Глава 17 тучи сгущаются

Ходишь по дорогам, пистолет за поясом. Джонни, ты плохой, Ой-е-ей. ВЕРСИЯ ПЛЕМЕНИ Глубоко-глубоко в сознании дремала удобная для него мысль, что горы иреки вечно и неизменно пребудут там и будут ждать его возвращения. Он несобирался возвращаться на родину, разве что совершить короткий визит, еслиему улыбнется удача. Почувствовать вечное присутствие предков. Оживить себявеликолепием своего детства. Или, при другом раскладе, сломанный иповерженный, подобно Безумцу Изику, он приковылял бы домой и затерялся втеплых безгрешных водах своего начала в ожидании конца. Он никогда неговорил этого вслух, даже с Эльзой, не было повода. Но все годы этауверенность, как незримый якорь, как тихое утешение, шагала рядом с ним. И так было не только с ним. Подобная уверенность была непременнойчастью психики всех обделенных в городе. Ему часто доводилось об этомслышать. Так часто, что фактически к этим словам, превратившимся в клише,никто уже не прислушивался и не принимал всерьез. Но неважно, казались лиони пустыми фразами или очередной иллюзией, за этими словами стояла реальнаяпричина, заставлявшая их так часто срываться с губ. "Бвай, мне осточертело это дерьмо, знаешь, поеду я скоро к себе в буш.Не потому, что я такой сам, а потому, что не пришел из ниоткуда. Надоелодумать, что я должен тут оставаться, в деревне люди всегда нужны". Но теперь настали времена, когда Айван уже ни в чем не был уверен. Дажеего воспоминания враз потускнели, словно были запятнаны. Возможно, подобноИзику, который видел то, чего не видел никто, он тоже стал жертвой лживойистории, воспоминаний реальности, казавшейся такой весомой и неизменной, аоказавшейся лишь эфемерными фантазиями, которых никто не разделял. Реальнымстало только то, что было сейчас. Прошлое опустошило его, а будущее... чертвозьми, кто может знать будущее? Ночной Ковбой был заряжен ганджой и фаталистическим видением концасвета. Он улыбнулся. - Мой брат, - воскликнул он с подъемом, - то, что для тебя, - оно твое!Давным-давно знал я, что ты должен прийти ко мне. Только для тебя и берегуих. Айван протянул деньги, Ковбой даже не стал их пересчитывать. - Вот, - сказал он. - Это твое. Се будущее тебе глаголет. Теперь у тебяесть защита. Айван отправился в тростниковые поля и узнал, что это такое. Онстрелял, пока не иссякли патроны и его возбуждение. Вернулся невероятноуставший, но чувствовал себя так, словно в нем что-то восстановилось. Невозвратилось, нет, ибо то, что ушло, ушло навсегда, зато взамен появилосьчто-то другое. Но и в этом случае оно приходило и уходило. Временами на Айвананаваливалась свинцовая тяжесть, запечатывала его уста глубоким молчанием изабиралась глубоко внутрь, в самые темные и пустые места. Ненадолго,конечно, потому что сила и натура возвращались к нему диким приливомэнергии, с каждым разом все сильнее. Вот с тех пор люди и стали называть егоРиган. Тогда все и началось. Парни узнавали его, показывали пальцем ишептали что-то, с полными восхищения глазами. Женщины смело ему улыбались иделали предложения, которые, как правило, он принимал. "Tы не знаешь Ригана? Какого Ригана? Ригана-певца... Ригана, чье реггейнабело такую жуть, что Вавилон убил его песню. Ригана-руди,Ригана-красавчика, танцора, от которого ни одна женщина не откажется...Ригана что-на-уме-то-на-языке, Ригана человека слова.. Ригана-мечтателя,человека больших планов... Какого-такого Ригана? Ригана загадочного, окотором никто не знает, откуда он родом... Ригана опасного... потрошителялюдей... Ригана укротителя даппи и устрашителя быков... Ригана, который увелженщину пастора... Ригана, которому Вавилон присудил восемь тамарисковыхпрутьев и который не издал ни стона... Ригана, который ничего не прячет запазухой... Ригана, от которого все девки стонут. А, того Ригана? Йеее, тогосамого Ригапа... Ригана, который не дает спуску Плохому Жозе и ходит свысоким дредлоком и со святыми глазами?.. А, так того самого Ригана - с нимлучше не шутить. Он алиас". "Так этот Риган такой алиас? " - "Погоди-ка, ты, братец, не все понял?Этот Риган носит гром 6 руке, Риган молнию держит в кулаке. Я говорю, Риган алиас,Риган хуже, чем рак легких, опаснее, чем сердечный приступ. Риган штормовой.Он горячий, как пламя. Оу, оу, оу, я говорю, Риган штормовой... Риганникогда не знал своего отца... " Айван слышал шепот и посмеивался. И если парни просто шептались ипоказывали пальцами, то девушки становились все смелее и настойчивее. РасПетр видел все это и устало улыбался: "Женщина коварно танцует - и мужчинатеряет голову. Айаа, брат мой юный, ты не победишь мир сей и не сможешьвыпрыгнуть из плоти. Ты не придешь в Зайон с умом от плоти. Ты не сделаешьВавилон своей палкой. Успокой свой дух, брат. Успокой дух". "Я научил всему молодца этого! - хвастался Плохой Жозе. - Все, что вывидите в нем, - моих рук дело". Кому тут возражать? Времена всегда тяжелые,а трава - всегда отдохновение. Бизнес идет отлично, торговцы живут хорошо.Вавилон для них не беда, в нем найдется место для каждого. "И все каквсегда, - размышлял Жозе, - не зря ведь люди говорят, что птичка, чтослишком быстро летит, пролетает мимо гнездышка". "Еще не все решено, - настаивал Ночной Ковбой. - Се есть начало. Кто изнас понял, что брат наш облечен миссией? Кто вложил ему в руки орудие? " ВЕРСИЯ ЭЛЬЗЫ Рас Петр, как всегда, прав. Как бы там ни было, но Айван в товоскресенье, когда он ездил куда-то и что-то там с ним произошло, получилхорошую взбучку. На лице следов не осталось, но последствия видныневооруженным глазом. Мне он так и не сказал, ни куда ездил, ни что с нимтам случилось. Только весело смеялся и говорил: "Бог мой, встретил яамериканских на-яманов, дредлоки отпустили даже. Курят все ганджу и одеждуне надевают". И всякий раз, когда он это говорит, бедняжка Ман-Ай смеется,пока кашель не начинает его душить. И Ман-Ай всякий раз спрашивает: "Расскажи еще раз, что американскиенаяманы делают? " Айван становится очень серьезным, ни капли смеха. "Бвай, -говорит, - как что делают, козла того доят". Даже Рас Петр вместе со всемисмеется. Но если по-честному, перемены эти в Айва-не - к лучшему, но заостальное я не ручаюсь. Хорошо то, что он стал больше времени с Ман-Аемпроводить. Ведь, если честно, мальчик не давал ей ни отдыха, ни передышки,цеплялся за нее всякий раз, когда Айвана не было, а не было его почти всевремя. А сейчас Ман-Ай очень полюбил проводить время с Айваном под деревомманго, когда Айван отрывает его от школьных занятий и рассказывает странныеистории о Рас Менелике, Осу Туту, Короле Премпехе, Куако, Куджо, о БабушкеНанни, королеве-матери ма-рунов, о маялманах и обэаманах с такимиудивительными именами, как Бамчиколачи, и с еще более удивительной силой.Ничего подобного в доме пастора не рассказывали, даже Рас Петр иногдаприходил послушать вместе с сыном и одобрительно кивал. Ман-Ай до бешенствадоводил се своими вопросами: "А куда пошел дядя Айвам? А когда придет дядяАйзан? " Так или иначе, а в эти часы Айван пребывал в мире с самим собой.Забавно, но бизнес идет у них очень хорошо и со здоровьем у Ман-Ая тожеполучше. Они почти забыли, что значит быть голодным. А так Айван не знаетпокоя, не считая тех часов, когда он забывается в своих рассказах, и тогда вглазах его мягкий свет и мечтательность, а голос такой спокойный. Кажется,он очень доволен тем, что мальчик ему радуется. Но в остальном все по-другому, глаза его сверкают, и кажется, что даппискачут на нем и не дают ни минуты покоя. Айван то здесь, то там, постоянно вдвижении. Он ездит куда-то за травой, то и дело просит Рас Петра открыть емусвои секреты, как нарезать и смешивать траву, чтобы это шло на пользу ихбизнесу. Но на черный день ничего не оставляет. Как деньги приходят к нам -так и уходят. Айван много времени проводит в клубах и кинотеатрах. Эльзауверена, что он связывается с этими девчонками в мини-юбках и короткихшортах. Он не заставляет ее больше так одеваться и ходить вместе с ним вклубы. Она совершенно не одобряет подобный стиль жизни. Но у Эльзы нетпротив него никаких доводов. Она так ему и сказала: "Айван, ты прекраснознаешь, что я в этом образе жизни ничего не нахожу. Если тебе что-то надо,иди и ищи. Я буду ждать, когда ты вернешься домой - если вообще вернешься".