Конец первой части 5 страница

Толкнув напоследок брата в спину, отец выпотрошил найденную пачку сигарет.
- В следующий раз заставлю сожрать. В позицию!
- Я выдохся.
- Что ты сказал? Я не расслышал, – отец демонстративно приложил ладонь к уху. - Повтори-ка.
Билл поднялся и молча закатал рукава толстовки.
- Так-то лучше. И чтобы я больше подобных слов от тебя не слышал.
- Есть.
- Противник не будет тебя жалеть, он использует любую возможность, чтобы как можно быстрее и эффективнее сломить твой дух. Ты должен его опередить. Воспринимай каждую драку, каждый вызов как бой не на жизнь, а на смерть. Дави врага всеми доступными тебе способами. Борись до конца и никогда, слышишь, никогда даже не думай о том, чтобы сдаться. Твоя задача – уничтожить, - опершись руками о колени, отец наклонился к Биллу, заглядывая ему в глаза. Брат не дрогнул. - А теперь представь, что от того, как ты боксируешь, зависит жизнь твоей матери. Ты на ринге и рефери, приставив дуло к её виску, ждёт окончания боя. Если выиграешь – она свободна, если проиграешь – пиф-паф! И её кровь на твоих руках.
Не отводя глаз от брата, он медленно выпрямился и снова надел «щит».
- Работай!
Сколько раз я подозревал Билл в неземном происхождении… И сейчас, глядя на то, как от дубасит номинального противника, лишний раз утвердился в своих подозрениях. Ну откуда в пятнадцатилетнем подростке столько мощи? И ладно бы мы пошли в отца, тогда его физические способности хоть как-то можно было бы объяснить. Так нет же - тощий, щуплый. В нашей школе такие обычно становились игрушками для битья, но только не мой брат. Наверное, всё дело в силе характера. Мне повезло, я хорошо учился, поэтому меня не трогали, берегли, так сказать, для дела. Доклады, рефераты, эссе, контрольные – я не мог отказать никому из «просивших», особенно когда меня держали вверх ногами над унитазом. Поскольку, в отличие от брата, я не мог за себя постоять, приходилось зарабатывать на безопасность собственными мозгами.
- Резче! Ещё, ещё! – громко командовал отец. Один его голос пугал до жути. - Слишком большой размах! Локоть! Локоть, твою мать! Выше!! Бей! Ещё! Сильнее! Сильнее!! Стоп! – заорал он так, что брат испуганно отскочил и споткнулся об кирпич. - Не любишь ты маму, Билл. Она только что словила пулю в голову.
- Я делаю…делаю всё, что могу, - задыхаясь, просипел брат.
- Ты делаешь недостаточно! – обхватив его голову руками, отец прокричал эти слова прямо ему в лицо. – Завтра остаёшься дома.
- Что? Нет! Я иду с вами! Ты обещал!
- Ты выдохся, сын, и сам в этом признался десять минут назад. Я не собираюсь позориться перед всей группой.
- Я справлюсь. Клянусь, я справлюсь! Только дай мне ещё один шанс. Пожалуйста. Я не подведу, обещаю, - брат был на грани истерики. Ухватившись за ремень отца, он буквально со слезами на глазах умолял его.
- Это ещё что такое?! Не хватало, чтобы ты мне тут сопли распускал, – он грубо оторвал от себя его руку. - Ладно, дам тебе ещё одну возможность. Постарайся на этот раз не облажаться. Ситуация аналогичная, только на этот раз в заложниках твой брат, раз мать тебе совсем не жалко. К его горлу приставили нож. Он зовёт тебя на помощь, он не хочет умирать. А теперь давай, Билл, покажи мне, на что ты способен, спаси его.
Похоже, сил у него и правда осталось совсем немного, удары были молниеносными, но не частыми, дыхание сбилось почти сразу же. Страсть к курению давала о себе знать. Отец смотрел на его жалкие потуги с отвращением. Не выдержав, он резко выступил вперёд и толкнул его «щитом», но Билл не растерялся и продолжил боксировать
- Слабак. Я уже вижу, как по шее твоего брата стекают алые струйки крови, как они капают на землю, в которой вскоре окажется и он сам. Ну же! Он ведь так верит в тебя! Ты же не хочешь его потерять, а?! – громогласно подначивал отец. И брат, насквозь мокрый от пота и пунцовый от напряжения, принялся колотить ещё неистовей. - Ещё! Сильнее! Уничтожь его! Раздави! Нет… Нет, нет, и ещё раз нет! Плохо! Отвратительно!.. Твой брат мёртв, - вкрадчиво закончил отец, наблюдая, как движения Билла замедляются, как стекленеет его взгляд, как начинают дрожать губы. Казалось, ещё чуть-чуть, и он упадёт без сознания. Но вместо этого, издав пробирающий насквозь вопль, Билл с разворота ударил ногой по «щиту» и уложил отца на землю.
