Глава 5

На одной из кроватей в спальне сидел молодой аргонианин с перевязанной голенью. Наспех наложенные бинты пропитались алой, уже успевшей свернуться кровью, но, видимо, ранили его не так давно. Скорее всего, кто-то прострелил ему ногу из лука или арбалета. Агарн осторожно снимал с ящера доспехи, стараясь не навредить раненой конечности, но на что еще стоило обратить внимание, так это на самодельный костыль, стоявший рядом. Возможно, Фалько, вдобавок ко всему, еще и подвернул свою ногу. Хорошо, если не сломал.

- Что случилось, Джи? – подошла к аргонианину Леонсия, стараясь скрыть свой испуг, что у нее не очень получалось. Видимо, она все-таки очень переживала за своих Братьев и Сестер.

- Имперцы, - прошипел ящер с едва заметным аргонианским акцентом.

- Ясно. Значит, яда не было. Они на такое не тратятся, - эльфийка осмотрела перевязку, которую, видимо, наложил сам Фалько. – Агарн, принеси воды. Рэл…

Бретонец вопросительно посмотрел на Леонсию, не ожидая, что она о чем-то его попросит, ведь он здесь до сих пор практически ничего не знает.

- В тех ящиках…

- Я понял, что нужно? – Габриель видел, что ей было немного неудобно просить его о чем-то, а может быть, дело было как раз в этих ящиках.

- Пузырек из синего стекла, - коротко приказала она, и Габриель только кивнул, возвращаясь в ее покои.

Она ему доверила тот предмет, который вызвал у нее столько противоречивых чувств. Почему именно он, а не Мэри или Агарн? Хм, вдруг он ей нравится? Габриель улыбнулся собственным мыслям. В первую очередь, если он об этом думает, значит, она сама ему нравится. Обливион, не хватало еще влюбиться в начальницу. Нет, в этой альтмерке и вправду было что-то очаровательное, но для Габриеля она была слишком уж милой. Он не мог себя представить с такой девушкой. Да и вряд ли он сам может понравиться такой, как она. И все-таки, почему именно его она отправила за этим загадочным пузырьком? Или это она так показывает, что ему доверяет, чтобы и он ей доверял и не думал даже лгать о чем-либо? Ну, это совсем глупо. Нет, Леонсия эта, определенно, непростая личность. Ее понять будет сложнее, чем Мэри.

Габриель внимательно осмотрел деревянные ящики и аккуратно достал из одного из них ту самую бутылочку из синего стекла. Однако он все-таки не удержался от любопытства заглянуть в остальные. В них были еще какие-то бутылки, вероятнее всего, с зельями, а в некоторых лежали бумажные пакеты с солями пустоты. Рэл усмехнулся: это ингредиенты. Значит, у Леонсии помимо страсти к рисованию есть еще одно маленькое хобби: она алхимик.

Габриель вернулся в зал и передал Леонсии пузырек с зельем. Она кивком поблагодарила его. Грязную повязку с Фалько уже сняли, и Рэл внимательно посмотрел на рану. Аргонианина и вправду прошили стрелой, наверное, он выполнял контракт, а стража… ну, на то она и стража, чтобы ловить преступников. Каждый выполнял свою работу.

- Это экстракт виквита, - сказала Леонсия, открывая бутылек. – Он снимет боль и затянет рану. Конечно, это… могу принести обычное зелье.

- Не надо, - Фалько, как показалось Габриелю, улыбнулся. – Я верю тебе, ты-то точно меня не убьешь.

- И тебя не смущает то, что она сейчас на тебе экспериментирует? – вдруг раздался властный голос Тавэла, который неслышной поступью вампира подошел сзади.

- Если это мне поможет, - просто ответил аргонианин, но было видно, что он испугался присутствия Оргистра.

- Экстракт виквита – отличный вариант. Но ты ведь сама не уверена, - он осуждающе посмотрел на Леонсию алым взглядом.

- Уверена, - эльфийка выплеснула немного вязкой жидкости на чистые бинты и, омыв рану водой, наложила новую повязку. Фалько поморщился: видимо, процесс был не самым приятным. – Выпей.

