Третья фаза—наука достигает зрелости (1650—1690)

Третьей и окончательной фазы своего становления новая наука достигла во второй половине XVII столетня. С точки зрения интеллектуальной, как мы уже видели, почва для этого была подготовлена низвержением феодально-классических теорий в течение предыдущих ста лет. Хотя низвержение это сделало возможным дальнейший прогресс и укрепление науки, однако оно было не единственной и не главной причиной той вспышки активности, кото­рая менее чем за пятьдесят лет фактически создала большинство отраслей сов­ременной науки. Этот интенсивный рост науки был более централизованным, чем когда-либо прежде или после этого времени. Главными его центрами были Лондон и Париж, ибо деятельные ученые Италии и Голландии не нашли таких центров выражения новой мысли в своих странах, тогда как в Централь­ной и Восточной Европе ученые еще не начали действовать.

Фактором, обусловившим возможность такого быстрого роста науки и благоприятствовавшим его централизации, было в первую очередь и глав­ным образом установление в Англии и Франции устойчивых правительств, господствующую или, по крайней мере, важную роль в которых играла круп­ная буржуазия. В Англии гражданская война осуществила подлинную рево­люцию, в которой более богатые купцы с помощью горожан и мелких земле­владельцев забрали власть у короля и земельной аристократии. Но вскоре после своей победы эти группы рассорились между собой. Маленькие люди неизменно стремились к демократии и экономическому равенству⁵¹⁸⁰, и как только Кромвель был устранен, купечество пошло на компромисс с лендлор­дами, в котором король Карл II выступил как первый конституционный монарх. Купцы продолжали господствовать в экономике, однако на сцене впервые появляется новый класс промышленников, вышедших частично из рядов купечества, частично из квалифицированных ремесленников. Огром­ный рост промышленности и торговли, имевший место после окончания гра­жданской войны, вместе с новыми возможностями мореплавания поощряли изобретательство в области механики. Во всех отношениях и время и место в высшей степени благоприятствовали росту науки в Англии.

246

Рождение современной науки

Хотя Голландия и обладала огромными богатствами, она, однако, к сере­дине XVII века начала клониться к упадку. Со времени ргвол юани, положив­шей конец господству Испании, прошло шестьдесят лет. Правительство ее уже почти не пользовалось поддержкой народа, которая обеспечила незави­симость страны, и находилось в руках объединившихся богатых купцов и зем­левладельцев. Вскоре Голландия, истощенная торговыми войнами и не имев­шая достаточно развитой промышленности, должна была показать, что она уже не способна удерживать свое ведущее место. К концу XV II века неко­торые из самых талантливых голландцев перешли на службу других госу­дарств, особенно в период развития Англии при Вильгельме Оранском, когда величайший голландский ученый Христиан Гюйгенс проделал большую часть своей работы в Париже, будучи членом Французской академии.

С другой стороны, во Франции революция была еще делом будущего. Разгром гугенотов показал силу феодализма и церкви; однако это был мед­ленный процесс, полностью завершившийся отменой в 1685 году Нантского эдикта. К тому же эта сильная и расширяющаяся страна, в то время самая крупная и богатая в Европе, не могла стоять в стороне от общего экономиче­ского развития. Компромисс был достигнут благодаря тому, что дворянство поступилось частью своей власти за освобождение от налогов, за пенсии и пышные празднества в Версале. Исполнительная власть была сосредоточена в руках короля, однако его государственная машина являлась целиком бур­жуазной. Руководили ею главным образом умные адвокаты, Noblesse de Robe (дворянство мантии.— Перев.), из среды которых должно было впослед­ствии выйти немало ученых. Фактически этот компромисс действовал более или менее сносно только в начальный период самовластия Людовика XIV (1661—1683) под руководством делового Кольбера, и это в точности совпало со славным периодом в истории науки.

Другие страны Европы играли на научной сцене лишь второстепенную роль, Германия и Австрия только еще начинали оправляться от тридцати­летней войны (1618—J648); инквизиция почти полностью нейтрализовала Испанию и Португалию, в то время как в Италии последователи Галилея вели отважные арьергардные бои против сил клерикализма⁴*³⁹¹⁴*⁷¹. Швеция, Польша и Россия продолжали оставаться главным образом странами-постав­щиками сырья, переживая агонию только что навязанного им крепостниче­ства, и хотя они были сильными в военном отношении, но на этом этапе еще только начинали вносить свой вклад в науку.

Научная революция

века и своих народов. В отличие от придворных и университетских профессор-ров первых двух фаз развития научной революции, зависевших от покрови­тельства государей, «виртуозами» XVII столетия были люди с независимыми средствами, в большинстве своем купцы, средние землевладельцы и преуспе­вающие представители свободных профессий—врачи, адвокаты и немало свя­щенников. Они, возможно, и добивались бы королевского покровительства, но мало могли рассчитывать на королевские деньги для науки; король Карл II так и не отпустил своему Королевскому обществу ни одного пенни и так ни разу и не нашел времени посетить его. «Виртуозы» должны были финан­сировать науку из своего собственного кармана. Однако карман этот был весьма вместителен и быстро наполнялся благодаря значительному расшире­нию торговли, прибыли от которой текли теперь как раз в те страны, где процветала наука. Некоторые из этих «виртуозов» могли даже брать себе в помощь других ученых. Так, достопочтенный Роберт Бомль держал у себя на службе Гука, сына бедного священника, а Христиан Гюйгенс, лорд Цюли-хемский в Голландии, использовал у себя Денн Палена из Блуа.

Такие люди были достаточно компетентны и заинтересованы в науке, чтобы проводить свои научные изыскания совершенно самостоятельно; однако по мере того, как их становилось все больше, они стали испытывать естествен­ную потребность встречаться друг с другом для дискуссий и обмена знаниями, чему в значительной мере способствовали торговые и нивелирующие теплен* ции того времени. Они пошли еще дальше: вдохновленные пропагандой Бэкона, эти люди начали задумываться о позитивной организации, сознательно напра­вленной на то, чтобы объединенными усилиями овладеть тайнами природы.