2017-12-14
543
"Я рос довольно одиноким ребенком и быстро приобрел некоторое неприятное манерничанье, которое все школьные годы отталкивало от меня товарищей. Одиночество выработало свойственную таким детям привычку сочинять разные истории и разговаривать с воображаемыми собеседниками. И думаю, с самого начала мои литературные притязания были замешены на ощущении изолированности и недооцененности. Я знал, что владею словом и что у меня достаточно силы воли, чтобы смотреть в лицо неприятным фактам, и я чувствовал — это создает некий личный мир, в котором я могу вернуть себе то, что теряю в мире повседневности".
-Джордж Оруэлл, "Почему я пишу"
20ое января 1988ого года
Брайан Уорнер
3450 Бэнкс Роуд, 207
Маргейт, Флорида 33063
Джон Глейзер, редактор
Журнал "Night Terrors".
1007 Юнион Стрит
Шенектеди, Нью-Йорк 12308
Дорогой Джон Глейзер,
Присылаю вам свою прежде неопубликованную историю "Всё в семье". Шлю её только вам. Был бы вам очень признателен, если вы рассмотрите возможность её публикации. Спасибо, что уделили мне время, буду ждать вашего ответа.
|
|
|
Искренне ваш,
Брайан Уорнер
"ВСЁ В СЕМЬЕ"
автор Брайан Уорнер
Он надеялся, что кассетный рекордер всё ещё работает. Это была одна из тех маленьких компактных моделей, что использовались в школах и библиотеках. Тедди даже не осознавал иронии своего поступка - ведь именно Энджи купила ему эту штуку. Он вытер кровь и волосы с пола, и из его груди вырвался вздох разочарования. "Мама, наверное, отругает меня из телевизора", решил он, поглядев на беспорядок, который он устроил.
"К чёрту её. К чёрту их всех. Почему она причинила вред Пег? Почему?". Он злобно пнул труп позади себя. Её выпученные глаза смотрели прямо на неё в немом изумлении. "Ты сука. Убила Пег".
Мёртвый взгляд его сестры не давал никакого ответа (Он удивился почему). Её лицо выглядело очень тёмным. Он поднял её голову за спутавшиеся волосы, и он увидел, что это из-за запёккшейся крови на щеке. Также он увидел, что вмятина на её черепе перестала кровоточить; кровь свернулась в желеобразную пробку и больше не шла.
Мама вот-вот придёт. Надо бы вырыть могилу.
Тедди встал и пошёл в свою комнату, где лежало сдутое пластиковое тело Пег. В её лишённое крови тело был воткнут кухонный нож, и она пялилась в потолок. Рот был, как и всегда, округлён в форме буквы "О". Она выглядела так, будто вот-вот закричит.
Он поднял голову куклы и со слезами на глазах посмотрел на её плоскую фигуру в человеческий рост, из которой был спущен весь воздух. Обняв голову руками, он начал плакать - и в каждой слезе была тысяча молитв о её возвращении назад. Он был рад, что Энджи мертва - она заслужила всё до последней оплеухи. Пока Тедди гладил её искусственные волосы он учуял запах, исходивший от его сестры, которая лежала в нескольких метрах от него. Он знал, что это моча - он слышал, как опорожнился её мочевой пузырь с его последним смертельным ударом. На всякий случай он ударил ещё раз - контрольный, так сказать. Она ведь убила Пег. У него было полное право на это.
|
|
|
Он акуратно положил голову Пег на ковер. Наклонившись, он поцеловал её щёку и вытер какую-то липкую штуку с её резиновой губы. мама говорила ему не трогать Пег и не делать ничего грязного с её ртом, но он не смог удержаться. Он слишком сильно любил её чтобы вот так просто оставить её в покое. Если бы мама узнала, что он делал с ней грязные вещи, она бы отобрала у него Пег, как и раньше. Ему снова пришлось бы её искать.
