Песни-послания (песни-переклички) 5 страница

10 11 12 13 14 15 16

В горьких думах и тоске

Только в голос плачу я!

898-903

Каэси-ута

Ныне сердцу моему

Не утешиться ничем!

Словно птица, что кричит,

Укрываясь в облаках,

Только в голос плачу я!

Без надежды каждый день

Только в муках я живу

И хочу покинуть мир.

Но напрасны думы те:

Дети преграждают путь.

Много платьев у ребенка богача,

Их вовек ему не износить,

У богатых в сундуках

Добро гниет,

Пропадает драгоценный шелк!

А у бедного — из грубого холста

Даже платья нет, чтобы надеть.

Так живем,

И лишь горюешь ты,

Но не в силах это изменить!

Словно пена на воде,

Жизнь мгновенна и хрупка,

И живу я, лишь молясь:

О, когда б она была

Прочной, крепкой, что канат!

Жемчуг иль простая ткань —

Тело бренное мое

Ничего не стоит здесь…

А ведь как мечтаю я

Тысячу бы лет прожить!

Песня [Яманоэ Окура] о любви к сыну Фурухи

Семь родов сокровищ есть

Драгоценных на земле,

Но зачем богатства мне,

Раз у нас родился сын —

Фурухи, подобный сам

Драгоценным жемчугам!

По утрам, в рассвета час,

В час, когда еще видна

Предрассветная звезда,

В мягкой ткани покрывал

На постели у себя

То сидел он, то вставал,

И, бывало, вместе с ним

Забавлялся я всегда.

А лишь вечер приходил

И вдали, на небесах,

Звезды появлялись вновь,

За руки меня он брал,

Говорил: “Идемте спать,

Папа, мама не должны

Сына покидать!

В серединку лягу к вам!” —

Он ласкался, говоря,—

И, казалось, расцветали

Травы счастья для меня!

Думал я тогда, любуясь:

“Время минет, подрастешь,

Ждет ли радость, ждут ли беды,

Встретим их с тобой!”

Как большому кораблю,

Доверяли мы ему,

Но подул тогда нежданно

Ветер злой со стороны,

Заболел малютка наш,

Как нам быть, не знали мы.

Перевязь из белой ткани

Мы надели на себя,

И кристальной чистоты

Зеркало в руке держа,

Мы богов небес молили,

К небу взоры обратив,

Мы богам земли молились,

Низко головы склонив.

“Будет жив или не будет,—

Все зависит от богов”,—

Думал я и всей душою

Им молиться был готов.

И в отчаянье и горе

Заклинал богов, молил,

Но напрасно было, — вскоре

Потеряли мы тебя…

Постепенно становился

Все прозрачнее твой лик,

С каждым утром, с каждым утром,

Все слабее был язык.

И блеснувшая, как яшма,

Жизнь прервалась навсегда…

И вскочил я, как безумный,

Закричал от горя я!

То катался по земле я,

То смотрел на небеса,

То в отчаянье и горе

Ударял я в грудь себя.

Ведь дитя, что я лелеял,

Упорхнуло — не вернуть!

Вот он, этой жизни бренной

Горький и тяжелый путь!

905—906

Каэси-ута

Оттого что очень еще молод,

Он не будет знать, куда идти,

Принесу тебе богатые дары,

Из подземных царств гонец суровый,—

На спину возьми его и отнеси!

Поднося дары,

Молить тебя я буду,

Ты не обмани мое дитя,

Поведи прямым путем малютку,

Покажи, где путь на небеса!

КНИГА ШЕСТАЯ

РАЗНЫЕ ПЕСНИ

Песня Каса Канамура, сложенная во время посещения императрицей [Гэнсё] дворца Тоцумия в Ёсину летом седьмого года Ёро [723], в пятом месяце

Там, где мчится водопад,

У горы у Мифунэ,

Дерево тога,

Зеленея, разрослось,

Ветки свежие пустив

Друг за другом вслед.

Друг за другом вслед

Тысячи веков и впредь

Так же будут управлять

Повелители земли

В дивной Ёсину- стране,

В Акицу в своем дворце.

Потому ль, что боги в нем,—

Величав собой дворец,

Потому ль, что хороша

Та страна, где он стоит,—

Все смотрел бы на него!

Так кристальны реки здесь,

Так прекрасны склоны гор!

