Глава последняя. В новый путь

По деревне и её окрестностям прошел мелкий дождик. Гуси и всякая прочая мелкая домашняя живность уныло шатались туда-сюда, квохча и попискивая, и перепрыгивая через расплывшиеся повсюду лужи с грязной водой. Сено, покрывавшее крыши домов намокло и теперь источало тошнотворный запах гнили и сырости. Аромат этот усиливался, когда налетали порывы холодного осеннего ветра. Жителей нигде не было видно – только иногда шныряли по вымокшим деревенским улицам рыбаки, что-то бормочущие себе под нос и волокущие собранные в охапку пустые сети, да полуголая детвора, которой на погоду было сугубо наплевать.

Миха, я и Залупкинг сидели на крыльце дома старейшины и ждали, пока Грив выбьет из старика положенную нам награду. «Выбьет» в переносном смысле – никто не собирался калечить несчастного старика. До поры до времени.

Чтобы как-то скрасить ожидание, Маралес курил трубку, а мы с Элом, с отсутствующим видом играли в слова.

- Навоз, например…

- На «З»?

- Да…

- Зима.

- Астролябия…

- Ячмень…

Внезапно мы увидели, как к крыльцу подошла маленькая девочка в грубо сшитом платьице и с интересом уставилась на нас.

-Чего тебе? – спросил я.

-А моя мама сказала, что это вы убили Сельма? Это правда?

Я несколько удивился.

-Как мы могли его убить, если мы его еще не видели со дня начала охоты? Мама твоя пиздит деточка!

С расстроенным видом девочка развернулась и побежала вприпрыжку, к хохочущим вдалеке подружкам. Вдруг Залупкинг поднял голову и крикнул:

-Стой! Погоди! А как его убили-то?

Девчурка обернулась и, улыбаясь, ответила:

-Да его кто-то к колоколу в часовне нашей подвесил, к языку к самому. Там когда священник с утра на молитву народ созывал и за веревку дернул, тут-то Сельм вниз, на алтарь и упал. Мёртвый.

Где-то с минуту мы молчали, а потом я достал из кармана завалявшуюся там горсть медяков и недолго думая, кинул их девочке. Она мигом похватала рассыпанные на земле деньги и, показав нам язык побежала дальше.

-Всё-таки Пит хлопнул этого мальца. – задумчиво проговорил Миха.

-И когда успел? Мы же говорили ему, потом… – поддакнул Эл и обернувшись ко мне сказал – Чё там у тебя было? Ячмень?

-Да вы идиоты! Оба! – взорвался я. Нам теперь денег не видать, нахрена надо было этого прыщавого урода убивать?! А?! ЗАЧЕМ?!

-Лысый, успокойся, не ссы. – ответил мне Миха и выпустил клуб ароматного табачного дыма. – Как-нибудь образуется.

-Как блядь образуется?! Что, наши деньги материализуются в воздухе? Или мы ночью проснемся и найдем их под подушкой? Или в сортире в очке, в дерьме самом?! Деньги мой юный друг не образовываются, а зарабатываются! И еще - если эти ебучие серые уроды успеют добраться сюда, у них будет еще один повод над нами поизгаляться!

- Лысый, они на день дольше нас добирались до логова вепря, ты чё, думаешь у нас мало времени?! У нас сутки есть, чтобы отсюда съебнуть! – заметил Эл.

- Если не больше! – поддакнул вор.

- Ну ладно… Но ведь деньги…

Еще где-то час мы так срались, выясняя, кто дурак и пытаясь понять, получим мы полагающуюся нам награду или нет. Закончился наш спор, когда на крыльцо, хлопнув дверью, из дому вышел красный от ярости Пит.

-Ну что? – почти хором спросили мы у него.

-Да блядь ничего! Поимели нас! – пропыхтел он, выхватывая из рук вора трубку и жадно затягиваясь.

-Как так?

-Да вот так! Зашел я к этому хрычу старому, дверь только-только открыл, мне в горло какой-то бугай стрелку арбалетную тычет. Говорит типа давай, иди, ждут тебя с приятелями. Я говорю «я один пойду». Пошли. Встретился со страпёром. Он мне говорит, что, мол, мы все из себя такие уроды, и что в аду нам гореть, что мы сынка его ёбнули… - начал рассказывать ассасин, а дым валил у него из носа и изо рта.

-Не мы, а ты. – аккуратно поправил его Эл.

-Нихуя не сказав МНЕ! – добавил я.

-Какая к чёрту разница?! Главное что теперь денег нам не видать, а через сутки тут будет взвод арбалетчиков, по наши, кстати, с вами задницы! – продолжил Грив.

