Основание научных обществ

Третья фаза научной революции соответственно представляла собой период образования первых хорошо организованных научных обществ— Лондонского королевского общества и Французской Королевской академии, поставивших перед собой задачу сосредоточить свое внимание на главных тех* нических проблемах того времени— накаливания и гидравлика, артиллерий­ского дела и мореплавания, одновременно чуть ли не нарочито избегая общих философских дискуссий. Прогресс науки особенно стимулировали проблемы мореплавания, ибо именно при нахождении их решений в замечательном синтезе Ньютона объединялись два 'элемента ранней науки—механика и астро­номия. В последней части настоящей главы я попытаюсь проследить некоторые направления развития эксперимента и доказательств, приведшие к этому синтезу. Однако более важные практические результаты должно было дать изучение накачивания, которое должно было привести к открытию сначала пустоты, а затем газовых законов, благодаря которым в следующем столетии появилась паровая машина и произошла пневматическая революция в сбласти химии.

С момента образования научных обществ наука окончательно утверди­лась как общепризнанный фактор культуры. Идея научного общества была, как мы уже видели, очень стара. Она нашла свое выражение в ранней Акаде^ мии (стр. 115), в Ликее (стр. 116) и в Александрийском музее (стр. 125). Нечто подобное представляли собой и исламистские, а также христианские университеты в ранней стадии своего развития; однако к XVII веку стало очевидным, что все Это не могло удовлетворить новые потребности. Необхо­димо было что-то новое, что и появилось наконец отчасти как результат влия­ния пророков нового века, подобных Фрэнсису Бэкону, но главным образом как официальное оформление стихийных собраний людей, интересовавшихся наукой.

Выдающейся фигурой среди этих пророков был Ян Амос Комеиский (1592—1670)⁴-⁷², последний епископ моравской церкви. Рассматривая науку как составную часть всеобщего просвещения, которому он посвятил большую

248

Рождение современной науки

часть своей жизни, он задумал создать «Пансофический колледж», где практи­ковалась и преподавалась бы новая экспериментальная философия. Вынужден­ный из-за Тридцатилетней войны покинуть Богемию,он вел странствующий об­раз жизни и пользовался благосклонностью передовых правительств за свои плодотворные педагогические методы. Государственные деятели новых нацио­нальных государств начали понимать, что для управления страной необхо­димы образованные светские люди. В 1641 году по приглашению парламента Коменский прибыл в Англию, где надеялся основать свой колледж. Хотя в связи с трудностями того времени ему это и не удалось, его влияние все же сыграло некоторую роль в создании Королевского общества^4,98.

Фактически самыми первыми научными обществами были Accademia de' Lincei (Академия рысей, то есть «зорких, как рысь».— Перев.) в Риме (1600— 1630) и Accadeniia del Cimento (Академия опытов.— Перев.) во Флоренции (1651—1667)⁴*⁸. Обе эти академии, хотя в других странах они и послужили образцами для создания научных обществ, появились, однако, на итальян­ской арене слишком поздно для того, чтобы воспрепятствовать распростра­нению влияния враждебных науке факторов, которые скоро привели к их закрытию. Судьба Лондонского королевского общества (1662 год) и Француз­ской Королевской академии наук (1666 год) была более благоприятна. Все они первоначально возникли из ранних неофициальных собраний друзей, интересовавшихся новыми науками.

Французские ученые, и среди них Гассенди, воскресивший атомную тео­рию, встречались в доме богатого адвоката Пейреска в Эксаи-Провансе еще в 1620 году⁴-²⁵. Подлинным центром французской науки была, однако, вплоть до его смерти в 1648 году келья францисканского монаха Мерсенна, который сам был незаурядным ученым. Он неустанно вел переписку, будучи своего рода главным почтамтом для всех ученых Европы, начиная от Галилея и кончая Гоббсом⁴-⁶⁹. Позднее собрания устраивались в доме другого адво­ката—Мои мора, и именно они явились основой для образования в конце концов Королевской академии.

Человеком несколько иного типа был Ренодо (умер в 1679 году), также сыгравший большую роль в создании научных обществ. Это был жизнерадост­ный и бесстрашный врач, который, к величайшему ужасу парижской про­фессуры, основал бесплатную клинику для бедных. Кроме того, он еще создал лекционный зал для научных собраний, издательство и агентство по найму, которые и давали основные средства для содержания всего предприятия в целом. Когда в 1661 году умер покровительствовавший ему кардинал Маза-ринк, врагам Ренодо удалось закрыть основанные им учреждения и задержать развитие народной науки во Франции более чем на сто лет⁴-²⁵.

В Англии сигналом для объединения новых ученых-экспериментаторов явился конец гражданской войны (1645 год). Большинство из них были по своим симпатиям сторонниками парламента, некоторые—пуританами, однако все они имели весьма отдаленное отношение к самой войне. Духовным руко­водителем этой группы был Джон Уилкинс, священник, который имел неко­торые связи в политических кругах, женившись на сестре Кромвеля и став в конце концов епископом Честерским, и при всем том бывший непоколебимым сторонником новой философии. С ним-были связаны математик д-р Уоллис и д-р Теодор Гаак, эмигрировавший из Германии,—первый, кто предложил собираться еженедельно, а также ряд врачей. После нескольких предвари­тельных встреч в Лондоне они в 1646 году обосновались в Оксфорде. Непо­средственно перед этим парламентская комиссия провела в данном старинном университете ряд реформ, и все свободные вакансии, как преподавателей, так и президентов факультетов, были заняты новыми членами «невидимой коллегии». Вплоть до реставрации в 1660 году Оксфорду пришлось—невольно и непроизвольно—стать центром напалок па Аристотеля, столь почитаемого здесь до и после этого периода. В Оксфорде эта группа усилилась тремя много-

