IV. Обстоятельства, устраняющие наказуемость 3 страница

По Уставу о наказаниях (ст.21 и 21 1) сюда относились все деяния, указанные в уставе, причем для них были установлены следующие сроки: 1) два года для кражи, мошенничества и присвоения чужого имущества*(2611); 2) один год для лесоистребления (но не для кражи леса, предусмотренной в ст. 154, которая погашалась двухлетней давностью) и недозволенных лесорасчисток (ст. 1216 Устава уголовного судопроизводства по прод. 1890 г.); 3) шесть месяцев для всех прочих проступков (в том числе по Закону 4 апреля 1888 г. и для противозаконных побочных пользований в лесах); 4) один месяц (по Закону 1886 г. о найме сельских и фабричных рабочих) для проступков, предусмотренных в ст.51-513, 131 1, 142 1 и 153 1 Устава о наказаниях (ст.21 1).

По действующему Уложению сроки давности, погашающие уголовное преследование, поставлены исключительно в зависимость от размера установленных за них наказаний, а именно: для деяний, угрожаемых смертной казнью, - пятнадцать лет, для прочих тяжких преступлений - десять лет; для деяний, угрожаемых исправительным домом, - восемь лет, для угрожаемых заключением в крепость или тюрьму - три года и для угрожаемых арестом или денежной пеней - один год.

Этот последний срок сохранен и для служебных провинностей.

Во всех этих случаях сроки давности ставятся в соотношение с размерами наказания, но какого? Того ли, какое назначено за это деяние в законе, или того, которое определено виновному в данном случае?

По нашему праву этот вопрос разрешается прямо текстом ст. 68, которая говорит: "когда со дня учинения преступных деяний... за которые в законе определена...", если же в законах определено несколько наказаний, то срок давности установляется по важнейшему из них. Такое толкование представляется тем более правильным, что этот вид давности погашает уголовное преследование, т.е. может застать уголовное дело в том фазисе, когда о размерах наказания, коему подлежал бы подсудимый в данном случае, не может быть еще и речи*(2612).

Но, конечно, давность определяется размерами того наказания, которое определено в законе за то деяние, в коем обвиняется или признается виновным данный подсудимый. Поэтому определение сроков давности может изменяться в процессе сообразно с изменением законной квалификации деяния, вменяемого подсудимому.

Если против кого-либо было возбуждено обвинение в воровстве со взломом из обитаемого строения, а следователь во время производства следствия найдет, что строение не было обитаемо и покража была учинена на сумму менее 500 рублей, а потому, за силою ст.482 Устава уголовного судопроизводства, дело подлежит рассмотрению мирового судьи, то, конечно, преступное деяние обвиняемого, как простая кража, будет погашаться трехлетнею давностью. Такое же изменение обвинения, а вместе с тем и законного срока давности, может произойти при предании суду по обвинительному акту прокурора или по определению Судебной палаты. Наконец, такое изменение вполне возможно и при постановлении приговора о виновности, во-первых, когда против подсудимого предъявлено эвентуально два обвинения, положим - в убийстве в запальчивости и в лишении жизни, бывшем последствием тяжкого или легкого телесного повреждения, и он признан виновным в последнем, т.е. в деянии, подходящем под более краткий срок давности; или же, во-вторых, когда судьи отвергли наличность какого-либо обстоятельства, придающего деянию отягчающее значение; таким образом, если присяжные отвергли наличность вооружения при обвинении в воровстве из обитаемого дома или если они признали, что нанесенное виновным телесное повреждение было не весьма тяжкое, а тяжкое, то в первом случае действия виновного должны быть подводимы не под 8-летнюю, а под 3-летнюю давность, а во втором - не под 10-летнюю, а под 8-летнюю.

Наоборот, признание наличности обстоятельств общих, не видоизменяющих состава преступления, а дающих право изменять наказание или в пределах дискреционной власти суда, по ст.41 Уголовного уложения, или переступая эти пределы, в еще большем размере, по ст.775 Устава уголовного судопроизводства, так как во всех этих случаях определенное в законе за данное деяние наказание не изменяется, не может влиять на установление и изменение давностных сроков ни при возбуждении дела, ни при постановлении приговора.

