Ваджраяна и Чань-буддизм

 

ВАДЖРАЯНА

Во второй половине I тыс. н. э. в рамках буддизма Махаяны форми­руется новое направление, называемое Ваджраяна (Алмазная или Гро­мовая Колесница) и известное на Западе как тантризм, или тантриче­ский буддизм (от названия священных текстов этого учения — тантр дословно «нить, на которую нечто нанизывается»). Ваджраяна является тайным эзотерическим учением, обеспечивающим достижение состоя­ния Будды в течение одной жизни. Для Ваджраяны характерны исполь­зование чрезвычайно разработанных форм созерцания, визуализация (зрительное воспроизведение в воображении) образов божеств, симво­лизирующих высшие состояния сознания, повторение специфических молитв — мантр, созерцание мандал (мандала «круг»), т.е. символиче­ских изображений вселенной, и многочисленные иные психотехниче­ские приемы и методы медитации. Для Ваджраяны характерно также активное использование сексуальной символики: изображения соче­тающихся божеств символизируют единение праджни (мудрости) и упаи (искусных средств бодхисаттвы), из которого рождается пробуж­дение (бодхи). Ваджраяна в значительной степени определяла лицо ин­дийского буддизма в последний период его существования на родине, а позднее стала играть исключительно важную роль в тибето-монгольском буддизме, тогда как в сложившемся до усиления тантрического влияния дальневосточном буддизме (Китай, Корея, Япония, Вьетнам) ее элементы не играют существенной роли.

 

ЧАНЬ-БУДДИЗМ

Буддизм начинает распространяться в Китае в I в. н. э., куда он приходит из Центральной Азии. Согласно легенде, император Мин-ди, правивший в середине I в., увидел во сне Будду и повелел доставить в столицу империи священные буддийские изображения и текс­ты. Первыми буддистами в Китае были центральноазиатские купцы, основавшие в крупнейших городах страны свои представительства и фактории. Только в III в. появляются первые монахи-китайцы и буддий­ские монастыри.

В Китае буддизм столкнулся со многими трудностями. Китайская культура, насчитывавшая к моменту знакомства с буддизмом уже не­сколько тысяч лет своей истории, сильно отличалась от индийской, а на всех иностранцев китайцы смотрели как на варваров. Монашеские идеа­лы буддизма противоречили ценностям китайского общества с его куль­том семьи, предков и продолжения рода. Кроме того, возникла проблема взаимоотношений государственной власти, воплощавшейся в священ­ной фигуре императора, с буддийской общиной, поставленной в конеч­ном итоге под полный контроль государства.

Большой проблемой стал перевод буддийских текстов на китайский язык, весьма отличающийся от санскрита или пали. В конце концов буддисты почти отказались от использования буддийских понятий для передачи терминов конфуцианства и даосизма, поскольку эти термины чрезвычайно искажали смысл буддийских сочинений; была разработана собственная китайская буддийская терминология, иногда санскритские слова записывались при помощи иероглифической транскрипции.

Несмотря на сложности и проблемы, а иногда и на открытые го­нения, буддизм закрепляется в Китае и вместе с даосизмом и кон­фуцианством образует «триаду учений» (сань цзяо), определявшую лицо традиционной китайской культуры на протяжении почти двух тысяче­летий.

В VI в. начинается процесс формирования собственно китайских направлений махаянского буддизма, сложившихся в результате взаимо­действия идей индийского и китайского происхождения. Важнейшими из этих школ стали учение Чань и учение Чистой Земли. Первая из них, известная более под японским названием Дзэн (санскрит, дхьяна «созер­цание, медитация»), была школой, ориентирующейся прежде всего на занятия медитативной практикой. Ее последователи считали, что истин­ный смысл буддизма постигается только благодаря усиленному самосо­зерцанию («смотри в свою природу и станешь Буддой»), а не вследствие изучения доктрин и философских текстов.

