Альбер Камю

Под заголовком «Альбер Камю отвергает утверждение Панкони из группы J3, что тот совершил „непроизвольное" убийство под внушением его произведения», еженедельник Ici-Paris через несколько недель полностью напечатал письмо Камю, которое, как утверждала редакция, она получила от адресата. 2 апреля 1951 года Камю направил главному редактору Ici-Paris протестующее письмо:

Г. главный редактор,

Я считаю необходимым протестовать против Вашего поступка, заключающегося в том, что Вы сочли возможным напечатать мое личное письмо, адресованное г. Раймону Гьяде по поводу дела группы J3. Самый тон этого письма должен был бы показать Вам, что речь шла не о «любопытном пункте литературного спора», но о доверенности, которую один человек оказывает другому в ситуации мучительной и трагической. Публикация частной переписки пока еще не вошла в обычай журналистики. И, естественно, среди тех, кто посодействует Вам своим молчанием в этом из ряда вон выходящем поступке, меня уж во всяком случае не будет.

Кроме того, я протестую против того способа, которым было представлено это письмо. Мне нет нужды отмечать, что герой Постороннего никогда не «смаковал» радость — как Вы говорите — от обладания револьвером, а также не воображал себе удовольствие стрелять в спины мимопроходящих. Это доказывает только то, что ваш редактор охотнее читает Черную серию, нежели мои книги, в чем я не усматриваю ничего неподобающего. Неподобающее — и более серьезное — наличествует в другом. Мое письмо, выражавшее прежде всего мотивированный отказ становиться на сторону обвинения, получило такой заголовок и такое типографское оформление, что оно играет на руку того самого обвинения. Я возлагаю на Вас ответственность за эти действия, которые являются — не более и не менее — раболепством определенного журналистского типа. Но Вы, конечно, не откажетесь печатно сообщить, что ко мне оно не имеет никакого отношения. Из того, что я сказал или написал, я

247//248

не могу позволить Вам использовать ни единого слова против узника, ожидающего в тюрьме часа своего осуждения.

Примите, г. главный редактор, уверения в моем совершеннейшем почтении.