Ящер с удивительным доверием принял из рук эльфийки бутылек и сделал небольшой глоток. Неужели Леонсии все так доверяют? Габриель молча уселся на край своей кровати в углу комнаты, все равно он не чувствовал себя в Семье. Ему был абсолютно безразличен истекающий кровью аргонианин, которому легионеры прострелили ногу; немого редгарда он вообще старался обходить стороной, потому что даже не представлял, как с ним общаться (да и сам Агарн, видимо, был не очень дружелюбен); а к девушкам он относился так же, как и всегда. Ему нравилось с ними флиртовать, потому что они довольно симпатичны. Каста была для него не слишком красивой, поэтому отношения с ней остановятся на отметке «дружба». Только Тавэл казался ему здесь самым адекватным, потому что этот вампир был именно таким, какими Габриель и представлял себе ассасинов, непоколебимым и твердым.

- Могу тебя поздравить с выполненным контрактом, Габриель? – словно зная, о ком думал бретонец, спросил вампир. – Ты неплохо справился.

- Спасибо, - Габриель кивнул. Оргистр облокотился о стену, показывая этим движением, что уходить он не намерен и что разговор будет не самым коротким.

- Как ты к этому относишься? – вдруг спросил он, безразлично глядя на Леонсию, разговаривающую с ящером.

- К чему именно, не понял? – Рэл тоже посмотрел на эльфийку.

- К убийствам, к Братству. К Ситису и его возлюбленной.

- Как и дóлжно любому Темному Брату, - не задумываясь солгал Габриель. – Убивать хладнокровно, о Братстве заботиться, Отца и Мать почитать.

- Хочешь обмануть меня, или тебе самому так легче думать? – Тавэл устремил свой бесстрастный взор на Габриеля. Бретонец тоже повернулся, хотя знал, что по его глазам вампир поймет абсолютно все. Да и выдержать этот кровавый взгляд было очень сложно.

- Легче думать, - первый вариант ответа отпадал сразу, потому что был бессмысленным.

- Значит, - Тавэл снизил голос, - хочешь обмануть себя.

- Может, мне это и удастся, - Рэл снова посмотрел на Леонсию. Смотреть в глаза этому вампиру и вправду было невыносимо.

- Я знаю таких, как ты, Габриель, - Тавэл, однако, взгляда не отвел. - Вечно ищущие свое место, пытающиеся понять, кто они, найти цель в своей жизни. Но их жизнь заканчивается так же, как жизнь любого крестьянина или императора. Смертью. Любая жизнь так заканчивается. Не зависимо от того, какая была в ней цель.

- Наверное, просто говорить, когда за спиной уже больше века и впереди еще столько же? – Рэл понимал, что начинает злиться.

- Я не к тому веду, Габриель, - спокойно продолжил вампир, будто бы не обратив внимания на резкий ответ. – Просто в вечных бегах ты не заметишь, как скóро окажешься в объятиях Ситиса.

- А если я не могý определиться с целью?

- Можешь. Все могут. Просто цель таких, как ты, и заключается в вечных поисках себя.

Это стало последней каплей. Рэл, резко встал с кровати, забрав со стола том заклинания, и снова посмотрел на не выражающего совершенно никаких эмоций вампира.

- Спасибо за урок, магистр, - зло бросил он, выходя из комнаты. Наверное, сделал он это чересчур громко, потому что успел заметить испуганные лица Леонсии и Фалько.

Тавэл был слишком умен, чтобы его слова не были правдой. Да, черт возьми, он был прав, и это бесило еще больше. Габриель уселся на полу тренировочного зала, открывая книгу с рунами. Он понимал, что Тавэл имел в виду именно то, что надо прожить свою жизнь с максимальной пользой для себя и для других. Почему человек так устроен, что правда всегда выводит его из себя? Вампир сказал ему все как есть, но ярость не позволяла Габриелю сделать логичные выводы из состоявшегося диалога. Его действительно разозлили эти слова, но Габриель сам не понимал, почему. А это злило еще больше.

Рэл прочел начерченные руны, позволяя новой, неизвестной ему силе влиться в свое тело, и сразу же почувствовал жар где-то внутри, у самого сердца. Письмена на пергаменте еле заметно засветились, а затем вспыхнули, сжигая книгу в пепел. Все произошло точно так же, как со свитком в пещере, только сейчас Габриель ощущал это заклинание в себе, знал, что сила, заключенная в книге, передалась ему. Собственно, этим свитки и отличались от томов заклинаний.