Однако и в этом отношении необходимо указать одно исключение. Обстоятельства, изменяющие наказуемость, хотя и отнесенные к числу общих, но коим по закону придано заранее определенное влияние на изменение не только степени, но даже и рода наказуемости, должны, конечно, влиять и на исчисление срока давности: таково, например, повторение преступления при отдельных преступных деяниях, малолетство и несовершеннолетие подсудимого.

По этим соображениям должен разрешиться и вопрос о влиянии на исчисление сроков давности степени осуществления преступной воли и степени соучастия.

Если за покушение на известное деяние закон назначает особое самостоятельное наказание, то давность определяется по высшему из наказаний, положенных за покушение. Если же за покушение особого наказания не установлено, то давность оконченного деяния будет и давностью покушения. Давность приготовления во всех случаях не зависит от давности подготовляемого деяния, так как закон назначает за приготовление самостоятельную ответственность.

Подобное же толкование должно принять и при определении давности соучастников, т. е. следует признать, что срок давности будет общий для всех соучастников, как скоро вид соучастия влияет только на меру наказания*(2613).

По отношению же к прикосновенным по действующему Уложению не может возникать вопроса, так как все виды наказуемой прикосновенности составляют самостоятельные преступные деяния.

Так как Уложение о наказаниях 1845 г. знало только давность привлечения к ответственности, то для каждого отдельного преступления существовал только один срок давности; в тех же законодательствах, которые, как действующее Уложение, знают отдельную давность, устраняющую применение наказания, для этого вида давности установляются особые сроки, стоящие в прямом соотношении с размерами наказания, назначенного в приговоре. Сроки эти обыкновенно значительно превышают сроки давности преследования*(2614).

Для давности приговора по действующему Уложению сохранен тот же порядок исчисления сроков, но сроки назначены двойные или тройные, а для акцизных нарушений, караемых денежной пеней, даже шестерные, следовательно, 30, 20, 16, 12, 6 и 3 года и 6 лет для акцизных. Сроки давности наказания, по предположениям Редакционной комиссии, исчислялись также со дня совершения преступного деяния и были приняты - тройные сравнительно со сроками давности преследования, а при нарушениях даже четверные, следовательно в 45, 30, 24, 18, 9 и 4 года, но Государственный Совет изменил порядок исчисления сроков этой давности, признав начальным ее днем день постановления приговора, а размер сроков принял тот же, как и для давности приговора, т.е. двойные и тройные, а для акцизных нарушений, угрожаемых денежной пеней, даже шестерные, сравнительно с давностью уголовного преследования. Таким образом, получались такие сроки: а) при условиях, благоприятных для подсудимого (постановление приговора через месяц после совершения деяния), - 1 месяц - 30, 20, 16, 12, 6, 3 и 6 лет (денежная пеня по Акцизным уставам); б)при условиях, наиболее неблагоприятных для подсудимого (постановление приговора за один день до истечения срока давности приговоров), - без одного дня - 60, 40, 32, 24, 12, 6 и 12 лет.

Давность, устраняющая возможность возбуждения уголовного преследования или постановления обвинительного приговора по делу, погашает наказуемость полностью, т.е. неприменимость за давностью главного наказания, ео ipso, влечет за собою неприменимость дополнительных взысканий, и притом как дополнительных в тесном смысле, как, например, лишение прав, так и добавочных, потому что и они по общему правилу могут быть определяемы только при назначении главного наказания, каковое ввиду давности не имеет места. Но придавности наказания вопрос, в особенности относительно поражения прав, существенно изменяется. В этом отношении статья 69 Уголовного уложения постановляет: лишение прав, коему подлежит осужденный по приговору, вступившему в законную силу, но не приводимому в исполнение за давностью, не погашается давностью. Сроки лишения прав исчисляются со дня погашения давностью назначенного по приговору наказания.