Когда Тедди вернулся к телу Энджи, он на секунду замер, чтобы рассмотреть её чудесную наготу. Он всегда подсматривал из чулана за тем, как она переодевается, но он никогда прежде не видел её штучку так лизко. Его приводил трепет бугорок тёмных волос у неё между ног - у Пег его не было. Он медленно дотронулся до её бедра и одёрнул руку, словно от горячей сковородки. Вообще-то, кожа начала холодеть. Прошло уже четыре часа.
-Я ненавижу тебя, - сообщил он, глядя в мёртвые глаза.
Он снова дотронулся до её бедра, но теерь он не одёрнулся. Он ягко пробежался кончиками пальцев вверх по бедру прямо туда. Другой рукой он раздвинул её мускулистые ноги. Между ними была лужица мочи размером с блин.
Он с интересом тыкнул ей прям по гениталиям. Она была гораздо мягче, чем Пег, и стоп - хоть снаружи она была холодной и бледной, внутри она всё ещё была тёплой. Он начинал испытывать возбуждение от её жуткой божественной сексуальности.
Ему надо было бы остановиться - Мама расстроится, если он будет заниматься чем-то грязным. Она ненавидела грязное. Папа узнал это на себе. Всё, что она любила - это шить и смотреть "Семейную вражду". Ей нравился тот парень, Ричард Доусон.
Но она была такая соблазнительная, как пончик. Кожа Пег была грубой и на ощупь как воск. Она у него вот уже десять лет (он заказал её в одном грязном журнале, когда ему было восемнадцать). Энджи тогда было только пять, а теперь она повзрослела и стала красивой молодой женщиной. Не так уж он её и ненавидел, на самом деле, но ей не стоило убивать Пег. Он лишь смотрел, как она моется. Всё как обычно, ничего такого. Но она бы рассказала Маме. Мама не потерпит в доме такой грязи. Вот почему ему вообще понадоилось прятать Пег. Мама была такой старомодной; ему многое приходилось прятать от Мамы.
Он сходил в гараж, захватил лопату и начал копать в саду. Закончить надо было до её прихода.
Почва была податливой, и он управился за полчаса.
Врямя было на веc золота, поэтому он взял тряпку и прибрался в комнате Энджи. Он взял её за руки и немного проволок по ковру - лужица уже успела в него немного впитаться, оставив тёмное пятно. Он остановился и аккуратно всё вытер, а тряпку кинул к ней в чулан.
Дотащив её до гостиной, он вдруг кое-что придумал. Это была лучшая идея в его жизни. Если бы Мама любила грязное, она бы им сейчас гордилась.
Он уронил руки Энджи и отправился назад в комнату. Ему было больно смотреть на брошенное, спущенное тело Пег; рана в её груди казалась больше и куда серьёзней. Но она была уже старая, подумал он. Может, то что она умерла, даже к лучшему.
Тедди, поигрывая ножом, вытащил вялое тело резиновой куклы с кухни на задний двор. "Мне жаль, Пег", сказал он её раскрашенному лицу. Он пока не хотел её хоронить - сначала он хотел опробовать свою идею. Если сработает, то он её чем-нибудь накроет.
Время уже было вот-вот, надо было торопиться. В комнате сестры он снял с себя джинсы и склонился над трупом. Запах смерти тошнотворно сильно ударил в ноздри, но жизнь казалась ему куда страшнее. Ему больше нравилось смотреть. Но время смотреть уже вышло, а она была идеальна. Он смог бы спрятать её. Прямо как Пег.
|
|
|
В тот момент, как Тедди взорался на свою сестру в неловком некрофилическом акте инцеста, машина Мамы въехала на лужайку перед домом. Через тёмное лобовое стекло она увидела гниющие мешки с мусором, сложеннные в траве рядом с крыльцом. Чёртов Тедди. Весь в отца.
Четыре раза дёрнувшись внутри трупа, Тедди позорно кончил; некотоое время он оставалася внутри - ему нравилась эта слизистая хватка на его плоти. Ему было стыдно, но ему очень нравились грязные вещи. Почему Мама никогда не понимала его и его потребности?