На том мы и успокоились. Но он, наверное, еще не обрел покоя, потому что все время проводит там,каждую ночь, которую шлет нам добрый Бог. Одно ее тревожит - нет ли тамкакой-нибудь женщины, но как же, в таком случае, он всегда таким Риганомприходит? Как бы ни было поздно, он будит ее, он всегда готов, и всегданадолго - ничуть не устает. Горячий, настойчивый, никогда не вялый. Нет, онане жалуется, но иногда, по утрам, когда Рас Петр хитро улыбается и говорит:"Доброе утро, Эльза, доброе утро, Риган", она всем лицом загорается. Потомучто неважно, как она старается. Кажется, что иногда, когда она всяраскинется и расслабится и природа ее вниз пойдет, она кричит.Громко-громко, да. Нет, если он женщину там ищет, то он ее еще не нашел, нина секунду она в это не поверит... Или в нем больше сил, чем в любом другом? - Айван... - Что? - Чо... скажи мне кое-что? - Да? - Откуда ты такой... ну... такой... Откуда ты такой?.. - Страстный? - Да. - Риган имя мое, и природа моя Риган тоже... Раздвинь ноги. Его настроение непредсказуемо. Иногда он может часами молчать, несчитая его разговоров с Ман-Аем. В другой раз говорит без остановки,выпаливает все единым духом, целый ворох слов, словно не может с собойсправиться. Великие планы, бвай! Им пора перестать покупать траву. Вместоэтого он и Педро захватят какую-нибудь вершину холма в деревне и сами будутее выращивать. Будут обеспечивать других торговцев. А потом он запишет новуюпластинку, но уже как независимый продюсер. - С каких это пор, братец, ты стал фермером? - со смехомпоинтересовался Педро. - Всегда им был, ман, - серьезно ответил Айван. - Но ты, кажется, и капиталистом стать хочешь? И все это время слова, планы, мечты изливались из него водопадом, какбудто кто-то другой в нем говорил, обращаясь не к Эльзе, не к Пед-ро и дажене к самому Айвану. Она прекрасно знала, что он любит поноситься со своимимечтами и надеждами, но тут что-то другое. И все началось с того самоговоскресенья... Может быть, и не все, но в одном она была точно уверена. В тот день Айван встал с кровати - в тот первый день, и спросил, естьли в доме деньги. - Только на школу Ман-Аю и домашние деньги. - Неважно, я отдам в пятницу. - Зачем они тебе? - Нужно найти одного бвая, дело не ждет. Когда Айван вернулся, онсловно горел, был очень возбужден, и весь на нервах. Он не мог скрытьэнергии, которая в нем бурлила, не мог справиться с ней. Как Эльзепоказалось, под рубашкой он что-то прятал. - Ты нашел его? - Конечно. - Избегая новых вопросов Айван прошел в их комнату изахлопнул за собой дверь. Ей никогда не забыть эту закрытую дверь, потомучто раньше он никогда не выставлял се из их комнаты. Айван пробыл там довольно долго, и когда наконец вернулся, Эльзазаметила, что он изо всех сил старается вести себя как ни в чем не бывало.Нужно было все разузнать, и ей не составило труда найти в его личном ящикепод кроватью два револьвера. Она виновато прислушивалась к удаляющемусязвуку "хонды" и, наверное, сгорела бы со стыда, если бы Айван обнаружил, чтоона роется в ящике, который он специально держал подальше от нее. Вскоре онапоняла, что лучше ей было бы туда не заглядывать. Вот это напасть, а? Насколько я понимаю, Пе-дро не знает, что Айванпринес в дом оружие. А что, если его найдет Ман-Ай? Господи Иисусе, дажеговорить страшно... Но что Айван хочет делать с двумя этими штуками? Я немогу рассказать о них Педро и не рассказать тоже не могу. Вот так несчастье!Вряд ли, конечно, Айван собирается стать ганмэном. Нет, он наверняка купилих для кого-то, вот и все. Ведь, когда бы я туда не заглядывала, они всегдалежат на месте. Или только один? Бог мой Иисус, Айван бродит по городу сревольвером за поясом?.. Но что же все-таки с ним случилось, с Айваном-то? Взять хотя бы этоутро. Педро с Ман-Аем отправился делать обычный обход. Айван, как всегда,спал допоздна. Как только она прочла в газете заголовок, она бросилась егобудить, потому что дело касалось ганджи. - Смотри, Айван! - М-м-м, чего там? Зачем ты меня разбудила? - В газетах пишут, что полиция задержала в Майами самолет, доверхунабитый ганджой. Говорят, он летел от нас. Как будто муравьи в кровать к нему забрались, вот так же Айванподскочил и схватил газету. - Семьсот тысяч долларов по уличной цене! - Это его окончательноразбудило. Он уставился на нее как безумец. - Слышишь, что я говорю -семьсот тысяч долларов к чертям! Я скоро буду. Где мои штаны? - Ты разве не понимаешь, они сказали, что правительство США послалосюда вертолеты помочь силам охраны расправиться со всей этой торговлей? - Чо! - фыркнул он. - Это пропаганда, чистой воды пропаганда. Ладно, яскоро. Он не стал ждать Педро и Ман-Ая с мотоциклом, а пошел пешком, скореедаже побежал, на ходу заправляя рубашку в штаны. ВЕРСИЯ РИГАНА Почему я всегда чувствовал, что Жозе знает все про тот самолет? Он меняза дурака, что ли, держит? Когда я увидел его с тем человеком высшегоуровня, там, у Пиннакля, он засмеялся и сказал, что идет на крикетный матч.Крикетный матч? Нет, он обязан был всем нам все рассказать. Семьсот тысячдолларов! Кто все это возьмет себе? А мы от солдат и от пуль бегаем каждыйБожий день. За что? За мелочь какую-то. Л королева Педро? Нет, ман, Жозеобязан все нам сказать. А что, если и правда янки пришлют сюда вертолеты и"загасят" торговлю? Такой Вьетнам тут начнется... Что станет с акрами, вкоторые мы с Педро и Кули Растой собираемся вкладываться? Это же все моебудущее! Пойду-ка поищу Жозе. Айван решился на экстравагантный поступок и взял такси. Водитель был вкурсе всей секретной информации, так что гнев Айвана оказался разделенным. - Хрен с ними, с бокситами! - объявил он страстно. - Главный природныйресурс нашей страны - это ганджа. Знает ли Айван, что у премьер-министра иего кабинета есть свои тайные плантации? Большой бизнес, очень большой. Тызнаешь, Джон Кеннеди приехал сюда, говорит, хочет животноводствомзаниматься. - Водитель громко рассмеялся. - Большой Джон думает, здесь всеидиоты? Ехать сюда из Техаса разводить коров? Ха-ха-ха... Особенно если всезнают, что лучшая ганджа в мире растет именно здесь? - Он снова засмеялся. Айван не знал, кто такой Большой Джон Кеннеди и в каком фильме ониграл. Имя вроде бы знакомое, возможно, ковбойская звезда? Но так или иначе,его мысли витали далеко от Техаса. - Лично я этим бизнесом заниматься не собираюсь, - сказал водительголосом воплощенной добродетели. - Я христианин. - Водитель с огорчениемпосмотрел на Айвана и на какое- то время замолчал. - Знаешь, что большевсего губит нашу страну? - спросил он наконец риторически и, не дожидаясьответа, проговорил: - Слишком много христианства, завезенного из Америки! -Он начал новую тему, и в глазах его загорелись недобрые огоньки. - Славь Бога, брат, - сказал Айван. - Славь Его святое имя. Риган оставил такси за углом, поскольку такое его прибытие означало бы,что у него что-то срочное. Жозе и его нынешняя пассия по имени Пинки праздносидели за столиком. По соседству, потягивая пиво, расположились несколькоторговцев. Риган, особенно после беседы с водителем, ожидал, что главнойтемой разговора станет самолет. Ничего подобного, бизнес, как всегда. Айванпринес свое пиво к столу Жозе. - Играешь в кости, Джа? - Почему бы и нет? Один цент очко? Айван бросил кость. - Твой ход, ман. Ты сегодня газеты читал? - Он сказал это обычнымголосом. Жозе пропустил его слова мимо ушей. - М-м-м. Твой ход. - В Майами самолет задержали. Говорят, отсюда летел. - Я читал. - Ну и что? - Что "что"? Двоих, они говорят, взяли. Твой ход. - А кто говорит? Кто - они? - Они, ман. Сам знаешь, они говорят. Мой ход. - Жозе, а вдруг они начнут жечь поля, как тогда быть? - Это пропаганда, чтобы немного успокоить христиан. Ничего не будет. - И все-таки, если они пойдут на риск, нам нужно что-то предпринимать. - Твой ход, - протянул