Равным образом при всех видах давности, если в числе добавочных мер существуют такие, которые имеют в виду не наказание подсудимого, а удаление неправомерных последствий, вызванных преступной деятельностью, то давность к этим мерам не применяется, так как обязанность такового устранения не может быть погашаема никакой давностью. Таким образом, Уголовный кассационный департамент признал, что не погашается давностью обязанность сломки или исправления строения, угрожающего общественной безопасности или народному здравию (реш. 1868 г. N 421, Разживина; 1873 г. N 494, Буторина; 1886 г. N 32, Семенова и др.), или высылка еврея из места, где он производил незаконную торговлю, по ст.1171 Уложения (реш. 1887 г. N 14, Животинского); в этих случаях суд, освобождая виновного за давностью от наказания, должен упомянуть особо в приговоре о применении этих последствий. В действующем Уложении это правило прямо указано в ст.38.

Равным образом указанные выше сроки давности не распространяются на гражданские последствия преступления. Ст. 164 Уложения о наказаниях прямо говорила, что право на вознаграждение за причиненные преступлением вред и убытки и право на имущество, приобретенное посредством преступления, подчиняются правилам о давности, в гражданских законах определенным*(2615). Действующее Уложение хотя и не содержит такого правила, но этот вывод прямо вытекает из отнесения всего учения о вознаграждении в законы гражданские.

Это положение, как неоднократно пояснял Сенат, распространяется и на все те последствия преступления, которые имеют характер имущественного удовлетворения потерпевшего; таково, например, обеспечение незаконнорожденного ребенка и его матери, присуждавшееся по ст. 994 Уложения (реш. 1870 г. N 429, Малова; 1871 г. N 192, Килибарды); конфискация товаров, о которой говорила ст. 1171 (реш. 1887 г. N 14, Животинского); взятие патента по акцизным нарушениям (реш. 1874 г. N 338, Зиновьевой) и вообще вознаграждение казны за убытки при нарушениях сего рода (реш. 1876 г. N 237, Семенихиных). Напротив того, судебные издержки не могут быть назначаемы с лиц, освобождаемых от наказания за давностью.

Равным образом и давность наказания не распространяется на гражданские последствия преступления, которые подчиняются правилам гражданского процесса*(2616).

По нашему Воинскому уставу о наказаниях для общих преступлений военнослужащих давность определяется по Уложению и Уставу о наказаниях, а для служебных преступлений по ст.92 назначается: десять лет - для смертной казни, каторги, поселения и заточения в крепости; восемь лет - для первых двух родов исправительных наказаний; пять лет - для разжалования в рядовые, заключения в крепость с лишением некоторых прав, исключения из службы или отставления от оной и заключения в дисциплинарных батальоне или ротах и три года - для заключения в крепости с ограничением некоторых прав, содержания на гауптвахте, одиночного заключения в военной тюрьме или денежного взыскания.

При этом по тем служебным проступкам, кои могут быть обнаружены начальством при инспекторских смотрах или ревизии дел, давность считается со дня смотра или ревизии*(2617).

Установление протечения давностного срока, отделяющего полную наказуемость от полной безнаказанности, представляет огромную важность в каждом уголовном деле, а потому рассмотрение условий и порядка этого установления имеет серьезное и теоретическое, и практическое значение.

По общему правилу сроки давности вычисляются не от момента к моменту (imputatio naturalis), а то дня ко дню (impulatio civilis), присчитывая в пользу подсудимого тот день, в который было учинено преступное деяние. Таким образом, если преступное деяние, погашаемое двухлетней давностью, учинено 28 марта 1892 г. в одиннадцать часов вечера, то давностный срок истечет для него не 28 марта 1894 г., а в 12 часов ночи 27 марта*(2618). Сам счет будет притом от числа к числу того же месяца, так как по закону требуется истечение полного числа лет давности, и неравенство, причиняемое в данном случае наличностью в счете високосных годов, ввиду общего срока давности, будет весьма незначительным. Но в тех случаях, когда давность исчисляется месяцами, следует*(2619) принять однообразное исчисление месяца в 30 дней согласно указанному в законе порядку исчисления месяцев*(2620).

