Глава первая. Знакомство

Было вполне обычное холодное и пасмурное утро. Моросил мелкий дождь, шурша по хвое окрестных сосен. Иногда налетал резкими порывами сырой ветер, кружа в осеннем воздухе мелкую, не прибитую еще влагой к земле пыль и пожухлые листья. Из стоящего поблизости леса слышался мерный скрип деревьев, покачивающихся в такт его дуновениям. Тихо перекликались птицы.

С покрытого бурунами моря тянуло солью и кислым запахом выброшенных на широкую отмель водорослей. Волны раз за разом накатывались на берег, рассыпаясь при каждом ударе на фонтаны брызг и всклокоченные куски белой пены. Здесь же, у самой воды, рядами были выложены небольшие лодки, дожидавшиеся, пока стихия успокоится, и их хозяева смогут выйти на промысел. Развешанные на гнилых колышках, сушились старые сети. Несколько чаек, с удивительно важным видом, прогуливались по берегу, внимательно разыскивали, чем можно было бы поживиться.

Неподалёку, на небольшом песчаном холмике, поросшем редкой травой, без всякого порядка громоздились низенькие избёнки местных рыбаков. Из нескольких труб чёрными клубами валил дым, слышался собачий лай и квохтанье немногочисленной домашней птицы. Ветер прокатывался по крышам домов, издавая лёгкий шорох и свист.

Но было в этой картине и нечто странное.

Перед домом местного старейшины столпилась добрая половина деревенских жителей. Узкий, утрамбованный до идеально ровного состояния грязный пятачок, служивший постоянным местом различных сходок и собраний, был весь заполнен людьми. Рыбаки и их жены о чем-то тихо переговариваясь во все глаза смотрели на приезжих, которых в тот день было удивительно много. По странному стечению обстоятельств, здесь оказались почти все местные охотники и лесники – здоровенные мужики с нечёсаными бородами, в меховых куртках и в высоких, заляпанных засохшей грязью сапогах, молча стояли, опершись, кто на рогатину, а кто на длинный лук или арбалет. Рядом с ними виляя хвостами и принюхиваясь, бесновались собаки. Вёрткие гончие и даже вроде бы спокойные лохматые волкодавы лаяли и рычали, вырывая поводки и цепи из рук хозяев.

Чуть поодаль, гогоча во всё горло и красуясь друг перед другом оружием и всякими охотничьими безделушками, стояли разномастные авантюристы. Кого здесь только не было – и наемники, собравшиеся со всех концов острова, купцы и мелкие торговцы, решившие принять участие в назревающей охоте десятилетия и заодно похвастаться купленными по случаю доспехами. Были здесь и угрюмые жители северных островов, с тяжелыми топорами и бердышами наперевес.

Все ждали только одного – пока не появится деревенский голова, который должен был толкнуть речь и объявить о начале мероприятия. Без его согласия ни один из охотников не имел права покидать деревню.

Но вот долгожданный момент настал. На крыльцо окруженного людьми дома вышел седой старик в длинном сером балахоне. Шаркающей походкой он подошел к перилам и, опершись на них, скрипучим голосом проговорил:

-Здравствуйте люди добрые! Я знаю, зачем вы здесь и не буду отнимать ваше время долгими разговорами. Вот уже как год в наших лесах бесчинствует лютый зверь. Никто не знает кто это или что это, но немногие выжившие после встречи с ним рассказывают о том, что скотина сия походит на огромного кабана. Демон ли это в животном обличье или очередное творение господа я не знаю, но знаю только одно – вам предстоит его убить.

-А что нам с этого будет? – задиристо крикнул молодой наемник в помятой кирасе. Его мигом поддержали приятели и несколько заядлых охотников.

Старик помолчал немного и, посмотрев на него, ответил:

- Герцог Илморский прослышал об этом и теперь тот, кто истребит зверя, получит мешок золотых самородков и личную благодарность всей герцогской семьи.