"Тедди, я же говорила тебе вынести мусор!" - прикрикнула она из прихожей, хлопнув дверью. Мама поморщилась, увидев прошмыгнувшую крысу. Цела череда возможных наказаний пронеслась у неё в голове - ух, и задам же я сорванцу! Она прошла в гостиную.
Тедди замер. Как он объяснит это Маме? Ему следовало бы спрятать Энджи, если Мама это увидит, то...
"Тедди".
Тедди уставился на Маму из своей унизительной позиции.
Она возвышалась над ним, древняя и громадная. Её трость нависла над ним, как ствол дерева.
Тедди вышел из панического оцепенения, вскочил и быстро скрыл своё непотребство, грязные части своего тела - чтобы Мама не увидела.
"Тедди, почему ты не убрал мусор?".
"А?". Его застали врасплох этим странным вопросом. Это было очень банально и очень по-матерински.
"О, не бери в голову". Она с интересом потыкала тростью в Энджи. "Надевай свои трусишки".
"Мама, я не виноват, она убила...". Он точас закрыл лот ладошкой - Мама не должна знать о Пег. Она ненавидела Пег.
"Она мертва, а?"
"Мама, я не хотел её убивать". Это была ложь.
"Ты опять подглядывал за ней". Мама расплылась в улыбке.
"Нет, Мама. Я больше не подглядывал за ней. Это правда, я не подглядывал".
|
|
|
"Подглядывал. Она рассказывает мне, Тедди".
"Нет, Мам". Вот сучка, она разболтала. Ох, хотел бы он убить её снова, она ведь совсем не страдала почти.
"Я говорила тебе не заниматься непотребством, не делать грязное. И теперь я застукала тебя с твоей сестрой. Что же мне сделать с таким негодным мальчишкой?".
Её слова напугали его. Что если она отнимет у него телевизор? Или заставит снова глотать эти таблетки, - ну эти, как их? "Сальтпетер"? Он, конечно, знал как обмануть. Он хорошо умел прятать их под языком, а затем сплёвывать их в окно, тихо и незаметно.
Хоть Тедди был и выше Мамы, её присутствие всегда подавляло его. Она переступила через Энджи и поднесла трость к его голове; хоть и старая, а движение это у неё всегда выходило элегантным.
"Негодники должны быть наказаны. Так мы сохраняем семью".
Очень точно и наудивление сильно она несколько раз обрушила набалдашник трости ему на голову несколько раз, и он упал, вялый и поникший, на ковер.
Когда Тедди очнулся, он поморщился от тянуще боли в глазных веках. Они не открывались, как бы он ни старался открыть глаза. На нём, на его голой промежности лежала такая холодная и приятная Пег, внушая ему чувство комфорта и безопасности. За ним была сырая земля. Чёрт бы побрал Маму с её шитьём. Он дотронулся до век и нащупал малюсенькие стежки, сшившие ему кожу с двух сторон так, что он ничего не видел.
"Тедди", послышался голос сверху. "Ты был негодным мальчишкой. Я уж позаботилась о том, чтоы ты больше не подсматривал за Энджи. Весь в отца. Пришлось и его тоже проучить".
Он услышал, как скрежет лопаты по земле и начал просить прощения:"Мама, пожалуйста, я не подглядывал. Мне жаль. Пожалуйста, Мама...".
Кусок грязи упал ему на лицо, прямо на на нос и в рот; руки оказались сразу же очень сильно прижаты так, что он уже не мог выбраться из могилы.
"Чтобы сохранить семью".
Мама продолжала засыпать могилу, а Тедди безуспешно пытался сопротивляться, пытался выплюнуть грязь изо рта, но у него никак не получалось. Наверху Мама бубнила что-то насчёт дисциплины и наказании для Тедди. Тедди задохнулся, а из глаз пошли кровавые слёзы.
Джон Глейзер, редактор
Журнал "Night Terrors".