Началом течения давности преследования будет время (т.е. день) учинения преступного деяния в смысле первой статьи Уложения, т.е. осуществления виновным законного состава преступного деяния. Поэтому согласно с различными типами преступной деятельности таким моментом может быть прежде всего учинение действия, воспрещенного законом, или, наоборот, наступление тех условий, при которых, или того срока, в который обвиняемый должен был совершить известное деяние. Если свидетель должен был явиться в судебное заседание 28 марта, то с этого дня будет для него исчисляться давность неявки; если кто-либо нашел 28 марта потерянную вещь и не объявил о находке в установленный трехмесячный срок, то давность начнется с 28 июня. В тех же преступлениях, для состава коих требуется наступление известного последствия, давность должна исчисляться с момента наступления такового. На этом основании давность убийства начинается не со дня дачи отравы, выстрела, а со дня смерти жертвы; давность же покушения на убийство, наоборот, - со дня учинения преступного действия*(2621).

Если преступное деяние представляется сложным, состоящим из нескольких актов, то, конечно, давность начнет свое течение с момента у8чинения последнего деяния. Это положение применяется ко всем тем действиям, которые с точки зрения закона рассматриваются как единое деяние; следовательно, не только по отношению к длящимся преступлениям, для коих давность начинается с момента прекращения преступного состояния*(2622) (faсtum contrarium), но и к продолжаемым, причем для последних срок давности будет исчисляться по важнейшему из составных моментов*(2623). Таким образом, если кто-нибудь с намерением обокрасть кладовую, находящуюся в обитаемом помещении, взломал 1января замок на ней и похитил находящиеся в ней вещи в несколько приемов, положим 1, 4 и 7 января, то все его действие составит единую кражу со взломом из обитаемого помещения, причем для всех его действий будет одна давность, которая начнет свое течение с 7 января.

286. Но как определить последний момент давностного срока? По отношению к давности преследования, конечно, всего проще было бы признать таковым срок постановления приговора, как это предлагает из наших криминалистов В. Саблер; но такое предложение вызывает двоякие возражения: во-первых, при таком исчислении пришлось бы или значительно удлинить давностные сроки, или наперед признать ненаказуемыми. Все деяния, более или менее сложные, например, банковские хищения, таможенные злоупотребления, деяния, состоящие из отдельных действий, учиненных в различных местностях, и т.д., когда следствие, даже при полной внимательности следователя, не может окончиться скоро, не говоря уже о различных ухищрениях, которыми может затянуть следствие подсудимый, обеспечивая себе безнаказанность; во-вторых, при таком начале пришлось бы отказаться от возможности невозбуждения дела за давностью или же сделать такое прекращение случайным: можно ли, например, было бы возбудить дело о преступлении, погашаемом 10-летней давностью и по истечении, положим, 91/2 лет или даже 8 лет со дня совершения? Можно ли заранее предвидеть, сколько времени протянется производство?

Значит, этим моментом нужно признать какой-либо акт предварительного производства, но какой именно? Подачу ли жалобы или объявления, приступ к дознанию или предварительному следствию, предъявление ли обвинения к определенному лицу органами, производящими предварительное расследование, в виде, например, привлечения к следствию в качестве обвиняемого, требование объяснения начальством по службе или иным каким-либо образом?

Ответ на это давался весьма различный в западноевропейских законодательствах и в нашем праве.

Так, французское право при установлении последнего предела давности допускает существенное различие между нарушениями - с одной, и между преступлениями и проступками, с другой стороны. По отношению к нарушениям по ст.640 Устава уголовного судопроизводства течение давности прерывается только приговором; таким образом, давность продолжает течь, несмотря на составление протокола, на заарестование лица или привлечение его к суду. Напротив того, относительно преступлений и проступков давность прерывается всяким действием, направленным к расследованию дела и к преследованию виновного (par des aсtes de poursuite ou d'instruсtion* Действиями судебного преследования и осведомления (фр.)."). К aсtes de poursuite, как говорит Гарро, относятся: все действия прокуратуры по производству уголовного преследования, направленные против известного лица; все требования и заявления прокуратуры; все меры, направленные к пресечению подозреваемому уклониться от следствия и суда; к actes d'instruсtion - все действия, направленные к выяснению дела, к разысканию и сопоставлению доказательного материала, как, например, осмотр местности, вырытие трупа, обыски, выемки, допрос свидетелей, протоколы, даже ordonnance de non lieu* Необоснованное постановление (фр.).", хотя бы эти действия и не имели в виду определенное лицо, хотя бы они оставались неизвестными для подсудимого. Но под действия, прерывающие давность, не подходят доносы или жалобы, служащие только к возбуждению преследования, а равно все действия самого обвиняемого, как составляющие акт защиты, а не преследования*(2624). Следственные действия прерывают давность только в том случае, если они имеют законную силу, т.е. исходят от лица компетентного как по роду дела, так и по месту учинения преступного деяния, и когда эти действия выполнены с соблюдением всех законных формальностей.

