VI. Ялта – триумф советской империи

После победы во Второй мировой войне анти­гитлеровской коалиции все восточно-европейские страны из-под ига фашизма перешли под иго боль­шевизма.

Ялтинская конференция была запоздалой по­пыткой западных союзников спасти эти страны от такой судьбы. На деле получилась санкция западных держав на раздел Европы. Лучше было бы, если бы Ялтинская конференция вообще не состоялась. Время и место каждой конференции навязывал Сталин, когда это было выгодно ему. После Сталин­града состоялась Тегеранская конференция, после занятия Красной Армией большинства восточно­европейских стран состоялась Ялтинская конфе­ренция. Если западные державы хотели спасти Восточную Европу и Балканы от коммунизма, то первую конференцию союзников надо было со­звать, когда Гитлер подошел к Москве, а Сталин был в великой панике. Тогда судьба коммунистиче­ского режима висела на волоске, а России угрожало расчленение. Чтобы спасти то и другое, Сталин и его клика были бы вынуждены дать не только га­рантии восстановления свободы и независимости восточно-европейских народов, но пойти и на внут­ренние политические и социальные реформы, как доказательство своей искренности. Нельзя думать, что такое требование было бы нереалистическим. Ведь оставленный один на один с Гитлером, без второго фронта на Западе, первым погиб бы Сталин, а не Гитлер. Ялтинская конференция была великим обманом Сталина и самообманом Запада.

В американском самообмане сыграли роль два фактора: переоценка военного потенциала своего второго врага – Японии и недооценка политиче­ского коварства Сталина.

Ялтинская конференция с участием Рузвельта, Черчилля и Сталина происходила с 4-го по 11 февра­ля 1945 года, за три месяца до капитуляции Гер­мании и за шесть месяцев до капитуляции Японии. Судьба Германии уже определилась – Красная Ар­мия заняла восточно-европейские страны – Поль­шу, Румынию, Венгрию, Болгарию (хотя последняя была нейтральной в войне). Неудержимо двигалась Красная Армия главным фронтом на Берлин и по­бочным фронтом в сторону Чехословакии и Юго­славии. Тем временем западные союзники заняли с юга большую часть Италии, а с запада вступили на немецкую территорию. Поскольку главные свои си­лы немцы сосредоточили на Восточном фронте, то западные союзники имели шансы занять не только Саксонию и Тюрингию, как это и произошло, но и Берлин, который по военному соглашению без нужды и в ущерб политической стратегии был уступлен Красной Армии. Таким образом, к началу Ялтинской конференции капитуляция Германии была вопросом нескольких недель, однако положе­ние с Японией оставалось неясным. Начальники штабов американских вооруженных сил сообща­ли президенту Рузвельту, что без участия Совет­ского Союза война против Японии одними амери­канскими силами будет продолжаться не менее 18 месяцев, то есть до середины 1946 года. До сих пор американцы освобождали страны и острова, оккупированные японцами в Азии и на Тихом океане, но несли при этом большие потери. Теперь предстояла высадка в самой Японии.

Американские стратеги находили, что эта вы­садка будет стоить американской армии сотен ты­сяч солдат. Как выяснилось потом, расчеты эти ока­зались ошибочными, ибо Япония находилась на ис­ходе сил, даже без применения американских атом­ных бомб.

Вероятно, Рузвельт не учитывал также, что с применением атомных бомб война против Японии вообще кончилась бы без всякого участия СССР. Но, как бы там ни было, американский президент, хо­рошо зная упорство японцев в войне на Тихом океа­не и боясь больших потерь американской армии при высадке в Японии, решил уступками на Ялтин­ской конференции склонить Сталина к участию в войне против Японии. К тому же, президент, вероят­но, учитывал, что в отличие от западной стратегии максимально экономить жизнь солдат, стратегия Сталина и его генералов была основана на массиро­ванном и безоглядном расходовании солдатских жизней. Поэтому-то потери Красной Армии даже в обороне были в три-четыре раза выше немецких.

