2015-10-13
274
23
Жизнь за жизнь
«Все подлежит обмену: смерть на жизнь, тьма на свет, жизнь на смерть, свет на тьму. Так поддерживается вселенское равновесие».
– Ультрион Аледред, «Принципы стойкости против Изначального Уничтожителя» (перевод)
Могучий Вулкан принял на себя умело выпущенные Деймоном выстрелы.
Кёрз просто уклонился от них. Эльдарские снаряды, визжащие словно миллиард разъяренных шершней, пронеслись вокруг и через кольцо дыма, в которое превратился Конрад Кёрз. Его не задело.
Cюрикены со свистом миновали цель и выбили из стены широкий веер каменных осколков.
Кёрз перестал смеяться.
Ошеломленный Деймон на секунду прекратил огонь, пытаясь разглядеть, куда пропала его цель. Как могло что-либо столь крупное двигаться настолько быстро и неестественно?
Тень выбила слинг-пистолеты из его рук. Деймон отшатнулся и закричал от боли. При падении он сломал лопатку и несколько ребер, а удар по кистям ошеломил его.
Боль только началась.
Один металлический коготь скользнул под подбородок, пробил челюсть и вошел в рот Деймона. Он издал мучительный булькающий звук, язык свалился в бок, рот и горло стремительно наполнились кровью. Кёрз снова засмеялся и оторвал вечного от земли, удерживая на единственном когте.
– Новый полный боли мир, – передразнил Ночной Призрак.
Деймон держался изо всех сил. У него было ощущение, что его лицо вот-вот разорвется.
С яростным воем в спину Кёрза вгрызся цепной меч. Джон ударил им что есть сил. Он подумывал воспользоваться копьем, но боялся того, что оно могло сделать с примархом Восьмого.
Цепной меч был более надежным выбором.
Кёрз завопил. Вращающиеся зубья меча выбросили кровь, ошметки черной брони и одежды. Конрад отпустил Деймона и резко обернулся к Джону. Облик Кёрза – полные ненависти черные глаза и злобная черная пасть на белом как у привидения лице – был самым жутким зрелищем из всего того, что когда-либо видел Грамматик.
У него не было ни единого шанса.
А вот у Вулкана был.
Раздался хлопок декомпрессии и телепортационное перемещение отшвырнуло Джона. Между ним и устремившемся вперед Кёрзом материализовался Вулкан.
Удар молота отбросил Ночного Призрака назад, второй – в сторону. Кёрз ответил когтями, отразив третью и четвертую атаки.
Схватка между ними начала ускоряться. Они быстро превратились в размытые очертания сверхлюдей, обмениваясь ударами с невообразимой скоростью.
Вулкан неожиданно нанес очень мощный удар. Могучие руки впечатали молот в торс Кёрза. Пласталь треснула со звуком орудийного выстрела. Ночной Призрак, казавшийся не более чем ворохом черных лохмотьев, отлетел назад. Посыпались камни и пыль. Кёрз, обрушив две колонны, пробил стену и влетел в один из пустых ангаров.
Вулкан бросился вперед, сокрушив «Несущим рассвет» стену, чтобы добраться до врага. Половина внешней стены ангара рухнула лавиной камней. Саламандр проскочил через поднявшуюся пыль, отбрасывая в сторону обломки и разыскивая Кёрза.
Ночной Призрак с воплем и раскинутыми когтями бросился на него.
– Почему ты просто не сдохнешь! Это всего лишь конец боя, который мы начали много месяцев назад, брат… и поверь мне, это станет концом!
Он заставил Вулкана отступить через следующую секцию стены ангара, обрушив очередную часть кладки. Вулкан перенес вес на правую ногу и, раскрутив молот, словно дубину, обрушил его в голову Кёрза. Того отбросило в сторону, а затем боек настиг его с другой стороны. Ночной Призрак, кувыркаясь, вылетел обратно во двор.
Вулкан не отставал и, раскрутив «Несущий рассвет», ударом снизу в солнечное сплетение опрокинул падшего брата на спину.
Кёрз уклонился от следующего удара повелителя Ноктюрна и крикнул Джону Грамматику:
– Дай мне это! Дай его мне!
Джон стоял рядом с Деймоном. Рот, подбородок и рубашка Пританиса были залиты кровью, которую он продолжал сплевывать. Он не мог говорить, но посмотрел на Джона широко раскрытыми глазами. Кёрз стремительной тенью бросился к ним, чтобы завладеть копьем и прикончить Вулкана любым способом, который счел бы надежным.