Напротив того, германское право весьма ограничивает условия, определяющие последний момент давности преследования, требуя прежде всего, чтобы таковым было действие члена судейского персонала, включая сюда и следователя (§ 68 - Jede Handlung des Richters, welche wegen der begangenen That gegen den Thдter gerichtet istСовершенного поступка, направленного против виновника (нем.)."). Поэтому не могут прерывать давность: действия прокуратуры*(2625), предъявление потерпевшим жалобы (Antrag) или частного обвинения (Privat-Anklage), все действия полиции или административных властей, за исключением только особо указанных в законе случаев предварительного определения виновности и ответственности (Straffestsetzungen) по специальным фискальным нарушениям. Действия должны быть совершены компетентным лицом и направлены именно против обвиняемого; поэтому действия, направленные только к восстановлению объективного состава преступления, каковы акты дознания, давности не прерывают*(2626). То же постановляет и Кодекс венгерский (§ 108); по Кодексу голландскому всякий акт преследования прерывает давность, если только он был известен подсудимому или предъявлен ему в установленном порядке.

В нашем праве этот момент определялся несколько различно по Уложению и по Уставу о наказаниях. Составители Уложения, следуя рассуждениям Государственного Совета, бывшим в 1824 г., признали, как говорит Сенат*(2627), два условия, а потому и два рода давности: безгласность происшествия и безгласность преступника, причем как при издании Уложения в 1845 г., так и впоследствии эти постановления вовсе не были приведены в соотношение с нашими процессуальными законами.

Преступление, по ст.158, почиталось безгласным, когда в течение давностного срока "по оному не было никакого делопроизводства или следствия, ниже донесения или жалобы, извета, или иного показания", т.е., как установлено практикой Сената, когда не было доведено в установленном порядке, до истечения давностного срока, до сведения компетентной власти о совершившемся преступном деянии.

Поэтому происшествие признавалось безгласным: 1) при отсутствии всякого сведения о совершившемся преступном событии, когда, например, учиненная кража, убийство остались никому неизвестными; 2) при установлении события без заявления о нем власти, компетентной для возбуждения уголовного преследования: когда потерпевший, обнаружив кражу, не сделал о том заявления; нашедший труп убитого скрыл от властей о своей находке и т.д.; даже составление протокола о лесопорубке, о нарушениях акцизных или о каком-либо ином происшествии, если затем этому протоколу не было дано никакого законного движения (68/942, крестьян села Покровского; 71/1632, Васильева; 71/1674, о порубке в Крестецкой слободе; 76/146, Симакова, и др.)*(2628), не устраняет безгласности деяния; 3) при заявлении о преступном деянии, сделанном не в надлежащее место (70/1261, Брагина) или с каким-либо иным существенным отступлением от условий возбуждения дела, т.е. когда деяние, хотя и огласилось, но не в установленном порядке (71/108, Елизаренкова; 71/1419, о порубке в Евлейской даче). Даже производство дела, отмененное по неправильному его возбуждению, например, по делам уголовно-частным вследствие возбуждениядела лицом, на то не уполномоченным, не устраняет применения давности за безгласностью происшествия (71/108, Елизаренкова; 71/356, Белобородова)*(2629).