Он поднялся на ноги, стряхивая пепел с брюк, и представил себе сгоревшие руны. Одну за другой. Вспомнил, как они вспыхивают, разливаясь теплом по всему телу. И когда он уловил энергетическую суть заклинания где-то в глубине разума, то сконцентрировался на нем, чувствуя, как его мощь искрами пробегает между пальцев. Затем он резко разжал ладонь, выпуская электрический разряд в поглощающую магию мишень на стене. От резкой магической атаки она даже покачнулась, и Рэл понял, насколько мощным был этот разряд. О силе заклинания также дала знать слабость во всем теле, наступающая всякий раз, когда Габриель резко выпускал из себя бóльшую часть своей энергии.

Разговор с Тавэлом забылся сам собой. Тренировки всегда заставляли успокоиться, неважно, фехтовал ли Габриель тяжелым мечом или дырявил стену мощными заклинаниями.

- Это было… сильно, - с уважением протянул подошедший сзади аргонианин, говоря то ли о заклинании, то ли о разговоре с Оргистром. – Жаль, что не смог познакомиться с тобой раньше. Я Джи Фалько. Откликаюсь так же на “Джиф”, “ящера”, “хвостатого”, ”змееныша” или ”хвостатого змееныша”, как тебе больше нравится, а так же на ”аргонианское отродье” и ”эй, ты”. Можно еще называть меня ”Лишающий” или ”Брат”, но это не настолько круто, поэтому не советую.

Габриель невольно улыбнулся, протягивая руку, и тоже представился. Редко встречаешь человека, способного выставить в такóм свете все свои обидные прозвища. Видимо, Джи они совершенно не волновали, что выдавало в нем аргонианина дружелюбного и добродушного.

- Как нога? – поинтересовался Габриель больше из вежливости.

- Жить буду, - обнажая треугольные клыки, улыбнулся ящер. – До сих пор не могу представить, как смешно я выглядел, катившись кубарем со склона.

Рэл немного удивился, совсем было не похоже, что Джи говорит так специально, чтобы, может быть, больше понравиться новому Брату. Скорее всего, он и вправду настóлько оптимистичен.

- Как это произошло? – спросил бретонец, садясь на пол. Аргонианин, положив рядом свой костыль, тоже опустился на подушки.

- Все стандартно: был на задании, меня увидела стража и с криками «сдавайся, убийца» побежала за мной. Я дал деру, забыв, что эти имперские свиньи тоже умеют стрелять из лука. Очень скучная история.

- Да уж, - потрясенно произнес Габриель. – А контракт-то выполнил?

Фалько расплылся в самодовольной улыбке:

- А то! Я залез на крышу и прострелил жертве череп. Она даже не поняла, что с ней произошло.

Рэл помотал головой, отгоняя возникший образ. А он уже подумал, что этот ящер не такой жестокий, как остальные.

- А ты? – продолжил Фалько. - Леонсия давала тебе контракт?

Габриел кивнул:

- Если кто спросит, то даэдролога с островов Саммерсет убил зивилаи.

- Сам придумал, или подсказал кто? – одобряюще спросил Фалько.

- Каста дала идею, я додумал. У писательницы фантазия пообширней моей будет.

- Ой, не смеши меня. Читал я ее романы.

- Ты читал ее романы?! – Габриель еле сдержал смех. – И как тебе?

- Пишет интересно, но предсказуемо. Была бы фантазия, она бы придумала что-нибудь намного оригинальнее. Так ты маг?

- Что-то типа того. Хотя мечу доверяю больше.

- У нас, кроме Тавэла, магов нет, - аргонианин устало потянулся. – Леонсия предпочитает метательные ножи, у Мэри тоже есть верный клинок, а Агарн крушит черепа топорами. И кулаками тоже может, да. Про Скрибонию я вообще промолчу, но так называемые “несчастные случаи” получаются у нее просто отлично. Хотя контракты она почти не выполняет.

- “Несчастные случаи”?

- Некоторые клиенты настолько осторожны, что хотят, чтобы убийство выглядело несчастным случаем. Ну, не умеющий плавать упал в воду, человек с аллергией на апельсины нечаянно перепутал стакан с соками и тому подобное.

- Это…

- Весело, да? – Джи снова улыбнулся.

- Да уж, не заскучаешь. А ты, я так понял, предан луку и стрелам?

- Идеальное оружие убийцы, - отчего-то шепотом произнес аргонианин. – Но на самом деле я терпеть не могу ближний бой.

- Ты здесь недавно? – Габриелю нравилось общаться с этим ящером, своим простодушием он напоминал ему далекого друга детства.