Деймон оттолкнул Джона и вытащил последнее свое оружие. Это была маленькая бутылка из красного стекла. Вечный бросил ее в Кёрза.
Крошечная бутылка была очень ценной вещью. Специалисты Кабала осторожно наполнили сосуд варп-магией для использования в крайних обстоятельствах. Деймон наизусть выучил способ применения, и это спасло ему жизнь в горах, за три дня до прибытия на Макрагг.
Из разбитой у ног Кёрза бутылки появилось существо, которое Деймон поймал в тот день.
Ушпеткхар вернулся в реальное пространство, освободившись из сводившего его с ума заточения в сосуде Деймона. Из двора поднялось нечто крупное и тошнотворно блестящее, мускулистое и сегментированное, напоминающее огромную многоножку с черным панцирем и влажными псевдоконечностями. Ушпеткхар в один миг возник из ниоткуда и напал на первого, кого увидел – Конрада Кёрза. Демон обвил его, чтобы опрокинуть и обездвижить. Потрясенный Ночной Призрак завопил и контратаковал, разрывая отвратительную плоть когтями. Но гигантскую фигуру примарха поглотила более крупная и подвижная масса демона.
Существо сжало кольца, по телу пробежала рябь.
Затем демон вытянул обоих из реального пространства, и они исчезли.
На месте схватки осталось только пятно переливающейся черной слизи и осколки красного стекла.
Деймон упал на землю, при каждом вдохе в горле клокотала кровь.
Джон поднялся навстречу Вулкану.
– Вы знаете, что я пытаюсь сделать, ведь так? – спросил он. – Несмотря на безумие, вы чувствуете наше родство. Жизни и смерти, снова и снова. Мы оба знаем эту боль.
Вулкан не ответил, но продолжал смотреть на Джона пылающими глазами.
Грамматик с копьем в руке приблизился на шаг.
– Жизнь за жизнь, милорд, – сказал он. – Моя жизнь излечит вашу. Заберите ее, чтобы вы могли сражаться за всех нас.
За его спиной, издав мучительный звук, попытался подняться Деймон. Он понял, что Джон собирался сделать.
Джон поднял копье.
Деймон выплюнул кровь.
– Не надо. Не делай! – сумел произнести он.
Вулкан увидел копье и понял, что его собирались ударить им. Он невольно попытался заблокировать оружие и сокрушить Джона молотом.
Но Грамматик был уже слишком близко.
Он погрузил оружие в грудь примарха. Оно вошло легко, пробив то, что осталось от доспеха, и пронзило сердце Вулкана.
Их обоих окутало электрическое пламя. Вокруг раненого примарха и вонзившего в него копье человека пылал коронный разряд.
Держась за копье и крича от боли, Джон чувствовал, как его жизнь – долгое, долгое существование вечного – перетекает через оружие в Вулкана.
Грамматик надеялся, что этого будет достаточно.
Они упали. Пронзенный копьем Вулкан рухнул на спину. Джон свалился сверху. Несколько секунд вокруг них потрескивала молния, а затем погасла.
Испытывая сильную боль, Деймон Пританис поднялся на ноги и захромал к ним.
Оба были мертвы. В этот раз не было никаких признаков того, что Вулкан снова встанет.
Джон ошибся. О каком бы безумии он не думал, что бы ни заставило его не подчиниться данным ему приказам, он ошибся и теперь тоже был мертв.
– Ты чертов идиот, – произнес Деймон, с трудом выговаривая слова изувеченным ртом.
Он слышал зловещий вой двигателей кружащихся «Грозовых орлов». Схватка привлекла слишком много внимания.
Надо было уходить. Причем давно.
|
|
|
|
|
|
|
|
|
Нарек из Слова пошевелился и сел. Его сверхчеловеческий метаболизм наконец сделал свое дело, и нанесенные Кёрзом раны затянулись.
Несущий Слово поднялся. Пока он был без сознания, двор цехов пострадал еще больше. Кёрз исчез, как и два человека.
А вот Вулкан по-прежнему лежал здесь.
Нарек слышал звуки приближающихся врагов, но тем не менее, прихрамывая, подошел к примарху и склонился над ним.
Вулкан был сражен пронзившим грудь копьем. Нарек решил забрать его с собой, чтобы использовать в своих целях.