- А как это тебя отпустили? – спросил Миха забирая у раздосадованного ассасина курительный прибор.

- Никак. Я в прихожей того засранца с арбалетом расчленил. Он и пикнуть не успел, как его башка уже на полу валялась. – ответил Пит.

-А старик? – вопросительно глядя на Грива сказал бард.

-Ну….эм…он выбежал как раз, ну я и его ебнул. – растерянно объяснил ассасин.

- Знаете, что, ребят, нам надо отсюда съебывать и чем скорее, тем лучше. – заключил я и через секунду мы уже неслись по мокрой деревенской улице, распихивая редких пешеходов и распинывая сонный деревенский зверинец.

* * *

Остановились мы только спустя час.

Миха с оглушительным сопением рухнул в придорожные кусты и, собирая с них остатки дождя, принялся перекатываться с боку на бок, стараясь унять раскалённое нутро.

- Я…больше…никогда…так…бегать…не…буду… - выдавил он из себя.

- Будешь-будешь. – успокоил его Пит присаживаясь на близлежащий валун.

Вокруг нас, нехотя шурша сырой хвоей, громоздились вековые ели и сосны. Между их стволов, со свистом проносились резкие порывы ветра, волнами подкидывая сухие хвоинки. В редких прорехах, между широкими, похожими на изуродованные лапы, ветвями, виднелось серебристо-серое небо, в вышине которого висел маленький диск северного солнца.

Остатки лета, которыми мы могли наслаждаться последние несколько дней, улетучились, растворились, в преддверии первых осенних заморозков.

- Итак… - начал я, полагая, что сейчас, самое что ни на есть время подвести итоги нашей, если так можно выразиться «охоты». – Что мы имеем?

- Имеем? – переспросил Пит. – Нихера мы не имеем, а всё из-за вашей блядь жадности!

- Не понял… - возразил Миха. – Ты вроде сам согласился во всём этом участвовать!

- Ну да, только вот какое дело – не я решил и дальше за этой свинякой охотиться! Так что нехуй тут гнать на меня! – свирепея проорал ассасин.

- Грив, а ты не подумал, что если бы ты не ёбнул того сопляка, у нас были бы деньги и возможность уплыть с этого чертового острова без всяких проблем, а? – заметил я.

- Ну убил его и убил! Дальше то что? – отмахнулся он срывая с земли травинку и запихивая её в уголок рта.

- Отлично…Мы плыли в эту пердь, кровь тут свою проливали, а теперь – на тебе – шиш! – в сердцах проговорил Миха.

В этот момент, Эл, до этого молчавший, внимательно поглядев на каждого из нас, полез в свою котомку.

- Чего разыскиваешь, Залупкинг? – спросил я.

Бард в ответ довольно улыбнулся и ни слова не говоря, извлёк из неё свою флягу и бросил её на землю. По раздавшемуся бульканью, можно было предположить, что она наполнена до краев.

- И что это? - возник логичный вопрос.

- Это то, за что мы-таки получим деньги… - улыбаясь ответил бард.

- То есть… - начал я.

- То есть, я сберег одну! – закончил за меня Залупкинг.

- Нихуя себе! Я же знать про них забыл! А остальные где?

- Я их…расколол, покуда мы бежали. Но это я думаю не важно…

Я ошарашено оглядел друзей - на лицо каждого наползала широченная, довольная улыбка.

- Значит бабло у нас всё-таки будет! Красавец Эл, просто мега красавец! – радостно взвыл Пит и, вскочив со своего места, полез к барду обниматься.

- Уйди! Волосатый гомосек! Свали к чёрту! – попытался выкрутиться бард, но было уже поздно…

* * *

Мы уходили вдаль, за горизонт.

Нас ждало холодное Северное море, жестокая качка и морская болезнь, но мы были счастливы. Да-да – именно счастливы. Как же мало надо человеку, чтобы почувствовать себя живым и чтобы наслаждаться этим чувством – всего лишь верные друзья, немного денег и полная свобода.

И, словно по команде, сначала тихо, а затем всё громче и громче, мы стали напевать песню, с которой не расставались все эти годы:

Не я один создал наш мир
Таким, какой он есть.
Не я один - причина всех
Гнетущих нас проблем.

Я осознал теперь,
Что с этим нужно просто жить,
И я живу,
Ни разу не спросив, почему…

WКОНЕЦW

Благодарности:

Родителям – за то, что я есть.

Друзьям – за то, у меня есть они.

Школе – за Константина Кристиановича Асратяна и физику.

Вадиму Vagrod Громову – за перевод песни Offspring «Not the one»

Алкоголю – за вдохновение.

Табаку – за концентрацию.

Гондонам – за безопасность.