Прыжки с 9-го этажа

Ранним утром 9 августа 2011 года в офисе Марсии Марба раздался телефонный звонок. Звонил репортер ежедневной газеты «O Dia», желая побеседовать с ней о Джаникини. Марсия была шокирована: журналист хотел знать действительно ли у актера рак. Она потеряла дар речи. Никто не знал об этом кроме близких людей и врачей. Утечка информации станет для Джани настоящим ударом. Марсия все отрицала.

Но репортер стоял на своем. Он сказал, что это не предположение, источник его информации заслуживает доверия. Импресарио была непреклонна. Она была рядом с Джани на протяжении того ужасного месяца неопределенности, сложного процесса исследования и постановки диагноза, все проходило в рамках строжайшей конфиденциальности. Журналист не мог обладать такой информацией. Конечно, он блефовал.

Далее новый шок, журналист продиктовал ей по телефону результаты биопсии. У Джаникини была лимфома. И будет лучше, если она подтвердит это, потому что он опубликует статью в любом случае.

Марсия не верила своим ушам. Или, скорее, уже верила, но сгорала от недоумения и возмущения. Она призвала репортера ничего не публиковать, потому что диагноз был еще не точным. И попросила дать ей два дня.

Журналист был не против. Марсия нажала на отбой и тут же набрала новый номер:

- Привет, Джани! Готовься, произошла утечка информации.

- Как так? Какая утечка?

Мне только что позвонили из газеты «O Dia», здесь в Рио. Они знают результаты биопсии и собираются опубликовать их.

Не было времени даже перевести дух. Вскоре телефон актера начал звонить не переставая. Электронная почта разрывалась от писем. Пока он открывал одно сообщение, приходило 10 других. Бомба взорвалась и на сайте газеты: "С подозрением на онкологию Рейналдо Джанекини поступил в сирийско-ливанскую больницу"

Далее, как и следовало ожидать, снежный ком начал расти. В ту ночь во вторник вся Бразилия уже наблюдала за 9-м этажом Сирийско – Ливанского госпиталя. Джани казалось, что вся Бразилия у него в палате. Всего за считанные минуты его безопасное убежище стало достоянием общественности. Фотографы и зеваки окружили больницу. Не просто ожидать приговора Гарвардской медицинской школы: жизнь или смерть, находясь на всеобщем обозрении.

Доктор Яна Новис так же ощущала себя, как в витрине магазина. Не разу в жизни еще ей не приходилось диагностировать такое сложное заболевание с ощущением того, как будто кто – то постоянно заглядывает ей через плечо, стараясь рассмотреть результат лотереи.

Рак подтвердили в Соединенных Штатах, это Неходжикинская Т-клеточная лимфома, но сомнения были с определением ее вида: переферическая или ангиоиммунобластная.

На следующий день, 10 августа, Гарвардская медицинская школа огласила конечный результат. У Рейналдо Джаникини был не просто рак, это был более редкий и агрессивный ангиоиммунобластический тип Неходжикинской лимфомы Т – клеток. Говоря простым языком, этот тип лимфомы можно вылечит только с помощью трансплантации костного мозга. И чем быстрее, тем лучше.

В головокружительной последовательности событий Джанни, в свою очередь, решил выйти из тени и ответить на звонки близких друзей, которые все это время получали новости худшим способом – из прессы. На следующий день он проведет практически 24 часа на телефоне и в Интернета, объясняя и утешая подавленных собеседников.

Внутренний мир рушился перед лицом смерти. Толпы поклонников и журналистов атаковали Сирийско-ливанский госпиталь внутри и снаружи. По мнению Яны единственным способом подавить эту бурю негодования, с которой она не разу не сталкивалась за всю свою карьерную деятельность в области гематологии - было сообщить диагноз общественности в кратком и объективном заявлении. Джаникини совместно со своим импресарио решил подготовить краткое сообщение, которое должны были озвучить на «TV Globo». На тот момент этого было вполне достаточно.

В одном из телефонных звонков в больницу Марсия Марба сообщила об этой заметке пресс-службе сирийско-ливанского госпиталя и в очередной раз не поверила своим ушам. В настоящее время шла подготовка к пресс – конференции, в которой должен принять участие не только коллектив врачей, но и сам актер. Понимая, что это будет настоящий цирк, Марсия постаралась взять себя в руки.

- Прошу обратить ваше внимание: Джаникини не будет давать интервью - ни он, ни кто - либо из врачей.

Пресс – конференция была прервана, и Джани передал записку, в которой говорилось:

"После того, как я был госпитализирован с симптомами фарингита у меня диагностировали Неходжикинскую лимфому. Сейчас проводятся необходимые обследования. Я готов к бою, рассчитываю на вашу поддержку и люблю вас всех ".

Не смотря на то, что Джаникини не появился на публике, последняя фраза должна была спасти его от заголовков из серии «у молодого сердцееда рак». С высоты своей популярности, он знал, как нужно преподносить такие заявления. Нужно одновременно быть прозрачным и незаметным, чтобы помешать разразится сенсации. Сказал, что готов к борьбе, но нужен был мир, чтобы набраться сил для боя. Но сенсация уже витала в воздухе.

