Память о прошлых жизнях

Где бы и когда бы ни обсуждалась тема перево­площения, всегда найдется некто желающий узнать, почему он не может вспомнить свои прошлые во­площения, если, конечно, он вообще когда-либо прежде жил на этой земле. Подобный вопрос обыч­но выдвигается как главное возражение против при­нятия доктрины повторного рождения.

Перевоплощение состоит в периодическом про­явлении на физическом плане невидимой духовной сущности, и, чтобы такое проявление стало возмож­ным, сущность испускает из себя телесные принци­пы, или первоосновы, которые превращаются в за­чатки тел и вокруг которых создается материальная структура. После завершения формирования тел че­рез это тело проявляется невидимая объективная сущность, использующая его как средство соверше­ния действий и приобретения опыта. Когда же на­пряжение физического существования разрушает те­лесные ткани, сущность втягивает свои принципы и тело умирает.

Назовем это тело личность номер один. В момент смерти сознание впитывает в себя установки, умо­заключения, идеи, убеждения и мнения личности номер один. Затем в соответствии с должными зако­нами природы происходит распад тела и личность номер один прекращает свое существование. После этого уже невозможно ни воскресить ее, ни вернуть

в прежнее состояние бытия. По истечении соответ­ствующего времени сущность вновь испускает свои принципы форм, создает новое тело и начинает че­рез него функционировать, а в результате появляется личность номер два.

Между двумя личностями не существует прямой связи. Обе они были эманированы одной сущно­стью, которая сама по себе бессмертна и будет про­должать испускать сходные личности в течение не­измеримо долгого времени. Мозг личности номер один в свое время полностью распался и никоим об­разом не связан с мозгом личности номер два. Опыт первой личности внес свой вклад в сознательную эволюцию сущности, которая эманировала вторую личность.

Таким образом, с формальной точки зрения лич­ность номер один прекратила свое существование, а ее опыт утратил свою индивидуальность и внес свою лепту в развитие бессмертной сущности. Личность номер два содержит в самой своей ткани опыт лич­ности номер один, но поскольку этот опыт полно­стью обезличился и усвоился сущностью, то в пер­соне номер два он проявляется уже как характер, личность, темперамент и до какой-то степени даже как телесная структура. У личности номер два нет способа доказать, что личность номер один вообще когда-либо существовала, и у нее не сохранилось воспоминаний о том, что с той происходило. Тем не менее личность номер два содержит в себе усвоен­ный и тем самым обогативший ее опыт личности номер один.

После осуществления своих надежд в этом мире личность номер два таким же образом, как и первая, умирает. Сущность, забирая и на этот раз свой жиз­ненный принцип, добавляет ее опыт к своему кол­лективному развитию и по истечении соответствую­щего времени проектирует личность номер три, которая не имеет ни малейшего представления о том, что до нее уже существовали номер один и номер два. В нашем человеческом цикле этот процесс длит­ся в течение примерно восьмисот человеческих жиз­ней. Различные тела, или личности, не в состоянии вспомнить предыдущие формы, эманированные сущ­ностью. Запись о них хранится в сущности, и, со­гласно философии буддизма, цепь прошлых жизней, известная только сущности и никакому другому те­лу, будет осознана лишь в том случае, если одна из личностей, испытав просветление, достигнет созна­тельного единения с сущностью.

В естественном порядке вещей имеется двоякое исключение: во-первых, если личность преждевре­менно погибает в результате несчастного случая, сущность может создать новую физическую лич­ность, не формируя новую ментальную и эмоцио­нальную натуру. Так, если дети умирают, не достиг­нув подросткового возраста, то подчас имеют место воспоминания о прошлой жизни. Во-вторых, лич­ность, обладающая чувствительной натурой, может в редких случаях вступить в кратковременный кон­такт с сущностью, который дает ей мгновенное представление об условиях какого-то прежнего су­ществования. Эти, как и другие иногда встречающи­еся в природе аномалии, связаны с кармой и указы­вают на то, что в судьбе этой личности произошло нечто экстраординарное.

Однако у подавляющего большинства людей не сохраняется никаких воспоминаний о прошлых жиз­нях, за исключением тех случаев, когда они прояв­ляются в форме незаурядных способностей, какими обладают, например, вундеркинды, или некоторых особенностей, которые необоснованно приписыва­ют наследственности.

На Востоке исключительно несчастным считает­ся тот человек, у которого сохранилась хоть какая-то память о прошлой жизни, поскольку такие вос­поминания обычно означают, что какая-то часть сверхфизической натуры разрегулировалась, а за этим часто следует летальный исход.

Философ обращается к доктрине перевоплощения не под влиянием воспоминаний о событиях прежних жизней, а по причине фундаментальной рациональ­ности и целостности этого учения. Действительно думающий человек в гораздо большей степени ин­тересуется, насколько безупречной является данная доктрина, чем стремится проиллюстрировать эту доктрину каким-то физическими явлениями. Так, например, огромное число людей верит в бессмер­тие человеческой души, однако большинство из них согласны принимать эту идею, не утруждая себя ни­какими доказательствами. Лишь немногие пытают­ся беседовать с умершими или вызывать тени про­шлого. Человеческий разум воспринимает бессмер­тие как необходимый ориентир. Доказательств не требуется.