Уступки Америки и Англии в Ялте сами по себе казались скорее уступками тактическими, чем стра­тегическими. Причем, в основном вопросе – о по­слевоенной судьбе восточно-европейских народов – в Ялте пришли к соглашению, что эти народы создадут у себя демократические режимы при сво­бодных тайных выборах. Вот что говорилось на этот счет в «Декларации об освобожденной Евро­пе», принятой в Ялте: «Установление порядка в Европе и восстановление национальной экономи­ческой жизни должны быть достигнуты таким процессом, который помогает освобожденным наро­дам создавать демократические учреждения по своему собственному выбору. Основной принцип "Атлантической хартии" гласит: право всех народов выбирать такую форму правления, при которой они хотят жить; восстановление суверенных прав и самоуправления для тех народов, которые были насильственно лишены их». Далее говорится, что три правительства – США, Англия, СССР – будут помогать «создавать временные органы власти, которые, будучи организованы на широкой базе, представляющие все демократические элементы на­селения, обязаны в ближайшее время путем свобод­ных выборов образовать правительства, отвечающие воле народов». О Польше, из-за которой Англия, собственно, и объявила войну Германии, было ска­зано, что созданное Москвой так называемое Вре­менное польское правительство вместе с польским правительством в изгнании в Лондоне образуют Польское временное правительство национального единения. Это правительство обязано как можно скорее провести в стране свободные, беспрепят­ственные выборы на основе всеобщего избиратель­ного права и тайного голосования. Сталин заверил своих коллег по конференции, что Польша не будет коммунистической страной, ибо, говорил он, «по­ляки националисты и индивидуалисты»; не будут поляки зависеть и от Москвы. К сорокалетию Ял­тинской конференции «Правда» писала: «Глава советской делегации упорно отстаивал «...созда­ние мощной, свободной и независимой Польши» («Правда», 8. 2. 1985). Такие же обещания Сталин дал и в отношении всех других стран Восточной Европы. Однако Красная Армия, вступая в Восточ­ную Европу, везла в обозе коммунистических пра­вителей для каждой «освобожденной» страны – всех этих Берутов, Дмитровых, Ракоши, Готваль­дов, Ульбрихтов, – которые немедленно приступили к большевизации захваченных Красной Армией стран. Приводят аргумент, что Сталин и его запад­ные союзники по-разному интерпретировали Ялтин­ские соглашения. Однако соглашения судьбонос­ного характера, какими были Ялтинские, не долж­ны допускать возможности разного их толкования, тем более, что и Рузвельт и Черчилль знали, с кем они имеют дело. Рузвельт еще накануне войны за­явил, что большевистская власть в Москве такая же тираническая, как и фашистская власть в Берлине, а Черчилль вообще считался со времени английской интервенции в помощь генералу Деникину в 1919 г. присяжным врагом большевизма. Так что Ялтин­ская катастрофа Запада объясняется не только и не столько разным толкованием сторон, сколько ве­щами более прозаическими: Рузвельту важно было уговорить Сталина вступить в войну против Япо­нии, что он сделал бы и без уговоров президента, а Черчиллю важно было спасти Британскую империю от развала, если не в дружбе со Сталиным, то хотя бы при нейтралитете с ним, что тоже было полней­шим самообманом. Нынешний президент Америки Рональд Рейган заявил к сорокалетию Ялты: «Суще­ствует одна символизирующая Ялту линия, которая никогда не может обрести законность: это водораз­дел между свободой и угнетением... Я не колеблясь заявляю, что мы хотим упразднить эту линию».

Включив в свою последнюю в мире империю дополнительно еще восточно-европейские страны, Советский Союз этим не удовлетворился. Он начал расширять свою имперскую власть на все конти­ненты мира. Парадоксально, но факт: старые импе­рии обогащались за счет колоний, а советская им­перия нищает из-за новых коммунистических ре­жимов, которые надо охранять, кормить и воору­жать за счет метрополии. Чтобы удержать в составе империи жертв Ялты, Кремлю приходится дер­жать в одних из этих стран вооруженные силы, а другим угрожать вводом войск, если они взду­мают выйти из «Варшавского договора», как это пыталась сделать Венгрия в 1956 г., или просто стать на путь либерализации, как этого хотела Чехо­словакия в 1968 г. Что же касается «марксистско-ленинских» режимов в Африке, Азии и Латинской Америке, то они все находятся на материально-военном иждивении Москвы, не из-за «братской солидарности» с ними, а потому, что они служат трамплином на пути дальнейшей глобальной со­ветской экспансии. Каждое новое территориаль­ное приобретение – новая тяжесть на шее советско­го народа. Спрашивается, сколько таких тяжестей он может выдержать?

В заключении данной главы, я хочу остановить­ся на причинах, почему Красная Армия терпела по­ражения на первом этапе войны.

Когда партийные историки пишут о советской военной катастрофе первых лет войны и успехах немецких войск, то они повторяют фактически не­верный и политически абсурдный тезис Сталина о том, что немцы имели успех благодаря фактору внезапности нападения. На самом деле глубокие причины первоначальных поражений Красной Ар­мии и секрет немецких успехов лежат совершенно в другой области – в области политической, военно-кадровой и отчасти даже в области психологиче­ской. Укажем сначала на политические причины и факторы.