Преступник, по ст.158, почитался безгласным, когда до истечения давностного срока он, несмотря на произведенное следствие, не был обнаружен. Это условие являлось главнейшим, так как давность воспринимала силу и в том случае, когда до истечения давностного срока хотя и было обнаружено преступление, но преступник остался неоткрытым. Но закон нигде с точностью не определял, что нужно понимать под обнаружением преступника, так как его можно было разъяснять как в смысле установления доверенности обвинения известного лица, достоверности, совпадающей в процессе лишь с вступлением обвинительного приговора в законную силу, так и в смысле привлечения известного лица к делу в качестве обвиняемого, или даже в смысле простого указания на известное лицо как на предполагаемого возможного виновника данного события, а потому наши комментаторы на вопрос о моменте прекращения этого вида давности отвечали весьма различно*(2630).

По Уставу о наказаниях (ст.21) давность считалась истекшей, если до истечения давностного срока проступки не сделались известными мировому судье или полиции или когда в течение тех же сроков не было никакого по ним производства.

Уголовный кассационный департамент в целом ряде своих решений (1867 г. N 313, 589; 1868 г. N 129, 281, 288 и др.) признал, что общие правила Уложения о наказаниях о давности и ее видах сохраняют свою силу и для Устава о наказаниях, так как в мотивах к ст.21 указывалось только на необходимость, ввиду маловажности деяний, подсудных мировым судьям, уменьшить сроки давности, но не было сделано никаких предположений об изменении ее условий. Таким образом, по разъяснениям Сената, и по Уставу о наказаниях давность наступает не только при безгласности происшествия, но и при безгласности преступника. Хотя это толкование не вполне соответствовало тексту ст. 21, но нельзя не прибавить, что его правильность находила некоторое подтверждение в том, что, благодаря особенностям мирового разбирательства, второе условие давности - безгласность виновного - почти всегда совпадало с первым - безгласностью деяния. В самом деле, преступное деяние считалось обнаруженным: 1) принятием мировым судьей к производству жалобы частного лица или сообщения полицейских и других административных властей; 2) принятием к производству дел, переданных из общих судебных мест, и 3) по делам, начинаемым по собственному усмотрению судей, поручением полиции производства предварительного разыскания (ст.52) или приступом к рассмотрению дела. Но, по Общему правилу, с этим моментом совпадает и обнаружениe виновного. Так, по п.2 ст.50 Устава уголовного судопроизводства в сообщениях полицейских и других административных властей должно быть указано лицо, на которое падает подозрение, и, как неоднократно разъяснял Сенат, относительно лесопорубок (реш. 1868 г. N 136, 185, 472; 1869 г. N 93, 282, 348, 483 и др.), в протоколе (п.4 ст.1136) должны быть указаны обвиняемые лица, и без такового указания преследование не может быть возбуждено, а начатое подлежит прекращению; равным образом в решении Общего собрания 1875 г. N58 признано, что вообще сообщение полиции о происшествии, без указания, на кого падает подозрение или кто именно обвиняется, служит основанием для прекращения производства. Точно так же, по п.4 ст. 46, и в жалобе потерпевшего должно быть указано обвиняемое или подозреваемое лицо и место его жительства, и отсутствие такового указания служит основанием для прекращения дела (pеш. 1874 г. N 328, Благодарова). Правда, на основании ст.47 мировой судья мог и при неуказании обвиняемого в жалобе, если притом деяние не относилось к разряду уголовно-частных, поручить полиции собрание необходимых по делу сведений; поэтому в этих случаях, равно как и в указанных в ст.52 Устава уголовного судопроизводства, течение давности могло почитаться прекратившимся только приступом судьи к разбору такового дела по представлении полицией собранных ею данных и с посылкой повестки обвиняемому.

По действующему Уложению давность уголовного преследования оканчивается днем возбуждения против обвиняемого уголовного преследования в установленном порядке, причем Редакционная комиссия, как указано в объяснительной записке, полагала сделать соответствующие изменения в редакции статей Устава уголовного судопроизводства, так, чтобы как по общему, так и по каждому из особенных порядков производства были с точностью определены такие относящиеся к предварительному следствию или дознанию действия, которые должны быть признаваемы соответствующими моменту возбуждения уголовного преследования; но эти предположения не были осуществлены, и потому точное выяснение этого момента предстоит нашей практике и литературе.