Он смеялся. Хохотал как ненормальный, поднимаясь на ноги.
- Наконец-то! - ликовал отец. Он похлопал его по спине, на что брат лишь отрешённо улыбнулся, всё ещё силясь отдышаться. - Никогда не играй по чужим правилам, устанавливай их сам! Молодец, сынок!
- Теперь я с вами?
- Конечно. Ты заслужил, - брат увернулся от руки, когда отец решил потрепать его по волосам. Тот беззлобно хмыкнул и облокотился о балку, не сводя с него изучающего взгляда. Билл заметил это.
- Что?
- Скажи мне, что тебя так разозлило?
- Я просто хотел получить это дело, - после короткой паузы ответил брат. Затем, помедлив, отвернулся и принялся копаться в своём рюкзаке.
- Кстати, как там Том? Недавно видел его возле школы.
- Ты подходил к нему?
- Ерунду не говори, - скривился отец, глядя на то, как едва уловимо напрягся брат. - Красавец какой, а! На башке правда чёрти что…
- Это дреды. По-моему, они ему очень идут, и… У него всё хорошо. У него всегда всё хорошо.
- А чего так кисло? Или ты за него не рад?
Билл пожал плечами.
- Мне пофиг.
- Вот как? – отец криво ухмыльнулся. - И что же, ты совсем с ним не общаешься?
- Нет. Я ведь обещал.
- Он так очевидно дорог тебе.
- С чего ты…
- Всегда говорил, - перебил отец. - Главное – мотивация. Ты мне чуть голову не снёс.
- Я… я просто…
- Нехорошо обманывать папу. Или ты думал, я не узнаю? – изобразив удивление, он сделал шаг вперёд и навис над Биллом. - Но тут конечно и мой косяк есть. Я необоснованно надеялся, что ты так просто возьмёшь и вычеркнешь из жизни своего близнеца. Не учёл эту вашу…таинственную связь и всё такое. А? Правильно? Или я что-то не так говорю?
Билл, наконец, оторвал глаза от своих ботинок и коротко кивнул. Он был послушен как дрессированный пёс - удивительное зрелище.
- Я виноват, и готов понести наказание. Этого больше не повторится.
- Ну-ну… У нас тут не тюрьма, сынок, никто тебя в карцер сажать не собирается. Нужен брат – бери.
Меня передёрнуло от двусмысленности этой фразы.
- Как это? – вполне ожидаемо опешил брат. Я буквально услышал, как его нижняя челюсть лязгнула о землю.
- Я подумал, что тебе не помешает компания. А то скучно наверное, да? Понимаю. Только держи дистанцию. Чтобы у нас с тобой потом не было проблем. Том всегда не очень хорошо на тебя влиял. Разлагал от природы заложенный в тебе твёрдый, как скала, характер. Но тогда вы оба были мелкими п*здюками, сейчас-то ты уже не позволишь собой вертеть, а? – низкий гулкий смех опалил мои уши чем-то едким. Билл широко улыбался и сиял как начищенные лакированные ботинки. - Ну, чего молчишь? Или не рад?
- Спасибо. Я буду осторожен, обещаю.
- Ни разу не сомневался. На сегодня закончим, завтра придёшь, попрактикуем захваты. И надень шапку, вся голова мокрая. Как дитё, ей богу. Всё, дуй домой.
- Давай возьмём его к нам, - после продолжительной паузы предложил брат, закидывая рюкзак на плечо.
- По-моему, эта тема давно закрыта. Твой брат не такой как мы, он не способен понять, причём понять правильно то, что мы делаем.
- Я объясню ему, смогу убедить, вот увидишь. У него обострённое чувство справедливости, ему обязательно понравится. Ты бы мог с ним…
- Исключено, - удар кулаком об стол заставил Билла втянуть голову в плечи. Отец рассвирепел за считанные секунды. Как же они похожи… - Том никогда не станет таким как я или ты. Он маменькин сынок, всегда им был и всегда им будет, хоть наизнанку перед ним вывернись. Его мышление статично, его мозг запрограммирован общественным мнением, и любое вмешательство будет восприниматься им как вредоносный вирус. Он слаб, безволен и труслив. Он не боец. Жертва, не охотник. Овечке не место в волчьей стае. Если я узнаю, что ты вздумал трепаться языком, мне придётся принять меры и наказать вас обоих. Сегодня ты наглядно продемонстрировал, что не готов рисковать жизнью Тома. Очень советую не сбиваться с пути и продолжать в том же духе. Я доходчиво объяснил? Свободен.
Торопливо кивнув и низко склонив голову, Билл накинул капюшон и вышел из-под навеса, поспешно пересекая двор.