1007 Юнион Стрит
Шенектеди, Нью-Йорк 12308
Брайан Уорнер
3450 Бэнкс Роуд, 207
Маргейт, Флорида 33063
Привет, Брайан.
Спасибо тебе за "Всё в семье". Мне понравилась идея, но мне нравятся более сложные и запутанные сюжеты. Однако, пишешь ты очень здорово и убедительно, я с нетерпением жду от тебя ещё материал. Но, Брайан, вначале я бы настоятельно рекомендовал тебе ознакомиться с общей стилистикой произведений, которые мы печатаем в нашем журнале. Подпишись на "Night Terrors". Могу прислать тебе следующие четыре выпуска всего по двенадцать долларов за твой первый год, и по шестнадцать долларов в течение каждого следующего года подписки.
Надеюсь, ты оценишь это выгодное предложение по достоинству - целых 35% скидки, и ты становишься полноправным членом нашей кровожадной маленькой шайки. Если ты всерьёз хочешь сотрудничать с нашим журналом и продавать нам свои произведения, - а мы платим по два с половиной цента за слово, - то доскональное изучение нашего журнала является для тебя прямым шагом к скорым продажам.
До скорого,
Джон Глейзер,
редактор
Брайан Уорнер
3450 Бэнкс Роуд, 207
Маргейт, Флорида 33063
Джон Глейзер, редактор
Журнал "Night Terrors".
1007 Юнион Стрит
Шенектеди, Нью-Йорк 12308
Дорогой Джон Глейзер,
Спасибо большое за ваш воодушевляющий ответ. Прилагаю вам чек на четыре следующих выпуска журнала "Night Terrors". C нетерпением жду их. Кстати, вот вам три моих новых поэмы, "Пьеса Сопротивления", "Заляпанное стекло" и "Отель Галлюциноген". Надеюсь, вам это больше придётся по вкусу.
Буду вам признателен, если рассмотрите данные материалы для публикации, жду с нетерпением мои новые номера журнала "Night Terrors"
Искренне Ваш,
Брайан Уорнер
ПЬЕСА СОПРОТИВЛЕНИЯ
Когда вилка ест ложку,
а нож режет
лицо, отражающееся в тарелке, -
обед подошёл к концу
ЗАЛЯПАННОЕ СТЕКЛО
В тиши, что пахнет деревом
коленопреклонные прелюбодеи
ищут покаяния и
идеалисты с фальшифыми зубами
швыряют жратву на протянутое блюдо
зажгите свечку за грешников
зажгите костёр
самопровозглашённый пророк, президент, говорящий притчами
проповедует свою диатоническую догму,
потроша неосторожно
молитесь
собирайтесь
мир выглядит лучше сквозь заляпанное стекло
поставьте свечку за грешников
подожгите мир
фальшивости
фальшивости
сфальсифицированные фактологии
сидите все, развесив уши
подобно губкам
впитывающие реальность жизни из третьих рук
ОТЕЛЬ ГАЛЛЮЦИНОГЕН
Лежу в постели и предвкушаю
завтра, думаю о том о сём,
смотрю в одну пустую лишь
точку и наблюдаю я как
глаза во тьме смотрят в меня
сверху вниз, и под разным углом
меня изучая тайком; я же
чувствую, как взгляд мой скользит
с пустого экрана и прямо-таки
в восемь пустых пивных банок
упирается тотчас; они стоят пирамидой.
Закрываю глаза я и думаю -
Сколько часов уж прошло
с тех пор как я сотворил
идеальную эту конструкцию жести
жестяные банки - или я создал вообще всё?
Или же то были смотрящие?
Открываю глаза, смотрю на пирамиду.
Но пирамида вдруг стала мигом
Палящим огнём, погребальным костром
и лицо что внутри - моё, кажись
Что ж за пророчество это,
что идёт ко мне как мальчик-посыльный?
Ему совершенно плевать на послание
и хочет он лишь признания.