- В Братстве? Чуть больше полугода. Агарн и Каста здесь уже давно, я не буду тебе врать, не знаю. Хотя они не многого добились: оба Убийцы, как ты. Редгард часто не соблюдает условия контракта, один раз его уже лишали звания, а имперке просто плевать на карьеру ассасина, у нее éсть дело жизни. Мэри пришла всего три месяца назад, и уже Лишающая. Очень ответственная персона и любит свое дело.

- А Оргистры?

- Не спрашивай, не знаю, - резко отрезал Фалько. Ему, наверное, не нравилось говорить о них, однако потом он сразу спросил: - С чего ты так на Тавэла?

- Не важно, - попытался отмахнуться Габриель, но ироничный и требовательный взгляд аргонианина заставил его говорить дальше. – Он сказал мне, что вся моя жизнь пройдет в вечных поисках Цели. “Цели” с большой буквы, да.

Ящер сипло рассмеялся:

- Он любит лезть в душу к другому. Вроде бы ты с ним и не общался, а он уже о тебе все знает. Он относится к типу людей, которые видят свою Цель в разгадывании личностей. Ему это нравится.

Рэл недовольно кивнул:

- Опыты на нас ставит, - хотя он четко понимал, что они с Тавэлом похожи.

- Ну, я бы это так не назвал… Скорее, он просто решает головоломки. И знаешь, если он первым заговорил с тобой, значит, что-то в тебе увидел.

- А, это примета такая: если Тавэл Оргистр обращает на тебя внимание, то ты, скамп его сожри, особенный?

Джи снова залился смехом. Рэл не смог не улыбнуться.

- Только при нем так не шути, - посоветовал аргонианин. – Он вообще шуток не любит. Он же Палач. Они люди серьезные.

- Палач? Это на ранг ниже Уведомителя?

- Возможно. Знаю точно, что это еще не Черная Рука, но это уже выше всех остальных ассасинов Братства.

- А что Аркуэн? Она появляется здесь? Вроде бы из Черной Руки…

- Она доверяет Тавэлу, и не зря. Он хорошо следит за Святилищем, поэтому если она и появляется, то редко. Обычно, заходит побеседовать с Оргистром насчет новичков. Но самое интересное, что к нам намного чаще заходит другой Уведомитель.

- Кто он?

- Друг нашего “магистра”. Обливион, как же мне понравилось, как ты его назвал!

- О, наверное, тоже серьезная персона, – проигнорировав последнюю реплику собеседника, ответил Габриель.

- Да, и очень подозрительная. Не хочу слухи распускать, но, чтобы ты знал, у него в подчинении был когда-то ассасин, предавший Братство. Хотя, уже восемь лет прошло, если не больше…

- А ты-то откуда столько знаешь?

- Связи, Габриель, связи, - в этот момент Фалько напомнил ему Касту.

- А как же Догматы? Что же стало с тем предателем?

- В том то и дело, что Ситис не считал его предателем…

- То есть, никакой Ярости тот предатель на себя не навлек?

- Вряд ли.

- Знаешь, что я думаю, Джиф? Брехня все эти Догматы, просто в Братстве нужно поддерживать порядок, поэтому их и придумали.

- Так тоже советую тебе не шутить. Были случаи…

- Ну, ладно. Так что с тем предателем?

- А ничего. Убили его потом, но не наши, правда. А после его смерти убийства Братьев прекратились, вот все и посчитали, что предателем был именно он.

- То есть, никто даже не был уверен в том, что предателем был именно тот ассасин?

- Никто. Но Черная Рука так решила, и не нам с ней спорить… Так я к чему все это! Ты про Уведомителя спрашивал. Он и правда очень подозрительный тип, говорят, что после смерти своего подчиненного-предателя, он стал опровергать решение Руки, а потом и вовсе начал собственное расследование. Но самое странное, опять же в том, что Ярость Ситиса его подчиненного не настигла. И это заставляет задуматься.

- Ну, это понятно. Предатель ведь оказался в его подчинении, вот он и расстроился.

- Думаешь, это дошло бы до фанатизма и мысли о том, что предатель все еще в Братстве?

- Аа… - понимающе протянул Габриель. – Этот Уведомитель думает, что его подчиненного поставили, и что истинный предатель все еще среди нас.

- Именно. И я думаю, с Тавэлом они как раз именно это и обсуждают.

- Наш магистр тоже так думает?