Улицы сменялись одна за другой, названия фиксировались всего на мгновение и тут же стирались из памяти. Этот район не был мне знаком. Я шёл туда, где тротуар сливался с небом. Казалось, оно вот-вот рухнет мне на голову. Я не знал, где нахожусь и когда исчезну. Растворись я на глазах у прохожих - плевать, до меня всё равно никому нет дела. Люди, сродни тараканам, при внезапно включенном свете разбегались кто куда, отчаянно ища укрытие. Дождь не торопился ослаблять хватку. Если наш мозг компьютер, то у меня сейчас шла активная перезагрузка. Жаль только, что некоторые воспоминания нельзя вытащить обратно наружу, как восстановить из мусорной корзины удалённые файлы. Потому что те обрывки прошлого, что остались лежать в моей голове, я эгоистично отредактировал до неузнаваемости, отгородив себя от реальности десятками невидимых стен. Ещё тогда, в детстве, я сделал всё, чтобы остаться в зоне комфорта. И вот чем это обернулось…
В моих руках оказалось сразу несколько судеб. По каким-то нелепым обстоятельствам именно мне предстоит решать, как ими распорядиться. Но чем дальше я продвигаюсь, тем бессмысленнее мне кажется эта затея. Даже теперь, узнав всю правду, я не вижу ни одного выхода.

Глава 3

Память сердца уничтожает дурные воспоминания и возвеличивает добрые, и именно благодаря этой уловке нам удается вынести груз прошлого. ©

Живое тепло приятно грело. От приглушённого размеренного мурчания клонило в сон. Свернувшийся на моей груди котёнок сладко спал, наевшись перед этим до отвала. Говорят, кошки лечат, ложась на больное место, наверное поэтому он устроился на шраме, под которым билось многострадальное сердце. Если кошки действительно целительны, то в случае с Биллом котёнку пришлось бы расположиться у него на голове.
Из-за глубокого чёрного окраса наш новый пушистый постоялец был назван Вороном. Но поскольку пока такое солидное имя никак не вязалось с этим неуклюжим крошечным созданием, я звал его Воронёнком. Билл не стал особо заморачиваться и оставил только первые три буквы от клички, заявив, что это прозвище самое подходящее, и он будет звать его только так и никак иначе.
- Ты видел, как он со стола еду таскает? Вор и есть. И не надо на меня так смотреть.
- Просто он ещё совсем малыш и не научен хорошим манерам.
- Ах, маленький… Ты прав, какой из него вор, пока только разве что наглый воришка.
Брат то и дело ворчал на животное и кривился, когда котёнок приходил к нему ласкаться, но теперь я знал, что всё это притворство, и в душе он радовался как ребёнок, что котёнок выбрал его, а не меня. Я улыбался как идиот, глядя на эту парочку, но ничего не мог с собой поделать. А Билл настороженно косился и говорил, что у меня едет крыша, отпускал по задумке обидные едкие шуточки, которые совершенно перестали меня задевать. Я вдруг понял, что ему просто неловко передо мной. Он хмурился, злился, надеялся задеть, а на самом деле пытался скрыть своё жуткое стеснение. В какой-то момент даже показалось, что мне удалось нащупать и подцепить краешек плотной маски на его лице.
Билл вышел из ванной абсолютно обнажённым. Сел в кресло, отжал волосы полотенцем, и, не глядя, швырнул его на кровать. Устроившись поудобнее, он вытянул свои бесконечные ноги на подлокотнике и взял пульт от телевизора. Всё тело ярко-розового цвета, как у новорождённого - опять в кипятке варился. Дурацкая привычка, после него потом не зайти: столько пара, что передвигаться можно только наощупь. Нормальный человек и пяти минут при такой температуре не выдержал бы. Но это же Билл.
Сегодня он проявил неслыханную сдержанность и даже не стал орать на меня после очередной отключки. Сказал, что если ещё раз такое повторится, то мы тут же едем в больницу. Мне нечего было ответить. Не признаваться же, что здоровье – последнее, о чём я сейчас волнуюсь. Однако меня неожиданно осенило, и я высказал предположение, что если мы засветимся в какой-нибудь клинике, то вопросов и проблем нам не избежать, ведь у нас даже нет страховки. Подействовало. Брат помрачнел и на какое-то время ушёл в себя.
По возвращению на меня напала апатия. Я не хотел и не мог ни о чём думать, как будто между крутящимися колёсиками вклинился посторонний предмет и весь механизм заклинило. От переизбытка информации голова трещала по швам, и я не был готов держать её в себе, мне нужно было срочно поделиться с Биллом. Возможно он, сам того не зная, подскажет мне решение. Я должен дёрнуть рычаг и перевести стрелки, чтобы поезд пошёл по другому пути, но когда, а главное, как это сделать?