Когда он коснулся оружия, оно было холодным и неактивным. В нем больше не осталось той божественной силы, что он чувствовал раньше. Легионер попытался вынуть его, но у него ничего не вышло.
Над головой застрекотали штурмовые корабли. Послышались тяжелые шаги.
Со всех сторон в разрушенный двор вошли катафракты-инвикты Жиллимана.
Нарек поднялся им навстречу. Он отбросил в сторону винтовку и медленно и нехотя поднял руки.
– Взять этого ублюдка, – приказал Драк Город. – Немедленно.
24
Забытая империя
– Жаждущих править следует допускать к власти в последнюю очередь.
|
|
|
– Конор, личные труды
На следующее утро основные силы флота Ультрамара покинули Макрагг и благодаря свету Фароса встретили корабли, прибытие которых предсказал сон Обердеи.
На мостике флагмана облаченный в церемониальный доспех Жиллиман встретился взглядом с гололитической проекцией брата.
Жиллиман улыбнулся.
– Добро пожаловать, Сангвиний, – произнес он. – Приветствую тебя в Ультрамаре и Пятистах Мирах. Хорошо, что ты прибыл сюда. Теперь мы можем начать.
Примарх IX Легиона Кровавых Ангелов Сангвиний вошел в зал аудиенции в сопровождении почетной стражи из лучших воинов в ярко-красных боевых доспехах.
От вида Сангвиния, облаченного в золотой доспех и мантию из пятнистого меха карнодона всегда захватывало дух. Благородное лицо излучало сияние. И, конечно же, сходство с ангелом ему придавали огромные крылья.
Жиллиман шагнул навстречу, и они заключили друг друга в объятия. Сангвиний повернулся ко Льву и обнялся с ним.
– Откуда ты прибыл, брат? – спросил Жиллиман.
– Из Сигнуса Прайм, – ответил Сангвиний. Жиллиман почувствовал в его, как обычно мелодичном голосе, скрытую боль. – Из кровавой битвы и жестокого предательства. Я беспокоился, что мой флот очень долго скитался по варпу, и только твой странный свет показал нам путь из него.
– Какие силы в твоем распоряжении? – спросил Лев.
– Фактически весь мой Легион, – ответил Сангвиний.
– А что случилось с вами на Сигнусе Прайм? – поинтересовался Жиллиман.
– Мы столкнулись с неизвестным ранее врагом, – неохотно ответил Ангел. – Это дорого нам стоило. И теперь мое заветное желание – как можно скорее добраться до Терры и вместе с отцом сражаться против предателя Гора Луперкаля.
– В настоящий момент вернуться на Терру невозможно, – сказал Жиллиман. – Должен с сожалением сказать, что Гибельный Шторм заблокировал все выходы из системы.
– Мы тоже желаем сражаться за Терру, если она все еще держится, – вмешался Лев, имея в виду себя и Жиллимана. – Сейчас мы должны переждать здесь и накопить силы.
– Для чего? – спросил Сангвиний.
– Я хочу, чтобы Робаут рассказал тебе о наших усилиях, направленных на сохранение самой сущности и духа Империума, – ответил Лев. – Чтобы он рассказал тебе об Империум Секундус.
Трое братьев долго смотрели на тело Вулкана. Погибшего примарха поместили в золотой гроб, созданный умельцами Механикума.
– Вулкан. Терра, ты должен был сказать мне, Робаут! – воскликнул Лев.
– Как и ты должен был сказать мне о Конраде, – ответил Жиллиман.
– А как на счет «Ты хранишь слишком много секретов, брат», – напомнил ему Лев.
– Согласен, – вздохнул Жиллиман.
– Это сберегающая капсула, – сказал Жиллиман братьям. – Она предназначена для сохранения тела нашего дорогого Вулкана ради призрачной надежды, что его исключительные способности все же вернут его к жизни.
Верхняя часть саркофага была сделана из прозрачного стекла. Тело Вулкана было облачено в новый боевой доспех из арсенала Жиллимана, окрашенный в цвета Саламандр. На груди примарха лежал «Несущий рассвет». Никто не смог извлечь копье из сердца
– Печальное зрелище, – прошептал Сангвиний. – Скольким еще из нас суждено погибнуть? Скольких еще заберет Гор?
– Вулкан жив, – произнес Жиллиман. – Это боевой клич Саламандр, и я полностью согласен с ним. Даже мертвым он олицетворяет нашу волю к выживанию.