Школа Чань относится к наиболее китаизированным школам даль­невосточного буддизма, некоторые исследователи даже склонны видеть в ней квинтэссенцию китайского буддизма. Название школы точно от­ражает ее существо. Слово «чань» (сокращение от «чаньна») есть не что иное, как запись китайскими иероглифами санскритского «дхьяна» (со­зерцание, медитация), что указывает на преимущественно медитатив­ную направленность. Согласно традиции, основал ее сам Будда Шакьямуни, когда однажды поднял перед учениками цветок и улыбнулся («Цветочная проповедь Будды»). Никто, однако, кроме Махакашьяпы, не понял смысла этого жеста Будды; Махакашьяпа же ответил Будде, тоже подняв цветок и улыбнувшись. В это мгновение он пережил про­буждение: состояние пробуждения было передано ему Буддой непо­средственно, без наставлений в устной или письменной форме. Так, со­гласно Чань, началась традиция прямой («от сердца к сердцу») передачи пробуждения от учителя к ученику. В Индии дхарма (в данном случае пробуждение) передавалась двадцатью восемью поколениями наставни­ков, к которым, согласно чаньскому преданию (разумеется, легендарно­го характера), относились такие великие буддисты, как Нагарджуна и Васубандху. Двадцать восьмым патриархом школы созерцания в Индии был Бодхидхарма, брахман из южной Индии, который в качестве пропо­ведника прибыл в Китай (в начале VI в.) и стал первым патриархом Чань в этой стране. Исторически достоверных сведений о жизни и уче­нии Бодхидхармы крайне мало, поздние его жизнеописания наполнены очевидно вымышленными деталями, цель которых — всячески возвели­чить основателя школы Чань.

Основными принципами школы Чань являются положения «Смот­ри в свою природу и станешь Буддой» и «Пробуждение передается осо­бым образом от сердца к сердцу без опоры на письменные знаки».

Первое из этих положений означало, что — поскольку каждое жи­вое существо наделено природой Будды, более того, является Буддой, но не знает об этом — человек может непосредственно узреть эту при­роду в качестве своей собственной сути, своего истинного «я», осознать себя как «пребывающего в мешке из плоти внутреннего человека без ранга». Для этого вовсе не нужно ни изучать многочисленные и слож­ные философские тексты, ни в течение многих жизней постепенно вос­ходить по ступеням пути бодхисаттвы. Обретение состояния Будды в этой жизни («в одном теле») — вот цель Чань.

Второе положение Чань означало, что пробуждение, будучи изна­чальной собственной природой сознания, не может быть обусловлено никакими внешними факторами, в том числе и изучением канонических текстов. Состояние пробуждения может быть реализовано любым чело­веком через прозрение, просветление сознания, что осуществляется пробужденным учителем благодаря определенным приемам воздействия на психику ученика. Благодаря этому воздействию учитель как бы пере­дает, транслирует осознанную пробужденность своего сознания учени­ку, подобно тому как Будда передал свое пробуждение Махакашьяпе.

Чтобы подчеркнуть принцип непосредственности этой передачи и иско­ренить у учеников привязанность к букве, образу, символу, многие чаньские наставники раннего периода демонстративно сжигали тексты сутр и священные изображения. Монах Линьцзи И-сюань даже сказал: «Встретишь Будду — убей Будду. Встретишь патриарха — убей патри­арха». Смысл этого высказывания в том, что следует убить в себе привя­занность ко всему внешнему, ко всем образам и именам: Будда — это сам человек в его истинности, а не некий религиозный авторитет или законоучитель. И тем более это не изображение и не текст. Как сказал один настоятель вьетнамского буддийского монастыря юному импера­тору, решившему бросить трон и стать монахом-отшельником в горном уединении: «В горах нет Будды. Будда — это твое собственное сердце и вне его никакого другого Будды нет». Вместе с тем чаньская практика предполагала строжайшую дисциплину и полный авторитет учителя для ученика, что было закреплено в XII—XIII вв. в нормативных уставах чаньских монастырей.

В своей практике школа Чань тоже достаточно оригинальна. Не­смотря на то, что некоторые направления Чань практиковали и традици­онное созерцание в сидячей позе со скрещенными ногами, эта школа не считала таковое наиболее совершенным и тем более единственно воз­можным методом. Большинство направлений Чань предписывало мона­хам пребывать в состоянии созерцания при любых формах деятельно­сти, даже во время занятий физическим трудом, обязательным для всех чаньских монахов (принцип учителя Бай-чжана: «День без работы — день без еды»). А достигшие особого совершенства монахи должны бы­ли уметь заниматься созерцательной практикой даже во сне. Иногда для стимулирования мгновенного пробуждения чаньские монахи практико­вали палочные удары, обрушивавшиеся на ничего не подозревающих, погруженных в созерцание учеников.