- А вот этого не знаю. Кстати, Уведомителя зовут Люсьен Лашанс, это тебе для справки. Человек он жестокий и хладнокровный, но сегодня все уверены, что таким он стал именно после того случая с предательством.

- Надеюсь, этот Люсьен Лашанс ошибается.

- Да мы все надеемся.

***

- Мне нужен новый контракт.

Леонсия вопросительно посмотрела на вошедшего в ее комнату Габриеля.

- Уверен? – уточнила она. - Только недавно ведь вернулся.

- Да, и хочу снова взяться за работу, - на самом деле Габриелю просто нужно было чем-то себя занять. Ему не нравилось сидеть в Святилище.

- У меня есть несколько дел, но все они могут подождать… Вообще-то я…

- Что за дела? – не дослушав, перебил ее бретонец. – Возьмусь за любое.

- Рэл, - голос Леонсии стал тверже. – Что случилось?

- Просто хочу взяться за очередное дело. Разве это так странно? – тщетно попытался убедить ее Габриель.

- Странно. Трех дней не прошло, а ты уже снова хочешь уйти на задание. В чем дело?

Он обреченно вздохнул:

- Я не люблю сидеть без дела. Мне нужен контракт.

- Что ж, хорошо. Есть альпинист, которого нужно незамéтно ликвидировать, а есть странствующий торговец, который должен умереть на глазах у покупателей. За что возьмешься?

- Любое. Все равно.

- Габриель! Мне это не нравится, - эльфийка строго посмотрела на Рэла, явно требуя объяснений. – Что случилось?

- У меня нет настроения. Просто нужно отвлечься на что-то.

- Может, расскажешь? – искренне предложила девушка. Наверное, ей не впервой выслушивать чужие проблемы.

- Нечего рассказывать. Давай контракт.

- Хорошо, - альтмерка снова стала серьезной. - Возьми альпиниста, я не хочу пока посылать тебя в город. Сам видел, что случилось с Фалько.

- Беспокоишься? – Габриель и сам не понял, зачем задал этот вопрос. Может, просто хотел услышать положительный ответ.

Эльфийка ненадолго замолчала, а потом протянула Рэлу запечатанный конверт:

- Да.

Габриель еще не слышал ни одного «да», которое прозвучало бы так выразительно. Он взял бумаги и, поблагодарив Ликвидатора, вышел из комнаты. Сегодня Леонсия даже не стала ему ничего объяснять, хотя это было понятно: не все хотят разговаривать с человеком, у которого паршивое настроение. Во-первых, это заразно, а во-вторых, можно сделать все еще хуже. И, видимо, Оргистр это прекрасно знала.

Рэл упал на кровать, разворачивая пергамент и пробегая глазами по аккуратно выведенным буквам. Ему предстояло убить знаменитого альпиниста (о котором он, кстати, слышал впервые) по имени Андрэ Лабош. Он осмелился взойти на самую высокую точку гор Джералл – прыжковую скалу – и разбил лагерь у ее подножия, на севере от Чейдинхола. Никто из его экспедиции пострадать не должен, но о способе убийства ничего не говорилось. Что ж, отлично.

- Взял новый контракт? – вдруг спросил Джиф, сидя рядом и записывая что-то на бумаге.

- Да.

- Как многословно, - обиделся аргонианин. – Кого нужно отправить к Ситису?

- Альпиниста.

- О, а это интересно. И?

- Что “и”?

- Как ты собираешься это сделать?

- Пока не знаю. Он собирается на Прыжковую скалу… вот и прыгнет с нее.

Глаза ящера округлились от испуга:

- Прыжковую скалу?! Ты ведь слышал про нее раньше, да?

- В смысле?

- Провалиться мне на этом самом месте, Габриель! Ты, серьезно, не слышал про Ужас?

- Ты о чем? – этот мнительный аргонианин даже нравился Габриелю.

- На вершине этой горы обитает гигантское чудище, готовое сожрать все, что движется. Ни один человек, побывавший на Прыжковой скале, не вернулся живым.

- Откуда тогда про чудовище известно?

Аргонианин недовольно отложил перо и скрестил руки на груди:

- Не ломай мои истории своим реализмом.