И недаром решено

Было со времен богов,

Чтобы здесь стоял дворец!

908-909

Каэси-ута

Хотел бы каждый год,

Как ныне, любоваться

Волнами белыми, что пенятся и мчатся

В прекрасном Ёсину

На лоне чистых вод!

Оттого что горы поднялись высоко

Белыми цветами, что несут богам,—

Падают с вершины мчащиеся воды,—

Сколько ни гляжу,

Не утомится взор!

910-912

Каэси-ута из неизвестной книги

Оттого ли, что живут здесь боги,

Все бы любовался этой красотой.

Сколько ни гляжу,

Как мчатся водопады в дивном Ёсину,—

Не наглядеться мне!

Прекрасны воды Акицу- реки,

Что тысячи веков здесь, в Ёсину, струятся,

Конца не зная.

Так же без конца

К ним буду приходить и любоваться.

Не белые ль цветы,

Что девы в Хацусэ

Из ткани делают для алтарей богов,

Как будто бы цветут на пенистой волне

У водопада в Ёсину?

Песня, сложенная Курамоти Титосэ

Как на ткани дорогой

Дивно вытканный узор,

Есть чудесная страна!

Словно грома дальний звук,

Только слухи до меня

Доносились каждый раз

О прекрасном Ёсину!

И теперь, когда смотрю

С гор, покрытых хиноки,

На просторы той страны:

Всюду, где речная мель,

Наступает лишь рассвет,

Подымается туман,

А лишь вечер настает,

Там кричит речной олень,

Но ведь я теперь в пути,

Где шнура не развязать,

И так жаль, что я один

И любуюсь без тебя

Чистым берегом реки…

Каэси-ута

Вершины Мифунэ над водопадом

Хоть и внушают робкий трепет мне,

Но и вблизи вершин

Нет дня, нет даже часа,

Чтоб думать о тебе я позабыл!

915-916

Каэси-ута из неизвестной книги

У Ёсину- реки, там, где тидори

Все время плачут, слышен шум волны,

Не умолкая ни на миг.

И звукам этим вторя,

Все время в мыслях непрерывно ты…

Не так уж много миновало дней,

Сиявших ярко рдеющей зарёю,

А от тоски моей

Над Ёсину- рекой

Туманы подымаются все время!

Песня, сложенная Ямабэ Акахито зимой первого года Дзинки [724], в пятый день десятого месяца, когда император [Сёму] путешествовал по стране Ки

Из долины Саига,

Где покорно служим мы

В вечном храме — во дворце,

Где правление вершит

Мирно правящий страной

Наш великий государь,

Из долины Саига,

Позади бегущих волн

Виден взору вдалеке

Остров средь морских равнин.

И у чистых берегов,

Лишь подует ветерок,

Волны белые шумят.

А отхлынет вдаль прилив,

Водоросли- жемчуга

Собирают на ладьях.

Это вечно было так —

Чтили со времен богов,

С незапамятных времен

Горы острова Тама,

Что за красоту свою

Дивной Яшмой назван был!

Каэси-ута

Там, где остров на взморье,

У брегов каменистых

Поднялись, зеленея, жемчужные травы морские,

И когда наступает прилив и от глаз их скрывает,

Как о них я тогда безутешно тоскую!

В этой бухте Вака,

Лишь нахлынет прилив,

Вмиг скрывается отмель,

И тогда в камыши

Журавли улетают крича…

Песня Каса Канамура, сложенная летом второго года Дзинки [724], в пятом месяце, когда император [Сёму] прибыл в Ёсину, во дворец Тоцумия

Между распростертых гор

В белой пене вниз бегут

И шумят потоки вод

В дивной Ёсину- стране!

И когда взгляну вокруг

На прекрасный дивный вид

Рек кристальных, — вижу я,

Как тидори над водой

Песни звонкие поют,

А внизу — речной олень,

Загрустив, зовет жену.

Сто почтеннейших вельмож,

Слуги славные твои,

Там и тут,

Со всех сторон

Вереницами идут.

Каждый раз,

Как я смотрю,

Восхищаюсь всей душой

И хочу, чтоб было так

Вечно, тысячи веков,

И чтоб не было конца,

Как в венце из жемчугов,

Я молю об этом вас,

Боги неба и земли,

Хоть и трепещу душой…

Каэси-ута

Пусть тысячи веков любуюсь, все равно

Я не устану никогда смотреть

На дивные места, где пышный твой дворец

Среди бегущих в белой пене вод

В прекрасном Ёсину незыблемым стоит!