Наиболее распространенными и специфически чаньскими объекта­мисосредоточения были так называемые «вопросы-ответы» (вэнь-да, япон. мондо), т.е. парадоксальные и алогичные беседы учителя и учени­ка и так называемые парадоксальные высказывания (гун-ань, япон. коан), цель которых — пробуждение сознания ученика. Иногда гун-ань пред­ставляли собой извлечения из «вопросов-ответов», вот примеры наибо­лее характерных: «Всем известно, что такое хлопок двумя ладонями. А как звучит хлопок одной ладони?»; «Каково было твое лицо прежде, чем родились твои родители?» (имеется в виду изначальная и нерож­денная «природа Будды» как истинное «лицо» человека); «Не утверждая и не отрицая, скажи, в чем смысл Чань?»; «Представьте, что вы, будучи связаны по рукам и ногам, висите над пропастью, ухватившись зубами за ветку дерева. К краю пропасти подходит учитель и спрашивает о том, зачем Бодхидхарма пришел с Запада. Ответьте ему».

Логическая неразрешимость гун-ань должна стимулировать некий интуитивный прорыв сознания ученика за пределы всякой двойственно­сти и вызвать в нем видение собственной природы как природы Будды. Иногда словесно сформулированный ответ на гун-ань звучал так же па­радоксально и не имел видимой связи с вопросом (например, на вопрос: «Что такое Будда?» ответ: «Три фунта льна»). Со временем в Китае воз­никла мода на «вопросы-ответы», гун-ань и чаньские диалоги начали зачастую просто имитироваться представителями традиционной интел­лектуальной и творческой элиты.

Близок к гун-ань также и метод, известный как хуатоу, некое чаньское «вопрошание о сущем». Например, монах повторяет имя Будды Амитабхи, а затем вопрошает себя: «Кто есть тот, кто повторяет имя Будды?» (т.е. кто такой «я»?).

Школа Чань быстро распространяется из Китая в другие страны дальневосточного региона. Учение Чань о внезапном пробуждении (япон. сатори), о непосредственном усмотрении природы Будды в себе и во всем сущем, а также и другие аспекты теории и практики Чань оказали огромное влияние на литературу, искусство и эстетические теории Ки­тая и сопредельных стран. Здесь особенно следует отметить китайскую монохромную живопись тушью, расцветшую в ХП-ХШ вв.; большинст­во корифеев этого направления в искусстве или практиковали Чань или были чаньскими монахами (Ся Гуй, Лян Кай, Му Ци). Глубокий интерес к Чань проявляли многие поэты и литераторы (Ван Вэй, Су Ши, Лу Ю и другие). Дух Чань (Дзэн) пронизывает всю культуру Японии, от стихов Басе до чайной церемонии и искусства икебаны.

С середины XX в. интерес к Чань (Дзэн) резко возрастает на Западе, во многом благодаря произведениям талантливого популяризатора Дзэн и известного ученого-буддолога Дайсэцу Тэйтаро Судзуки. Этот инте­рес даже перерос в своеобразный «дзэнский бум», достигший апогея в конце 50-х — 60-х годах. Он был тесно связан с движениями битников и хиппи, видевших в Дзэн своеобразный образ жизни, отвергающий авто­ритарность, иерархию ценностей и утверждающий полную свободу и раскрепощенность.

Влияние Дзэн можно обнаружить в творчестве Г. Гессе, Дж. Сэ­линджера, Дж. Керуака, во взглядах А. Швейцера, психологических теориях К. Г. Юнга и Э. Фромма (написавшего даже вместе с Судзуки статью «Дзэн-буддизм и психоанализ»), в произведениях некоторых композиторов (Г. Малер) и художников рубежа XIX-XXвв. (Ван Гог, А. Матисс).

В настоящее время чаньские (дзэнские) общины имеются в боль­шинстве стран Европы и Америки, появились они и в России (русско­язычные общины в Москве, Санкт-Петербурге, Ульяновске и др.).