Я схожу с ума, а он сидит и смотрит новости. Такой умиротворённый и беспечный, словно жизнь удалась. Накручивает влажную прядь волос на палец, закусив краешек нижней губы, и медленно моргает. Идеальный. Никогда не перестану удивляться, почему он выбрал именно меня. Я всегда буду искать в этом его решении подвох.
- Любуешься? - голос брата, его хитрый прищур и однобокая улыбка застали меня врасплох. Я слишком резко отвернулся, на что он бесшумно рассмеялся, явно наслаждаясь. Вот же гадство.
- Нам надо поговорить.
- Лучше предложи что-нибудь более заманчивое, - Билл скривился и закатил глаза. - Намекаю: я чистый и совершенно голый.
- Билл…
- У меня есть идея, - он подмигнул, выключил телевизор и лёг рядом с краю. Пришлось подвинуться, хотя это оказалось лишним. Билл закинул на моё бедро ногу, а голову устроил на груди, нос к носу столкнувшись с мирно спящим котёнком. Тот в непонятках открыл один глаз и смачно зевнул.
- Теперь моя очередь. Кыш! – хотя эти слова и были произнесены шёпотом, но угрозу в голосе животное всё-таки почувствовало и поспешно ретировалось на соседнюю подушку. Я втянул губы, чтобы сдержать улыбку.
- Кажется, он понимает тебя с полуслова.
- И только поэтому он до сих пор жив.
Брат приподнялся на локте, нависая сверху, и наклонился к моему лицу, целуя его одним лишь дыханием. От тёплых струй выдыхаемого воздуха стало щекотно, но я не смел пошевелиться. Эта ненавязчивая ласка расслабляла и отвлекала от дурных мыслей. Его рука незаметно переместилась от плеча к шее, пальцы мяли и растирали кожу, которая мгновенно покрылась мурашками. Я закрыл глаза и тут же почувствовал мягкие, но властные губы на своих. Билл целовал меня долго, но не глубоко, будто пил из меня. И я безынициативно отвечал, лежа словно манекен и впервые делая вид, что мне всё равно. А вместе с тем внутри бесновалась настоящая буря, сотканная из тысячи эмоций, страхов и противоречий. Мне хотелось заплакать, я чувствовал себя бесконечно беспомощным от понимания, что этот физический контакт вдруг оказался для меня таким необходимым сейчас. Я подался вперёд и запустил пальцы в его влажные и такие ароматные волосы. Воодушевившись ответными действиями, брат привстал, задев моё бедро своей острой коленкой, и усилил напор, заставив поперхнуться от настойчивого проникновения в мой рот языка, который внутри вёл себя слишком отвязно. Он уже почти лежал на мне, когда я услышал тихое низкое постанывание и ощутил странное, незнакомое движение ладони вдоль поясницы. Билл раздвинул мои колени и залез под резинку трусов, грубо схватив за ягодицу. Я дёрнулся от неожиданности, толкнул его в грудь и попытался отползти, но был забаррикадирован со всех сторон. Брат дышал как хронический астматик. Его глаза смотрели в мои, но как будто ничего не видели, словно их запорошило пылью. Он успел неслабо завестись и уже плохо соображал, перестав отдавать отчёт в своих действиях.
- Что ты делаешь?
- А на что похоже? – Билл лизнул мой нос, оставив на нём липкий след. Я не любил, когда он пачкал меня, потому мысленно брезгливо поморщился, всеми силами стараясь не сделать то же самое взаправду. Заметив, наконец, мой сконфуженный вид, он надул щёки и с шумом выдохнул. Он гладил меня по голове с улыбкой, от которой в венах натурально стыла кровь.
- Когда-нибудь ты позволишь мне. И тогда я сделаю всё, чтобы ты кричал от удовольствия, обещаю. И тогда всё будет так, как и должно было быть с самого начала. Каждый на своём месте. Ты же знаешь, каким чутким и нежным я умею быть. Всё для тебя, братишка.
- Этого никогда не будет, Билл. Я не допущу, иначе… Ты рискуешь потерять меня. Навсегда.
- Шантаж? – блеснул он зубами. - Милый мой, ты оседлал не того коня, он того и смотри взбрыкнёт, ненароком покалечив тебя. Глупо отказываться, не попробовав. Ты передумаешь, я знаю.
- С чего ты взял? – собрав в кулак всё своё самообладание, я старался говорить ровно, но дружелюбно. Лишние проблемы мне сейчас ни к чему. Но две чёрные точки напротив, пронизывающие насквозь своим превосходством, нарушили дыхание и голос предательски сорвался.