Точно так же и учение о перевоплощении и кар­ме для нормально мыслящих людей привлекательно своей обоснованностью и абсолютной беспристраст­ностью. Средний человек понимает, что невозмож­но за одну жизнь узнать все, что доступно позна­нию, а посему разум без труда воспринимает идею, что мы не один раз живем на этой земле. Индиви­дууму, которому со всех сторон угрожает множество явных опасностей, трудно согласовать проявления очевидной несправедливости в жизни с концепцией великодушного и вселюбящего Бога. Доктрина кар­мы, объясняющая страдания и нищету, не обвиняя при этом Вселенную, в частности, приемлема для умов, долгое время размышлявших над видимой несправедливостью существования в материальном мире. Такого рода искателям справедливости не тре­буется наглядного доказательства прежнего существования, чтобы обратиться к философии, справед­ливость и честность которой не вызывает сомнений.

Как уже было отмечено выше, опыт предыдущей жизни вносит свой вклад в формирование новой личности, а значит, вполне естественно, что сущ­ность, создавшая несколько личностей для особого свершения, наложит отпечаток этого свершения и на последующие тела. А в результате американец, по­святивший свою жизнь изучению египтологии, го­раздо уютнее чувствует себя в окружении египетских древностей, чем в современном ему обществе. К той же категории относится и ребенок, дирижирующий оркестром, и девятилетний скрипач, и малыш, пре­восходно играющий на рояле, хотя его пальцы еще не достаточно длинны, чтобы брать октаву. Подоб­ные феномены можно истолковать как память о прошлых жизнях, проявившуюся в способностях, а не в воспоминаниях. Так что, отдаем ли мы себе в этом отчет или нет, но мы всегда живем в свете прошлого.

Не совсем верно было бы утверждать, что ни один человек не помнит своих прошлых жизней. В первых разделах этой книги уже упоминалось о не­которых великих и благородных людях, сохранив­ших ясные воспоминания о подвигах своих прошлых воплощений. И если бы в таких делах существовала возможность тщательной проверки, то результаты изысканий, безусловно, убедили бы любого скепти­ка, что при желании можно собрать обширный до­кументальный материал на тему о предыдущих во­площениях. Определенная трудность заключается в том, что не существует никакого способа подтвер­дить такие воплощения, за исключением крайне редких случаев. Не следует, однако, забывать, что мы верим во множество вещей, которые не в состо­янии ни проверить, ни понять. Так, мы никогда не проверяли, существует ли в действительности рай или ад, но это не мешает миллионам номинальных христиан иметь на этот счет вполне определенные убеждения. Равно как мы не отрицаем электричество только потому, что не способны дать ему соответ­ствующее определение. Мир полон ничем не дока­занными представлениями, освященными традици­ей и возвеличенными средой, в которой они сложи­лись. Многие из них мы вообще не подвергаем со­мнению, поскольку в противном случае они сразу же рассеялись бы как дым. Доктрина перевоплощения настолько же правдоподобна, насколько и большин­ство теологических учений, и гораздо проще объяс­нима с рациональной точки зрения, чем большин­ство наших религиозных убеждений.

Возражая против доктрины перевоплощения, со­временные материалисты считают ее принятием же­лаемого за действительное, своего рода средством убежать от реальности. Некоторые из людей нового времени презрительно называют концепцию пере­воплощения «торжеством отсрочки», имея в виду, что она обедняет настоящее надеждами на будущее. И вот с гримасой сожаления доктрина перевопло­щения отвергается как недоказуемая и нетерпимая группой интеллектуалов, никогда и ничего в своей жизни не проверявших.

В ответ на эти возражения остается лишь сказать, что знанием в любой его форме можно злоупотре­бить, и опасными в равной мере могут быть как вера, так и неверие. Однако до сих пор никакого поистине великого вклада в историю знания не было сделано людьми, не верящими ни во что более воз­вышенное, чем они сами.

Перевоплощение можно рассматривать как ме­ханизм спасения, но таким же механизмом можно посчитать и реальность, сулящую забвение в конце пути грехов и ошибок. Перевоплощение может ока­заться принятием желаемого за действительное, но для обычного человека тем же самым становится и надежда попасть в рай. Перевоплощение и карма — это философские доктрины, и рационально ими оперировать могут только разумные люди. Любые истины, попав в руки невежд, непременно будут искажены и употреблены недолжным образом.

Признание доктрины перевоплощения зависит не от того, насколько убедительными будут доказатель­ства того, что мы жили раньше, а от осознания, что мы должны прожить еще много жизней, если на­деемся хоть когда-нибудь стать людьми или приоб­рести хотя бы малую толику того хорошего, о чем мечтаем.