Особенности этических воззрений в марксистской философии

Большое значение для углубленного развития этики и уяснения ее различных толкований имеет немецкая классическая философия. У ее истоков стоит И. Кант (1724—1804). В своих трудах «Критика практического разума», «Метафизика нравов», «О педагогике» и др. он излагает свою этическую систему. Она основана на внутренних императивных принципах, укрепляет взгляды на этику как науку, которая предназначена обосновать определяющие начала поступков человека.

Примечательно, что он отделяет этику, с одной стороны, от психологии, а с другой — также и от политики и социологии. Он формулирует ее как учение о нравственности, а задачу определяет через раскрытие содержания науки. Вот почему основную идею этики И. Кант сводит к раскрытию всеобщего нравственного закона, регулирующего поведение людей. По его мнению, содержание нравственного закона составляют два компонента. Один из них — это категорический императив, который предписывает субъекту общие принципы поведения; второй представляет добрую волю субъекта, призванного свободно осуществлять свой выбор поступков, соответствующий нравственному идеалу.

Категорический императив, по мнению И. Канта, представляет собой и закон доброй воли. Он пишет: «Та воля, безусловно, добра, которая не может быть злой, стало быть, та максима которой, если ее делают всеобщим законом, никогда не может противоречить себе. Следовательно, принцип: поступай согласно такой максиме, всеобщности которой в качестве закона ты в то же время можешь желать, — также есть высший закон, безусловно, доброй воли; это единственное условие, при котором воля никогда не может сама себе противоречить, и такой императив есть категорический императив[46]».

из природы человека, его житейского опыта. В такой трактовке, полагал И. Кант, она превращается в аналогию эмпирических качеств личности и не способна раскрыть долженствующий характер нравственности. Наряду с этим она не способна обосновывать всеобщность нравственных норм, ибо центром всех эмпирических мотивов выступает себялюбие. И. Кант не разделяет взгляды и нормы, которые выводили нравственность из онтологического понятия совершенства (трактовки совершенного бытия) или из представления о несовершенном существе, ибо обоснованные нравственные требования не могут стать добровольными мотивами личности.

Таким образом, этика И. Канта для своего времени была шагом вперед в познании морали. Он высоко поднимает значение разума, этических ценностей человека, особенно категорию долга, что подчеркивает гуманистическую направленность его учения. По мнению И. Канта, чувство долга и муки совести человек может испытывать только по отношению к другому человеку, а его мнимый долг перед другими существами представляет только долг перед самим собой. Он отмечает: «Все понимали, что человек своим долгом связан с законом, но не догадывались, что он подчинен только своему собственному и тем не менее всеобщему законодательству и что он обязан поступать лишь сообразуясь со своей собственной волей, устанавливающей, однако, всеобщие законы согласно цели природы[47]».

Интересные идеи по вопросам этики содержатся у немецкого философа Г. Гегеля (1770—1831) в его работах: «Феноменология духа», «Наука логики», «Философия права», «Энциклопедия философских наук» и др. По мнению Гегеля, этика не призвана показывать нам, каким должно быть общество будущего. Ее главная цель — раскрыть то, что имеется в социальной действительности, сообразуясь с прошлым. В этом вопросе немецкий философ исходил из своеобразия своих концептуальных взглядов. «Постичь то, что есть, — вот в чем значение философии, ибо то, что есть, есть разум».

В соответствии с этой задачей Гегель придает осмыслению морали диалектический характер, представив ее как аспект развития абсолютного духа. При этом предмет этики выводится им за границы индивидуального опыта. Философа интересуют не добродетели и поведение индивида, а мораль как объективно существующее явление. Мораль, согласно взглядам Гегеля, предстает как момент самореализации объективного духа.