- Видишь ли, моё терпение не безгранично, и пока его запас окончательно не иссяк, лучше бы тебе самому принять это решение. Потому что в следующий раз твоё согласие может мне не понадобится. Я и так слишком долго, исключительно по доброте душевной, позволял тебе править парадом. Не думал же ты на полном серьёзе, что меня устраивает такое положение вещей, правда? Наверняка какие-то неясные подозрения закрадывались в твою чудную головушку. Я был готов пойти на любые жертвы, лишь бы только касаться тебя, впитывать твои бесстыдные стоны и упиваться запахом твоего тела, когда ты кончаешь в приступах оргазма. И смотреть на тебя после, в надежде увидеть в прелестных глазках хотя бы случайно промелькнувшую в них благодарность. Но какое там, ты всегда всё принимал как должное, словно избалованный капризный принц, свысока наблюдающий, как слуги, кланяясь и лебезя, складывают у его ног подношения. Да вот боюсь, принцу недолго осталось царствовать на троне, скоро у него отберут корону. На его месте я бы не стал тянуть и воспользовался шансом добровольно сложить свои полномочия.
- Какое благородство, - восхитился я, борясь с жгучим желанием расцарапать в кровь его рожу. - После таких крайне воодушевляющих слов моя любовь к тебе начала расти в геометрической прогрессии.
- Не хами, - рявкнул брат, и я вздрогнул. - Я предлагаю мирно урегулировать проблему, цени это, - его лицо вдруг смягчилось, он улыбнулся и снова напал на мои губы.

- Тётя Марта звонила, - увидев немой вопрос в глазах Билла, продолжил: - Наверное, нашла мой номер в мамином мобильном.
- Чего надо этой с*чке? – заметно напрягся брат.
- Она спросила, знаю ли я о том, что случилось, и почему до сих пор не приехал.
- Что ты ей ответил?
- Этот звонок был таким неожиданным, пришлось импровизировать, я не придумал ничего лучше, чем сказать, что у меня снова случился приступ, и я сам сейчас лежу в больнице, что приеду как только смогу, а ты… А про тебя она даже не спросила.
Брат глубокомысленно кивнул, явно оставшись довольным моим враньём.
- Будет ещё трезвонить, продолжай в том же духе.
- У неё был такой голос… Билл, ты что-то скрываешь от меня? На самом деле с мамой всё гораздо хуже, чем ты рассказываешь, да?
- Я уже сказал, она жива! Ещё одно слово, и ты от меня нихера больше не услышишь. А телефон в окно нах*й выкину. Хочешь? Могу устроить. В последнее время показания твоего борзометра бешено зашкаливают. Что-то в тебе изменилось. Изобрёл эликсир бессмертия или наоборот жить надоело?
- Просто я тебя больше не боюсь.
- Что, совсем-совсем? Какой удар, не разрыдаться бы от горя. Поведаешь о причине короткого замыкания? Умираю от любопытства.
- Ты ничего мне не сделаешь. В каком бы состоянии ни находился, как бы сильно тебе ни хотелось меня уничтожить, нарочно ты не способен причинить мне вред. Потому что конец моего существования автоматически означает конец и твоего тоже, помнишь? Твои слова, твоё признание. Я аккуратно записал его в своей книге памяти и иногда перечитываю.
- Хитрый подлый мальчишка! – весело воскликнул брат с улыбкой до ушей и принялся щекотать меня, приговаривая какие-то детские улюлюканья. Я треснул его по руке. - Но знаешь, люди ведь живут без рук, ног, глаз, даже без мозгов, так что мой тебе благотворительный совет – обнови систему самосохранения, у неё срок годности истёк.
Он оттолкнулся и сел на кровати, взъерошив волосы.
- Когда ты видел его в последний раз?
- Кого?
- Отца. Он жив или вы и от него уже избавились?
- М-даа, похоже, тебе реально в больничку надо. Что-то совсем ты у меня плохеньким стал.
- Можешь издеваться сколько влезет, мне фиолетово.
- Да ну?! – безудержный смех заполнил комнату. Я смотрел на брата, не отрываясь, до боли прикусив кончик языка, чтобы не ляпнуть лишнего. Заметив, что я всё ещё жду ответа, он цокнул и закатил глаза. Как же мне это надоело. - Я видел его тогда же, когда и ты, двенадцать лет назад. Припоминаешь? Серьёзно, Том, тебе лечиться надо, а то завтра проснёшься – имя своё не вспомнишь.
- Вот и отлично, втроём в одну палату ляжем. Хотя нет, подожди… У вас-то с ним больше общего, наверное отдельную выделят.
- Ты чё несёшь, придурок? – вмиг ощетинился Билл.
- Эмоциональная неустойчивость, кажется так? Но у нашего дорогого папочки диагноз наверняка посолиднее будет. Шизофрения какая-нибудь, а?
Я испытал настоящий мазохистский экстаз, наблюдя за братом, за его внутренней паникой, которую на этот раз ему скрыть не удалось. В моих глазах отражались победные фейерверки. Он медленно развернулся, взглядом пришпилив меня к месту.
- Откуда? – прошипел он сквозь зубы. Кажется, я перестарался со спецэффектами. Чтобы получить ответы, мне нужен Билл, а не Халк. Я осторожно положил руки ему на плечи.