О, если б жизнь моя и жизнь всех людей

Отныне стала б вечной на земле,

Как вечная скала,

Где льется водопад

В стране прекрасной — Ёсину!

Песня, сложенная Ямабэ Акахито

Дивный Ёсину- дворец,

Где правление вершит

Мирно правящий страной

Наш великий государь,

За зеленою стеной

Громоздящейся листвы

Он укрыт от глаз людских;

Посреди кристальных рек,

Что струятся без конца,

Подымается он ввысь,

И весной кругом цветут

Вишен пышные цветы,

А лишь осень настает,

Расстилается туман.

Словно горы в вышине,

Много выше, чем они,

Будет славы блеск расти.

Словно воды этих рек,

Что струятся без конца,

Сто почтеннейших вельмож,

Слуги славные твои,

Будут вечно вновь и вновь

Приходить к тебе сюда!

924-925

Каэси-ута

В этом Ёсино дивном,

Здесь, в горах Кисаяма,

На верхушках высоких зеленых деревьев,

Что за шум подымают

Своим щебетом птицы?

Когда ночь наступает,

Ночь, как черные ягоды тута,

Там на отмели чистой,

Где деревья хисаги,—

Часто плачут тидори…

Песня, сложенная Ямабэ Акахито

Мирно правящий страной

Наш великий государь,

В дивной Ёсину- стране,

На просторах Акицу

Ставит на полях ловцов

Караулить след зверей.

А среди прекрасных гор

Им расставлены стрелки.

На охоте поутру —

Ловит вепрей он в горах,

На охоте ввечеру —

Он выслеживает птиц,

И, построив в ряд коней,

На охоту едет он

На весенние поля

В яркой зелени густой!

Каэси-ута

И видно мне, как посреди долин

И распростертых гор,

В руках сжимая стрелы счастья,

Охотники из свиты государя

Несутся, подымая шум…

Песня Каса Канамура, сложенная зимой второго года Дзинки [725], в десятом месяце, когда император [Сёму] пребывал во дворце Нанива

Блеском озаренная Нанива- страна!

“Это старое село,

Где плетни из тростника”,—

Говорил о ней народ,

Думать бросили о ней.

Равнодушными с тех пор

Были люди к той стране.

А за это время там

Вбили крепкие столбы,

Вбили славные столбы

Из деревьев хиноки

И построили дворец,

Что назвали Нагара,

Длинный, словно волокно

В пряже конопли.

И когда страною ты

Начал править во дворце,

Множество придворных слуг

Славных воинских родов

Там раскинули шатры,

На долине Адзифу

(Адзи — птиц морских зовут),

И столицею теперь

Стало старое село,

Хоть и было это все

Остановкою в пути…

Каэси-ута

Пусть в заброшенных полях село лежало,

Но когда наш государь великий

Начал управлять здесь Поднебесной,

Вмиг село простое

Сделалось столицей!

Видно, выплыли ладьи без перекладин,

На которых едут юные рыбачки:

В шалашах дорожных

Слышен с моря

Тихий всплеск гребущих где-то весел…

Песня, сложенная Курамоти Титосэ

Так красивы берега…

Оттого к траве морской,

Что у моря поднялась

И сгибается к земле,

Лишь затишье поутру,—

Набегает вмиг волна

Сразу в тысячи рядов.

Лишь затишье ввечеру,—

Набегает вмиг волна

Сразу сотнями рядов.

Словно волны, что бегут

К этим чистым берегам,

Все сильнее и сильней,—

Все сильнее и сильней,

С каждым месяцем и днем,

День за днем любуюсь я

Этой дивной красотой.

Но в короткий этот миг

Разве насмотреться мне

На крутые берега

В Суминоэ стороне,

Где кругом, вздымаясь ввысь,

Волны белые шумят?..

Каэси-ута

Хочу на память я окрасить платье

В красивой красной глине берегов

В стране далекой Суминоэ,

Где в тысячи рядов волна встает,

Сверкая белоснежной пеной…

Песня, сложенная Ямабэ Акахито

Как не ведают конца

Небо и земля

И как вечны в небесах

Солнце и луна,

Так в заливе Нанива,

Озаренном блеском волн,

Неизменно во дворце

Правит славною страной

Наш великий государь!