Жозе. - Крикетный матч, а? - сказал Айван. - Кое-кто в крикете сейчас сильно поднялся, - усмехнулся Жозе. - Семьсот тысяч долларов, Жозе? Это разве шутки? - Пропаганда, ман. Твой ход. - Но все-таки кто-то делает хорошие деньги. Кто? - Спроси кого хочешь. Все знают кто. - Но я тебя спрашиваю, Жозе. Их взгляды столкнулись. Жозе рассмеялся. - Премьер-министр, министр сельского хозяйства, епископ городаКингстона. Все об этом знают. - Жозе, ты думаешь, я шучу? - Твой ход. - Если они продают все это на экспорт, у нас с Педро есть полтора акраземли. Почему бы нам втроем не продавать все напрямую и делать реальныеденьги? Что ты на это скажешь? - Я больше не играю. - Жозе демонстративно отложил кости и наклонился кстолу так, что Айван не заметил изменившегося выражения его лица. - Пинки,сходи-ка принеси пива. - Он поднял голову и посмотрел женщине вслед. Егоголос был тихим и напряженным: - Айван, слушай меня внимательно. Я ничего незнаю об экспорте, ничего. И давай на этом кончим. Если тебе не нравится нашедело, в Западном Кингстоне тысячи людей, которые хоть сейчас готовы работатьсо мной. Не нравится тебе - уходи, ман, давай расстанемся. Вот и все. Просторасстанемся. - Он посмотрел на Айвана и пошел к выходу. - Подожди... - Что? Жозе обернулся. - Ты же знаешь, я не хочу расставаться с тобой, старик. Но где этонаписано, что мы тоже не можем делать хорошие деньги? То ли Жозе уже был гораздо больше напряжен, чем показывал, то ли что-тоеще - Айван не мог понять что - но эти слова Айвана буквально взорвали его.Жозе вперился взглядом в Айвана. Вены на его шее набухли, и гнев началперетекать в истерику. - Слушай меня внимательно, ты, жопа! Когда я тебя подобрал, ты не знал,что делать со своей задницей. Полуголодный был. Теперь у тебя во дворе стоит"хонда". Каждую ночь ходишь в клуб и развлекаешься с женщиной. Ты кто?Идиот? Хорошие деньги? Сколько денег вы с Педро берете каждую пятницу? Этоне деньги? Тебе нужно благодарить судьбу, что ты вообще зарабатываешь нажизнь. Ты знаешь, что люди говорят: "Когда человек знает, что спинка у стуласлабая, он на нее не опирается"? Наверное, знаешь. А теперь, с твоегопозволения, я уйду отсюда. - В слепой ярости Жозе с размаху пнул ногойстоящий у него на пути стул и вышел. Люди в кафе, с деланно безразличнымилицами, внимательно наблюдали за происходящим. Они ничего не пропустили.Чувствуя себя полным идиотом, Риган пошел вслед за Жозе. В каком- то смыслеон, конечно же, прав, дела у них с Педро идут отлично. - Эй, Жозе! Подожди, братан... - Айван прибавил шагу. - Подожди, ман,все еще одна любовь... Жозе не останавливался. Риган не знал, слышит ли он его из-за ревамотоцикла. Опять случилось что-то странное. Оба они, и Педро, и Жозе, какбудто перепугались, когда он заговорил о высших этажах в торговле. Онвпервые столкнулся с такой реакцией Жозе, который отличался завиднымхладнокровием и никогда не повышал голоса и не выдавал своего внутреннегонапряжения. Теперь же он кричал, был взбешен, раскидал стулья, и все из-зачего? Они ведь со всем справляются. Ладно, немного хладнокровия и -поживем-увидим... - Подожди, не могут же они сейчас начать жечь тростники? Еще не времясбора урожая, а? - Рас Петр сказал это, прищурившись на солнце. - Тычувствуешь запах дыма? - Так и есть, - ответил Риган. - Уже давно чую. Ты слышал что-нибудь озабастовке или каких-то там проблемах? Наверное, случайность это, чтотростники горят, ман. - Айван, посмотри на гору, туда, где Пиннакль стоит. Там, за равнинами плантаций сахарного тростника весь горный массив былиспещрен струйками черного дыма, поднимавшегося в ясную синеву неба. - Бамбоклаат! - прошептал Айван. - Это не пропаганда. Обернись сюда,Педро. Они остановились и молча стали смотреть на горящие горы. Шесть, семь,нет, десять столбов дыма поднимались в воздух и превращались в одно темноеоблако, неподвижно повисшее над вершинами. Четыре вертолета, четыре зловещихстрекозы парили в небе, влетая и вылетая из дымного облака, подобногигантским доисторическим насекомым, которых огонь выгнал из нор. - Поверь мне, там уже ни корешка травки не осталось, - усмехнулсяПедро. - Весь урожай этого года. Приближающийся грохот заставил их отъехать в заросли тростника. Мимоних пронеслось четыре тяжелых армейских грузовика. Солдаты были в полнойамуниции и выглядели радостными, почти ликующими. Их камуфляж был украшенветочками с зелеными шишечками, что придавало всем на удивление беззаботныйвид. - Смейся-смейся, человек, тебе, наверное, хорошо, да? - пробормоталРиган. - Возмездие, - сказал Рас Петр. - Грядет вам возмездие. Риган взглянул в глаза своего брата и понял, чем для него были этиухмыляющиеся молодцы и их небрежно болтающиеся на шее автоматы. Риган думалоб уничтоженных полях и о первой ночи, проведенной в присутствии Рас Петра.Он услышал грохот еще одного грузовика. Его рука полезла под рубашку инащупала перламутровую рукоятку, согретую его телом. Его вновь охватилостремительное и высокое чувство, словно он отлетел от себя, ни о чем недумает, не взвешивает свои шансы, не примеряется к обстоятельствам, а простобесстрастно наблюдает за развитием пьесы. Он увидел, словно в кинофильме,как на ветровом стекле появляется трещина, как ужас пробегает по лицуводителя, как грузовик, теряя управление, шумно съезжает в тростниковыезаросли... Голос Рас Петра и его рука привели его в себя. - Нет, нет, брат мой. Худший враг нередко живет в тебе самом. - Он взялАйвана за руку и крепко сжал ее. Медленный спокойный голос продолжал: - Тыведь не совсем еще сошел с ума? Помни, что я один и со мной старина Ман- Ай,которому нужна помощь. Ты же не безумец, ман? - Пожалуй, нет, - ответил Айван, гадая, почему голос и манеры Рас Петравсегда кажутся такими отстраненными. - Так ты знаешь о револьверах? - Давно знаю, - сказал дредлок. - Тревожат они мой дух. Знаю, чтотворится с тобой, но, как бы там ни было, Я-ман не защищает игры кровавые.Джа слышал, как я поклялся, что не желаю видеть этого - как черный человекубивает черного человека. - Но это приходит и уходит, и снова приходит, - ответил Айван. - Давай-ка поищем Жозе и спросим его, весь этот дым над Пиннаклем -тоже пропаганда? - предложил Педро. - Не лучше ли самим посмотреть, что там реально происходит? Солдаты ужеуехали. - Бвай, ты ведь понимаешь, сколько они там наверху пробудут. Неуспокоятся, пока не выжгут все растения. Поворачивай лучше назад. Передовое вертолетное звено "Операции "Дружба"" провело четыре недели,исследуя самые отдаленные холмы в районах, известных производством травы.Вертолетчики вместе со следовавшими за ними по пятам солдатами вряд лимногое пропустили. То ли по удачному совпадению, то ли намеренно, операциюпровели как раз в то время, когда урожай набирал силу. Пресса и церковныевласти наперебой расхваливали беспрецедентное международное сотрудничество ичеткие действия армии. "Операция "Дружба"" - небывалый успех в областимасс-медиа и дипломатии, с этим все согласились. Крестьяне восприняли все стоически. "Пускай Вавилон тешится, - сказалиони. - Вертолеты улетят туда, откуда прилетели, а трава, она навечно - мирбез конца. Пусть себе жгут поля - пройдет дождь, и трава снова восстанет,зеленая и ласковая. Траву не убить им". Торговцев и городских покупателей бросило в холодный пот. Началисьпанические закупки про запас во всех известных точках в городке лачуг. Накакое-то время спрос во много раз превысил предложение, результатом чегоявился немедленный скачок цен. Но вскоре на рынке появились прошлогодниезапасы - необычайно хорошая трава, пролежавшая год в земле и "набравшаясилушку". Смоляная, убойная, пропахшая землей ганджа была быстро распродана,поскольку крестьяне готовились к засухе. Ганджу с тех полей, которые сумелиизбежать армейских огнеметов, наскоро собрали и привезли в город, но онабыла еще не окрепшая и зеленая, и потому оказалась слабой и беспон-товой.