Раскрывая положения о месте и роли морали и нравственности в общественной жизни, немецкий идеалист обращает внимание на то, что «...все эти формы права ограничены и, следовательно, подчинены друг другу; только право мирового духа есть неограниченно абсолютное[48]». Между тем он выдвинул ряд идей, довольно верно анализирующих ряд важнейших свойств морали. Так, в отличие от И. Канта, Г. Гегель полагает, что мораль не отгорожена непроходимой стеной от многообразных общественных отношений, а является одним из их проявлений.

Любопытным с точки зрения аксиологии представляется его разграничение понятий «мораль» и «нравственность». Первое, с точки зрения немецкого философа, характеризует соответствующую форму сознания, а второе — ее реальное проявление в нравах, входящих в систему общественных отношений. Раскрывая эту идею в работе «Философия права» в специальном разделе «Переход от моральности к нравственности» (§ 141), Гегель отмечает: «Правовое и моральное не могут существовать для себя, они должны иметь своим носителем и своей основой нравственное, ибо праву недостает момента субъективности, который моральность имеет только для себя, и, таким образом, оба момента для себя не обладают действительностью[49]».

Характерно, что абстрактное право, мораль, нравственность, а также и государство в философской системе Гегеля занимают определенное место не только как последовательные этапы реализации объективного духа, но и как значимые уровни важнейших сфер общественной жизни. «Моральность, нравственность, государственный интерес, — подчеркивает Гегель, — каждое в отдельности представляет собой особое право, так как каждая из этих форм есть определение и наличное бытие свободы[50]». Опираясь на такую методологическую позицию, он анализирует этику преимущественно как часть философии права. Свою мысль по этому вопросу немецкий философ раскрыл в сжатой форме: «Философская наука о праве имеет своим предметом идею права — понятие права и его осуществление[51]». И далее он уточняет: «Наука о праве есть часть философии[52]».

Против ряда этических взглядов И. Канта и Г. Гегеля выступил известный немецкий философ-материалист Людвиг Фейербах (1804— 1872). Этические положения Л. Фейербаха нашли отражение в его работах «Сущность христианства*, «Мысли о смерти и бессмертии*, «Основные положения философии будущего», «Эвдемонизм» и др. По его мнению, этика должна выводить мораль не из «практического разума» (как у И. Канта), не из «абсолютного духа» (как у Г. Гегеля), а из природы человека. Уделяя значительное внимание природе человека, его сущности, Л. Фейербах подчеркивает: «Новая философия превращает человека, включая и природу как базис человека, в единственный универсальный и высший предмет философии, превращая, следовательно, антропологию, в том числе и физиологию, в универсальную науку[53]».

Мораль имеется только там, где налицо, обращал внимание философ - материалист, отношение человека к человеку. Задача этики заключается в раскрытии пути к установлению гармонии между долгом и счастьем, между интересами индивидов.

Подобно французским материалистам XVIII в., Л. Фейербах считает, что разумный эгоизм совпадает в конечном счете с общественным интересом, и, следовательно, между ними не должно быть противоречий. Но если эгоизм и альтруизм образуют единство, то любовь становится основным средством осуществления гармонии общества. При этом любовь, по его мнению, направленная на себя, есть стремление к самосовершенствованию. Любящий человек не может быть счастлив в одиночку, его счастье непрерывно связано со счастьем тех, кого он любит. Этот этический оптимизм Л. Фейербах пытается обосновать с помощью своего учения о тождестве индивидуальной сущности человека с его родовой сущностью.

Долг человека, полагает немецкий философ, — заботиться не только о своем счастье и благополучии, но и о благополучии других людей. Именно такое стремление к счастью, считает Л.Фейербах, законно, естественно и морально.

Отсюда вытекает и то, что в учении о нравственности Л. Фейербах уделял особое внимание взаимосвязи между «Я» и «Ты». Стремление к счастью, рассматриваемое как движущая сила человеческой воли, влечет за собой сознание нравственного долга, поскольку «Я» не может быть счастливым без «Ты».

Таким образом, этическое учение Л. Фейербаха имело прогрессивное значение благодаря его гуманистическому и демократическому характеру.

