документ редкого лицемерия, как советская Конституция.