– И все же, – сказал Сангвиний, – быть обреченным вечно лежать в гробу здесь, в холодных подвалах твоей Крепости – это печальная судьба.
– Я бы не хотел себе того же, – согласился Жиллиман. Он указал на фигуры Зитоса и других выживших Саламандр, которых принесло на Макрагг из Шторма. Они в траурном карауле преклонили колени вокруг золотого гроба.
– Я поклялся, что как только Шторм стихнет, добрый Зитос и его братья отвезут тело нашего брата на Ноктюрн и похоронят в земле его родного мира.
– Это более подобающе, – отозвался Лев.
Они вышли из склепа. Жиллиман обернулся и бросил последний печальный взгляд на гроб.
На нем лежал позолоченный свиток с выгравированными словами «Освобожденное Пламя».
– Он пойдет на это? – спросила Ойтен.
– Думаю, лорд Сангвиний не слишком этого хочет, – ответил Фарит Редлосс.
– Что ж, по крайней мере, они говорят об этом, – заметил Долор.
Трое примархов удалились в редко посещаемую комнату, в которой Жиллиман разместил длинный стол и двадцать одно кресло, украшенные знаменами. Широкие двери заперли. Ойтен и высокопоставленным офицерам трех Легионов пришлось ждать решения или приказа в коридоре.
– Он наиболее подходящий, – сказала Ойтен. – Видеть его вблизи… Лорд Сангвиний наиболее…
Она подыскивала подходящее слово.
– Ангельский, – сказал Долор.
– Непостижимый, – добавил Фарит Редлосс. – В этом отношении он больше похож на своего отца. Некоторые из примархов материальны. Гор такой, ваш повелитель Жиллиман. Но Император… Находиться в его присутствии – значит быть рядом с кем-то сверхъестественным и не обладающим постоянной формой. Говорят, что Император предстает перед каждым человеком в том образе, который тот хочет видеть. Думаю, лорд Сангвиний унаследовал многое из этой способности.
Ойтен кивнула.
– Верно. Думая о нем, я представляю не лицо или фигуру. Я думаю о свете. Кажется, сам цвет его волос и глаз меняется вместе с его настроением, и с моим тоже.
– Другие говорили о том же, – согласился Долор. – Некоторые из примархов обладают качествами, выходящими за рамки одной лишь физической оболочки, но ни один из них не сравнится с Сангвинием.
– Он идеально подойдет, – сказала она.
– Многие так думают, – произнес Фарит. – А также, почему после Улланора Гор, а не Сангвиний был выбран магистром войны. Если предпочли Гора, а он все же продемонстрировал изъяны, столь свойственные смертным, то начинаешь задумываться, какой тайный порок есть у повелителя Кровавых Ангелов?
– Империум Секундус олицетворяет преемственность, – сказал Жиллиман. – После нападения на Калт я только так мог удержать вместе разрозненные части Пятиста Миров. Ультрамар – это все, что у нас есть на данный момент. Если Империум выстоит, тогда мы воссоединимся с ним после того, как стихнет Шторм, но если нет, тогда мы должны сохранить его здесь.
Жиллиман сел в кресло, отмеченное темно-синим знаменем его Легиона. Точно также поступил, Лев, заняв место с гордым флагом Темных Ангелов. Сангвиний предпочел беседовать стоя. Он расхаживал по комнате, беспокойный и задумчивый.
– Робаут в деталях обосновал свою позицию, – сказал Лев, – и хотя меня беспокоили некоторые аспекты, я находил все больше и больше достоинств в ней.
– Например? – спросил ангельский владыка.
Лев отодвинулся назад, положив руки на край стола.
– Одни только события последней ночи, – тихо сказал он, – заставили меня больше, чем когда-либо, ценить жизнь и родство. Мы потеряли еще одного брата, а Макрагг – сердце Пятиста Миров – был почти уничтожен поступками и кознями одного-единственного безумного предателя. Я увидел яд нашего врага и печальную слабость тех средств и жизней, что у нас остались. Робаут и я расходимся во взглядах по многим вопросам. Мы не ладим. Но также мы держимся вместе и мы верны. Мы сражаемся за Империум, а Ультрамар – все то, что у нас осталось от него.