Парень присвистнул и удовлетворенный ответом отошел в сторону. По толпе прокатился ропот, а особо нетерпеливые принялись считать, сколько же это будет в имперских цехинах.

Голова подождал пока толпа притихнет и, сделав призывающий к тишине жест, продолжил:

-Вот и всё. Зверя видели в Шатком лесу, в миле отсюда. Завтра вы, охотники, примите участие в самой важной охоте в вашей жизни. И еще. Для некоторых она будет последней. – добавил он напоследок и, развернувшись, пошел к дверям своего дома.

Деревенские принялись усердно креститься и пучить глаза, а охотники, ухмыляясь, поигрывать оружием – не им рассказывать про охоту и про то, что с неё можно не вернуться.

Однако, не успел старик скрыться в дверях, как мигом на крыльцо вскочил его сын – прыщавый юноша лет семнадцати. Выглядел он куда старше своих лет – помогала ему в этом широкая, похожая на стенку книжного стеллажа спина и висящие чуть ли не до колен руки. Поправив расшитый золотыми бляхами пояс, он проорал:

- Мой отец слишком стар, чтобы возглавить охоту, поэтому за старшего он оставляет меня. Вам придется меня слушать так или иначе, не хотите – пошли вон, желающих поучаствовать и без вас хватает! Есть у кого вопросы?

Толпа молчала. Спрашивать у нахального юнца, вроде бы, было нечего.

Внезапно, откуда-то сзади раздался уверенный, но вместе с тем удивительно наглый голос:

-У меня вопрос. А это, правда, что если я обожрусь бобового супа и заткну задницу пробкой и попытаюсь пёрнуть, меня разорвет?

Все присутствующие разразились громким хохотом, начиная от деревенских увальней и заканчивая бывалыми лесниками, а сынишка головы густо покраснел и, едва сдерживая нарастающий гнев, спросил еще раз, нет ли у кого других вопросов. На слове «других» он поставил особое ударение.

-Тогда у меня вопрос. – проговорил ещё кто-то. – Тебя долго в коровьем навозе еблом держали, что у тебя столько волдырищ повылазило?

Раздался очередной взрыв истеричного смеха, заглушивший нервное пыхтение юнца. Когда он утих, ставший похожим на помидор паренёк взревел:

-Кто это сказал?! Выходи урод, я тебе сейчас все рёбра пересчитаю!

-Да говно вопрос. – послышалось в ответ. – рассосались все!

Толпа покорно расступилась вокруг четырех совершенно непохожих друг на друга людей.

Первый, самый высокий из всех был одет в лёгкий кожаный камзол, под которым виднелась просторная белая рубаха. На поясе у него болтался в потёртых ножнах длинный меч с обмотанной алой и зелёной тканью рукоятью. На гарде виднелась почти стёршаяся позолота и какой-то непригодный для прочтения девиз. За спиной, на широких ремнях висели резная лютня и небольшой блочный арбалет.

Рядом с ним, в тёмно-фиолетовом, почти чёрном плаще, под которым виднелась столь же темная по цвету накидка похожая на церковный балахон, стоял среднего роста паренёк с надвинутым на нос капюшоном, из под которого выбивались длинные светлые патлы. Оружия на виду он не держал, но на груди у него можно было заметить тонкую сумку, в которой, поблескивая металлом, висели метательные ножи, а под полой его плаща проступали очертания плохо спрятанного клинка. Он нервно переступал с ноги на ногу, периодически поглядывая по сторонам.

Третий персонаж был чуть ниже его и удивительно шире в плечах. На голове у него громоздилась копна густых кудрявых волос, похожих на выбитый из подушки пух. Этот постоянно улыбался, внимательно разглядывая окружающих большими голубыми глазами. Одет он был примерно также как и его приятель – в длинный, до земли серый дорожный плащ и свободный чёрный жилет. Справа, чуть ниже подмышки на узких ремнях у него висел короткий меч.