Стыд и срам, сказал Рас Петр. В отличие от многих других, ему и Ригану еще повезло. У них былприпрятан мешок ганджи изумительного качества, в который они, по настояниюРас Петра, вложили свои деньги. "Реальное колли как-в-первый-раз", по егословам. Но они горячо разошлись во мнениях - Айван со страстью, Рас Петр сбезмятежной непреклонностью. Пока продолжается кризис, считал Пе-дро, ганджадолжна поступать к их постоянным покупателям по старой цене. Айван полагалтакую политику чистым безумием. Скоро все пойдет от худшего к худшему,поэтому нужно попридержать траву. Очень скоро колли высокого качества будетна вес золота, да что там золото, на вес десятидолларовых купюр. "Не жнитам, где не сеял, - предостерег его Рас Петр, - и не вступай на путьугнетателей". Мешок был распродан за один день. Торговцы встречались и подолгу совещались, но совещания эти ни к чемуне приводили, потому что вести им было некуда. Те, у кого осталось кое-чтопро запас, взлетели в одночасье. Один парень по прозвищу Башка сумел такподняться, что тут же выложил деньги на новенький "Форд Кортина". Вскоре емупришлось пожалеть о своем скоропалительном решении - когда он не смогудовлетворительно объяснить полиции источник своего внезапного богатства."Представьте только, маленький грязный "страдалец" припарковал новый"Кортииа" к своему сараю? " Торговцы проклинали захваченный самолет, скоторого и начались все несчастья, вместе с летчиком и его матерью. Жозеотнесся ко всему философски. Когда бизнес расцветал, никто не причитал,потому и сейчас "держите свой чертов рот на замке". Не считая такого родахлестких фраз, он говорил немного и был, как правило, неуловим. Когда поставки ганджи в Тренчтаун стали совсем мизерными, резкоусилилось потребление белого рома. А вместе с этим возрос уровеньпреступлений, агрессивного поведения и иррациональных выходок, посколькунервная система "страдальцев", годами умиротворяемая ган-джой, внезапнополучила шоковую подпитку в виде рома. Вся травяная экономика, включавшая в себя крестьян-производителей,заготовщиков, резчиков, распространителей, а также шустрых посредников,влезавших в трещины торговой сети и кое-как перебивавшихся там, быларазрушена. Официально безработный паренек стал реально безработным, лишенныйкаких-либо источников дохода. Пошли кражи со взломом, обычным стал разбой сиспользованием револьверов, ножей и мачете и даже без таковых, на чистомотчаянии и грубой силе. Пресса и церковь громко сожалели о возрастающейпорочности социальных низов, забывая упомянуть о неуклонном росте случаевизбиения жен в сельской местности. Премьер-министр выступал с крутыми речами, укрепляя свой престиж средиизбирателей в богатых предместьях. То и дело его пронзительный, слегкаистеричный голос можно было услышать по радио. - Я хочу, чтобы все и каждый знал, что под властью нового правительстваполиция не обещает легкого блаженства ни одному грязному криминалу. -Скрываясь за высокими стенами, запертыми воротами, зарешеченными окнами,респектабельные граждане согласно кивали, издавая понимающие звуки. Прессопустился. Рас Петр сделал кое-какие накопления на черный день. Эльза тожееженедельно кое-что откладывала из денег на домашние расходы. У Айвана небыло наличных, но он продал наручные часы и немецкий транзисторный приемник.Они бы справились с кризисом, если бы Ман-Ая не постиг приступ такой силы ипродолжительности, какой раньше с ним не случался. Доктор покачал головой. Он пробормотал что-то про анемию, вялостькостей и обезбоАйвание. ПереАйвание крови и таблетки. Кровь, лекарства иденьги. Тучи мрака сгущались. Все, что было несущественным, было продано. Втакие времена, настаивал Айван, пистолеты - вещь первой необходимости, но,если потребуется, он продаст и их. Рас Петр не спорил. Они согласились, что"хонда" относится к предметам первой необходимости, и Риган сжег немалосэкономленных денег на дальние поездки по стране в поисках ганджи. Вскорезакупочные деньги кончились. Шляпки Эльзы стремительно исчезали. Айванвернулся с небольшим количеством хорошей травы. Он так и не рассказал о еепроисхождении, да никто его и не расспрашивал. Траву распределили по точкам,и на этот раз Рас Петр и словом не обмолвился о цене, которую зарядил Айван.Только когда они подсчитали выручку, им пришло в голову, что часть денегпринадлежит Жозе. Педро, как обычно, отсчитал его долю. - Мы не знаем, где нам взять следующую партию, понимаешь, Педро. Мы неможем платить Жозе за эту неделю. - Я даже доктору в среду не заплатил, - ответил Рас Петр. - Пусть Жозе берет свою долю из тех семисот тысяч долларов, которые ониоставили в Майами, ман. Не плати ему. - Во всяком случае, мы должны объяснить ему ситуацию, - сказал Педро. - Ничего не говори, сэр. Из-за таких, как он, армия пожгла все поля.Ничего не объясняй ему, к черту, - Нет, брат, мы должны ему все объяснить. Возможно, не стоит отдаватьему всю долю, но нужно продемонстрировать, что мы намерены ему заплатить,хотя бы и не сразу. В кафе "Одинокая звезда", куда они вошли, на этот раз не было ниторговцев, ни женщин, которых привлекало сюда свободное обращение торговцевс деньгами. Жозе потягивал пиво за столиком в позе одинокого величия, сосвоей ледяной непроницаемой маской. - Риган, Педро, одна любовь, братья! - Одно сердце! - сказал Рас Петр. - Одна судьба! - ответил Жозе. Риган кивнул. - Хайле, ман. Рад видеть,что вы меня не забыли. Вы работали на этой неделе, и я вас не видел. Но вотвижу вас - и мое сердце радуется. - Чо, - серьезно сказал Педро. - Ты знаешь, что мы не мухлюем с тобой,Жозе. Было такое хоть однажды? - Первый и последний раз, - сказал Жозе и улыбнулся, чтобы показать,что это шутка. - О чем ты... - начал было Айван, но Педро поспешил оборвать его. - Мой бвай болеет, очень плохо... - Жизнь тяжелая, - сказал Жозе, - но есть кое-что тяжелее ее. - Я правда не могу заплатить тебе все за эту неделю. Ты должен наспонять и дать нам отсрочку. - Если я пойму аас, мне придется понять и других, а тогда никто из моихлюдей меня не поймет. Пятьдесят долларов - только это меня касается. - Я принес тебе все, что мог, Жозе, бвай у меня больной... Жозе сделал рукой короткий жест отстранения, как бы от всегооткрещиваясь. Айван, загоревшись гневом, стал было говорить, но Педроэнергично покачал головой. Жозе равнодушно смотрел на Айвана: - Пойми, это не мои заботы. Мне жалко твоего бвая - честно, но если тыторгуешь, ты платишь. По-другому никак. - Жозе, войди в мое положение, брат. Я не собираюсь тебя обмануть, япришел к тебе как брат. - Да не проси его, к черту, - сказал Айван. - Ты не можешь заплатитьему за эту неделю, вот и все. Не плати ему, ман, Жозе ласково засмеялся. - Погоди, Педро, - разве ты не объяснял этому маленькому бваю, какдолжны идти дела? Кажется, он что-то не понимает? Даппи морочат его. - Забудь это, Жозе, и войди в мое положение, - сказал Педро. - Я прошутебя. - Без жалких историй, ман. Меня они не касаются. Я имею дело только спятьюдесятью долларами. - Жозе сосредоточил взгляд на бутылке "Ред Страйп "и протянул открытую ладонь. Педро долго смотрел на его ладонь. - Так... тебя касаются только деньги. И больше ничего - только деньги? - Только деньги, брат. - Он протянул руку и извлек деньги из слабогозахвата Рас Петра. - Одна любовь, ман. Айван стоял, сжимая и разжимая кулаки, и наблюдал за тем, как Жозепересчитывает деньги и кладет их в карман. Жозе был лично знаком с Ман-Аем изнал, что он болен. А Педро - что ему такое известно, что заставляет егоидти на поводу? Почему он позволил Жозе взять деньги? Пошли они все... - Аи... Я не плачу тебе до следующей недели, Жозе. Скажи своему боссу,пусть возьмет мою долю из тех денег в Майами. Из-за них все поля сожгли. - Расскажи ему обо всем, Педро, - велел Жозе. - Не надо мне ничего рассказывать - я заплачу, когда смогу. - Когда сможешь? Когда выйдешь, ты хочешь сказать? Расскажи ему обовсем, Педро. - Откуда я выйду? Откуда? - Сделав шаг в сторону Жозе, Айван потянулсяк рубашке. - Иее, откуда это я выйду? Я не боюсь тебя, Жозе, ты это знаешь. - Знаю. Как тебе меня бояться? Риган же у нас - бэдмэн, Риган - ганмэн.