На Дальнем Востоке Чань остается одной из лидирующих школ. Сосуществование и даже синтез Чань и Чистой Земли (культ Будды Амитабхи) определяют в настоящее время жизнь буддийских общин в Китае, Корее и Вьетнаме, тогда как в Японии, несмотря на все свое влияние, Дзэн уступает по численности такой школе буддизма, как Чис­тая Земля (в ее японском варианте).

Тибетский буддизм

 

Устаревшее название тибето-монгольского буддизма – ламаизм. Сами тибетцы не знают слова «ламаизм», для них существуют лишь такие понятия, как Дхарма (чой), Дхарма Будды (сангье чой) или Махаяна (тег-па чэн-по). Слово «ламаизм» было создано европейцами в XIX в., для того что­бы подчеркнуть существовавший в Тибете культ духовного учителя, «доброго друга» — ламы (тибет. «высочайший» — ла «высокий», ма «нет»). Таким образом, тибетский буддизм превращался как бы в особую конфессию, что совершенно неоправданно, поскольку тибетская мона­стырская традиция не только восприняла, но и с необычайной тщатель­ностью сохранила и воспроизвела позднеиндийскую буддийскую тради­цию во всей ее полноте. Что же касается культа лам, то практика почи­тания учителя — явление индийское, в нем нет какой бы то ни было тибетской специфики. Фактически все отличия тибетского буддизма отиндийского VII—XII вв. существуют только на уровне народной и быто­вой религиозности, не затрагивая собственно «большую традицию».

В 60-е годы XX в. вопрос о ламаизме приобрел и политическое из­мерение: после подавления антикитайского восстания в Тибете и бегст­ва Далай-ламы XIV в Индию (а особенно во время печально известной «Великой Пролетарской Культурной Революции» 1966-1976 гг.) власти КНР осуществили ряд репрессивных актов, направленных как против тибетского духовенства, так и против буддийской традиции и нацио­нальной культуры Тибета в целом, утверждая, что тибетский ламаизм (кит. лама цзяо) не есть буддизм или же что это всего лишь деградиро­вавшая форма буддизма, а потому он не заслуживает сохранения в каче­стве части общекитайского культурного наследия; именно тогда многие ученые призвали отказаться от употребления слова «ламаизм».

В VII в. буддизм начинает распространяться в Тибете. Огромную роль в утверждении этой религии в стране снегов сыграла деятельность тантрического созерцателя и миссионера Падмасамбхавы, почитаемого в Тибете как второй Будда. В то время в Тибете еще не было высокораз­витой цивилизации и поэтому, несмотря на определенное сопротивле­ние жрецов и шаманов местной религии «бон», буддизм достаточно лег­ко утвердился в Тибете, сохранив почти без изменений свои исконно индийские формы, а сам Тибет со временем превратился в цитадель буддийской религии и теократическое государство.

Огромное значение для завершения формирования буддийской тра­диции в Тибете имела деятельность религиозного реформатора Цзонк-хапы (XIV-XVвв.), создавшего школу Гелуг-па, занимающую ведущее положение и в современном центральноазиатском буддизме.

Цзонкхапа родился в провинции Амдо, на северной окраине Тибета (в настоящее время это территория китайской провинции Цинхай) близ современного города Синина, где впоследствии был возведен большой монастырь Кумбум, называемый китайцами Таэрсы. Житие Цзонкхапы повествует, что его рождению (он был четвертым ребенком в семье) предшествовали многие чудесные знамения, а на коре и листьях дерева, росшего во дворе дома его родителей, появились даже тексты мантры «Ом мани падме хум» и других мантр. Цзонкхапа еще в детстве проявил желание стать монахом и с момента своего пострижения уже никогда дома не бывал. Предание рассказывает, что однажды мать Цзонкхапы в письме слезно умоляла его навестить ее; в ответном послании Цзонкха­па кровью нарисовал свой портрет, но приезжать отказался, сославшись на свою огромную занятость; он также посоветовал матери читать его сочинения, что будет равносильно их встрече.

