Первичный крик 155

Среда

День начался с пульсирующей боли в животе и с чувства

нехватки воздуха. Я видела дом на Б. улице. Коридор между го-

стиной и кухней. Я ходила по дому и искала кого-нибудь. Ви-

дела в разных местах маму и сестру, но они были больше похо-

жи на неподвижные статуи. Мне было что-то нужно от них, но

я не смогла ничего от них получить. Я была отрезана от них и

очень одинока. Мне до крайности нужно было побыть с кем-

то, с мамой, мне надо было согреться. Мне было нужно, чтобы

она полюбила меня. Мне было больно — болели руки и голова.

Я чувствовала себя совершенно парализованной и беспомощ-

ной — как запеленатый младенец. Я знала, что есть только два

способа стать любимой. В гостиной я видела их всех троих. Они

выглядели усталыми, в глазах читался страх. Мне все время хо-

телось закрыть дверь — я делала так всегда. Я пошла в свою ком-

нату. Пряталась от них, притворяясь, что читаю. Я поняла, что

всю жизнь связывала любовь и боль, и поэтому всегда остава-

лась беспомощным ребенком, я не могла никого полюбить, так

как это было всегда чревато борьбой с болью. Была потребность,

и я одалживала деньги у мамы и папы — чтобы хоть что-то по-

лучить от них. Как только я пыталась просить о любви, губы

мои немели и цепенели, словно от мороза. Наконец, теперь я

могу снова и снова просить их о любви.

Четверг

Горло мое сжал такой спазм, что я, войдя в кабинет, не мог-

ла произнести ни слова. Вся боль моего детства словно бы со-

средоточилась в животе. Я закричала: «Мама, почему ты не лю-

бишь меня? Прошу тебя, полюби!» Я всем существом чувство-

вала, как хочу, чтобы она позаботилась обо мне, приласкала и

защитила меня: «Мамочка, прошу тебя, не делай мне больно».

Я повторяла это снова и снова без конца. Ничто не помогало.

Просить было бесполезно, и потом я проговорила: «Ты причи-

няешь мне боль. Я больна, и это ты сделала меня больной». От

этого тошнотворного чувства меня передернуло. Теперь я ска-

зала: «Ты не можешь мне помочь?» Я погрузилась в свое чув-

ство, охваченная ужасом одиночества и болью. Я глубоко за-