Нарком и министр. Забытый музей

Девять вечера. Привиденческий сумрак музея разбавляет лишь шарканье смотрительниц. Зевают охранники. После публичной критики министра культуры ивановские музеи стали работать по четвергам с 14.00 до 21.00. В последние два с половиной часа – ни одного посетителя.

Было бы лучше, если б министр Мединский (борец за историческую правду) посетил в Иванове музей своего предшественника. Андрей Сергеевич Бубнов: 1884 года рождения (Ив.-Вознесенск, из купцов), в 1929 году сменил Луначарского на посту наркома просвещения (культура, образование, памятники старины), подпольная кличка – Химик.

Если честно, я пошел в синий дом на улице Бубнова из вредности – проверять соблюдают ли новое расписание. Калитка заперта. Не без хитрости спрятан звонок. Наконец выходит женщина и, удивленно на меня глядя, сообщает: музей закрыт для посетителей уже несколько лет.

У этого отдела бурылинского объединения есть заведующая, сторожа, технические сотрудники. Во дворе ухоженный сад и дорожка выложенная свежей плиткой. В январе новый директор музейного объединения Зобнин рассказывал о планах относительно этого филиала. Говорил невнятно, но ни слова о том, что музей фактически не существует.

В 1990-е годы на втором этаже семейного дома революционера (Химик - делегат еще четвертого, стокгольмского съезда) действовала гостиница. Музейная администрация этого не скрывала. Три койка места и все удобства есть и сегодня. Но случайных постояльцев уже не пускают, заселяют лишь участников редких музейных конференций.

Экспозицию – скудную с самого начала (зато какой письменный прибор и кресло из кремлевского кабинета!) – не вывозили. Просто музейные залы опечатали. Посетителей всегда было немного, да и свое отношение к революционному прошлому ивановские музейщики определить никак не могут – «как бы чего не вышло». Потому и нет у нас до сих пор краеведческой экспозиции по ХХ веку. Ни в одном музее...

Однако помнить о Бубнове было бы удобно для любого политического режима. В 1918 – м, будучи членом первого, ленинского политбюро, выступал против Брестского мира, в 1921 подавлял крондштатский мятеж. На посту наркома просвещения – уже без крови. Именно при нем разворачивается ликвидация безграмотности (ошеломляющие успехи), к системной работе возвращаются музеи и театры, нарком своими письмами спасает старинные храмы и детей в спец. приемниках. (Министр Мединский, берите пример хоть в чем-то). А в 1937-м наркома просвещения арестовали – подставил первый заместитель. Помните кто это? Надежда Константиновна Крупская пожаловалась Сталину на непререкаемый авторитет Химика в комиссариате.

Что было на следствии точно не известно. Говорят, старый революционер (закаленный еще жестокостью царской охранки) сломался. На допросах был доведен до такого состояния, что открытый процесс устроить уже не смогли. Бубнова расстреляли в 1938 году.

Дочка Елена от отца отреклась. После школы поступила в ИФЛИ (МГУ) и даже близким друзьям говорила: «просто так не сажают. Значит, что-то за ним было». Дочку и всю ее компанию забрали на Лубянку в 1944 году – обвинили в подготовке покушения на Сталина. Бред конечно. Леночка Бубнова не только всех сдала сразу (в том числе своего мужа), но стала «наседкой» в камерах – в лагеря не поехала, просидев семь лет на доп. пайке в тюрьме НКВД.

Соучастники по этому делу, освободившись, успели написать мемуары. По-доброму вспоминают Андрея Сергеевича Бубнова – возил ребят в цирк; его дом – особняк Шехтеля – всегда был гостеприимен для них (после ареста родителей дочка под опекой бабушки переселится в крохотную коммуналку). Оправдывают преданные друзья и поступок Елены: «Скорее всего сработала знаменитая формула: «Ведь вы же советский человек?!» А она была очень, очень советская». Это пишет отсидевший из-за нее двенадцать лет Валерий Фрид (его книжка есть в интернете) – сценарист советских фильмов про Шерлока Холмса и «Сказа про то, как царь Петр арапа женил».

Правда, Елена Бубнова ускорила освобождение «банды». После реабилитации отца (в 1956 году) она пробилась на прием к Ворошилову, другу семьи. При встрече маршал заплакал и обещал Бубе (так он звал ее с детства) помочь. Дочку наркома признали невиновной, она закончила институт, работала в Историческом музее. Прожила Елена Андреевна до конца девяностых.

Я предлагаю сделать в доме Бубнова музей политических репрессий. Если убрать номера на втором этаже – места достаточно. Только не трактуйте все однобоко. Леночка Бубнова – ведь тоже жертва. Такая экспозиция может оказаться востребованной: в Томске – очередь к омузееной камере, где умер поэт Клюев. Ивановского материала по этой теме хватит: Ноздрин, Баркова, шуйские священники, – сотни имен. Может даже получиться международный масштаб: в южском лагере НКВД содержали тысячи поляков, этапированных потом в Катынь. В Ивановской тюрьме в августе 1940 расстреляли 728 красноармейцев – наших, вернувшихся после плена с финской войны. Кто об этом знает? Сотрудникам музея пора работать – расслабились, уныло эксплуатируя вековой давности идеи Бурылина (еще одной жертвы режима).

Но как бы там не было – требую музей привести в порядок. Только не вспоминайте позорную идею Кублановской про детскую студию «Бубенчики» (к счастью, она так и осталась звоном. Хотя в одном из залов до сих пор валяются детские конструкторы). Бывшая директриса музейного объединения, видимо, мстила красному комиссару. Она – западенка, по слухам гордящаяся общей малой родиной с Бандерой. А Химик в гражданскую войну с пулеметом утверждал советскую власть в Украине.

Что самое интересное в этой истории? Деградацию и поэтапное умирание музея никто не заметил. В бюджетное учреждение не заглядывали ни чиновники с проверками, ни журналисты, ни товарищи большевика по партии. Дальние родственники шумихи тоже не поднимали – лишь приезжали в семейный дом фотографироваться, когда женился кто-нибудь из потомков. Так революционер и просветитель Андрей Бубнов оказался выброшен на помойку истории. А судьи кто?

Николай ГОЛУБЕВ