Фалько умело сделал вид, что обиделся. Сначала Габриель, даже чувствуя свою вину, пытался заговорить с ним, но потом понял, что это бесполезно и решил молча собирать вещи. Он взял дело только ради того, чтобы уйти отсюда. Ему было совершенно неважно, куда и зачем. Просто сидеть в Убежище, где он все еще чувствовал себя чужим, было невыносимо. Агарн продолжал одаривать его злым взглядом, Мэри по-прежнему играла эгоистичную стерву, с Тавэлом Габриель больше не пересекался, а Леонсия всегда была занята бумажными работами. Джи Фалько же слишком любил поболтать, а это не всегда уместно. Иногда излишняя разговорчивость утомляет и раздражает.

Рэл покинул Убежище уже поздно и знал, что ночевать ему придется, скорее всего, где-нибудь в лесу, но он очень надеялся на то, что успеет добраться до таверны. Это было даже на руку, он сможет спокойно обдумать каждый свой шаг. Сначала придется зайти в Чейдинхол и разузнать про этого Лабоша, а заодно и про ужасное чудище, о котором рассказывал Фалько. Но с другой стороны, это привлечет слишком много внимания. Хотя примерный план у Габриеля уже был, что-то все равно заставляло его сомневаться. Наверное, это была так не вовремя проснувшаяся совесть.

Черная дорога плавно перешла в кольцевую – тракт вокруг Имперского города. Солнце клонилось к закату, и его последние слабые лучи светили в спину, разгоняя вечерний сумрак. Что-то было в этом вечере очаровательное, даже волшебное. Лес дышал свежестью опускающегося на землю тумана, а легкий теплый ветер чуть слышно ласкал широкие темно-зеленые листья многолетних деревьев. Наверное, Габриель слишком резко реагировал на Убежище и Темное Братство в целом. Жалел ли он сейчас о своем решении, принятом в ту ночь, когда к нему пришла Аркуэн?

Да.

Если на Арене он даже чувствовал себя уютно, то об Убежище ему даже думать не хотелось. Что-то было во всем этом неправильно. Дело даже не в убийствах, нарушении закона и преступной жизни, ко всему этому Рэл давно привык, признал. Что именно ему здесь было противно, он даже сам с трудом понимал. Может, так называемые Братья и Сестры, а может, само осознание, что эти люди называют «братом» его. Если говорить откровенно, то в каждом из этих ассасинов было что-то особенное, но все равно этого не хватало, чтобы по-настоящему к ним привязаться. Именно безразличие ко всему сейчас и волновало Габриеля. Он ничего не чувствовал. Ни любви к новым друзьям, ни эйфории при убийствах или, напротив, депрессии, ни ощущения того, что делаешь что-то важное – ничего. Ему вдруг стало плевать абсолютно на все, происходящее вокруг. Это заставляло разочароваться в первую очередь в самом себе. Может быть, Темное Братство не для него?

Но с другой стороны (и это было совершенным абсурдом), Габриель не мог просто взять и уйти. Его что-то держало. Надежда, что со временем все изменится, страх, что он не найдет для себя подходящего дела, желание узнать, что будет потом. И все же Габриель оправдывал себя странным чувством к Аркуэн. И сам над этим смеялся.

Все было намного глубже и сложнее внезапного прихода таинственной ночной гостьи. И его чувство к ней было обыкновенным интересом, не более.

До Синего тракта оставалось еще немного, но до города Габриель все равно не успеет дойти. Солнце между тем уже опустилось за горизонт, отдавая Сиродил во власть ночи. Единственный трактир давно остался позади, но почему-то сейчас это нисколько не разочаровало Габриеля. Он свернул с дороги, углубляясь в Хартленд, и примерно прикинул свое месторасположение, бросив взгляд на возвышающийся вдалеке Имперский город. Казалось, что его окутывает волшебный переливающийся ореол, но это был лишь свет тысячи фонарей и свечей, горевших на улицах и в окнах. Габриелю всегда нравилась столица. Она действительно потрясающая, несмотря на извечный шум и суету.

Дорога к Чейдинхолу была от Рэла по правую руку и, судя по всему, до нее и вправду оставалось совсем чуть-чуть. Но этот день настолько вымотал бретонца, что он не стал больше ни о чем думать и, подыскав подходящую поляну для своего небольшого лагеря, стал устраиваться на ночлег. На самом деле, Габриель куда больше любил такие места, где уже раньше останавливались путешественники. Конечно, ему не сложно развести костер, срубить пару бревен, сообразив что-то вроде стульев, но это было тратой драгоценного времени и еще более драгоценных сил.