– Но регент? – заявил Сангвиний. – Это попахивает узурпацией…
– Это попахивает необходимостью, – ответил Жиллиман. – Если Терра и наш отец погибли, тогда та же судьба постигла и Малкадора. Мы должны сплотить наши разрозненные силы, пока не стало слишком поздно. Ни Лев, ни я не можем принять эту роль, но мы единодушны, когда речь идет о тебе.
– Ты всегда был самым похожим на отца, – заметил Лев.
Сангвиний взглянул на свет Шторма, проникающий в комнату сквозь высокие окна.
– Позволь сказать, брат, – обратился Жиллиман, – ты не продемонстрировал большой радости от того, что выбрался из Шторма и встретился с нами. Тебя что-то беспокоит. Эта слеза под глазом новый знак твоей боли?
– Мы все столкнулись с бедами, – ответил Сангвиний. – Братья сражаются и гибнут, а звезды умирают. Повсюду демоны. Боюсь, для нас снова наступила Древняя Ночь. Это приводит меня в ярость.
– Тогда присоединяйся к нам, – предложил Жиллиман и поднялся. – Дай клятву момента, а я дам свою. Как только стихнет Шторм, как только мы увидим свет Терры или узнаем, что она по-прежнему существует, я запущу двигатели своих кораблей и со всеми своими силами сопровожу твой Легион на родной мир. Не будет ни промедления, ни споров. Мы не строим здесь вторую империю. Мы сохраняем первую, в силу обстоятельств основанную заново на этой планете.
–Ты дашь такую клятву? – спросил Сангвиний.
– Безусловно, – ответил Жиллиман.
– А ты поддержишь? – обратился Ангел ко Льву.
– Всей душой, – ответил тот.
Сангвиний вздохнул.
– За то время, что я провел на земле Макрагга, я обратил внимание на отсутствие летописцев при твоем дворе, также как и в свите Льва.
Ангел внимательно посмотрел на них.
– Это простое совпадение?
– Благоразумие, – ответил Жиллиман. – Если Терра не пала, тогда будущие поколения могут посчитать ересью и узурпацией то, что мы создаем здесь. Я не стану порочить память и наследие верных сынов, какими бы неумышленными не были эти подозрения. Поэтому я принял решение, что ни одна часть этого предприятия не станет достоянием истории, пока в этом не возникнет необходимость. Не будет ни хроник, ни летописцев, приглашенных для наблюдения и увековечивания этого процесса. Если Ультрамар – все, что осталось у нас от Империума, тогда в свое время и должным образом будет написана его история, которая станет единым имперским документом. Но если Терра все же выстоит, на что я очень сильно надеюсь, тогда в будущем эта империя станет забытой, невозможным и несовершенным деянием.
Сангвиний глубоко вздохнул.
– Значит, это выпало на нашу долю? Решение принимать нам? – спросил он.
– Здесь только мы, – сказал Лев, поднявшись.
– Скажи нам, Сангвиний, – обратился Жиллиман, – какое место ты займешь за этим столом?
Это могло длиться всего миг, или же просто разыгралось его воображение, но, казалось, что Магна Макрагг Цивитас светится, как и в прежние славные годы. Огромные башни и шпили города сияли золотым светом, как в первую эру Пятиста Миров.
Небо заполонили корабли. Они летели группами, олицетворяя славу и силу. Высоко, в свете звезды Фароса подобно левиафанам дрейфовали огромные капитальные корабли. Под ними, в нижней атмосфере парадным строем беспрерывно проносились истребители и штурмовые корабли. Над освещенным Штормом Цивитас в унисон ревели шесть огромных горнов древних Боевых Королей.
Улицы были переполнены. Радостные толпы наводнили все улицы и проспекты, а колонны Легионес Астартес, Армии, Механикума и преценталианцев стекались из разнообразных казарм и крепостей на обширную Марсову площадь.
Жиллиман приветствовал ревущие толпы на платформе Пропилеи Титаникус.
Он повернулся к стоявшему рядом Льву.
– Значит, решено? – спросил он.
Примарх Первого кивнул.
– Да, потому что это необходимо.
Жиллиман шагнул к своему брату Сангвинию, взял его правую руку и триумфально вскинул ее к небесам.
Сангвиний поднял голову и взглянул на море ликующих лиц и воздетых кулаков. Он позволил поднять свою руку и в знак приветствия расправил могучие крылья, подражая знаку аквилы.
Во всю мощь своего голоса Жиллиман объявил о регентстве, но шум толпы был слишком громким, чтобы его слова кто-то услышал.