Цзонкхапа отличался великолепной памятью, прилежанием и неве­роятной эрудицией (говорили, что он знает наизусть весь Канон). Уже при жизни его сравнивали с бодхисаттвами — Авалокитешварой и все­ведущим Маньджушри. Эти качества Цзонкхапы — огромная ученость, склонность к обобщениям, исключительное усердие и работоспособ­ность — во многом определили и характер его будущей школы, которая в высшей степени ценила схоластическую образованность, эрудицию, любовь к комментированию древних авторитетов, но в значительно меньшей степени поощряла творчество и самостоятельный поиск. Оп­ределенная догматичность и схоластическая сухость отличают саму стилистику сочинений последователей Цзонкхапы — гелугпинцев.

Цзонкхапа получил превосходное по тибетским стандартам образо­вание, досконально изучив все направления буддийской философии и все системы тантрической йоги. Он собрался совершить паломничество в Индию к святыням буддизма, но, как утверждает житие, ему явился бодхисаттва Авалокитешвара и объявил, что если тот поедет в Индию, то скоро умрет. Цзонкхапа отказался от своего плана и занялся рефор­мированием тибетского буддизма, руководствуясь своим пониманием наследия реформатора тибетского буддизма XI в. Атиши.

В своей реформаторской деятельности Цзонкхапа руководствовал­ся:

1. нормами буддийской практики, установленными Атишей;

2. при­знанием учения школы мадхьямака высшей формой философии;

3. необходимостью введения обязательного религиозно-философского образования для монахов, включающего в себя овладение базовыми по­ложениями всех направлений Хинаяны и Махаяны;

4. практикой тан­трической йоги только после завершения общефилософской подготовки, получения солидного схоластического образования и принятия в том или ином объеме монашеских обетов.

Одновременно гелугпинцы уделяли огромное внимание повыше­нию престижа и статуса духовенства, благолепию и красоте монастыр­ских интерьеров, величию и пышности литургии и богослужебного чи­на. Именно со времени Цзонкхапы в тибетских монастырях появились роскошно украшенные изображения Будд и бодхисаттв, завернутые в покровы из тончайшего шелка. Изменил Цзонкхапа и цвет одежд мона­хов, в которых уже несколько столетий преобладал красный, символи­зирующий праджню (мудрость); теперь снова восторжествовал древний шафранный цвет, символ бедности и смирения: древние индийцы носи­ли одежды белого цвета; на солнце они постепенно желтели, и именно такой пожелтевший вид они имели, будучи выброшенными на свалку, откуда и брали свою одежду древнеиндийские шраманы (аскеты). Крас­ные головные уборы старых школ тибетского буддизма также были за­менены желтыми, что и дало гелугпинцам распространенное в старой буддологической литературе прозвание «желтошапочной секты».

Вначале Цзонкхапа считал себя только продолжателем дела Атиши, и поэтому назвал свою школу, образовавшуюся, после того как он посе­лился в монастыре Гендан (построен в 1409-1410 гг.), Новой Кадампой.

Однако впоследствии название цзонкхапинской школы изменилось и она вошла в историю под названием Гелуг-па, т.е. школа монастыря Ге (Гендан— «Обитель Блага»); перевод названия Гелуг-па как «друзья добродетели» является неправильным.

Цзонкхапе принадлежит огромное количество сочинений, посвя­щенных самым разным аспектам буддизма— от логики до тантриче­ской йоги, но, пожалуй, самым знаменитым из них стал его обширный трактат «Ламрим чэн-мо» («Великий свод сведений о ступенях Пути», написан между 1402 и 1410 гг.). Задуманный как комментарий к не­большому трактату Атиши «Светоч Пути», он превратился во внуши­тельную энциклопедию теории и практики буддизма.

Умер Цзонкхапа в 1419 г. Его житие повествует, что перед смертью он почти месяц пребывал в глубоком самадхи, выйдя из которого, он преподал последние наставления ученикам, причем его лицо испускало невыносимое для глаз сияние, а обликом он напоминал шестнадцати­летнего юношу, что было свидетельством проявления в нем Тела Всеблаженства — Самбхогакаи Будды. Его тело было забальзамировано и покрыто золотыми пластинами, позднее оно было помещено в ступу. Преемником Цзонкхапы стал его любимый ученик Хайдуб. Другим из­вестным учеником Цзонкхапы был Гэндун-дуб, провозглашенный по­смертно Далай-ламой I.