Сбросив заплечный мешок, Габриель расчистил в центре полянки место для костра, срубил небольшую березу на дрова и набрал сухих веток, чтобы развести костер. Ему для этого вообще не стоило напрягаться, потому что один вычурный жест рукой заставлял поленья и ветки у его ног загореться ярко-оранжевым пламенем. Габриель всегда был готов благодарить судьбу за то, что она наградила его этим даром. Кстати, больше всего на свете бретонца интересовало именно то, от кого ему достались магические способности. Далеко не все представители его расы ими наделены, к примеру, он точно знал, что его мать и, наверное, все родственники по ее линии даже мечтать не смели о подобном. Отец тоже всегда предпочитал меч и только ему был верен, а вот Дафна отдала всю жизнь изучению магического искусства. Рэл не помнил своего деда и бабку – родителей отца – и даже сомневался в том, что они были живы, когда он родился. Мать с отцом ему никогда о них не рассказывали, да и он старался не надоедать с расспросами.

Габриель улыбнулся в отблесках костра, вспоминая родителей. Всегда строгого, горделивого отца с жестокими чертами лица и с таким большим добрым сердцем и жизнерадостную мать с вечно счастливыми глазами. Он обожал их обоих. Хотя с матерью доводилось ссориться намного чаще, и это было ясно: с отцом он почти не виделся. Но Габриель точно знал, что он всегда к нему вернется, пусть ненадолго, но вернется. И до сих пор в душе остался какой-то яд после известия о том, что его отец погиб в битве под Брумой. И Рэл все еще винил в этом Дафну. Просто ничего не мог с собой поделать, хотя и знал, что это глупо. Иногда он представлял себя на ее месте, в пылу сражения, и понимал, что ни за что на свете не бросил бы своего товарища, того, кто ему дорог. Он бы сделал все, чтобы его спасти, сделал бы это ценой своей собственной жизни, а думать о том, что у него просто-напросто могло бы не быть такой возможности, ему не хотелось. Он не верил в шансы, потому что всегда считал, что ничего невозможного в этом мире нет. Главное действительно захотеть.

Дафна никогда не рассказывала ему о той битве. Может, зря. Если бы она пролила хоть какой-то свет на эту историю, то Рэл бы совершенно по-другому сейчас ко всему относился. Он знал, что она любила своего брата и тоже жалеет о его смерти. Понимал, что ей неприятно обо всем вспоминать. И все же он был убежден, что было бы лучше, если бы она ему все рассказала.

Габриель отложил в сторону уже пустую тарелку и вытащил из ножен свой меч, оценивая заточку лезвия. Он делал это всегда, когда выпадала возможность: за состоянием оружия он следил чересчур внимательно. Для него клинок стал надежным боевым товарищем, защитой, другом, опорой. Наверное, он к человеку так не привязывался, как привязывался к оружию. Он взял в руки точильный брусок, который у него всегда был с собой, и с уже привычным и даже любимым скрежетом прошелся им по исцарапанной, но все такой же блестящей стали, убирая любые неровности и зазубрины.

Рядом в кустах что-то зашуршало. Рэл замер, прислушиваясь и удобнее перехватывая оружие: слева от него, определенно кто-то был. Однако звуки сразу же стихли и бретонец даже начал подумывать, что ему пора на боковую, потому что уже мерещится всякая чушь, но еле заметное дрожание веток заставило его оттолкнуть эту мысль. Парень, стараясь не шуметь, поднялся на ноги и осторожным шагом направился в сторону предполагаемого врага. Разумеется, это мог быть какой-нибудь зверь, но только шестое чувство подсказывало, что это далеко не зверь. Габриель выставил клинок перед собой, приближаясь к кустам. Он медленно отодвинул левой рукой колючие ветки и не поверил своим глазам, увидев сидящую на земле девочку.

- Святой Джулианос, как она тут оказалась? – задал сам себе вопрос Габриель, тем не менее, не спеша опускать оружие.

Девчонка испуганно перевела взгляд с меча на Габриеля и медленно попятилась назад, пачкая и без того грязные и протертые штаны.

- Стой, - Рэл осторожно поднял руку в примирительном жесте и сделал шаг вперед. – Не бойся. Я не обижу.

Девочка снова стала бегать глазами от оружия ко взгляду Габриеля, дав знать, что до полусмерти боится огромного стального клинка в руках незнакомого ей мужика. Рэл, недолго думая, все же вернул его в ножны и присел напротив чумазой босмерки в рваных одеждах.