Только к самому началу войны Сталин и его кремлевская клика закончили свою беспрецедент­ную в истории человечества инквизицию – «Вели­кую чистку», в результате которой были заперты в концлагеря от 10 до 15 миллионов советских граждан. Это означало, если приплюсовать сюда и десять миллионов жертв принудительной коллективиза­ции, что в стране практически не было семьи, прямо или косвенно не задетой чисткой. Отсюда муки и страдания во всех уголках страны и во всех слоях народа. Отсюда же и всеобщее отчаяние, доходившее до пораженческих чувств в начавшейся войне, лишь бы избавиться от тирании Сталина. Многим хотелось верить, что культурная Германия придет к ним как «освободительница» от НКВД, концлагерей, кол­хозов, сталинской тирании. Когда они убедились на практике, что Гитлер пришел в Россию не освобо­дить ее от тирании, а помножить тиранию политиче­скую на тиранию расовую, антирусскую, велико-германскую – вот тогда только и началась «Вели­кая Отечественная война», в которой Сталин уже апеллировал не к Марксу и Энгельсу, а к древне­русским князьям, прославленным царским полко­водцам и русской православной церкви. А чекисты еще втихомолку пускали целенаправленные слухи, что после победоносного окончания войны все будет по-другому, по-новому – не будет больше террора, исчезнет тайная полиция, закроют лагеря, распустят колхозы. Словом, Сталин перестанет быть Сталиным. И всему этому – народу тоже хотелось верить. Вторая важнейшая причина поражений, а в области военного искусства даже решающая, лежала в том всеобщем разгроме советских военных и военно-политических кадров, который Сталин и чекисты учинили как раз накануне войны. Здесь я хочу процитировать официальный и авторитетный советский источник. Источник этот – книга «Вели­кая Отечественная война Советского Союза 1941-1945. Краткая история, под редакцией П.Н. Поспе­лова и маршалов Гречко, Соколовского, Захарова, Баграмяна» (М. Воениздат, 1965). Так вот, на страницах 39-40 этой книги буквально сказано сле­дующее: «В 1937-1938 гг., а также и в последующее время, в результате необоснованных репрессий по­гиб цвет командного и политического состава Крас­ной Армии. Как "агенты иностранных разведок" и "враги народа" были уничтожены три маршала (из пяти); погибли все командующие войсками воен­ных округов... были уничтожены или разжалованы и подвергнуты длительному заключению многие видные военные деятели и герои гражданской вой­ны... Из армии были устранены все командиры кор­пусов, почти все командиры дивизий, командиры бригад; около половины командиров полков, чле­ны военных советов и начальники политических управлений округов, большинство военных комис­саров корпусов, дивизий, бригад и около одной трети военкомов полков». Если бы Сталин и че­кисты не устроили этой антигосударственной и бес­смысленной чистки, то можно сказать с уверенно­стью, что немецкая армия не осмелилась бы напасть на СССР, а если бы напала, то никогда не дошла до Москвы и Волги. Есть еще третий фактор, который обусловил первоначальные поражения Красной Ар­мии. Пока Гитлер не напал на СССР, советское пра­вительство считало, что фашистская Германия ве­дет справедливую оборонительную войну против западных демократических стран. Поскольку Ста­лин разделил Польшу с Гитлером, то и в нападении Германии на Польшу советское правительство и советская пресса обвиняли не агрессора, а его жерт­ву, не пожелавшую подчиниться диктату Берлина. Хотя Советский Союз и после «пакта Риббентропа-Молотова» 1939 г. продолжал считать себя нейтраль­ным в начавшейся Второй мировой войне, но факти­чески в силу этого пакта Советский Союз стал ин­тендантом воюющей Германии.

У Кремля были не только политические и стра­тегические просчеты в ухаживаниях за Гитлером, но и грубейшие психологические просчеты. Кремль систематически насаждал в печати и радиопереда­чах культ непобедимости немецкого оружия, воз­водя до небес качество немецкой военной техники и успехи стратегии «блицкрига». Просмотрите со­ветские газеты тех времен и вы легко убедитесь в справедливости сказанного. Помимо всего прочего и это обстоятельство, нанесшее сознанию советского солдата нечто вроде психической травмы, добавило трагическую ноту в массовую панику советских войск, когда они в начальный период войны целы­ми армиями сдавались в плен или сотнями тысяч бежали с поля битвы без оглядки, бросая оружие. Это были люди, которые вычитали из советских газет, слышали по советскому радио и видели в советских киножурналах, как эта немецкая армия за несколько недель триумфальным маршем про­шла по Европе, разбила великую Францию, изгнала с континента мировую английскую империю, – как возможно было противостоять этому современному чудо-богатырю!

Вот так был подготовлен и культивирован психоз паники, равно как и предубеждение, что не­мецкое оружие непобедимо, а поражение собствен­ной страны в данной войне меньшее зло, ибо оно избавит страну от сталинской тирании. Надо при­знать, что народ в данном случае думал точь-в-точь, как думал Ленин о первой войне между Германией и Россией, когда писал в Манифесте РСДРП от 1 но­ября 1914 г.: «Для нас, русских социал-демократов, не может подлежать сомнению, что... наименьшим злом было бы поражение царской монархии», то есть России («КПСС в резолюциях», ч. I, M. 1954, стр. 323).

Однако, очень скоро выяснилось, что на Совет­ский Союз напал такой же варвар и народоубийца, как и сам Сталин, с той только разницей, что он был чужеземцем. Тогда народы СССР предпочли соб­ственного варвара чужеземному – тем более, что люди поверили дезинформации чекистов, что по победоносной войны Сталин немедленно приступит к новым «великим реформам».