- Жозе улыбался так, словно что-то его сильно развеселило. - Но и я не боюсьтебя, ты тоже это знаешь. Педро, ты хорошо поговори с этим бваем. ВЕРСИЯ ЖОЗЕ И ведь не кто-нибудь, а я все сделал для этого бвая. С того первогодня, когда эта бедная жопа в город приехал. Да, на сей раз паренек пролетелмимо гнездышка. Видите, как все бывает. Где тонко, там и рвется. Если пойдетслух, что Риган торгует и не платит, другие тоже пойдут по его пути. Но раноили поздно я ожидал чего-то подобного, так что все к лучшему. Возможно,давно уже пора было показать ему, что бывает с теми, кто нарушает закон. Аведь он и хотел бы дать Педро передышку. Но сначала один, а потом - всеостальные. Маас Рэй поставил все под его личную ответственность, для этогочеловека нет ничего невозможного. Когда торговец делает большие деньги, онсам рад платить. Какие они неблагодарные, ман. Чувство собственнойброшенности и людской неблагодарности привело его в ярость. Чем больше ондумал, тем больше закипал. Особенно на Рига-на. Этому парню он всегда делалтолько хорошее. К тому же в каком-то очень тонком смысле ему нравится егостиль. Но бизнес есть бизнес, и он знает, что хуже ужасного Маас Рэя нетникого... - Маас Рэй, видите ли, сэр, беда тут небольшая. Забавное время сейчас,знаете, в торговле все как на ниточке... Один тут есть торговец, сэр - да, сэр, тот, что работает с Рас Петром... Его зовут Риган. Ноэто не моя промашка, сэр... Что я от вас хочу? Понимаете ли, это нахальныйбвай и рот у него большой-пребольшой, - если он уйдет с этим, все обо всемузнают.,. Так точно, сэр. О'кей, сэр, так и придется сделать. - Жозе готовбыл уже повесить трубку, но внезапный импульс остановил его. Он не собиралсяэтого говорить, но у него сложилось впечатление, что Маас Рэй винит во всемслучившемся его. Он не хотел дальнейших порицаний. - Подождите, сэр, еще одно. - Жозе замолчал, но было уже поздно. - Вотчто, сэр, возможно, это и неправда, но вы должны знать - говорят, что этотбвай - ганмэн. Хорошо, сэр. - Еще не повесив трубку, он уже пожалел осказанном. Но сожаления никому еще не помогали. Теперь пусть Риган сам осебе заботится. "Если козочка не знает, как устроена ее дырка в заднице, ейне стоит есть столько гороха", в конце концов... ВЕРСИЯ РИГАНА Айван вбежал в комнату, где Рас Петр и Эльза несли свою бдительнуювахту над Ман-Аем. Хотя он и старался приглушить голос, всем стало ясно, чтоон очень возбужден. - Я привезу траву, Педро. Очень хорошую траву. - Сколько бензина мы сожгли из-за напрасных слухов, Джа? У того естьтрава, у этого есть трава... А как до дела, то ни травы, ничего. - В голосеРас Петра звучала апатия. - Но надо хотя бы проверить. Как Ман-Ай? - Не лучше и не хуже - как обычно. - Мы должны заработать немного денег... Я поеду проверить, есть литрава. - Чем ты заплатишь за нес, Айван, даже если - а я в это не верю - онагде-то есть? - Говорят, у Бхуа она есть. Он поверит нам и подождет, - сказал Айзан.- А если нет... - А если нет, что тогда? - спросил Рас Петр, впервые за все это времяподнимая голову. - Тогда... тогда мне придется его уговорить, - сказал Айван и вздохнул. - Так вот до чего мы дошли? Джа свидетель, Айван, Бхуа - мой приятель.Мы не имеем права этим заниматься. - Что ты говоришь? - взорвался Айван. - Взгляни на Ман-Ая. Мы обязанысделать для него все, что потребуется. - Но не этого брата, не этого. Мы ведь не звери! У нас есть разум, ман. - Ну, и что тогда? - Лучше, брат мой, продадим "хонду". Если кто и должен ехать за травой,так это я, но мне не оставить Ман-Ая. - Я сам съезжу, в чем проблема? - Айван - ты не заплатил Жозе за прошлую неделю... Ты разве непонимаешь, как ты рискуешь? Лучше продадим "хонду", не езди, ман. Эльза, которая молча все слушала, наблюдая за их лицами, сказала: - Если есть хотя бы один шанс, хотя бы один... - Она закусила губу иуставилась в пол. - Педро, Айван прав, если есть хотя бы один шанс, мыдолжны попробовать. Педро посмотрел на мальчика и промолчал. - Ладно, просто поговори с Бхуа, Айван. Только поговори со стариком,оставь пистолеты и просто поговори с ним, ты понял меня? Когда он узнает онашем положении, он нас поймет. - Но я не знаю, где Жозе поджидает меня? Ты с ума сошел - оставитьпистолеты? Я только поговорю со стариком, хорошо? Вставленный умопомрачительной ганджой, которую они покурили со старцемБхуа, ликуто-щий от сознания успеха, Риган с револьвером за поясом мчался поСпаниш-Таун-роуд. Старец Бхуа, которого торговцы называли Кули Раста,кое-что ему показал. Пристыдил его как следует, хотя траву "выбивать" изнего не пришлось. Услышав про болезнь мальчика, старик сел на корточки,закурил глиняную трубку и не проронил ни слова, внимательно изучая Айванасвоими потускневшими от катаракт сероватыми глазами. Прямые седые волосыобрамляли его лицо и смешивались с жидкой бородкой. - Айеее, - горестно стенал он высоким ворчливым голосом. - Я чувствуюРас Петра сердцем своим. - Он выпустил дым. Айван заерзал. - Расслабься,молодой бвай. Что ты такой... нервный со старым Бхуа? - Я тороплюсь, - объяснил Риган. - Вы можете нам помочь? - А если я скажу "нет"? Что тогда? Ты выпалишь мне в живот? Пристрелишьстарого Бхуа, как голубка? Надтреснутый голос словно вопрошал Ригана, знает ли он, какое сейчасвремя стоит на дворе. - Что вы сказали? - спросил Айван. - Я давно уже заметил, что ты прячешь там под рубашкой, молодойчеловек. Но одно только я хочу знать - тебя Педро послал или нет? Если онпослал, знал ли он, что ты придешь такой вот? Я не верю в это, понимаешь.Педро никогда такого не делал. Другие торговцы да, делали. Но только не РасПетр, он не пес. Он не бычье. Он - сознательный молодой человек. - Это правда, - сказал Риган. - Мой мальчик, знай кое-что.. Кули-ман не боится смерти, он уже старик.Что ему смерть? Но я дам тебе столько ганджи, сколько у меня есть. СкажиПедро, пусть в следующий раз сам приедет, я буду жечь кали маленькому навыздоровление. Скажи ему, Кули Раста шлет любовь. Он поднялся, слегка неустойчивый на тонких ногах, и вышел, неся в себехрупкое величие, которое пристыдило Ригана. - Маас Бхуа, Маас Бхуа. - Старик обернулся. - Не думайте так, сэр,дитятя больной и очень плох, а времена сейчас отчаянные. Но я не принес квам в дом насилия, сэр, я не мог так сделать. Старик кивнул и сделал рукой то ли жест принятия, то ли отстранения -Айван точно не понял. В любом случае теперь у него за спиной был полныймешок сочной смолистой ганджи. Старик просто сказал: "Скажи Педро, пустьзаплатит, когда сможет". По нынешним ценам они сумеют купить Ман-Аю все, чтонужно, и еще останется кое-что про запас. Это была не просто помощь, старецспас их жизни. Он гадал, какие нити связывают Рас Петра и полуслепогостарого индуса, который видит все так ясно и который напомнил ему о томчеловеке... Он мчался как угорелый и совершенно забыл об ограничении скорости. Что,если бы его остановил какой-нибудь болван Вавилон и он попался бы из-затакой ерунды? Он поискал взглядом постоянного Вавилона под деревом манго,что обычно сидел на большом черном мотоцикле. Но там его не оказалось.Вскоре Айван увидел, что он вместе с мотоциклом прячется в кустах. Он, как обычно, помахал ему и, все еще размахивая рукой, заметил, чтоВавилон берет уоки-токи и заводит мотоцикл. Чем-то он не был похож наобычного полицейского. В зеркало заднего вида он увидел, как полицейскийвырулил на шоссе и помчался за ним. Водитель в шлеме и защитных очках набольшом черном полицейском мотоцикле был зловещим знаком, и этот знакприближался. Когда Айван услышал вой сирены, его обуял страх. Он погнал своюмаленькую "хонду", но силы были неравные. Черная колесница стремительноприближалась. Айван глянул через плечо и увидел, что рука Вавилона вперчатке держит пистолет. Страх оставил его, и следующие несколько секунд онпомнил как нельзя более ясно. Не торопясь, он полез под рубашку и, прижавревольвер к животу, чтобы спрятать его от Вавилона, взвел курок. Когдамотоцикл поравнялся с ним, он сделал неторопливый плавный полуоборот, какРэндольф Скотт, и выстрелил. Револьвер дернулся в его руке. Выстрел былгромким и эхом вернулся с равнины. Это вернуло Айвана к реальности. Тяжелыйчерный мотоцикл врезался в тротуар и проскрежетал металлом по асфальту,отбрасывая искры. Полицейского словно сорвало с седла. Казалось, на какое-товремя он повис над дорогой, но потом с глухим стуком упал на горячийасфальт. Мотоцикл с ревущей сиреной закружило и поволокло бок о бок с"хондой", словно умирающее животное, но в конце концов снесло в канаву. С Айвана градом стекал пот. Тошнота заклокотала в горле, наполнив егогоречью. Айвана вырвало прямо на ветер, так что серебристые струипросверкали на солнце. Риган не терял управления "хондой", но чувствовалсебя очень слабым. На первом же повороте он свернул с шоссе и взял курс наокраинные низкие холмы. У него возник план, как проехать обратно в город.