Серия испытаний

Мать мальчика 7 лет и 6 месяцев, у которого имеются отклонения в психическом развитии, много раз приходила на консультации. Од­нажды терапевт сказал ей, что чувствует противоречие в ее поведе­нии, когда она, с одной стороны, рассказывает о неутешительных ре­зультатах обследования ребенка, а с другой — о том, как у нее все хорошо. В беседе выясняется, что женщина вовсе не уверена в его от­клонении от нормы. Она считает, что мальчику просто нужны внима­ние и терпимость. И даже несмотря на то, что ее не устраивает боль­ше ее гражданский муж, она не собирается расставаться с ним, потому что он отлично ладит с мальчиком.

Терапевт хвалит женщину за то, что она так хорошо понимает ре­бенка. Ей явно становится от этого легче. После того как психолог заметил, что она ставит интересы сына выше своих собственных (это показывает ситуация с ее сожителем), делает все, что может, для его блага и, вероятно, очень сильно заботится о его развитии, женщина признается, что вообще-то данные диагноза волнуют ее больше, чем может показаться. Наконец она рассказывает об одном большом опа­сении в связи с болезнью ребенка, из-за которого она не находит себе места. Ее беспокоит вопрос о том, может ли существовать в его слу­чае семейная предрасположенность. Два его дяди не получили школь­ного образования и неграмотны. А ее старший брат умер в младенче­стве от судорог мозгового происхождения. Ей очень тяжело спраши­вать об этом, потому что она, собственно, не хотела бы говорить о своих чувствах. Когда она говорит о них, то начинает чувствовать сму­щение и неуверенность в себе, которых вообще-то за собой не знает.

После того как женщина задала этот вопрос, она меняет свое от­ношение к терапевту. Кажется, только теперь она начинает чувство­вать: терапевт принимает ее настолько всерьез, что ему можно рас­сказать мучительную, неприятную семейную тайну. Психологическая защита матери против диагноза становится теперь более понятной, а с завоеванием доверия появляется возможность продолжать разго­вор. Тем не менее вся эта ситуация говорит о сильной ранимости клиентки.

Отпуск

У госпожи Б. полуторагодовалый сын с множественными порока­ми развития внутренних органов. Вероятная продолжительность его жизни очень невелика. Отец ребенка ушел от жены. Мальчик должен ходить на лечебную гимнастику. Госпожа Б. ждет, что ей посоветуют продолжить кормление ребенка через зонд. Физиотерапевт на лечеб­ной гимнастике обеспокоена ее нереалистичными надеждами, измож­денностью и все снова и снова проявляющимся горем. Предложения посетить прием психотерапевта она отклоняет, аргументируя это тем, что она как раз только что вернулась из трехнедельного отпуска со всей своей семьей, очень довольная и полная надежд. Она не хочет портить это ощущение, обсуждая болезнь ребенка. Девушку-физио­терапевта не удовлетворяет такое объяснение, потому что она все время видит женщину подавленной и в отчаянии. Она неоднократно говорит с ней об этом и пытается убедить ее пойти к психотерапевту, пока госпожа Б. наконец не порывает с ней контакт.

С точки зрения личностно-центрированной психологии, кли­ент сам должен определять направление и темпоритм своих кон­тактов с психотерапевтами. Когда он соглашается на разговор с психологом, это означает, что он уже сделал серьезный шаг на пути преодоления страхов и психологической защиты. Это усилие слишком часто недооценивается.