25
Начало и конец
– Альфа и Омега, первый и последний, один во всех.
– Апокриф Терры, дата неизвестна.
Лампы зажглись. Тяжёлая дверь камеры открылась. Вошёл Тит Прейто.
Нарек посмотрел на него, но промолчал. Несущий Слово сидел на металлической скамье, от его шеи, лодыжек и запястий к рокритовому полу тянулись цепи.
– Итак, друг. Давай всё сначала, – произнёс библиарий. – Ты сегодня расскажешь что-нибудь новое?
– Я уже всё рассказал, – ответил пленный.
– Тебя трудно читать, Несущий Слово, и трудно открыть, – заметил Прейто. – Я впечатлён. Другие бы сломались ещё несколько дней назад.
– Во мне нечего ломать.
– Ты убил лорда-примарха Вулкана?
– Вопросы и ответы, – проворчал Нарек.
– Сегодня для протокола.
– Нет, не я. Хотя и мог, если бы было чем.
– Кто это сделал?
– Я не знаю. Могу только предположить, что это сделал бессмертный человек, которого я знаю под именем Джон Грамматик, или, возможно, его неизвестный мне сообщник.
– У нас нет никаких данных про Джона Грамматика на Макрагге или…
– Я уже говорил. Он не оставляет следов. Я не знаю, что с ним случилось, но его целью было убить Вулкана.
– Что за оружие он использовал?
– Я не совсем понял. Копьё, созданное из силы Императора.
– И он им воспользовался?
– Возможно, он. Возможно, Кёрз. Кёрз тоже там был.
– Что случилось с Кёрзом? – спросил Прейто.
– Не знаю.
– Там были эльдары? Мы обнаружили неопровержимые доказательства, что использовалось их оружие.
– Нет. Их оружие использовал сообщник Грамматика. Хотя, похоже, их хозяева – эльдары.
– Что-нибудь ещё?
– Ничего.
Тит вышел из камеры и закрыл дверь. Щёлкнул замок. Снаружи, в мрачном коридоре одного из самых глубоких отрогов Крепости Геры его поджидал Мстящий Сын.
– Его рассказ изменился? – спросил он.
– Нет ни малейших намёков на расхождения, повелитель, – доложил Прейто. – Он продолжает свой странный рассказ о бессмертных ассасинах и Кёрзе. Я не могу сказать, правда это или ложь, но его показания сходятся с вещественными доказательствами, и, судя по тому, что мне удалось прочитать в нём – он верит в то, что говорит.
– Он не лжёт?
– Похоже, повелитель, у него нет причин лгать.
Жиллиман покачал головой.
– Я не понимаю. Он – Несущий Слово. Они оскорбили наш легион, как никто другой. Сейчас он на Макрагге, один, после Калта, но, несмотря на это, не выказывает ни вины, ни стыда, ни лжи, ни даже страха.
– Я думаю, он – весьма исключительный человек, повелитель. Я думаю, что он, возможно, в чём-то похож на кузнеца войны Дантиоха. Хороший человек, волей судьбы оказавшийся на неправильной стороне.
– Он – союзник?
– Не такой, как кузнец войны. Дантиох сам пришёл к нам и отказался от своего легиона. Нарек продолжает оставаться опасным. Он относится к нам как к врагам и по-прежнему верен Несущим Слово. Но он – лоялист.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Каждый день, когда я задаю вопросы, отвлекая его разум, я проникаю всё глубже, чтобы узнать скрытые истины. Он верен своему легиону, но это верность духу и принципам легиона, а не тому, чем он стал. Я чётко вижу две вещи.
– Какие?
– Во-первых, он удивительно целеустремлён и решителен. У него есть чёткая цель, которую почти страшно читать. Во-вторых, сама цель. Он хочет немедленно, что вызывает беспокойство, убить вашего брата Лоргара. Он живёт только ради этого.
– Это точно?
– Если не так, то это лучшая психическая обработка, с которой я когда-либо сталкивался. Что нам делать?
– Возвращайся завтра и задавай те же самые вопросы. Продолжай так каждый день, пока мы не узнаем правду.
– А что потом, повелитель?
– А потом, – ответил Жиллиман, – я прикажу казнить его как предателя и еретика.
Он очнулся и снова почувствовал боль жизни. Даже не открывая глаз, он понял, что находится на мире-корабле.
Он чувствовал запах эльдар.