Как разведчик, внезапно оказавшийся в стане врага, он понял, что долженвернуться домой окольными путями и сбросить траву, которая означает дляМан-Ая жизнь. После чего немедленно ускользнуть. Этот образ льстил ему. Онувидел себя как крутого, хладнокровного и хитроумного десперадо, водящего занос вооруженные поисковые отряды. Доехать до дома - это первое, что нужносделать, прежде чем весь Вавилон поднимется на ноги и начнется поиск. Когда он подъехал, Рас Петр и Эльза сидели на ступеньках крыльца. Взнак триумфа он поднял кулак над головой. - Я все провернул, - крикнул он, поднимая мешок высоко вверх, какпризовой выигрыш, - Тесс, - сказала Эльза. - Мальчик спит. - Вот трава, она нам поможет. Это все, что было у Бхуа. - Педронапряженно вглядывал ся в его горящее лицо. - Айван, я надеюсь... - Ничего такого... Бхуа шлет траву тебе. - Айван прошмыгнул мимо них вспальню и принялся рыться под кроватью. - Что случилось, Айван? Почему ты врываешься в дом как сумасшедший? - Где эти чертовы патроны, а? - Что случилось? - вскрикнула Эльза. - Господи Иисусе, что-тослучилось, я знаю. - Нет времени рассказывать - надо идти искать Жозе. Слушай сводкуновостей, ты еще обо мне услышишь, ман. - Он поспешил к двери. Педро остановил его: - Что ты сделал, Айван? - Его глаза потускнели. - Чо, все в порядке... В новостях узнаешь. Если у тебя все будетхорошо, найди меня. Сходишь завтра на ранчо - спросишь Богарта. А если ненайдешь, я сам объявлюсь. Одна любовь, ман. У дверей он обернулся, улыбнулся всем и бодро отсалютовал. После чегоушел. Да, он разыгрывал эту сцену как Звездный Мальчик... Человек в бегах.Когда о нем сообщат по радио, Педро и Эльза узнают, какой он крутой. Ончувствовал себя неуязвимым и был готов к любому сражению. Вместе с тем вдуше его царил покой, а в теле кипела жизнь. Сердце его стучало, ончувствовал, как оно гонит кровь к голове. Прежде всего надо найти Жозе.Наверняка его сдал Жозе. Иначе почему же этот Вавилон бросился за ним спистолетом наизготовку? Если это так, они сразу поймут, что это он. Отыщутего имя и адрес. Короткий приступ страха сотряс все его существо. Его имя,адрес и приметы будут передавать по радио. Хей, ну и что? Пускай себепередают. Пусть все знают, кто завалил этого Вавилона. Травля пойдет, ну и кчертям ее... Пока Жозе ничего не докажет, он будет все отрицать. И полицияпусть ищет неизвестного ганмэна, а если у Вавилона уже есть его имя - двараза тебя все равно не повесят. Черт, Жозе ведь, получается, информатор? Чтоза мир такой? Но пусть сначала пожнет свои плоды... Ему хорошенько придетсясо мной поговорить... В кафе он ожидал увидеть торговцев, обсуждающих перестрелку, и согорчением обнаружил, что там почти никого нет, за исключением компанииженщин, которые сидели за столиком, пили коктель и болтали. - Кто-нибудь видел Жозе? - Нет, - сказала одна из них. - А в задней комнате его нет? - Не знаю, - она пожала плечами. - Сходи и посмотри. Я туда не ходила. Женщина едва оторвалась от своего разговора. Ее ответы были небрежными.Она определенно не знает, с кем так беспечно разговаривает. Риган прошелмимо и, держа руку на револьвере, заглянул в заднюю комнату. Пусто, чертвозьми. Почувствовав себя в чем-то обманутым, он сел и задумался. Он знал,что долго здесь оставаться нельзя. Странно, что нет никого из торговцев,только компания женщин. Где же, к черту, Жозе? Может быть, Вавилон следит заэтим местом - и за ними всеми. Где Даффус, Ночной Ковбой, и Сидни, и Баллах,и Тренер? Нет, здесь оставаться нельзя. Но куда идти? Какой сделатьследующий шаг? Ладно, Вавилон так быстро не очухается, всего два часапрошло, как он завалил копа... Я скажу: меч их Внидет в сердца их, Всех и вся. Песня буквально ворвалась в помещение. Ритм и собственный голоснемедленно его подхватили. Усталость и депрессия, пришедшая после такоговыброса энергии, куда-то исчезли. Он двинулся к выходу. Музыка ему непомерещилась - одна из женщин поставила пластинку на проигрыватель. Женщина стояла на одном месте, опустив голову, закрыв глаза, и ее телораскачивалось под бурлескный фанковый бит со сладкой, отдаленно знакомой емуграцией. Судя по выражению ее лица, она отъехала далеко-далеко. Айваностановился взглянуть на нее и вскоре обнаружил, что движется вместе с ней всовершенной эротической гармонии. Острый настойчивый прилив страсти, которыйневозможно отринуть, объял его плоть. Он наблюдал, как она всем телом входитв вязкий-вязкий ритм, и знал уже, что эта женщина - его, был уверен в этом.Айван надеялся, что она его заметила. Сила и уверенность переполнили его,когда он в ритме танца направился к ней. Он чуть подпрыгивал в ритме музыки,совершая грациозные медленные движения, как это бывает в замедленных кадрахфильмов. - Тебе нравится эта песня, дочка? - Да. - пробормотала она, не открывая глаз. - И певец тоже. - Ты знаешь его? - А кто ж его не знает? - Я не знаю, - улыбнулся он. - А кто он такой? Женщина пристально посмотрела ему в глаза и мечтательно улыбнулась: - Бедный маленький мальчик, который думает, какой он приятный. -Розовым кончиком языка она облизнула верхнюю губу. Айван громко рассмеялся. Ему понравился ее стиль. - А что, если он и правда такой? - протянул он. - Приятный? - Такой, как ты? - спросила она. - Кто знает? - сказал он. Она кивнула в знак согласия и вошла в каскад пируэтов, каждый разпопадая в ритм. Когда она оказывалась с ним лицом к лицу, она произносила поодному слову: - Его... зовут... Риган. - Вот как? В таком случае я отлично его знаю, - сказал Айван, словновыражая нечаянное удивление. - Говорят, что он алиас, очень плохой. - Правда? Теперь настал ее черед удивляться. - Я слышала, что он очень хорош, Я бы хотела узнать его. - Почему? - Потому что я тоже хороша. - Это видно. - Ты так думаешь? - Она застенчиво улыбнулась. - Я так думаю, да. - Хорошо тогда?.. - Поедем со мной, дочка. - Но здесь приятно, давай останемся. - Она изогнулась под музыку инадула губки. - Ты можешь поехать - а я не могу остаться. - Айван повернулся квыходу. - Хорошо тогда, - быстро сказала она и пошла за ним. Он знал, что так оно и будет. Они уселись на "хонду", ее руки обняли его за талию, и он почувствовал,как ее ладонь мягко скользнула по рукоятке револьвера. Она не подала виду,но он почувствовал, как ее рука прильнула к нему, пока сама она устраиваласьу него за спиной. - Куда едем? - крикнул он через плечо. - Мы не можем ехать ко мне, - прошептала она ему на ухо. - Почему? - Его немедленно охватили подозрения. Он уже свыкся с мыслью,что сейчас лучшее место для него - кровать незнакомой женщины. - У меня есть мужчина, мой друг. Вряд ли ему понравится то, чем мыбудем с тобой заниматься. Айван чувствовал, как ее теплые влажные губы двигаются возле его уха. - Так куда тогда? Ко мне мы тоже не можем. Казалось, она какое-то времясоображала. - У тебя есть деньги, милый? - Всегда со мной, бэби. - Тогда поедем в гостиницу - очень милая пустая гостиница, где я могупокричать, если захочу. - Так ты - крикунья? - Когда мне очень приятно, да. - Покричать? Ты еще так не кричала! - Так вот ты какой, Риган? - поддразнила она. - Быстрый на слово,тяжелый на подъем. - Да, тяжелый на подъем, - пошутил Риган. - Потрогай его, бэби. - Онзапустил ее руку себе между ног. Иисус Христос, - выдохнула она с глубоким уважением. - Откуда у тебятакой? Ты же сам карапуз! Наверное, у кого-то взял напрокат! - Она крепкоего ухватила и исполнила вопиющий каскад сексуальных предложений, обещаний ипризывов. - Имя ему - Его Высочество Джон Завоеватель, - сказал Айван. - Тебе оннравится? - Мой милый, - простонала она. - Наконец-то я тебя нашла. Неплохая гостиница, подумал он. Она сама договорилась о комнате, онрешил, что так будет безопаснее. Такого острого желания он не ощущал с техвремен, когда был совсем юным. В этой женщине, так сладко прильнувшей кнему, с ее неутомимым язычком и изобретательным мышлением, было что-топризывное, что раздразнило его, обещая все мыслимые и немыслимыеудовольствия. Он узнал что-то очень знакомое, естественное, и вместе с темпонял, что его долгие поиски наконец-то увенчались успехом. Это чувствосообщило ему прилив экзальтации и какую-то дерзкую и безрассудную радость.