Я был рождён с недостаточным количеством средних пальцев

Давайте, детки, смажьте губки

Наденьте шляпки и качните бёдрами

Не забудьте ваши кнуты

Мы отправляемся на Бал Уродцев

«Dr Hook and the Medicine Show», «БалУродцев» (“Freaker’s Ball”)

КОГДА у тебя есть друзья, вместе вы организуете музыкальную группу. Когда ты одинок, ты пишешь. Вот так я и повёл свои первые месяцы в Форт-Лодердейле. Пока отец работал на фирму "Levitz Furniture", что, вроде как, для него было чуть ли не пределом мечтаний, я сидел один дома и давал волю своим больным фантазиям, которые принимали форму поэм, историй и новелл. Я их слал всюду - от " Пентхауса " и " The Horror Show " до " Американского Атеиста ". Каждое утро я выбегал к двери, едва заслышав шаги почтальона. Его сумка всегда сулила разочарование: или отказное письмо, или ничего. Лишь одна история, "Луна на Воде", о писателе-алкоголике с котом по кличке Джими Хендрикс и колодце, который пожирает всех, кого вы любите, была опубликована. В маленьком журнальчике под названием " The Writer's Block ".

Разочарование следовало за мной по пятам весь первый год во Флориде. Чем больше я работал, тем меньше мне это приносило денег. Я жил жалкой жизнью: жил с родителями, изучал театр и журналистику в Броуард Коммьюнити Колледж, потому что больше меня ничего не интересовало. Чтобы подзаработать деньжат, я устроился ночным продавцом в местный супермаркет "Spec", сеть супермаркетов, где я вскоре обнаружил возможность взяться за старое, как в христианской школе.

В супермаркете работали две симпатичные девушки. Та, которой я нравился, была, конечно же, всегда под таблетками и постоянно думала о самоубийстве. Ту, которая нравилась мне, звали Иден, в честь сада земных наслаждений ("Eden" - "Эдем"). Никакими земными наслаждениями она, конечно, не стала со мною делиться. В неуверенной попытке показаться крутым я заключил с ними сделку: они могли дубасить ганджу за магазином, если соглашались воровать для меня кассеты. А поскольку там был охранник, который проверял наши сумки, когда мы покидали наши рабочие места, купил девчонкам длинные стаканчики для газировки из "Сбарро" и сказал им складывать в них столько альбомов "Cramps", "The Cure", и "Skinny Puppy", сколько влезет внутрь. Когда вышел альбом "Jane's Addiction", а именно " Nothing's Shocking ", я попросил Иден украсть его и потом безуспешно пытался затащить её с собой на концерт в "Woody's Beach".

Моя первая статья в институтской газете " Наблюдатель " была именно отчётом о том их выступлении, и называлась она "Jane's Addition" возвращается, чтобы шокировать "Woody's". Я не мог себе и представить, что в одном этом заголовке будет слово, которым потом будут описывать нашу музыку снова и снова - и слово это вовсе не "woody" ("cтояк"). Ещё более невероятным стал тот факт, что многими годами позднее я отвисал в отеле в Лос-Анджелесе и пытался всячески удерживать Дейва Наварро, гитариста "Jane's Addition", от того, чтобы сделать мне минет после того, как мы вместе нюхали наркотики. (Если память мне не изменяет, Дейв в итоге завис в комнате у моего басиста Твигги Рамиреза, который заказал двух дорогих проституток и трахал их под ритм " Eliminator " группы "ZZ Top".)

О чем я больше всего сожалею о том периоде в жизни, когда что меня уволили из супермаркета за общее халатное отношение к работе (на воровстве я так и не попался)... Так это о том, что я так и не пригласил на свидание Иден. Опять-таки, время и слава оказались на моей стороне, и спустя полтора года я уже видел её на концерте группы "Marilyn Manson and the Spooky kids". Она даже не знала, что я в группе, пока не увидела меня на сцене, и тут-то вот неожиданно она захотела со мной встречаться. Поэтому, будьте уверены, я выебал её, а потом не перезвонил.

После того, как меня уволили, я с головой ушёл ремесло рок-критика и ппописывал статейки в местный журнал о всякой всячине, " Tonight Today ". Его главой был стрёмный, обгоревший на солнце хиппи по имени Ричард Кент, который не заплатил мне ни цента. Он был совершенно лысый, за исключением небольшого хвостика волос сзади, а ещё он носил чёрные очки. Он постоянно ходил по офису, и его шея постоянно дергалась, как будто он был пухлым попугаем и всё силился произнеси что-то на человеческом языке. Каждый раз, когда я спрашивал его что-нибудь насчёт статей или дедлайнов, он просто мог несколько минут тупо пялиться на меня, не говоря ни слова. Никогда не понимал, что у него на уме, но надеюсь, он не думал о том, как домогаться до меня.

Я довольно быстренько получил работу в довольно приличном молодом журнале под названием "25ая Параллель". Я сказал его владельцам, двум любовничкам по имени Пол и Ричард, что у меня есть ученая степень по журналистике, и я писал для нескольких крупных национальных издательств. Они купились и зачислили меня в штат старшим редактором. Всегда пытался представить, как Пол и Ричард занимаются сексом, и всегда это представлялось мне невозможным. Пол был толстым коротышкой-итальянцем из Нью-Йорка и выглядел, как гротескная породия на Ричарда, который был широкоплеч и высок ростом, с ужасными прыщами и чудовищными зубами, которые выглядели, как часть костюма для Хэллоуина. У них в кабинете висела одна вещь, которая меня напугала, а именно фотография Слэша из "Guns'n'Roses", который в отключке лежал голым в ванной. Я мог только догадываться, при каких обстоятельствах было сделано это фото.

Пол и Ричард были безнадёжны. Бывало, они сидели в офисе целыми днями подавленные, грустные и в слезах. Единственная причина, почему журнал выходил месяц за месяцем заключалась в том, что они зарабатывали на продаже пластинок, которые бесплатно получали по почте. Как и большинство людей, которые не платят деньги за музыку, они совершенно её не ценили. Я вёл развлекательную колонку на постоянной основе, но, конечно, лучшая моя статья была не о рок-н-ролле. Она был о предмете, которые объединял мои амбиции журналиста и хоррор-писателя.

"25ая Параллель", апрель 1990го года