Как святую солнцу дань

Той страны, где в дар несут

Славный плод земли богам,

Из Нусима рыбаки,

Из Авадзи держат путь,

В ряд построивши челны,

На глубоком дне морском

Груды жемчуга собрав,

Государю в дар везут.

И почтенья полон я,

Видя, как везут дары!

Каэси-ута

Вот в затишье утра

Всплески волн я услышал:

Верно, челн с рыбаками

Плывет из Нусима

К государю с дарами.

Песня Каса Канамура, сложенная в третьем году Дзинки [726], в пятнадцатый день девятого месяца, во время пребывания императора [Сёму] в провинции Харима, в Инами

В Накидзуми,

В Фунасэ

Виден остров, что зовут

Авадзисима.

Слышал я, что в бухте там Мацухо

Рыбачки есть,

Что в затишье поутру

Собирают на ладьях

Водоросли- жемчуга,

А в затишье ввечеру

Жгут из водорослей соль.

Но надежды нет уплыть

Мне туда,

Чтоб видеть их,

Словно нет уже во мне

Сердца рыцаря теперь,

Словно слабая жена,

Подчинился я тоске

И хожу, блуждаю здесь…

О, как полон я тоски!

Оттого, что нет весла,

Оттого, что нет ладьи…

936-937

Каэси-ута

Я в море плыть хочу, чтоб увидать

Рыбачек юных, что срезают

Морские водоросли- жемчуга…

О, если б весла мне, о, если бы ладью,

Пусть даже на море бушуют волны!

О, сколько ни брожу и ни смотрю,

Я любоваться не устану

На волны белые, что набегают

На берег Фунасэ

В Накидзуми…

Песня, сложенная Ямабэ Акахито

Мирно правящий страной

Наш великий государь,

Словно в небе божество

Ведает с высот своих,

Управляет он страной

Здесь, в Инами,

Средь равнин

Оминохара.

В бухте славной Фудзии,

Где из фудзи- волокон

Грубую готовят ткань,

Если ловят в море рыб —

Шум от лодок рыбаков,

Если выжигают соль —

Люди сходятся толпой.

Дивно бухта хороша!

Ведь недаром ловят рыб

И прекрасны берега!

Ведь недаром жгут там соль

И как знак, что вновь и вновь

Будут приходить сюда

Любоваться на нее,

Отмель чистого песка

Блещет яркой белизной!

939—941

Каэси-ута

И в море открытом,

И у берега — волны спокойны.

Это, выйдя на ловлю,

В Фудзии — ближней бухте,

Рыбачьи челны с шумом двинулись в море.

В поле дальнем Инами,

К земле прижимая тростник невысокий,

Сколько спал я ночей,

Сколько дней, долгих дней я провел одиноко,

И теперь я о доме далеком тоскую!

Вот и бухта Акаси!

Отхлынул прилив на дороге,

Завтра, завтра

Наполнится радостью сердце:

Я все ближе и ближе к родимому дому!

Песня, сложенная Ямабэ Акахито, когда он проезжал остров Карани

Птицы адзи шумной стаей

Пролетают надо мною,

И глаза не видят милой,

Рукава из мягкой ткани

Ты не стелешь в изголовье.

На ладье, что смастерил я

Из коры деревьев вишни,

Весла закрепив,

Поплыл я.

Вот селение Нусима,

Что в Авадзи,

Миновал я,

И меж островов Карани,

Миновав Инамидзума,

Посмотрел когда,

Где дом мой —

Среди дальних гор лазурных,

Я не смог его увидеть!

В тысячи слоев сгрудились

Белых облаков громады,

И за каждой, каждой бухтой,

Что оставил за собою,

И за каждым, каждым мысом,

Где скрывался я порою,

Через всех путей изгибы,—

О, куда б ни приплывал я,

Все тоска со мной о доме…

Слишком долги дни скитаний!

943-945

Каэси-ута

На острове этом Карани,

Где срезают жемчужные травы морские,

Если был бы бакланом,

Что ищет добычу,

Я не думал бы столько, наверно, о доме!

Когда к островам

Довелось мне причалить,

Как завидовал я

Кораблям из Куману,

Плывущим в Ямато!

