На книгах я валял Ивана-дурака

Обломова свалять бы… на диване!

Да, было дело в наше время! Смешно вспомнить. Да и хорошо же! Это лучше, чем на печке лежать и плевать в потолок. Самое главное, что детям в школах приносишь свою душу и берешь от них любовь, понимание, аплодисменты и искреннее «спасибо». Мой Театр Одного Актера до сих пор жив, скоро я еду опять на север в Ямало Ненецкий автономный округ в город Муравленко, буду принимать участие в театральном фестивале, опять читать Шукшина, может и Зощенко придется, петь Высоцкого, Окуджаву, Визбора, свои песни. Я там был лет 12 назад. Приятно, что меня ждут снова. Однажды я приехал в второй раз в Нижневартовск, ко мне подходят после концерта отец с сыном, отец-то и говорит:

--Спасибо Вам, Юрий! В прошлый Ваш приезд мы с сыном были на «вашем Шукшине», так он после этого всего Шукшина перечитал, а теперь читать стал много других книг.

Вот это дорогого стоит. А еще трогательный случай в Когалымской школе. Меня пригласили из Москвы попеть военные песни бардов в школах в 65-летию Победы. После концерта ко мне за кулисы заходит девчонка-старшеклассница, вся в слезах и лепечет:

--Я не думала, что от бардовских военных песен можно плакать! Спасибо!

Конечно же, спасибо моим зрителям и слушателям за такие признания. После таких концертов-уроков, моноспектаклей думаешь, значит, не зря ты живешь на этом свете. В моем архиве имеются столько восторженных отзывов (на бланках филармонии, моего театра, с печатями и без)! Столько восторженных статей в газетах, столько устных зрительских послеконцертных комплементов, что чувствуешь себя во истину народным артистом, а не значившимся в программках. И не только после северных концертах писали, но и в Подмосковных газетах после очередных выступлений. Один заголовок статьи в «Калининградской правде» чего стоит: «Достойная конкуренция Пугачевой»!

Ой, как расхвалился! Сам себя не похвалишь…

Королев

Возвращаемся в Ногинск. Прожили мы там всего 4 года, а как будто полжизни, как и в Кургане, кстати.

Про дядю Колю необходимо написать. Он для меня стал вторым отцом и лучшим старшим другом. Я арендовал у него гараж за крохи, которые потом дядя Коля их тратил, чтобы угостить меня. Ему нравилось со мной общаться, так как я умел слушать его байки, особенно про войну, а он умел так их рассказывать, с матерком, с юмором, что я до сих пор жалею, что не запомнил и не записал его рассказы. Это был шукшинский чудик. Он приходил к нам в гости. Надя его тоже любила. Я к нему тоже домой хаживал. Эх, царство тебе небесное, дядя Коля.

Мне тогда уже не хватало папы. Я и сейчас, работая в театре на Покровке, дружу с народным артистом и просто хорошим человеком Геннадием Фролычем, которому 74 года. Он мне помог ввестись на его роли - Землянику и Яичницу. Может, я его подвел в том, что не выдержав характера Арцибашева, а он, в свою очередь, моего, уволился, и теперь ему придется играть. Но театр закрылся на капремонт, поэтому много не наиграешь.

В Ногинске мы получили известие, что Просковье Петровне очень плохо. Мы рванули с Надей на машине в Дзержинск. Застали живой… (Фото. Тесть с тещей. Молоденькие).

Через полгода после смерти тещи, Надя получив права на наследство, продала мамину квартиру. Мы решили перебраться поближе к Москве, так как Лена работала в Останкинском телецентре. Продаем квартиру в Ногинске, добавляем деньги, вырученные от продажи тещиной квартиры, и приобретаем «двушку» в Королеве. Новостройка-недостройка. И вновь мы влипаем в «квартирный вопрос». Купить-то мы купили, а жить негде. Новые хозяева нашей старой квартиры согласились на то, что мы съедем через два месяца, к Новому году. А куда съезжать-то?