В течение XV-XVIвв. влияние созданной Цзонкхапой школы Ге­луг-па неуклонно росло, крепло и ее политическое влияние. Гелугпинцы постепенно создали мощную сеть дацанов (монастырей), в которых проживало до нескольких десятков тысяч монахов. Дацаны были также образовательными центрами. Наиболее крупные дацаны имели три фа­культета— общий (философский), медицинский и тантрический, в не­больших дацанах был только общий факультет; на тантрический фа­культет принимали только монахов, получивших общую философскую подготовку. Система традиционного философского образования в даца­нах предполагала последовательное изучение пяти религиозно-фило­софских дисциплин, на что уходило около пятнадцати лет (как правило, родители отдавали детей в монастырь в очень раннем возрасте).

К началу XVII в. школа Гелуг-па превратилась в силу, доминиро­вавшую как в духовной, так и в политической жизни Тибета. Кроме то­го, со второй половины XVI в. при поддержке ряда монгольских прави­телей, прежде всего Алтан-хана, буддизм быстро распространяется в Монголии, причем власти там оказывают покровительство исключи­тельно школе Гелуг-па. Внук Алтан-хана стал Далай-ламой IV, впервые сделавшим власть этих гелугпинских иерархов реальной политической силой. Позднее монгольский правитель Гуши-хан, вторгшийся в Тибет в 1640 г., оказал большую помощь Далай-ламе V в укреплении власти последнего в масштабе всего Тибета.

В XVII в. в Тибете окончательно утверждается теократическое правление. Духовным и светским правителем этой страны стал далай- лама («святой, подобный океану»), считавшийся проявлением на земле бодхисаттвы Авалокитешвары. Другой влиятельный иерарх, панчэн-лама, стал почитаться как проявление Будды Амитабхи. Вообще вера в «воплощенцев» и «перерожденцев» святых, Будд и бодхисаттв очень характерна для Тибета и Монголии, что сыграло важную роль в станов­лении в этих странах теократической государственности.

Из Монголии буддизм в форме школы Гелуг начал проникать на территорию России, где буддистами стали буряты и тувинцы, а также перекочевавшие в XVII в. в Россию с территории современного северо- западного Китая калмыки.

С 1741 г. по указу императрицы Елизаветы Петровны буддизм в его тибето-монгольской форме официально стал считаться одной из при­знанных религий Российской империи. После упадка буддийской тра­диции в России, вызванного сталинскими репрессиями и насаждением государственного атеизма, наметилось возрождение этой религии в ре­гионах ее традиционного распространения: открываются новые храмы и монастыри (дацаны), создаются культурные и учебные центры, расши­ряются международные связи.

Заметно оживилась деятельность буддийских общин и за пределами традиционных буддийских регионов. Крупнейшим центром буддизма в европейской части России является построенный в начале XX в. Санкт- Петербургский дацан Гунзэчойнэй, помимо чисто религиозной деятель­ности занимающийся также реализацией научно-просветительских и издательских программ. Существуют также в России и малочисленные буддийские общины других направлений (Тхеравады, Дзэн, различных школ тибетского буддизма).

Зороастризм.

 

Зороастризм — древнейшая из мировых религий откровения — бы­ла религией трех Иранских империй, существовавших почти непрерыв­но с VI в. до н.э. по VII в. н.э. и господствовавших на большей части Ближнего и Среднего Востока.

Носители религии называют ее бехдин (beh-dln— «лучшая вера»). После завоевания Ирана арабами в VII в. и насильственного обращения зороастрийцев в ислам, они приобрели статус зиммиев (находящийся под покровиельством). Группу зороастрийцев, переселившихся в X-XIвв. в Западную Индию, принято назы­вать парсами, а зороастрийцев Ирана — гебрами.

 

ИНДОИРАНСКАЯ КУЛЬТУРА И ЗОРОАСТРИЗМ.