- Послушай, я не собираюсь ругаться, я просто хочу, чтобы мы поговорили. Нормально поговорили, понимаешь? Как брат с братом. Спокойно, без взаимных оскорблений и унижений.
- Это она тебе сказала?
- Что? Нет, Билл, мама здесь не при чём, я…, - как же мне ему объяснить? Он как служебная собака-поисковик, только его нюх натренирован на ложь. Я потёр лицо ладонями. Придётся рисковать. - Я всё знаю. И уже давно. Но я так больше не могу. Помоги мне разобраться, Билл. Пожалуйста. Для меня это очень важно, - выпалил и затаил дыхание.
Брат был полностью растерян, сбит с толку, обескуражен. Я впервые видел его таким незащищённым. Такого поворота событий он точно не ожидал, и, судя по блеску в глазах, судорожно соображал, какой линии поведения ему сейчас придерживаться. Сделать вид, что он не понимает, о чём речь и просто проигнорировать меня? Или же завалить наводящими вопросы, чтобы выяснить, как много я знаю? Первый вариант меня не устраивал, поэтому я решил не выпускать ситуацию из-под контроля и сразу отрезать все пути к отступлению.
- Я следил за тобой много раз. И тоже был в том кабинете, читал твою карту, видел справку отца и пистолет.
Билл сощурился и плавно покачал головой. Плохо дело. Я весь похолодел.
- Ты не мог так долго молчать. За всё это время ни намёка… Я бы обязательно раскусил тебя, если бы что-то заметил. Даже сейчас я считываю твои эмоции без труда. Сидишь храбришься, а у самого поджилки трясутся.
- Я не вру.
- Почему ж ты сразу к мамочке с докладом не побежал, а?
- Я испугался. Заблокировал воспоминания, и до недавнего времени они меня не беспокоили. Да и наверняка она мне не поверила бы.
- Спорное утверждение, - окончательно отвлёкся брат.
- Что? Мама… Она знала?
- Давай договоримся, - одёрнул меня брат, повысив голос. - Прежде чем вякнуть, ты сначала хорошенько пошевелишь извилинами. Терпеть не могу, когда ты начинаешь тупить. Не хочу, чтобы этот заранее идиотский разговор затянулся. Не трать время и моё терпение, формулируй вопросы так, чтобы не бесить меня. Если бы она знала, чем занимается отец, он бы уже давно был за решёткой.
- Но мама ничего не сделала, хотя была в курсе твоих…особенностей. Я читал характеристику.
- Наверняка думала, что это пройдёт, как насморк. Называла меня своеобразным ребёнком и считала это объяснение исчерпывающим. Кретинка. Конечно, у неё ведь был ты и твоё сердце, в заботе о котором она утонула на года. А я вроде как так, сам по себе, ничего страшного. Хотя разница между нами были лишь в том, что у тебя болело тело, а у меня душа. Как же вы с ней любите их носить… Розовые очки, - после паузы пояснил брат, наткнувшись на мой вопросительный взгляд. - Они намертво приросли к вашим лицам. Не отодрать. Максимум – посадить на них царапину или сделать трещину. Смысл биться, всё равно что муха о стекло.
- Но отец, он ведь тоже…
- У нас разные диагнозы, если тебе интересно. Только не надо думать, что это заразное. Он может быть и не при чём.
- Ага, ветром надуло. В голове не укладывается, ты его ещё и оправдываешь.
- Хочешь сказать, что он специально наколдовал меня по своему образу и подобию? Тогда пойди и выскажи претензии бабушке, она тоже всю жизнь с сердцем мается.
- Не могу понять, - я посмотрел в окно. Мокрый снег, сносимый порывами ветра, плотно прилипал к стёклам и тут же таял, мутными ручейками растекаясь в стороны. - Я помню его сосредоточенное, всегда немножко суровое лицо, неразговорчивые глаза, но так же помню и добродушную улыбку, спокойный ласковый голос, когда он защищал нас перед мамой, находя оправдания любым нашим поступкам. Прогулки с пикниками, невероятные выдуманные истории, скупой, но искренний смех. У нас была счастливая семья. Как же так вышло, Билл?
Брат уставился на меня полными недоумения глазами. Затем подорвался с кровати, выдернул из пачки сигарету и сунул её в рот, тихо ругаясь себе под нос. Щёлкнула зажигалка.
- Пизд*ц, - нервно усмехнулся он, слишком резко выдыхая дым от первой затяжки. - Тебя изучать надо. Вот объясни мне, в каком параллельном мире ты жил, а?