Тут-то я подумал (наконец-то), что есть Дома отдыха, где можно устроиться кем-нибудь и пожить до Новоселья. В этом нам помог риэлтер, который нас сначала нагрел. В Королевский Дом отдыха меня берут Художественным руководителем, Надю библиотекарем. Дают одну комнатку с туалетом. Детей и внуков не разрешили «прописать». Лена сняла комнатку в Москве. Юля-то уже давно с Женей снимали квартиру на Академической. Вот так стали жить. Из филармонии пришлось уволиться, так так были поставлены нам такие условия – для того, чтобы проживать на территории Дома отдыха, нужна трудовая книжка с постоянным местом работы там у них.

Хорошо! Зима. Снег белый-белый. Воздух чистый-чистый. Бассейн. Столовая. Зарплата. Одно гложет – дом заморожен. Хозяева тоже волнуются. Нас оттуда не выписывают… в никуда. Нужно отдать должное семье Лавроненко Анатолию и Надежде, руководителям агенства недвижимости, через которых мы продали ногинскую двушку, что они нас не оставили на произвол судьбы, а помогали чем могли. Разместили часть мебели у себя в офисе (часть в гараже у дяди Коли, часть в клубе Дома отдыха). Ой, е-е!.. Как было все запутано! Только сейчас, когда описываю то время, понимаю, как мы выдержали и этот удар судьбы. Но впереди было еще немало ударных событий. А пока… работы в клубе зимой было не много. Отдыхающих было всегда в среднем 10-15 человек, старики-старушки, Дом отдыха был от соцзащиты, но, надо отдать должное, все интеллигентные. Королев - наукоград все-таки! Каждой смене я прочитывал и пропевал все свои концертные программы. Со многими мы сдружились и часто встречались потом, и сейчас созваниваемся с Валентиной Максимовной. С Сашей Розановым просто сдружился с их многодетной семьей. Ни раз были у них с Ниной в гостях. У него своя автомастерская, где он бесплатно лечил все мои машины. Спасибо, друг, и извини. Я всегда не при деньгах.

Страшное время началось в июне месяце, когда началась первая смена отдыхающих детей. Пионерский лагерь по старому. Меня-то лагерем не испугаешь. Папа в конце 60-х – начале 70-х был начальником пионерского лагеря, и с 9 класса я работал у него, то баянистом, то физруком, то руководителем драмкружка. И я принялся за творчество с азартом соскучившегося по сцене артиста. Начальница лагеря насела на меня и стала нагружать меня все больше и больше. Надо было мне каждый день для каждого отряда писать какие-то сценарии праздников, репетировать с ними, записывать музыку и фонограммы и ежедневно проводить мероприятия. Я начал срываться, ругаться с этой молодой особой-начальницей. И в пересменок я не выдержал, когда г-жа Петухова заявила, чтобы мы убирали наши вещи из Дома отдыха. Еще подхлестнуло меня на ругань обстоятельство, что Лавроненки, приехав со своими друзьями на 2 дневный законный отдых, купив путевки, проявили характер, когда другие отдыхающие от Петуховой, шумели всю ночь и не давали спать ни нам, ни детям. Надежда отключила магнитофон демонстративно, чуть ли даже не уронив специально его. Через день мне Пастухова и высказала, что мол мои друзья… А я-то, вы же знаете, не люблю несправедливости, из-за этого качества моего характера я всегда ото всюду уходил, как в сказке про Колобка. Позвонил Толе Лавроненко.

--Толик, выручай. После вашего отъезда мои начальницы мне совсем покоя не дают. Не могу я здесь находиться в колонии строгого режима. Найди квартиру, пока строится наш «недострой».

--Гм…Не переживай, Юрец. Есть у меня в Мытищах однокомнатная квартира, я недавно ее купил, хочу сдавать.

--Толя!.. -- завопил я. – Освободи ты меня, вывези нас отсюда на волю! В цивилизацию! Хрен с ней с природой!