- Я тебя не трону, ясно? Не бойся. Иди сюда, - Габриель некстати вспомнил, как в детстве часто хотел погладить бездомных котят, и те от страха забивались в самые дальние углы улицы, точно так же испугано хлопая огромными глазами.

- Я не боюсь… - неуверенно вымолвила девчонка, приподнимая острый подбородок.

- Хорошо… а теперь иди сюда, - Габриель выпрямился и медленно подошел к эльфийке, протягивая ей руку. Девочка с опаской взялась за нее, поднимаясь на ноги. – Молодец… Как тебя зовут?

- Нериэль, - робко ответила эльфийка, не отпуская руку Рэла.

- Отлично, - бретонец до сих пор не понимал происходящее и тщетно пытался разрядить напряженную атмосферу. – Пойдем…

- Куда? – недоверчиво поинтересовалась Нериэль, идя, однако, рядом с Габриелем и не собираясь сопротивляться.

- В мой лагерь…

- А как тебя зовут?

Рэл усадил ее у костра, протягивая кусок соленого мяса и разглядывая эту неизвестную девчушку.

- Габриель. Ешь.

Нериэль, снова сделав испуганные глаза, осторожно приняла еду и начала медленно жевать сушеную свинину, не отрывая взгляда от Рэла. Он в свою очередь пристально смотрел на нее и думал, как же эта маленькая босмерка могла очутиться так далеко от города или даже деревни, ведь в округе нет ни одного населенного пункта. Ее изодранная одежда, что нельзя было не заметить, была ей велика, но вряд ли это из-за того, что маленькой босмерке пришлось голодать, возможно, несколько дней. Грязные спутавшиеся волосы девочки были коротко острижены, эта прическа напомнила Габриелю Леонсию, хотя Ликвидатор всегда следит за своим внешним видом.

- Как ты сюда попала? – наконец спросил он, протягивая свою флягу. Девчонка продолжала изумленно хлопать длинными ресницами. – Заблудилась?

- Нм… не знаю…

Рэл изумленно приподнял бровь:

- То есть как? Не помнишь?

- Наверное, - Нериэль, похоже, испугалась такой реакции.

- Тааак, - Габриель шумно выдохнул, убирая со лба прядь волос. – Живешь-то ты где? – босмерка снова промолчала, пришлось перечислить ближайшие города: - Чейдинхол? Имперский? Брума? Или Бравил?

- Чейдинхол, - Нериэль кивнула, ее пробрала дрожь.

Габриель встал со своего места, поправляя ножны, и накинул на плечики девчонки свой плащ. Ночи все-таки никогда не бывают теплыми, разве только на юге.

- Вот что, - начал он, пытаясь придать уверенности голосу. – Переночуем мы здесь, а утром я доведу тебя до города, ясно? Не бойся меня.

Маленькая босмерка с огромными испуганными глазами благодарно кивнула, пропищав что-то. Ее слов Рэл не разобрал. Он срубил несколько еловых веток и бросил их рядом с костром, соорудив для себя что-то вроде места для ночлега. Свой спальный мешок, разумеется, ему пришлось отдать Нериэль. Не может же он заставить ребенка ночевать на земле.

Габриель несколько раз внимательно приглядывался к этой девочке: никакой опасности от нее не исходило, на нежить была не похожа, да и магической силы у нее не было. Она просто заблудившаяся в лесу девочка, которую нужно вернуть родителям. Только вот волновало то, что она не помнила, как здесь оказалась. А может быть, она боялась рассказать правду. Мало ли что могло случиться. В любом случае девочку нужно вернуть домой.

Габриель обошел лагерь кругом, расставляя магические руны по периметру: на случай внезапной опасности. Разумеется, девочку он предупредил, не хватало еще того, чтобы она, решив ночью сходить по своим делам в ближайшие кусты, напоролась на электрическую ловушку. Нериэль, узнав о том, что Габриель чародей, испугалась еще больше. Казалось, что никакие утешающие слова не могли ее заставить ему довериться. Она ему подчинялась, а это совсем другое.

Бретонец лег рядом с костром, ежась от вечернего холода и, заметив, что девочка уже посапывает в его спальном мешке, попытался отогнать назойливые мысли и тоже заснуть. Вскоре он беспамятно провалился в колючий сон, утомленный долгим и трудным днем.