С середины XIX в. в ряду этических концепций особое место занимает марксистская этика. Ее становление и развитие связано с такими исследователями, как Карл Маркс (1818—1883) и Фридрих Энгельс (1820—1895), а позже и Владимир Ильич Ленин (1870—1924). От других этических концепций данная этика отличается рядом весьма характерных черт.

Прежде всего, марксистская этика в целом стоит на позициях экономического детерминизма в объяснении происхождения морали. Следует подчеркнуть, что К. Маркс и Ф. Энгельс выводят этические взгляды и нормы морали из экономических отношений конкретного общества. Вместе с тем они признают, что связь морали с экономическими отношениями обычно бывает довольно сложной. В развитии морали, как и в развитии других форм общественного сознания, имеет место относительная самостоятельность. Это означает, что новые классы, социальные группы не создают свои этические воззрения, полностью отличные от взглядов предшествующих эпох, а видоизменяют их, отбрасывая то, что им не нужно, и сохраняя то, что соответствует новым экономическим отношениям. «..Люди, — отмечал Ф. Энгельс, — сознательно или бессознательно черпают свои нравственные воззрения в последнем счете из практических отношений, на которых основано их классовое положение, то есть из экономических отношений, в которых совершается производство и обмен[54]».

Другой чертой марксистской этики является положение о том, что «в морали, как и во всех других отраслях человеческого познания, в общем и целом наблюдается прогресс[55]», что в морали прогрессивных классов имеется положительное содержание, которое не исчезает, а развивается новыми общественными силами. Рабочий класс, как считали К. Маркс и Ф. Энгельс, наследует лучшие моральные ценности человечества, все положительные приобретения прогрессивной этической мысли прошлого и развивает их. Так, в современном капиталистическом обществе, согласно Ф. Энгельсу, проповедуется три вида морали: христианско-феодальная — наследство прошлого, буржуазная, господствующая в современном обществе, и пролетарская — мораль будущего.

Следующей чертой марксистской этики выступает положение о том, что мораль рабочего класса является общечеловеческой. К. Маркс и Ф. Энгельс считали, что именно такая мораль соответствует коренным интересам трудящихся, которые борются против всех форм угнетения человека человеком. Поэтому она свободна от классовой ограниченности, которая свойственна моральным системам предыдущих общественных организаций истории человечества. Рабочий класс, как носитель этой морали, привлекает к себе остальных трудящихся благородством своих идеалов, своей самоотверженной борьбой, своей сплоченностью и сознательностью. Наблюдая за собраниями французских рабочих-социалистов, за их стрем ление к общению, К. Маркс писал: «...Человеческое братство в их устах не фраза, а истина, и с их загрубелых от труда лиц на нас сияет человеческое благородство[56]».

Между тем, относясь критически к любой моральной догматике и к претензиям старых моралистов выдать свои этические системы за «вечную мораль», К. Маркс и Ф. Энгельс признавали в области морали наличие норм, имеющих общечеловеческое значение.

Характерная черта марксистской этики — раскрытие источника таких основополагающих норм, как справедливость, совесть и долг. К. Маркс и Ф. Энгельс их видят не в Боге и не в природе человека, а в объективно назревших потребностях прогресса в общественном развитии. Видя такой прогресс в коммунистической формации, они связали вопрос о нравственном перевоспитании людей с их моральными качествами. В борьбе за коммунистическое общество формируются и такие нравственные качества, как мужество, справедливость, честь и достоинство личности. «В основе коммунистической нравственности, — писал В. И. Ленин, — лежит борьба за укрепление и завершение коммунизма[57]».

Вместе с тем марксистская этика не подменяла анализ экономических и социально-политических отношений моральными оценками и была решительным противником «морализующей критики» капитализма. «Эта апелляция к морали и праву в научном отношении не подвигает нас вперед; в нравственном негодовании, как бы оно ни было справедливо, экономическая наука может усматривать не доказательство, а только симптом[58]».