Но я не куплюсь и жертвой не стану
Откровения ненужности этого
Извращение сие я не признаю
Извращение мысли
Не швырну я свою подушку
в эту адскую могилу, словно пытаясь
уберечь глаза от прознания тяжкого
и я слышу вдруг тихий лязг
семи пустых банок от пива
не восьми
Судьба ль допустила
что одна стоит-таки?
Почему ж эта банка жести
Солдат-одиночка
стоит в неповиновеньи
Моему танку из пуха и ткани
Что сеет уничтоженье?
Затем, по какой-то уж
Совершенно нелепой, дурацкой
и совершенно непостижимой причине
банка кренится, начинает падать
в лязгании крики отчаянья слышу я
Скорбная песнь ли это
по друзьям и семье, что уж нету рядом
иль по далёкой возлюбленной?
Не видать этот свет малышам-банкам
что родятся от такого союза
Все покинули
Но нет, причина не в этом
Это плач ребёнка о предательстве матери
Плач страха, плач оставленного
Плач брошенного
И эти страшные звуки
заставляют те банки восстать из мёртвых
и я не верю глазам, не могу
эта груда упаковок от напитков
поёт какофонию немого восстания
моей Доктрине Аннигиляции
что мы обсудили
на моём Саммите Подушки, что давно уж
лежит под подошвами
анархистов с аллюминиевым дном
Я боюсь, боюсь этих банок
Бунтарей-нигилистов
И вновь это крик, плач ребёнка
он всё ближе, и страх мой
растёт, огороженный в стенах
вокруг моего ложа, пытается всё заткнуть
вокруг, заставить молчать
но без тени сомнений
тот плачущий
всего лишь банкой будучи
взбирается на то, что я счёл Великой Стеной
подобной той, что в Берлине
он говорить начинает
слова загробно выходят
из дырки у него в голове
о, музыка погребения, глубока, резонантна
так печальна она
он говорит мне, человечек-банка:
"Ты должен сдаться мечтам своим,
так дела обстоят
целый день мы планировали как
всё же попасть к тебе на приём
вот, во время приёма
ты столь неделикатно
нас игнорируешь
В удивлениии я вдруг киваю
совершенно непроизвольно
он закрывает глаза мне
Нет.
Он даёт мне пару очков-афродизиаков
чтоб укрыться от солнца
упасть спать где-то в тень
спать, спать в поле гиацинтов и яшмы
и когда я встаю
просыпаюсь
мои волосы - золотые локоны
Я вхожу на кухню
иду к морозилке
Беру единственную пива банку
И сделав первый глоток
вдруг слышу я
Плач ребёнка покинутого.
Брайан Уорнер
3450 Бэнкс Роуд, 207
Маргейт, Флорида 33063
Джон Глейзер, редактор
Журнал "Night Terrors".
1007 Юнион Стрит
Шенектеди, Нью-Йорк 12308
Дорогой Джон Глейзер,
Получил я свою копию журнала по почте, около двух недель назад и прочитал выпуск взахлёб. Мне очень понравилось, особенно история Клайва Баркера. От вас ничего не было слышно, надеюсь, вы прочитали поэмы, что я прислал вам. Моё желание печататься у вас только возросло, чувствую, что для меня лучше места работы, возможно, и не придумаешь. Пожалуйста, ответьте как сможете и дайте знать, не нужно ли вам снова прислать мои материалы, в случае если на почте они оказались почем-то утеряны.
Искренне Ваш,
Брайан Уорнер
Джон Глейзер, редактор
Журнал "Night Terrors".
1007 Юнион Стрит
Шенектеди, Нью-Йорк 12308
Брайан Уорнер
3450 Бэнкс Роуд, 207
Маргейт, Флорида 33063
Привет, Брайан,
Рад, что ты нам написал. Спасибо за тёплые слова о нашем журнале. Да, я прочитал твои поэмы и мне понравилось, но не думаю, что это формат "Night Terrors". Мне жаль, должно быть я позабыл тебе ответить. Но, пожалуйста, пиши нам ещё. Мне правда очень нравятся твои работы
До скорого,
Джон Глейзер, редактор