- Что я такого…
- У меня было другое детство! В нём преобладали крики, скандалы, бесконечные выяснения отношений. Какая, к чёрту, дружная семья?! Да они срались похлеще кошки с собакой, аж уши закладывало. Обкидывали друг друга претензиями как тухлыми помидорами. Перед каждой такой бурей они загоняли нас в комнаты, а сами уходили на кухню «поговорить». Она одевала на нас наушники и включала музыку, чтобы мы не слышали, как они внизу срывают голоса. Меня надолго никогда не хватало. Однажды я снял наушники и заглянул к тебе, послушно лежащему в постели с плеером и книжкой-раскраской. Я просил тебя спуститься туда вместе со мной, дёргал тебя за ноги, пытаясь стащить, тормошил за плечи, я умолял помочь мне остановить их. Я говорил тебе: «Том, слышишь, как они кричат, слышишь?!». А ты улыбнулся как дурачок и сказал, что я ошибся. Что это просто телевизор, который работает слишком громко. Снова позорно спрятался в свою ракушку, как трусливая улитка. Больше я к тебе не приходил. Каждый раз я спускался один, прячась за перилами и слушал, слушал, слушал… Потому что не мог иначе. Мне казалось, пока я рядом, ничего не случится. Думал, если что - выскочу из укрытия и всех спасу. Вот моё детство. Ничего общество с твоим, - его горькая ухмылка стрелой проткнула моё сердце, вызвав острую боль в груди.

- О чём они спорили?
- В таком нежном возрасте слова не имеют веса, я запомнил только интонации.
- Он… - почему-то это слово давалось мне с трудом. - Отец когда-нибудь рассказывал, почему они развелись?
- Эта тема была под запретом. Стоило мне заикнуться, как он начинал сатанеть. Только раз как-то напился, позвонил мне, нёс какую-то ахинею в трубку, попросил прийти. Говорит, за*бала она его, поэтому и свалил. Заставляла лечиться. Кстати, вот тебе ещё сюрприз, мамочка-то наша случайно залетела, а потом деваться некуда было. И ей и ему.
- Как же они тогда столько лет вместе продержались?
- Поначалу всё было нормально, - Билл пожал плечами и стряхнул пепел. - Молодость, секс, любовь, дети, обязательства, домашняя рутина. Отец был львом, запертым в клетке, мечась от одной стены к другой, терпел, пока, наконец, не понял своё предназначение. Тогда-то он ей всё припомнил. Видел пистолет? Эта идиотка хотела в полицию заявить, а он ей доходчиво объяснил, что с ней, а заодно и с нами станет, если она хоть слово пикнет. Посоветовал внимательно смотреть под ноги и не забывать запирать двери по ночам. Вот она и запаслась пушкой, - Билл поперхнулся дымом сквозь хриплый смех. Затушив сигарету, повернулся ко мне, прислонился к подоконнику и скрестил руки.
- Так значит он не с самого начала находился в этой… группировке?
- Попал туда примерно за год. Ему тогда как раз только-только доверили сразу несколько реальных дел, как финальное испытание.
- Я помню, по новостям передавали про какие-то убийства. Весь город о них гудел. Мама нас даже гулять не выпускала.
Продолжать не имело смысла. Билл ответил на мой не озвученный вопрос, нарисовав на лице красноречивую улыбку. В голове разразилась стихия. Своими порывами она сносила и без того шатающиеся стенки моей реальности, медленно, но верно разрушала её фундамент.
- У вас там что, специальный набор, принимаются только психи?
- Справок не требуют, - на удивление спокойно сказал Билл. – Всё происходит совсем иначе. Всем до жопы твоя личная и семейная жизнь, лишь бы качественно и вовремя выполняли приказы, да не отсвечивали.
- Когда он вернулся за тобой?
- На наш двенадцатый день рождения. Поджидал меня у школы в такси. Сказал, что хочет преподнести лучший подарок в моей жизни. Он не соврал.
- Но почему ты? – брови брата поползли вверх, и я поспешил объяснить, - Я хочу сказать… Так принято или он сам захотел внедрить тебя туда и сделать своим цепным псом?
Билл резко оттолкнулся и выпрямился, давя на меня своим ростом и мощью. Это было предупреждение. Я привычно опустил голову в знак смирения, чувствую себя как никогда паршиво. Меня затошнило от собственной безвольности. Когда я снова осмелился взглянуть на него, он уже стоял возле шкафа. Надев прямо на голое тело лёгкие спортивные штаны, брат забрался на подоконник и положил одну руку на батарею.
- Это только его решение. Убедить остальных, что я - выгодное вложение, было непросто. Надо мной смеялись. Знаешь, как сильно всё это было по самооценке? Но в итоге я превзошёл все их ожидания и был награждён высшей степенью доверия. Физический аспект всё ещё остаётся моим слабым местом, но я сумел доказать, что острый ум и преданность делу порой куда важнее беспощадной горы мышц.
- Отец почти не изменился, неужели его никто не узнал? Бывшие знакомые много раз могли встретить его на улице и рассказать маме.