Последний, единственный из всех, был обрит налысо. На нем, поблескивая мелкими стальными кольцами, красовалась кольчуга и помятые, испещренные царапинами, стальные же поножи. У бедра висел средних размеров палаш с изогнутой рукоятью и узкой гардой.

У каждого, помимо всего прочего, на поясе висело по фляге и по небольшой дорожной котомке.

Оглядев их, парень крикнул:

-Вы кто такие?

-Тебе какое дело, молокосос? – последовал незамедлительный ответ от долговязого. – Если тебе поможет, меня звать Эл Залупкинг.

-Вы что, пизды давно не получали, ушлёпки городские? - задиристо отбрехался юнец, переводя взгляд на собравшихся у самого крыльца деревенских бугаев со всяким дрекольем в руках. Хоть парнишка и отличался мерзким характером, но судя по всему защитники у него были.

* * *

-Лысый, скажи ему что-нибудь. – тихо проговорил Маралес поправляя складки дорожного плаща.

Я ухмыльнулся и с напускной угрозой в голосе сказал:

- Слышь, ты, уродец цирковой, еще немного и пизды получишь ты. Говори с людьми как с людьми, а не как со скотом!

-А ну хорош пиздеть! – неожиданно рявкнул Пит, откидывая капюшон и поворачивая голову к замешавшемуся после моих слов пареньку. – Мы долго еще кота за яйца тянуть будем?! Давай, ты мне въебешь три раза и я тебе один – посмотрим, кто из нас на ногах устоит! Ладно?

Сынок старейшины ядовито улыбнулся и молча кивнул головой.

Под нестройное урчание толпы, мы, сопровождаемые приятелями паренька, вышли к берегу. Песок и мелкая галька тихо зашуршали у нас под ногами. Сельм, так оказалось звали юношу, держался бодро, но то и дело на его лице на пару мгновений проявлялось выражение нескрываемого беспокойства.

Остановившись возле самой воды, он произнес:

- Ну, кому там не терпелось? – голос его дрожал, но гонор никуда не делся. Еще бы – четверо городских пижонов, при оружии, заехали в такую глушь, чтобы ему, сыну деревенского головы, навязывать какие-то правила. Неужели он не сможет поставить их на место?

- Ну мне. – коротко отозвался Пит и сняв накидку подошел к Сельму.

Вокруг нас сгрудились деревенские и несколько зевак, из числа приезжих охотников. Иногда из окружившего нас кольца людей раздавались ободрительны возгласы, обращенные то к одному, то к другому задире.

-Чего стоим, кого ждем? – сказал Пит разминая плечи.

-А ничего! – ответил малец и скорчив злобную рожу подскочил к ассасину (а именно к этой милой профессии и принадлежал известный доброй половине Россендаля и Дасквуда Питер Грив). Последовало несколько ударов. Два если быть точным. Грив отшатнулся, мы, да и все стоящие рядом замерли в ожидании.

-У тебя еще один. – спокойным голосом ответил Пит хватаясь за разбитую губу.

Парень застыл в нерешительности.

-Бей ему по щам! – крикнули из толпы. Не понятно, кому это было сказано, но Сельм воспринял это как призыв к действию и ударил еще раз.

На этот раз кулак уткнулся ассасину в челюсть, оставляя на подбородке ровный розовый кровоподтёк. Грив ответил безотлагательно. По-кошачьи пригнувшись, он нырнул пареньку за спину и почти незаметной подсечкой опрокинул его на землю. Тот, чертыхаясь попытался встать, но крепкий пинок по рёбрам заставил его упасть снова, поднимая вокруг себя небольшое облако пыли. Рядом с его лицом тихо плескалась холодная, расходящаяся по песку белёсой пеной вода.

-Это два! – только и смог жалобно выдавить из себя Сельм, прижимая руки к ушибленным бокам.

-Что два? – удивленно спросил Пит.

-Удара.