Ничто, он чувствовал, не может ему сейчас повредить, даже коснуться его.Перед ним пронесся образ полицейского, отброшенного назад, словно оннаскочил на натянутый трос. На этот раз образ был стерилен, удален от него,очищен от страха, вины и отвратительного чувства разрушения - чистый,абстрактный образ силы и движения, прямо как на экране. Ему очень захотелосьей об этом рассказать. Все это время она не переставала говорить, называя его "мой сладкий".Но даже объятый желанием, он заметил в ее бьющей через край призывнойвульгарности что-то отработанное. Он и раньше знал шлюх. Но если она такая иесть, все равно она вела себя так, словно потеряла над собой контроль.Повиснув на его триумфально восставшем Его Высочестве, она предлагала себя,доходя до грациозного исступления, и ее возбуждение отвечало егособственному. Без сомнения, это была та самая девушка в красном, которую онзапомнил в свою первую ночь в городе. "Если ты живешь долго, с тобой можетслучиться все что угодно", - любила говорить мисс Аманда. Сейчас он мог этопроверить. - Как тебя зовут? - спросил он. - Долорес, - шепнула она. - Долорес... Тебе нравится? - А ты знаешь парня по имени Нидл? - спросил он и тут же об этомпожалел. - Неважно - это все ерунда. - Но... я хорошо его знала, - ответила она. - Теперь он уже мертвый. Как тот Вавилон, подумал Риган. Не день, а целая пропасть. И как всесходится! Это летящее чувство глубокой благости и силы, ощущениесвершающейся судьбы, чувство неуязвимости... словно впервые в жизни оннаконец стал самим собой... И какое это все плохое, какой плохой я... Затемон кое-что вспомнил. Он так привык к легким временам и полным карманам, чтосовсем забыл, что денег у него с собой почти не было. - Черт! У меня деньги почти все кончились, понимаешь! Он подождал, как она отреагирует. Для таких женщин мужчина без денег -это уже не мужчина. Причмокнув губами и засмеявшись с издевкой, онапрезрительно ответила: - Чо, ты думаешь меня это волнует? Я знаю, куда мы пойдем, мой сладкий. Все сомнения оставили его, и он понял, что этот день - его день. Трудно было сказать, кто больше стонал - женщина или пружины накровати. Когда первый прилив желания иссяк, Айван почувствовал себянеудовлетворенным. Что-то было неправильно. Долорес лежала рядом с ним,содрогаясь всем телом после испытанного оргазма и издавая легкие всхлипы. - Слушай, давай перейдем, - прошептал он и почувствовал, как она всянапряглась. - Что ты хочешь сказать? Куда? - она смотрела на него почти в страхе. Айван рассмеялся, поспешив ее ободрить. - Неважно куда. У нас же еще ничего не было. Просто пойдем в соседнююкомнату. Эта кровать слишком громко скрипит. - Как мы это сделаем? Ты с ума сошел? - Да весь этаж пустой, пойдем. Она заспорила, но он настаивал. С большой неохотой, все еще препираясь,она пошла следом за ним. Кровать там оказалась еще хуже. - Видишь - я тебе говорила. Пошли обратно, - стала упрашивать она. - Ни за что, - сказал он и швырнул матрасы на пол. - А сейчас, - сказалон, улыбаясь, - ты от меня никуда не денешься. Придется тебе сдаться. Она была в ярости, что-то бормотала и упиралась, изо всех сил стараясьвырваться. Они упали на пол и сцепились, снова и снова заключая друг друга вобъятия. Были в этом моменты безмерной сладости, но в целом все напоминалопервобытную войну, бездумную, бессловесную, утробную. Сверкая от пота,усталый, распаленный, но так и не насытившийся, Риган приподнялся над ней наруках, упираясь локтями в пол и улыбаясь. Ее глаза блестели, губы поджались,как у кошки, обнажив сияющие белизной зубы, а ноздри раздувались при каждомвыдохе. - Подожди, скажи мне кое-что. - Ммм? - Ты знаешь Жозе? - Какого Жозе? - Я тебя в кафе про него спрашивал. Того Жозе, который мне на хвостВавилона посадил, а я его выстрелом с мотоцикла сбросил. Того самого. Он пристально изучал ее лицо. Глаза у нее прояснились, и онасфокусировала взгляд на нем. Затем быстро закрыла глаза. Она глубокопростонала, подняла ноги, обвила его ими и потянула к себе. - О Боже, а-ты-оказывается-бэдмэн, - выдохнула она. Она одновременноиспугалась и очень возбудилась, когда услышала то, что он сказал. Он почувствовал, как внизу у него снова восстает сила. - Да, - проворчал он, - я теперь бэдмэн- бэдмэн. - О! - сказала она, - бэдмэн... бэдмэн.., бэдмэн, - И затем: - Так тыможешь убить меня? Расслабься, все хорошо. О-о! Они лежали утомленные. Риган чувствовал, что они стали одним телом.Руки его покоились на тех выступах матраса, под которые он сунул два своихревольвера. Слышно было только их размеренное дыхание. Потом он услышал, какгде-то снаружи заскрипел пол. Быстрые движения. Он скатился с женщины,выхватил револьверы и приставил палец к губам. Наступила тишина. Долорес скруглыми глазами лежала на матрасе, дрожа всем телом. Дверь, ведущая вкоридор, была распахнута. Револьверные выстрелы оглушительно ворвались взамкнутое пространство. Голый, с блестящим, как у новорожденного, телом, со вставшим членом вженской смазке, источая все запахи плоти, с револьвером в каждой руке, Риганвыскочил за дверь - и вошел в легенду. Трое стоявших у двери рухнули после первого же шквала выстрелов, ихбеспорядочная пальба только усилила общее смятение. Риган не думал, нечувствовал, не видел. Он прыгнул через перила на первый этаж, приземлившисьза спиной своих преследователей. Его револьверы стреляли. В шуме, криках исмятении невозможно было ничего разобрать. Он выскочил через заднюю дверь. В ушах у него звенело, яркие желтые вспышки танцевали на сетчатке,запах пороха и женщины стоял в ноздрях. Айван выбежал в ночь, ныряя в каждуютемную аллею, встречавшуюся на пути. Потом перелез через железную ограду и,припав к земле, забрался под автомобиль. Только бы собаки чертовой не было,подумал он. Что же со мной случилось? Перед глазами проплывали какие-токартинки. Никогда еще это не было так похоже на сон. Все еще нереальнее, чемв фильмах, которые он смотрел. Вой сирен в отдалении усилилкинематографический эффект. Весь Вавилон собрался. Звуки стрельбы в его ушахзазвучали громче. Он увидел, как в пустую комнату врываются трое полицейскихи их словно сметает какой-то ураган. Потом полное светопреставление. Онпытался вспомнить какие-то детали, но не смог. Шум и пальба. Он помнил, чтосам палил во все стороны, стрелял так быстро, как только можно. Но непомнил, какие слова при этом говорил, и говорил ли вообще. Айван стал осознавать свое тело, липкий пот, высыхающий на прохладномночном воздухе, гравий, врезающийся в его подошвы, удушливую пыль. Наплечевом мускуле он увидел аккуратную дырочку, из которой сочилась густаяструйка крови. Боли он не чувствовал, и казалось, что рука его силы неутратила. "Черт возьми, как это так: я ранен, а боли не чувствую? Но слушай,что там... Вавилон озверел от ярости, но сегодня у них настоящий шок -сколько я их положил, сэр? " Впервые он начал осознавать чудовищнуюнереальность случившегося. Это же история, к чертям. Подожди, когда всябратия услышит обо всем. Он стал гадать - а продают ли еще те музыканты своипесни за полпенни? Какую бы они написали песню для Девятого Дня! Чувство силы и неуязвимости снова переполнило его. Звездный Мальчик неумирает. Звездный Мальчик не может умереть. Педро, Маас Натти, вы разве невидите! Смотри, Рас Мученик! Вавилон получил свое. Кесарю кесарево! Номне-то куда идти? Голый, он прятался под автомобилем где-то на заднем дворев Западном Кингстоне. Если утро застанет его здесь, ему конец. Айванприслушался к истошному вою сирен и понял, что ничто еще не потеряно. Еслигде-то здесь есть люди, они сбежались на звук сирен. В переулке, чтоначинался за изгородью, звуки не были слышны. Он вылез из-под машины иосмотрелся. Переулок был пустым и темным. Айван перебрался через ограду ипошел по переулку. Ничто ему теперь не страшно, ничто его не заденет.