Он сел. Помещение было небольшим. Он сидел на больничной койке, которая, как и всё вокруг, была сделана из кости духа. Она светилось внутренним светом, что, на его взгляд, было отвратительно.
– Ты вернул меня, – произнёс он.
– О, мне пришлось это сделать, Джонни, – ответил Деймон Пританис. – Никогда не бросай людей и всё такое.
– Я говорю о возвращении жизни.
– Да, они так решили. После того, что ты выкинул, Джонни, думаю, они хотят видеть тебя вполне живым, чтобы хорошенько наказать.
Джон вздохнул.
– Вулкан?
– Остался мёртвым. Твоя хитрость не сработала. Плюс, она убила тебя. Это было глупо, Джонни. Технически ты выполнил задание. Но они знают, что ты на самом деле хотел сделать.
– Откуда? Ты рассказал им?
– Мне это было не нужно, – ответил Деймон. – Гахет ждёт тебя. И Слау Дха. Они хотят знать, с кем ты говорил. Они хотят знать, от кого ты получил эти идеи. Они хотят знать, что ещё ты успел сделать.
Он замолчал. Потёр повязки на шее и челюсти.
– Главное, что они хотят знать, как ты предал их, и почему.
– Потому что я – человек, – произнёс Джон Грамматик.
Деймон рассмеялся.
– И в самом деле, смешно. Потому что теперь это правда. Тот безумный трюк? Передача энергии Вулкану? Он вытянул всё из тебя. Он вытянул всё из тебя, Джонни. Они вернули тебя к жизни, но она твоя единственная. Ты больше не вечный, Джонни, ты – обычный человек. У тебя осталась всего одна жизнь, и они собираются рассказать тебе, как ты её потратишь.
Загудев, за Деймоном открылась дверь.
– Они готовы, – сказал он. – Идём?
В глубоком склепе было тихо. Поминальное пламя трепетало на постаменте. Зитос стоял на коленях рядом с золотым саркофагом.
Звук появился и исчез так быстро, что он решил, что разыгралось воображение. Он подождал, прислушиваясь. Звук не повторился.
Он подождал ещё, желая, чтобы звук повторился.
Звук не повторился.
Это только его воображение.
На миг ему показалось, что он услышал удар сердца. Ду-дунт – один удар сердца.
Но нет. Он просто принял желаемое за действительное.
Саламандра Зитос склонил голову и продолжил траурную вахту.
Реальное пространство разорвалось, словно рана в животе. Из прорехи вывалилась кровавая искалеченная фигура и, размахивая худыми руками и ногами, оставляя красные пятна на горном снегу, покатилась по склону. Реальное пространство позади неё изогнулось и сократилось. Изорванная кровавая масса Ушпеткхара поперхнулась своим же чёрным ихором, забилась в конвульсиях и умерла, упав обратно в варп и закрывавшуюся прореху.
Наконец. Наконец-то сдох. Бой оказался слишком долгим и слишком изнурительным. Сколько дней, сколько недель они сражались в этой пустоте имматериума без места и времени?
Почти мёртвый, худой как покойник и пропитавшийся с ног до головы демонической кровью Конрад Кёрз поднялся. Он дрожал от холода, боли и голода.
Он озирался дикими бездонными чёрными глазами, изо всех сил пытаясь понять, где оказался. Высокий горный хребет. Огромные заснеженные горы. В разрушенных штормом небесах одиноко сияет токсичная звезда.
Снова пришли видения. Они проносились перед его безумным разумом подобно театру теней. Они показали ему, что до города недалеко, возможно, всего пара недель перехода через горы. На прибрежной равнине раскинулся огромный золотой город, который охраняла могучая крепость.
Магна Макрагг Цивитас.
Видения показали ему заполненные ликующими толпами улицы, великий триумф провозглашения. Он увидел Льва и Жиллимана, всё же сумевших выжить. Всё же сумевших выжить. Он увидел Сангвиния между ними, которого объявили повелителем человечества.
Они пытались спасти Империум, укрепляя его на Ультрамаре и Пятистах Мирах и провозгласив его повторное основание.
Кёрз расхохотался.
Это – ничто. Это – жалко. Пустой жест отчаявшихся людей, одержимых идеалами благородства.
Для него это всего лишь ещё одна империя, которую надо стереть с лица земли и уничтожить.
Он отправился в путь.
Оставляя за собой кровавые следы.