Ассасин замялся, и на помощь ему пришел Эл:

- Переиграем?

Парень ничего не ответил и, покорно свесив голову, поднялся на ноги. Толпа стала расходиться. Приятели прыщавенького сжали кулаки и принялись сверлить нас нехорошими взглядами, но Сельм их остановил жестом, показав, что, мол, ничего страшного.

-Всё? – спросил я.

-Да. – коротко ответил паренек.

Вроде бы успокоенный ответом, я посмотрел на Сельма. Всё бы было хорошо, только в его глазах промелькнуло что-то. То ли желание расквитаться, то ли просто обида.

* * *

Утром, как только над укутанными туманом окрестностями деревни зычно пропел рог, охотники стали готовиться выступить в лес. Ржали кони, тут и там бегали опьяненные предстоящей травлей вепря собаки. Люди молча собирали вещи, последний раз проверяя снаряжение и оружие.

Старейшина наблюдал за этим опять-таки с крыльца своего дома, поскольку здоровье ему поучаствовать в охоте не позволяло. Нахмурив брови, он следил за приготовлениями и иногда что-то говорил на ухо то сыну, то своим помощникам.

Мы стояли в самом центре копошащейся толпы. Маралес, сидя на корточках, пыхтел трубкой, Эл и Грив со скучающим видом разглядывали грязь у себя под ногами. А я, по старой привычке, перебирал собранные в дорогу вещи - пара батонов чёрного хлеба, связка сосисок, второе огниво (первое всегда таскал собой Миха), небольшой тесачок и заранее приготовленные веревки уютно лежали в потрепанной полотняной сумке. Фляги были наполнены, одежда вычещена, оружие приведено в порядок.

Я ни черта не знал об охоте, да и мои приятели тоже, так что не стоит удивляться такому маленькому багажу, взятому нами. Для нас всё это мероприятие было просто очередным способом подзаработать и заморачитваться на этой теме никто из нас не желал. Если подумать, главное наше занятие – заработок денег - каждый из нас, что не удивительно, освоил в совершенстве. Маралес – профессиональный вор, Залупкинг – большую часть детства протаскался по разным кабакам и мастерски научился играть на лютне и обходиться с дамами. Пит - один из известнейших наемных убийц по обе стороны Пролива, а я…что касаемо меня, я только и научился за двадцать с небольшим хреном лет, что трепать языком и более-менее сносно махать мечом. Мы замечательно дополняли друг-друга, и, казалось, на серьезное дело мы были способны только все вместе.

Внезапно, белую пелену тумана разрезали резкие, дробные отзвуки копыт и из мглы вылетел всадник в сером плаще, верхом на огромном чёрном жеребце. Разогнав неповоротливых спросони деревенских жителей, он подъехал к дому старейшины и, не слезая с коня, протянул удивленному старику небольшой конверт.

-Что это еще за хрень?! – злобно спросил Пит сплевывая.

-А кто его знает. Что-то серьезное. – отозвался Маралес.

Голова поднял седую бровь, вскрыл конверт и недолго думая, стал читать. Не дожидаясь реакции адресата, всадник лихо повернул коня и, как следует приложив скакуна хлыстом, поскакал обратно. Только теперь я заметил на его одеянии вышитый чёрный крест.

«Что-то это мне напоминает…» - подумал я, как только он скрылся в белесой мгле.

Старик тем временем прочитал письмо и сильно переменился в лице. Теперь он был бледен, а глаза его заблестели. Нервно скомкав бумагу и отшвырнув её в сторону, он зычно проорал:

-Стойте охотники! Я должен еще кое-что объявить!

-Что еще? – послышались недовольные голоса отовсюду.

- Помимо вас, попытать удачу в наших лесах решили и святые братья. С минуты на минуту должен прибыть отряд Инквизиции.

«Однако…» - подумал я. Даже к этому вроде бы пустячному делу решила приложить свою «карающую и благодетельствующую длань» Церковь. Интересно, с чем на этот раз должны бороться её слуги? С вепрем? Или с жаждущими награды охотниками? Вопрос оставался открытым.

