Древневавилонские воззрения о праве и законе

Заметное развитие законодательство получает уже в конце III — начале II тысячелетия до п. э. в городах-государствах Южного Двуречья8. Известны, например, законы, принятые в шумерийских городах Ниппур, Эш-нунны, Ларсы. Ряд законодательных мер в Лагаше был связан с реформами Урукагины (XXIV в. до п. э.), ставшего во главе успешного народного восстания про­тив знати.

Урукагина наряду с принятием новых законодательных -положений, как сообщают источники, в интересах храмов и земледельцев «вернул старинные постановле­ния». Его законодательством устанавливалось такое су­щественное правоположение (и вместе с тем важное пра­вовое начало), как принцип договорной (т. е. свободной, а не принудительной) формы отчуждения собственности. Этот принцип, выражавший идею правовой охраны соб­ственности вообще, был особенно значим для бедняков и мелких землевладельцев. Так, в постановлениях Урукаги­ны специально подчеркивается, что «никакой жрец уже не входит в сад бедняка». О необходимости согласия (т. е. свободного волеизъявления) бедняка и простого подданного (шуб-лугаля) на отчуждение его собственно­сти говорится, в частности, так: «Если шуб-лугалю ро­дится хороший осел и если его староста скажет:,,Я хочу (его) купить у тебя", то когда он у него будет покупать, пусть (шуб-лугаль) скажет: „Отвесь серебро по моему желанию хорошее"; (а) когда он у него не сможет ку­пить, (то) староста не должен из-за этого на него гне­ваться»

Шумерииская правовая культура и выросшее на этой основе законодательство получили свое дальнейшее раз­витие в Вавилоне и за^еТ110 повлияли на формирование знаменитого древневавилонского законодательного акта XVIII в. до н. э.—Зако1,ов Хаммурапи, именуемых в ли­тературе как Законник (или Судебник) Хаммурапи.

Высокую степень развития правовых представлений и отношений у шумеров отмечает известный историк и археолог С. Крамер. ^Закон и правосудие,— замечает он,— были основополагающими понятиями для древних шумеров, как в теории, так и на практике... Археологи обнаружили тысячи гли1шных табличек со всевозможны­ми юридическими текстами: договоры, соглашения, заве­щания, векселя, судебные постановления. В Древнем Шумере ученики старших классов посвящали немало времени изучеш1ю законов и усердно осваивали труды и специфические юридические формулы, а также переписывали своды законов и судебные решения» 10.

В Шумере и Вавилоне как и в Древнем Египте, пред­ставления о праве и законе не развились до формирова­ния теоретических положений и концепций. Соответст­вующие воззрения в сфере тогдашнего правопонимания, не получившие самостоятельной разработки, вместе с тем получили определенное отражение в ряде других источников (в мифологии; в иных памятниках духовного творчества, в самих законодательных актах и т. д.).

Так, уже в древнешумерииском мифе о божественном сотворении мира и человека говорится о противополож­ности добра и зла, справедливости и несправедливости. Упорядочение мира светлым и мудрым богом Мардуком в его победоносной схватке с богиней Тиамту (олицетво­рявшей первоначальный беспорядок и хаос) изображает­ся в мифе как торжество света, добра, справедливости и порядка над тьмой, злом неправдой и хаосом.

В специфическом контексте мифологической интер­претации явлений эта Победа несомненно значима и для человеческих отношений, принципом упорядочения кото­рых, по смыслу мифа, выступает божественная справед­ливость. Победа справедливости есть вместе с тем, со­гласно логике мифа, Утверждение правового начала и права вообще как торжества правого над неправым. Миф тем самым отражает представление о божественном про­исхождении, источнике и характере справедливости и права как принципе взаимоотношений в божественных и человеческих делах.

Сохранился и другой миф, повествующий о том, что некоторые разумные «рыбоподобные» существа (Оанн и другие) научили людей знанию и искусству, умению соз­давать города и законы. Политико-правовые умения и знания людей и здесь, следовательно, возводятся к неко­торому впечеловеческому (по смыслу—к божественно­му) источнику и авторитету.

В ряде мифологических сказаний и гимнов в качест­ве покровителя справедливости, защитника слабых и тес­нимых фигурирует бог Шамаш, жестоко карающий все злое, лживое, несправедливое и неправое. Всякого, кто нарушит «стезю Шамаша» — путь правды, справедливо­сти и права,— ждет, по тогдашним правопредставлениям, неминуемая и суровая кара. Переступить «стезю Шама­ша» означало совершить преступление, нарушить право.

Шумерийские и вавилонские законодатели настойчи­во подчеркивали божественный характер своей власти и своих законов, их соответствие неизменным божествен­ным установлениям и справедливости. Эти представления широко отражены в Законах Хаммурапи. Изображая свое законодательство как осуществление воли богов, он провозглашает: «По велению Шамаша, великого судии небес и земли, да сияет моя справедливость в стране, по слову Мардука, моего владыки, да не найдут мои пред­начертания никого, кто бы отменил их» ".

В преамбуле к своим законам Хаммурапи уделяет специальное внимание указанию на их цели. Поясняя их, и, в частности, отмечает, что установил их для водворе­ния в стране права и оказания справедливости притес­няемым, вдовам и сиротам, для ограждения слабых от обид со стороны сильных.