Только ветры подули,

Боясь, чтобы волны не встали,

Под защиту

Узкой маленькой бухты Цута

Мы решили укрыться…

Песня, сложенная Ямабэ Акахито, когда он проезжал бухту Минумэ

Возле берегов морских

В тихой бухте Минумэ,

От которой недалек

Остров Авадзисима,

Где подносят в дар богам

Урожая славный плод,

У пустынных берегов

Водоросли я возьму,

Водоросли “вглубь — взгляну”.

Бухту обогнув кругом,

Срежу нежную траву,

Что зовут “не-говори”.

Словно водоросли, я

В сердца глубь взглянуть хочу,

Но подобен я траве,

Что зовут “не-говори”,—

Имя берегу свое

И не шлю тебе гонца,

Хоть, тоскуя о тебе,

Не могу на свете жить!

Каэси-ута

Если б даже к тебе я привык,

Как к одежде своей привыкают

Рыбаки из Сума, выжигая обычно в ней соль,—

Все равно, я и на день один,

Не забыл бы тебя, дорогая…

Песня, сложенная весной четвертого года Дзинки [727], в первом месяце, когда по императорскому приказу молодые принцы и придворные были подвергнуты заключению в управлении дворцовой охраны

В зелени густых лиан

Склоны Касуга- горы…

И в туманах голубых

Лишь наступит там весна,

Над горою вдалеке

Дымка легкая встает,

Сразу песни запоет

В Такамато соловей.

Множество придворных слуг

Славных воинских родов,

Как мы ждем весенних дней

С нетерпеньем и тоской,

Ту желанную пору,

Когда день летит за днем,

Как за гусем дикий гусь

Вереницей в небесах!

Как мечтаем мы всегда,

Если б вечно было так:

Чтоб с толпой своих друзей

Веселиться и шуметь,

Чтоб, построив в ряд коней,

Мчаться вихрем по селу!

Даже говорить о том —

Страшно и подумать нам!

Если б знать нам наперед,

Если б раньше нам узнать,

У прозрачных вод Сахо,

Там, где плачут кулики,

Взяли б корни сугэ мы,

Что растут среди камней,

Травы синубугуса

Сняли б страшную вину!

Ах, в текущих струях вод

Очищенье от грехов

Мы бы приняли тогда!

Оттого, что страшен нам

Тот приказ, что отдал здесь

Наш великий государь,

Сто почтеннейших вельмож,

Слуги царские, теперь

Не выходят из дворца

На дорогу,

Что давно

Здесь отмечена была

Яшмовым копьем.

Взаперти они сидят

И тоскуют эти дни…

Каэси-ута

Сожалея, что ивы и сливы цветы

Отцветут уже скоро в Сахо,

Вышли все погулять.

И об этом теперь —

Шум великий в покоях дворца!

950-953

Четыре песни, сложенные во время пребывания императора [Сёму] во дворце Нанива в пятом году [Дзинки (728)]

Говорят, великий государь

Повелел воздвигнуть на горах заставу,

Говорят, поставил сторожей,

Но пока я в горы не проникну,

Я покоя не найду себе!

Когда взглянул,

Мне близкой показалась

Жемчужина, сверкавшая средь скал,

Жемчужину я эту не оставлю,

Пока не станет навсегда моей!

Привыкли надевать китайские одежды…

В селенье Нара у меня в саду

Растет сосна, — и об одном молю:

Пускай найдется человек хороший,

Чтобы украсил жемчугом сосну!

И даже в день, когда отправлюсь в путь

За горы дальние, где дикие олени

Протяжно стонут,

Даже в этот день,

Ужели я с тобой опять не встречусь?!

Песня принца Касивадэ

Как я завидую гусям тем диким,

Что утром, на морском слетаясь берегу,

Добычу ищут,

А настанет вечер,—

Летят в Ямато — родину мою!

Песня Исикава Тарихито, второго заместителя генерал-губернатора Дадзайфу

Ты не тоскуешь ли

О тех горах Сахо,

Где люди при дворе

Со стрелами бамбука

Живут и чувствуют, что это дом родной?