Совершенно голый, весь покрытый потом вперемешку с пылью, с разряженнымиревольверами в обеих руках, он неторопливой и горделивой походкой направилсяк канавам Тренчтауна. Те воруют, те палят, те стонут - в городке лачуг. "Я никому не смогу рассказать об этом, мне все равно не поверят". -Пьяница, уставившись в темноту, заморгал своими красными глазами. Кто-тодвигался по переулку. Пьяница видел, как этот кто-то быстро прошел поддальним фонарем и исчез во тьме. Возможно, даппи или ганмэн, но я никогда неслышал, чтобы даппи носили с собой револьверы. Его помраченная ромом головаотказывалась принимать то, что сообщали глаза. Да, взгляд у него мутный, ноон все равно видит, что кто-то идет по темной аллее. Расплывчатые очертанияприобрели более отчетливую форму, когда этот кто-то приблизился к фонарномустолбу и к нему прислонился. Пьяница в смятении и страхе потряс головой. Кто-то бесшумно возник из темноты. Серый силуэт выглядел как человек,неестественно высокий и совершенно голый, отбрасывающий перед собойгигантскую тень. Наконец он полностью вышел на свет: серый спереди, черныйсзади, в каждой руке по револьверу. Он прошел мимо него, двигаясь смолчаливостью привидения и неуместной торжественностью. Повернув пылающиеогнем глаза к пьянице, он сказал загробным голосом: "Скажи миру, что тывидел меня". Нетвердые ноги уносили пьяницу прочь. Да, подумал он, надо бросать питьэтот проклятый ром, пока еще жив. Наверняка это сигнал. Этого даппи послалмой дедушка, чтобы я поостерегся. Надо бросать пить. Безмерно горькая мысльдля человека, который обожал бутылку. "Голый даппи с двумя револьверами, а? Спаси меня Боже Иисусе. Ни глоткабольше. Завязываю. Даже пробки от бутылки не понюхаю, никогда, сэр". - Бомбаклаат! - сказал Богарт, заливая открытую рану крепким ромом. -Так ты четырех Вавилонов положил? Не могу поверить. - То ли пять, то ли шесть, - протянул Риган. - Не помню точно. Молодые члены банды, собравшиеся вокруг сарая под названием ранчоСолт-Лэйк-Сити, выражали свое неподдельное удивление и восхищение. Никому изчетырех парней, которым посчастливилось там оказаться, когда явился,выбравшись из канавы, Айван, этого никогда не забыть. Острая боль,причиненная крепким ромом, ничуть не уняла его эйфории. Он уже разыгралдраматичную сцену перестрелки в лицах. Пока рассказывал, подробностиприходили с фотографической резкостью и ясностью вспоминаемого фильма. - Скоро заживет, - сказал Богарт, осматривая плечо. - Все не так плохо.Иисусе! Четыре Вавилона! Айван что-то писал на клочке бумаги. - Бвай, как тебя зовут? - Алан Лэдд, сэр. - Алан Лэдд был горд тем, что выбор пал на него. - Возьми это и отнеси редактору, но не позволяй ему задавать вопросы.Ты понял? Мальчик энергично закивал. - Просто брось и беги, - посоветовал кто-то. - По виду ты светлый парень, беги к нему, - сказал Риган и прочел слиста: На моей пластинке записана история преступления. Риган - Да, сэр, Миста Риган, - сказал Алан Лэдд и стал собираться. - Посмотри эту одежду, - сказал Богарт. - И ковбойку можешь взять. - Ты знаешь Ночного Ковбоя? Найди его, ман. Скажи, что мне нужны ещепатроны. Все, что у него есть. Сюда, на ранчо, и принеси. Я сюда вернусь... - Все будет, ман... Но четыре Вавилона - вот пластинка-то. - Хоть столько, - ответил Риган. - Иисусе. ВЕРСИЯ ЭЛЬЗЫ Она знала, что, как и все остальные в доме, не уснет в эту ночь. Онаубавила как можно тише ящик-громкоговоритель, чтобы маленький не услышал изсводки новостей что-то, что могло бы его расстроить. Она была уверена, чтополиция уехала, но каждый звук, доносящийся снаружи, заставлял ее вставать иприслушиваться. Все ночные звуки казались враждебными. - О Иисусе, - пробормотала Эльза, встала и перешла в другую комнату. -Иди ко мне, любовь моя, - сказала она, открывая объятия. - Я знаю, тебеникак не заснуть. Ман-Ай смотрел на нее печально. Он не плакал, но слезы наворачивалисьему на глаза. Его личико казалось лицом старика, когда он полез к ней наруки. - Что случилось мисс Эльза? Где дядя Айван и мой папа? - Тише, - сказала она, - твой папа скоро придет. Тише. Давай спать. - Почему весь Вавилон ищет дядю Айвана? - Не знаю, правда не знаю, Ман-Ай. - Она принялась его укачивать. - Как мне заснуть, мэм? Что-то случилось. Я знаю, что дядя Айван попалв беду. - Тише, мальчик, ничего страшного. В какую-такую беду? Не тревожьсяпонапрасну. Давай спать! - Эльза крепко прижала его к себе и сталаукачивать. Она почувствовала, как напряжение оставляет его тело, и увидела,что он закрывает глаза. - Но я рад, - пробормотал он сонно, - все равно я рад, что он ихпострелял. - Не говори так, Ман-Ай, - сказала она и посмотрела в его детское лицо.Бедняжка, остался без мамы. Почему он всегда такой печальный? Она убрала егодредлоки со лба и увидела, что в сонных глазах мальчика таится свирепость. - Рад я, - шептал он во гневе, - очень рад. Ман-Ай и сам не знает, чтоговорит, подумала Эльза, как он может что-то понимать? Она увидела, как мальчикзабывается на ее руках тревожным сном, и ей стало уютнее, когда онрасслабился и она услышала его тихое дыхание. Эльза, должно быть, задремала, потому что, когда она очнулась, передней стоял Айван. - Айван, вся полиция... - Айван мертв, - сказал он, улыбаясь. - Настало время Ригана. - Полиция ищет тебя. Педро пошел тебя предупредить. - Полиция здесь была? Когда? - Он заинтересовался, но вряд лизабеспокоился. Скорее наоборот, на его лице проступило почти радостноеоживление. - Сразу, как ты ушел. Говорят, ты застрелил полицейского - правда? -Глядя на его лицо, она почувствовала боль безнадежности. - Думаешь, одного запалил? - Его глаза загорелись. - Четверых ягрохнул. - Айван, не говори так... Бог простит тебя. Бог простит тебя, Айван. - Риган, - ответил он. - Айван мертв. Почувствуй разницу... Скоро тыуслышишь, как обо мне заговорят. - Что с твоим плечом? Где ты собираешься прятаться? - Прятаться? Кто прячется? Я не прячусь, Эльза. - Но вся полиция ищет тебя - все до одного! Он оторвался от поисков всвоем ящике. - Теперь-то ты веришь? - Чему? - Тому, что я стану известным? Слушай радио, ман, ты все услышишь. Эльза посмотрела на него внезапно потемневшими глазами. Она пыталасьсправиться с приступом истерики. - Ты с ума сошел! Айван, ты не в своем уме! - Почему это не в своем уме? Нет, я не сумасшедший, я просто злой. Чтомне еще делать? Чтобы они опять раздирали мне спину и вышвыривали меня?Никогда. Не пройдет у них. К чертям! Меч их да внидет в сердца их - Рррриганна них пошел! Ураган на них пошел, блаадклаат! Она глянула в его дикие, сверкающие глаза и поняла, что он сошел с ума. - А где "хонда"? - "Хонда"? Наверное, Вавилон забрал. - А что с нами всеми станет? Как Педро будет торговать? - Смотри - я ушел. Вавилон может вернуться. Скажи Педро, что мне нужныпатроны. Скажи ему, чтобы нашел меня - он знает где. - Куда ты идешь? - Искать Жозе. С него все началось. - Что ты хочешь с ним сделать? - Чо, - сказал он с улыбкой, - об этом тыпрочтешь завтра. - И ушел. Она почувствовала, как руки мальчика обвили ее, и поняла, что на этотраз ей нужен он. - Не бойтесь, мисс Эльза, Вавилон не схватит дядю Айвана, - прошепталон. - Сейчас его зовут Риган, - ответила она и почувствовала, как у неельются слезы. "Он сошел с ума, - подумала она, - но все равно мы должныстоять за него - пока достанет сил".