- И что дальше? Разговаривать с ними он бы всё равно не стал. Мало ли, обознались. В городе появлялся редко, риска ноль, чего ему бояться. Когда приезжал, останавливался на окраине, в заброшенном доме, без надобности не высовывался.
- Я думал, он всё это время жил в нашем городе.
- Нет, конечно.
- И как часто навещал?
- Пару раз в неделю, в период интенсивного обучения чаще.
- За что он так с тобой? Внушить ребёнку, что лишать жизней людей - почётно… Каким же чудовищем надо быть.
- Так нас называют лишь ограниченные мудаки с атрофированными мозгами вроде тебя. Те, кто не способен понять наше высокое предназначение, оценить жертвы, на которые мы идём, чтобы очистить нашу планету от черни.
- Не твоя вина, что наш отец оказался мерзким ублюдком.
- Захлопнись, - зло процедил брат, стрельнув в меня глазами как ядовитыми стрелами. - Ещё раз наедешь на него – отхватишь. Ты не имеешь права оскорблять его, не зная всего.
- Я знаю достаточно! Ничто не способно оправдать его поступок. Он сломал жизнь тебе, мне, маме, он разрушил всё, что у нас было.
- А ничего и не было! - оглушил меня безумный крик. - На руинах вальс не спляшешь. Как был каждый сам по себе, так и остался. Отдельно, бесконечно далеко. И между этими тремя точками бездонная зловонная пропасть.
- Господи, невероятно, сколько мусора в твоей голове! – чувствуя приближение паники, я совершал пугающее по своему масштабу и сути открытие. Не в состоянии больше контролировать себя, схватился за голову и принялся мерить шагами комнату, то приседая и качаясь, то подпирая лбом стенку, дубася по ней руками. - Если бы не он, в твоём сердце не накопилось бы столько гноя, ты бы не обозлился на весь белый свет, не оттолкнул нас с мамой. Если бы не он, ты закончил бы школу, поступил в колледж и зажил нормальной жизнью подростка. Если бы не он… Мы по-прежнему были бы братьями. Он не человек, Билл, он моральный урод, а ты защищаешь его, восхищаешься им, словно… - поражённый догадкой как громом, я остановился. - Он приставал к тебе?
- Чего-о?
- Я спрашиваю, эта тварь лапала тебя? – не заметил, что почти кричу.
- Приплыли, бл*ть, - в театральном жесте он хлопнул себя по коленкам и уставился на меня с широко распахнутыми глазами, в которых ясно читалось удивление с отблеском неприкрытой издёвки, - Скажи, и часто тебя такие фантазии посещают? – его откровенно глумление задело меня и я вспыхнул.
- Ты невозможен! Я попросил всего лишь поговорить, хоть раз в жизни восприми меня всерьёз, - как маятник я шатался по комнате из стороны в сторону. - Чёрт возьми, Билл, я же помочь хочу! Пойми, наконец. Но без тебя мне не справиться, я чувствую это. Откройся, подскажи, дай хотя бы крошечную зацепку. Я в тупике и никак не могу найти выход. Должно быть, я сделал что-то не так, пошёл не по тому пути или где-то споткнулся. Ты и отец, вы… - не обращая внимания на таращащегося с недоверием брата, я подлетел к нему вплотную и схватил за руку, которую он тут же поспешил высвободить. - А что стало бы с тобой, если бы отца… Если бы его убили или он умер от болезни, неважно – тогда они оставили бы тебя в покое?
- Не знаю, что ты принимаешь, и где это берёшь, но я собираюсь перерыть всю квартиру, чтобы выяснить, какого хрена с тобой происходит.
- Билл, ты… ты просто… Просто ответь, ладно? – все моральные силы ушли на то, чтобы не взорваться. Брат подозрительно косился, совершенно сбитый с толку моим поведением.
- Два варианта: либо ликвидировали, либо взяли под свою опеку, что вряд ли, никому неохота подставляться, нянчась с подростком. О том, чтобы отпустить, не может быть и речи - в первые же дни я узнал столько, что в случае огласки с головой хватило бы засадить их всех на несколько пожизненных.
Надежды умерла в зародыше. Но несмотря на это, я без колебаний признался себе, что такой ответ принёс мне облегчение. Убить отца – значить стать таким же, как он. Даже если бы его смерть была единственным шансом избежать трагедии, у меня не хватило бы сил с ним справиться и довести дело до конца. Со стопроцентной вероятностью я пострадал бы сам. Попасть в прошлое легко, но вернуться обратно – целое искусство. Два «прыжка». Целых два. Всего два. Много это или мало, я пока понять не мог.
От напряжения разболелась голова. Дошел до кухни, плеснул в стакан воды и выпил залпом, сполоснув затем лицо. Билл молчаливо следил за мной из комнаты. Немного придя в себя, я вернулся к настороженно наблюдавшему брату.