Песня, сложенная в ответ генерал-губернатором Дадзайфу царедворцем Отомо [Табито]

Если это — страна, управляет которой

Государь наш великий

И правящий мирно,

То Ямато иль нет,—

Все равно, — так я мыслю…

957-959

Песни, сложенные зимой [пятого года Дзинки (728)] в одиннадцатом месяце, когда чиновники Дадзайфу возвращались домой после паломничества в храм Касии и, остановив коней у залива Касии, высказывали по очереди то, что было у них на душе

Песня генерал-губернатора Дадзайфу царедворца Отомо [Табито]

Итак, друзья,

В заливе Касии

Морские водоросли соберем наутро,

Пусть даже вымокнет в струящейся воде

Рукав одежды нашей белотканый!

Песня Оно Ою, первого заместителя генерал-губернатора Дадзайфу

Срок наступил: подует скоро ветер,

Что в час прилива начинает дуть.

Ах, в бухте Касии,

Пока прилива нету,

Мне жемчуг-водоросли хочется собрать!

Песня Уно Охито, губернатора провинции Будзэн

Вот бухта Касии, которой любовался

Я постоянно, мимо проходя,

Но с завтрашнего дня

Я больше не смогу,

Как раньше, ею любоваться…

Песня, сложенная генерал-губернатором Дадзайфу царедворцем Отомо Табито в мыслях о далеком дворце Ёсину

Даже скалы

Средь быстрых потоков в Хаято

Красотой не сравнятся

С водопадами Ёсину,

Где играют форели.

Песня, сложенная генерал-губернатором Дадзайфу, царедворцем Отомо [Табито], когда, ночуя у горячих источников Сугита, он слышал крики журавля

Тот журавль, что плачет

В тростниках в Юнохара,

Будто я,

Не тоской ли он полон о милой?

И ночью, и днем он все время там плачет…

Песня, сложенная во втором году Тэмпё [730], когда по высочайшему приказу Отомо Титари прибыл в Дадзайфу в качестве гонца с экстренным поручением

Средь ущелий гор

Скалы мохом поросли…

Ох, и страшно мне!

Песню просите вы все,

А придумать не могу….

Песня сложенная госпожой Отомо Саканоэ зимой [второго года Тэмпё (730)] в одиннадцатом месяце, когда она, покидая дом Отомо Табито в Дадзайфу, направлялась в столицу и переходила гору Утешу, в Мунаката в провинции Тикудзэн, на острове Кюсю

Это боги —

Сукунахикона,

Оонамути

Назвали, верно, так.

Но зовут напрасно

Гору здесь — “Утешу”,

Ведь тоски моей и тысячную долю

Не утешить что-то ей никак.

Песня, сложенная Отомо Саканоэ при виде раковин на берегу, когда она плыла морем в столицу

Когда о милом я тоскую,

Так тяжело становится мне вновь…

Будь время у меня,

Собрав, взяла б с собою

Морские раковины “позабудь любовь”!

965-966

Две песни, сложенные [прелестницей Кодзима], когда зимой, в двенадцатом месяце Отомо Табито, генерал-губернатор Дадзайфу отправлялся в столицу

Если б ты был простой человек, мой любимый,

Может быть, я надежду имела б на счастье,

Но ты родом из знатных,

И мне не придется

Помахать на прощанье рукавом белотканым!

Дорога в Ямато

Скрыта вся облаками,

Но пока от меня ты не скрылся за ними,

Легкий взмах рукава моего на прощанье

Не сочти ты за дерзость!

967-968

Две песни, сложенные первым советником двора Отомо Табито в ответ на песни прелестницы Кодзима

Ах, когда проходить мне придется Кодзима

В стороне дальней Киби

По дороге в Ямато,

Верно, буду тогда вспоминать я Кодзима,

Мной любимую деву, что осталась в Цукуси.

Я ли это,

Который считал себя раньше

Мужем стойким, отважным,

Буду смахивать слезы

На насыпи этой дорожной — Мидзуки?

969-970

Две песни, сложенные в третьем году Тэмпё [731], в которых царедворец Отомо [Табито], первый советник двора, находясь у себя дома, в столице Нара, тоскует о родных местах

Ах, совсем ненадолго

Мне пойти и взглянуть бы!

В Камунаби пучина

Обмелела, быть может,

Стала слабым потоком?

Ах, в те дни, когда будут цветы осыпаться

С веток дерева хаги

В Курусунооно,

Я пойду

И богам принесу свою жертву!

Песня Такахаси Мусимаро, сложенная в четвертом году [Тэмпё (732)], когда Фудзивара Умакай был назначен на должность военного инспектора дорог

В эти дни, когда кругом