По отношению к делам, подсудным не единоличным судебным местам, это выражение "возбуждение против обвиняемого уголовного преследования" во всяком случае исключает возможность признать окончанием давности одно заявление о преступлении, хотя бы и компетентному органу власти, даже с указанием обвиняемого лица, в виде жалобы, объявления или доноса, а предполагает учинение каких-либо процессуальных действий по делу органами судебной власти или органами обвинения, т.е. прокурорским надзором или, в виде исключения, частным обвинителем. Далее, так как действие должно заключаться в возбуждении дела против обвиняемого, то все действия органов следственной власти, которые направлены к раскрытию признаков преступления, к собранию, сохранению и упорядочению доказательств, как, например, осмотры, обыски, выемки, даже допрос свидетелей, насколько все эти действия относятся только к объективной стороне преступления и предприняты ранее направления следствия против определенного лица как обвиняемого, не могут заключать в себе обнаружения виновного в смысле ст.68 и не могут прекращать течения этого вида давности*(2631).

Наконец, так как следственные действия должны быть направлены к обнаружению виновного и возбуждению против него преследования, то таковыми не могут почитаться действия или постановления органов власти, коими прекращается производство или устраняется обвинение против известного лица, а равно и какие-либо процессуальные действия самого учинившего преступное деяние.

Так как обнаружение виновного в смысле возбуждения против него обвинения относится к личности, а не к деянию, то очевидно, что оно имеет индивидуальный характер; поэтому возбуждение дела против одного из соучастников не прекращает течения давности для других соучастников.

Действиями, оканчивающими течение давности, могут быть почитаемы: 1)начало производства в общих судах (ст. 543 Устава уголовного судопроизводства) по определению Судебной палаты, обвинительному акту прокурора или по жалобе частного обвинителя; 2) постановление определения о предании суду потем делам, по коим существует таковое предание; 3) составление обвинительного акта прокурорской властью; 4) по делам, по которым производилось предварительное следствие, - постановление следователя о привлечении к следствию в качестве обвиняемого*(2632) и в особенности принятие каких-либо мер для воспрепятствования обвиняемому уклониться от следствия и суда, так как без такого привлечения не может состояться и само предание суду (реш. 1876 г. N8, по делу Егорова). Но такое значение не может быть придаваемо ни постановлению следователя о приступе к производству следствия, ни требованиям прокурорского надзора о начатии следствия (ст.311 и 312 Устава уголовного судопроизводства). Более спорным является вопрос о действиях полиции, направленных против лица, заподозренного в преступлении, когда он заменяет следователя по делам, подсудным общим судам. Сенат в решении по делу Кудрявцева (1870 г. N 1449)*(2633) отвечал на это утвердительно, говоря, что для прервания давности вполне достаточно, чтобы виновные были обнаружены только по полицейскому дознанию, так как по ст.249 Устава уголовного судопроизводства дознание входит в состав предварительного следствия. Но основание, указанное Сенатом, не имеет достаточной твердости. Если бы речь шла об обнаружении деяния, то указание Сената было бы правильно, но по отношению к обнаружению преступника оно неточно, так как даже не все действия следователя прекращают течение давности. Я думаю, наоборот, что по духу Судебных уставов обнаружение преступника в делах этого рода возможно только во время предварительного следствия: только пятая глава 11-го раздела Устава уголовного судопроизводства говорит об обвиняемом, до того же времени существуют только (ст.256, 261 2) подозреваемые; закон предоставляет право чинам общей полиции или корпуса жандармов (ст.256, 261 2, 261 9, 1035.7) пресекать подозреваемому способы уклоняться от следствия; им предоставляется заменять следователя во всех следственных действиях, не терпящих отлагательства, но формальных допросов лицам заподозренным они делать не могут, а потому и в этих случаях судебный следователь, приняв от полиции производство, обязан составить особый акт о привлечении заподозренного по делу в качестве обвиняемого.