Информация о состоянии здоровья актера, любая деталь его распорядка дня в больнице была на вес золота, поэтому журналисты практически ночевали у входа в больницу. Специалистом по связям с общественностью, который работал в таких известных случаях, как болезнь губернатора Марио Коваса, был специалист по инфекционным заболеваниям Дэвид Уип. Он встречался с журналистами и сообщал об общем состоянии здоровья Джаникини, отвечал на многочисленные вопросы о лечении, которое ему назначено.

После биопсии, которая показала наличие раковых клеток, когда актера передали под наблюдение команды д-ра Яны, Уип продолжал наблюдать за процессом, до постановки окончательного диагноза. После диагноза, поставленного Гарвардской медицинской школой, безусловно, актер должен был оставаться под наблюдением команды гематологов. Тем не менее, Уип продолжал посещать пациента, а общение с журналистами стало его обязанностью. Джани чувствовал, что от него постоянно ждут каких – то новостей, хотя таковых в принципе и не было.

В прессе, которая иногда, казалось, знала даже больше, нежели он сам, возникали различные предположения. Одна из теорий гласила, что актер болен СПИДом. ВИЧ был среди возможных предпосылок лимфомы, что и послужило поводом для этой теории. Дэвид Уип также говорил на эту тему с прессой. Через интервью с порталом R7, Уип процитировал отрицательный результат теста на ВИЧ:

- Как я уже и не раз говорил, мы сделали все необходимые анализы, связанные с лимфомой, и все они были отрицательными. ВИЧ не разу не был обнаружен. Джаникини не был болен СПИДом – дважды у него брали анализ на ВИЧ, и оба они были отрицательными. Его терпимость к подобным заявлениям заслуживала уважения.

Информация о заболевании Джаничинни, которая раньше всего просочилась в газету «O Dia», а затем и в общественные круги, была получена на вечеринке. Это было очень серьезно. Хуже всего было то, что источник оказался хорошо информирован, и сообщил, что у Джаникини было мало шансов, чтобы выжить. Этот прогноз также облетел весь Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро.

Статья о болезни актера появилась и в журнале «Вежа», была подробно описана даже обстановка больничной палаты, не говоря уже о реакции самого Джаникини и его матери в момент подтверждения диагноза. Это было уже слишком для Джани.

Он запретил кому бы то ни было общаться с прессой. Это распоряжение относилось ко всем, в том числе и к персоналу Сирийско – ливанской больницы.

В свете событий сезон «Cruel» был официально приостановлен. Контракт на благотворительное мероприятие в Анголе был отменен. Повестка дня была ясна. Весь этот цирк необходимо взять под контроль. Убедившись, что рядом никого нет, он погрузился в свои мысли.

……………………………………………………………………………………….

Когда он сьехал с дороги его взору открылись необъятные просторы полей. Он шел тихо под открытым небом, прошел бамбуковую рощу и двинулся дальше, пока не услышал нежные звуки реки. Подошел к берегу, снял с себя одежду и нырнул, подставив свое тело на растерзание свежести воды и ее спокойному движению, его мысли плыли вместе с ним. Он подплыл к берегу и вышел из воды, позволив солнцу и ветру обсушить кожу. Он отвязал лошадь и поскакал по пастбищу в поисках нужного дерева – его дерева. Спешился, забрался на нижнюю ветку гуавы и начал ползти к самой высокой точке. Он уселся поудобнее, взирая на открывшийся перед ним горизонт и увидел всю свою жизнь.

Рейналдо Джанекини еще в предподростковом возрасте, находясь на фазенде своей бабушки по материнской линии, осознал свой путь в жизни. С вершины гуавы, наблюдая божественную природу вокруг, он увидел большой город – о котором он узнал из своих снов и ​​телевидения. И он был уверен, что будучи за много миль оттуда, он может в одну секунду в своих мыслях вернутся на свое высокое дерево, когда ему вновь нужно будет обрести себя.

Элоиза не переживала, когда сын исчезал из видимости. Она знала, как он любил уединение. И научилась уважать его дар предвидения - как в том конкурсе рисунков, когда он был полон уверенности в победе, как и в том, что он не будет баскетболистом, и том, что он уедет отсюда. Однажды она спросил своего сына, не делает ли он поспешные выводы. Мальчик объяснил:

- Просто я уверен, что так и будет, мама.

Сидя на вершине дерева, у него появлялось впечатление, что кто-то говорил с ним. Хотя вокруг не было не души. "Это просто мои мысли", решил он. Подобное чувство повторялось не раз, и это уже не были мысли. Голос в его голове иногда произносил вещи, о которых он даже не думал. Может с ним говорил его внутренний голос, или он просто сошел с ума. Голос дал ему понять, что надо просто научиться его слушать. И он возвращался к нему каждый раз, когда тот находился на распутье.

Теперь, в комнате 925 сирийско-ливанского госпиталя, после психологического прыжка с 9 этажа больницы на его дерево, голос опровергал ужасные прогнозы. Голос сказал, что он будет жить.

Джани был переполнен этой уверенностью, входя в операционную, 17 августа, для установки катетера, через который ему будет поступать химиотерапия. Это был первый шаг лечения. Он стремился передать свой оптимизм матери, чтобы хоть как-то успокоить ее. Сейчас девять. В одиннадцать он вернется к себе.

Наступила полночь, но сын до сих пор не вернулся к Элоизе. В час ночи она спросила медсестер, что происходит, почему операция длиться уже вдвое больше запланированного времени. В три часа утра так же не было никаких новостей, ее сердце екнуло. На операционном столе сердце Джани остановилось…