Сколько себя помню, у меня и почти у всех моих друзей были определенные проблемы с Инквизицией и с религией вообще. Маралеса чуть было не разорвали в клочья во время одной неудачной кражи святые отцы, Эла пытались сжечь за прелюбодеяние, при чем прилюдное, а Пит… его вообще предали анафеме и по всем церквям почти что год висело объявление о том, что любой священнослужитель при встрече с ним должен незамедлительно убежать и сообщить «куда следует». Я же просто однажды набил спьяну морду священнику. Как раз в тот момент, когда он издевался надо мной и над тем, что я валяюсь посреди улицы и не могу встать.

-Нам что, их ждать теперь, уважаемый? – с досадой в голосе спросил у старейшины Залупкинг.

Деревенский голова задумался.

-Я думаю нет друзья. Поезжайте без них. Бог даст свидитесь на охоте.

-Надеюсь не даст. – проговорил я.

Вскоре, туман начинал рассеиваться, через его едкую пелену проглядывало холодное солнце. Робко начинали петь лесные птицы, неподалёку умиротворенно плескалось море.

Толпа, до этого тихо копошащаяся, теперь пришла в движение и народ длинными цепочками потек к лесу. Вместе с ними, особо не торопясь, выдвинулись и мы.

На середине пути, как раз в тот момент, когда до леса оставалось минут десять ходу, Маралес задал мне вопрос:

- А почему лес этот шаткий?

- А хер его знает! – незамысловато ответил Грив.

- Блин, да потому, что здесь деревья часто падают! – отозвался я.

- Тупое название! – хмыкнул бард.

- Стоп! Как это деревья падают? – не унимался вор.

- БЕРУТ И ПАДАЮТ! Ты вообще в лесу бывал когда-нибудь? Видел как ёлки и всякая прочая хрень на землю рушатся?! – заорал я, останавливаясь и глядя на Миху.

- Нет. - ответил он сделав небольшую паузу. Я ненавидел его в те моменты, когда он начинал такие вот шутки. Глупо, не смешно и как-то по детски. Но с этим приходилось мериться.

Оставшееся расстояние мы проделали в полном молчании, лишь изредка перекидываясь изъеденными за месяцы путешествий шутками.

* * *

Шаткий лес был прозван так отнюдь неспроста и надоедливые вопросы Михи вскоре разрешились сами собой. Как только мы миновали покрытые красным лишайником угловатые обломки скал, обозначавшие начало лесной тропы, по всей округе прокатился грохот падающего дерева. Вековая сосна, роняя целые снопы хвои, с оглушительным треском рушилась на землю, приминая молодую поросль и не успевшую убежать мелкую лесную живность.

-Теперь понятно, почему его так называют? – с насмешкой спросил я.

-Да. – коротко буркнул вор и пристроился в конец нашей процессии.

Не смотря на то, что на дворе стояла середина сентября, лес почему-то был зелен. Еще кое-где запоздало цвели травы, до сих пор не облетела листва с не по-северному пышных кустов, повсюду слышался шелест и шорох. Зверьё тоже проявляло недюжую активность – по веткам сосен носились рыжие белки, где-то заливался барабанной дробью дятел.

Лес отнюдь не готовился к зиме – он был ненормально полон жизни.

Мы блуждали так несколько часов, и минуты из этого времени не проходило без того, чтобы мы не услышали позади или впереди нас заливистый собачий лай или крики суетящихся охотников.

-Так. Мы тоже вроде как охотимся. Поэтому давайте уже искать нашу чудо-зверушку – назидательно проговорил я.

Спустя пару минут мы сосредоточенно шарились по лесу, выискивая следы пребывания зверя. Именно «сосредоточенно». Надо было видеть наши лица - я с умным видом ощупывал кору деревьев, Миха и Эл внимательно оглядывали любые поломанные и увядшие растения, а Пит, в меру своих скромных талантов оглядывал мягкую землю всё-таки ассасин (единственный из нас) хоть немного, но умел различать следы.