Большое значение Хаммурапи придает идее незыбле­мости своих предначертаний. «Если,— предупреждает он,— человек не будет чтить мои слова, написанные на моей стеле, пренебрежет моим проклятием, не побоится проклятия богов, отменит судебные решения, что я ре­шил, изменит мои предначертания, то — будет ли это царь, пли владыка, пли правитель, пли какой бы то ни было человек, носящий имя,— пусть великий Ану, отец богов, назвавший годы моего правления, лишит его царского блеска, сломает его жезл, проклянет его судь­бу» 12.

Помимо уже отмеченных черт тогдашнего правопонимания, заслуживают внимания и некоторые другие, тоже нашедшие свое отражение в правовой культуре и зако­нодательстве рассматриваемого времени.

Прежде всего отметим характерный для многих древ­них народов стойкий обычай выставлять принимаемые законы на видном и общедоступном месте (чаще всего на центральной городской площади и главном здании го­рода, где отправлялось правосудие) 13. Так, для всеобще­го обозрения и ознакомления были выставлены и Зако­ны Хаммурапи, высеченные на столбе из черного базаль­та, который, кстати говоря, сохранился до наших дней без существенных повреждений.

В плоскости правопонимапия этот обычай и соответ­ствующая законодательная практика означали, что обще­обязательности требований закона, выражавших офици­альные представления о справедливости и праве, непо­средственно сопутствовала и их известность и доступность всем тем, кому они адресованы. Речь идет об одном из существенных принципов права и правового закона: обще­обязательную законную силу может иметь лишь общеиз­вестное и общедоступное правило поведения. Причем общеизвестность и общедоступность закона (как одного из источников положительного права) означают не прос­то осведомленность (информированность) о законе, по и соблюдение самим законодателем принятой (на данной ступени правовой культуры соответствующего общества) формы введения в жизнь новых законоположений, их проявление и обнаружение во вне (для всеобщего сведе­ния) надлежащим образом.

Названный правовой принцип, следовательно, имеет в виду не только необходимость всеобщей осведомленности о законе (чтобы не ссылались на незнание его и т. п.).

Этот принцип одновременно означает и нечто другое, не менее важное, а именно: надлежащее обнаружение зако­на во вне и общедоступное осведомление о нем являются необходимыми составными частями и чертами того, что называется официальным законом государства; без этого пет и самого закона как такового. Иначе говоря, общеиз­вестность и общедоступность закона относятся к числу конституирующих признаков закона, а не только к характеристике сведений о нем.

Подобные представления о законе хотя не были теоре­тически сформулированы в рассматриваемое время в ви­де продуманного правового принципа, однако довольно определенно осуществлялись в правовой и законодатель­ной практике.

Справедливость, о которой говорится в Законах Хам-мурапи, подразумевает социальное, политическое и пра­вовое неравенство членов различных сословий общества: свободных (с их делением на два разряда — авилумов и муткенумов), рабов-иноплеменников (захваченных на войне и т. д.) и долговых рабов (на срок не свыше трех лет). Законодательство признает и защищает определен­ные (далеко не равные) права членов различных соци­альных групп, в том числе и рабов (право иметь семью, дом, имущество, совершать сделки, право опротестовать в судебном порядке решение хозяина продать его и т. д.).

Но идея каких-либо всеобщих нрав человека, челове­ка как человека (а не члена того или иного сословия и разряда), в Законах Хаммурапи отсутствует. Собственно «человеком» («сыном человека», «сыном мужа») являет­ся лишь авилум14. Отсюда очевидно, что в Законах Хаммурапи отсутствует принцип равенства людей перед законом15. Это отчетливо проявляется, помимо деления на свободных и рабов, в различии правовых статусов таких двух категорий свободного населения, как авилум и мушкенум.

Принцип равенства в Законах Хаммурапи реализует­ся в более ограниченной сфере — там, где речь идет о соответствии наказания преступлению по принципу та­лиона. Причем равенство это соблюдается лишь во взаи­моотношениях членов одного сословия и даже уже — между обладателями одинакового статуса внутри одного и того же сословия.

Так, авилум за удар по щеке равного себе авилума должен заплатить денежный штраф в одну мину сереб­ра; мушкенум, ударивший по щеке мушкенума, платит в шесть раз меньше (10 сиклей серебра). Если же авилум ударит более высокого по положению авилума, то ему полагается на сходке 60 ударов плетью из воловьей кожи.

В плане законодательной культуры и техники коди­фикация Хаммурапи в целом свидетельствует о довольно высоком для своего времени уровне законотворческого искусства. Хотя в законодательстве отсутствует специ­альная разбивка на отдельные разделы и статьи, однако в нем прослеживается определенная система и продуман­ная последовательность в изложении правоположений, имеются общая преамбула и заключительная часть, рас­считанные на идейно-воспитательное воздействие закон­ника и его религиозно-идеологическую легитимацию в духе бесспорных ценностей того времени.

Следует отметить также и стремление составителей кодификации выразить в общенормативной форме наиболее существенные моменты разнообразных явлений и ситуаций из правовой жизни тогдашнего общества.

Все это делает Законы Хаммурапи заметным памят­ником в истории законодательства и значительной вехой в истории правопонимания.