Научная революция

обещающими молодыми людьми: достопочтенным Робертом Бойлем, сэром Уильямом Петти н д-ром Кристофером Реиом, а также Робертом Гуком— человеком, которому, несмотря на его скромное звание, суждено было больше чем кому-либо другому содействовать успеху Королевского общества. Томас Спрат, один из членов этой группы, будущий епископ Рочестерский и исто­рик Общества, писал об этом времени:

«Первоначально они ставили себе одну только цель—удовлетворение желания дышать более свежим воздухом и спокойно беседовать друг с дру­гом, не опасаясь быть втянутыми в страсти и безумства этого мрачного века. И одного этого было бы достаточно, даже если бы учреждение настоящей ассамблеи не принесло никакой другой пользы, кроме того, что с ее помощью была подготовлена для следующего века целая плеяда молодых людей, чьи умы, получив здесь первые впечатления о трезвом и обширном познании, были непобедимо вооружены против всех очарований энтузиазма...

На какую более подходящую тему могла бы напасть такая искренняя и бесстрастная компания, как эта, какой предмет мог быть более подходящим для такого мрачного времени, как не натурфилософия?

...которая никогда не разбивает нас на смертельно враждующие фрак­ции, которая дает место разойтись без злобы; позволяет нам выдвигать самые противоречивые домыслы, не вызывая опасности гражданской войны.

Их встречи были настолько частыми, как это позволяли их дела; заседа­ния проходили скорее в действиях, чем в разговорах; они занимались глав­ным образом какими-нибудь отдельными опытами в области химии или меха­ники; у них не было ни какого-либо установленного устава, ни метода: их целью "было скорее сообщение друг другу своих открытий, которые они могли сделать в таких узких рамках, чем объединенное, постоянное или системати­ческое исследование»⁴-⁹³.

Вначале эти ученые-дилетанты просто собирались, спорили, демонстри­ровали друг перед другом свои эксперименты, писали письма своим друзьям или коллегам в других странах. Дело научных сообщений и публикаций воз­никло из этого первоначально совершенно неоформленного, а затем все более регулярного обмена письмами. Позднее ученые как в Англии, так и во Франции почувствовали потребность в каком-то определенном учреждении, поскольку в процессе работы им стало ясно, что деятельность их может иметь серьезное практическое значение к что для проведения ее они должны иметь больше средств или получить более полное признание.

Процедура создания такого учреждения протекала в каждой из этих стран различно, в соответствии с характером их экономики. Во Франции, с ее строго централизованным правительством, такое учреждение, естественно, не только организовалось, но и оплачивалось королем. Кольбер создавал во Франции национальную промышленность, и поэтому нетрудно было угово­рить его основать Академию наук в противовес академиям литературы н изящ­ных искусств кардинала Мазарини, Но ведь для славы царствования le Roi Soleil {короля солнца. — Перев.) декорации и парадность были столь же необхо­димы, как и торговля. Кольбер покровительствовал таким отраслям промыш­ленности, как шелкоткацкая в Лионе, производство фаянсовых изделий в Севре и выделка гобеленов в Париже; все эти три отрасли считались не менее важными, чем строительство судов для французского военно-морского флота⁴-⁷

В Англии же эпохи Реставрации, где сохранились еще остатки республи­канской независимости и где подлинное богатство страны находилось в руках земельной аристократии и купцов, для создания научного учреждения требо­валось лишь покровительство короля. Члены нового Королевского общества сами платили за свои собственные научные исследования. Членские взносы составляли один шиллинг в педелю. Собирать такие взносы было исключи­тельно трудио, да и денег этих едва хватало на оплату секретаря и куратора, который «должен быть хорошо подготовлен в философской и математической

250

Рождение соврелкннай науки

науках, достаточно сведущ в наблюдениях, исследованиях и экспериментах в области естествознания и искусства» и в обязанности которого входило «пока­зывать Обществу во все дни его заседаний три или четыре серьезных экспери­мента, не ожидая за то никакого вознаграждения до тех пор, пока Общество не будет иметь достаточных фондов, чтобы быть в состоянии вознаградить его труды»⁴*¹¹.

Необходимым следствием официального признания таких обществ яви­лось общее приспособление идей к церковным догматам и уклонение их от спорных вопросов в области политики и религии. Во Франции церковь весьма неохотно отказалась от своего настойчивого требования держаться системы Аристотеля и приняла предложенный Декартом компромисс (стр. 243). Иным образом произошел тот же самый раздел сфер влияния в Англии; здесь он порожден был волнениями Великого мятежа середины XVII столетия и жела­нием ранних ученых избежать бесконечных теологических и политических диспутов, которыми была занята в те времена большая часть интеллигенции. В проекте преамбулы к уставу Королевского общества, составленному Гуком в J663 году, было записано, что задачей Королевского общества является производство экспериментов для «совершенствования познаний о натуральных объектах, а также всех полезных искусств, мануфактур, механической прак­тики, машин и изобретений...» При этом Гук предостерегает от того, чтобы «вмешивать в это богословие метафизику, этику, политику, грамматику, рето-рику или логику»⁴-¹¹.