В общем, так прошла большая часть дня.

Солнце уже окрасило розовым и огненно-красным шуршащие над нашими головами кроны деревьев, слабый ветер стал чуточку холоднее, а лесные обитатели стал разбредаться по своим норам, когда мы всё-таки нашли достаточно чёткий след вепря. Здоровенные, отчетливо впечатанные в лесную подстилку оттиски лап длинной цепочкой уходили дальше, в самую глубь леса.

- Есть! Нашли! – радостно рявкнул Грив.

-Это замечательно, только тебе не кажется…- начал я.

-…что уже ночь скоро? – продолжил за меня бард.

- Кстати да! – поддакнул Маралес.

Мы решили остановиться неподалёку, на небольшой, поросшей разнообразными травами опушке. Вскоре, как только солнце рухнуло за невидимый горизонт, лес осветился ярким пламенем костра. Размеренно потрескивали сухие сучья, дополняя однообразный шум окружавших нас зарослей. На тонких палках, роняя на угли шипящие капли жира и распространяя целый букет ароматов, жарилось несколько припасенных мной сосисок.

Я молча сидел в паре шагов от огня и бессмысленно пялился на его алые сполохи. Напротив, подмяв под себя ноги, сидел и бренчал на лютне Залупкинг, рядом с ним дремал, растянувшись на земле, Маралес. Пит копошился где-то неподалёку, собирая хворост для костра. Наступило, как и всегда в такие минуты, время для заумных разговоров.

-Я тут чего подумал. – как-то промежду делом заметил бард. – Вот получим мы деньги, я, не знаю как вы, целую ночь отмечать буду. Со всех хернёй – с пивом, вином, шлюхами…

- Без этого никуда. – улыбаясь ответил я.

-Хм…А я…я себе пару вещичек прикуплю – заебался как бомж в одном и том же. Бесит! – сквозь сон промямлил Миха. – Ну и может там кой-каких травок прикуплю…целебных…

-А ты лысый? – глядя на меня спросил Эл.

-Я…Я пожалуй деньги пропью. В любом случае мне делать с ними больше нечего… - подумав ответил я.

-Тоже ничего. – удовлетворенно протянул бард, перебирая струны своего инструмента.

И на самом деле делать мне было с ними нечего. Копить на что-то – бессмысленно, я скорее сдохну где-нибудь на дороге или в кабаке, чем успею сколотить хоть сколько-нибудь денег. Покупать безделки – я никогда не ценил ненужную роскошь или непригодные в повседневной жизни вещи, так что этот вариант тоже отпадал. На девиц – ну…это можно, признаюсь, водится за мной и этот грешок, и бороться с ним я не могу…Пиво и девки – вот и всё, что я могу себе позволить, но согласитесь, у многих нет даже и этого…

- А я как свою долю получу, поеду в Петтен и там себе одну штуку заебатую куплю - стилет с пружиной, такой чтобы из рукава вылетал, когда надо. Я тогда вообще мега-тру буду. – внезапно пропыхтел Пит, вылезая из кустов с целой охапкой дров. Побросав их в костер, он уселся рядом со мной и, сняв с огня шипящие от жара сосиски, начал с аппетитом их пожирать.

Ещё долго мы так сидели, травя друг-другу байки и обсуждая прошедший день. За разговорами меня неожиданно стало клонить в сон и, пожелав приятелям спокойной ночи я отошел от них на несколько шагов и, примяв ногой непослушную растительность, улёгся спать. Отрубился я практически мгновенно, но напоследок успел услышать:

-Да нихуя! Я бы и их сделал, полезли бы они на меня…да!...ты-то как думаешь?

-Давай спать уже и смотри как бы этот кент и приятели его, нас тут ночью не прирезали…