 

Место возникновения зороастризма до сих пор точно не установлено (Бактрия, Хорезм, Ми­дия). Значительное количество языковых, религиозных и исторических свидетельств позволяет говорить, что когда-то носители древнеиндий­ской и древнеиранской культур, составляли единое целое. Древнеин­дийская культура нашла свое выражение в Ригведе, иранская — в до­шедших до нас частях иранской Авесте — священной книге зороаст­рийцев. Зороастризм корнями восходит к индоарийской религии. Уче­ние протоиндоиранцев включало в себя почитание вод рек и водоемов как богинь (Лпас), которым молились и совершали возлияния (авест. заотра), а также почитание огня (Атар; др.-инд. Агни). Огню, также как и воде, ежедневно совершались приношения (называемые индоарийцами яджна, иранцами — ясна), состоящие из трех элементов. Религиоз­ные приношения огню состояли из сухих дров, благовоний и немного животного жира; воде — из молока и сока, выжатого из веток растения хаомы (др.-инд. сомы).

Наряду с божествами культа (Атар, Апас, Хаома и Гэуш-Урван — «Душа быка»), которым поклонялись индоиранцы, было много богов, связанных с теми или иными природными явлениями, например, боги неба (Асман) и земли (Зам), солнца (Хвар) и луны (Мах), два божества ветра (Вата и Вайу), олицетворение мифической реки (Харахвати- Арэдви-Сура; др.-инд. Сарасвати — «Обладательница вод»). Глубоко почитали дух договора Митру, впоследствии ассоциировавшимся с ог­нем и солнцем, и Апам-Напат («Внук вод»), получившие звание асура, или по-авестийски ахура. Вокруг Митры группировались меньшие «аб­страктные» божества, например, такие как Арьитат («Справедли­вость»), Хамварэти («Доблесть»), Сраоша («Послушание») и др. Вер­ховным божеством, стоящим выше Митры и Апам-Напат и управляю­щим их действиями, был Ахура-Мазда («Господь мудрости»). Порядок всего существующего мира, как считалось, поддерживается законом природы, называемым индоарийцами рта, и соответствующим ему в авестийском языке словом аша, имеющим также и этический смысл. Противопоставлением Аша является ложь (Авест. друг; санскр. друх).

Иранцы верили, что мир разделен на семь областей — каршваров, расположенная в центре и самая большая из которых — Хванирата — населена людьми. Вершина высокой горы — Хары — возвышается в центре Хванираты, с нее стекает мифическая река Харахвати, текущая в большое море, которое по-авестийски называется Воурукаша.

Индоиранцы называли своих богов «бессмертный» (авестийское Амэша, ведическое Амрта) и «сияющий» (авестийское Даэва, ведиче­ское Дэви). Иранцы также употребляли еще одно название — Бага. Су­ществовала вера в жизнь после смерти, где душа (урван), которая, за­держиваясь на земле на три дня после смерти, спускалась в подземное царство мертвых, в котором правил Иима (др.-инд. Яма). Верили в су­ществование моста— Чинвато-пэрэто («Переход-разлучитель»), по которому должна была переправиться душа.

 

ПРОРОК ЗАРАТУШТРА

 

Происходил из рода Спитама, был сыном Поурушаспы и Дугдовы. Даты жизни Заратуштры точно ус­тановить невозможно, однако, большинство ученых предполагают, что пророк жил между X/XI-VIв. до н.э. С рождением пророка связано мно­го легенд, одна из которых повествует о том, что Заратуштра был един­ственным ребенком, который, появившись на свет, не заплакал, а засме­ялся.

Заратуштра — единственный основатель религии, который был од­новременно и священнослужителем и пророком, получил откровение в возрасте тридцати лет. Это событие описывается в религиозных текстах следующим образом: однажды на рассвете Заратуштра отправился к берегу реки за водой для приготовления хаомы в связи с весенним празднеством. Когда он набрал воды и возвратился на берег, ему яви­лось сияющее существо — Boxy-Мана («Благой помысел»), который привел Заратуштру к Ахура-Мазде и пяти другим сияющим существам (Амэша Спента), от которых он и получил свое откровение.

Заратуштра не только поклонялся Ахура-Мазде (так как тот считал­ся величайшим из трех ахур), но и провозгласил его Творцом всего бла­гого, единственным несотворенным Богом, существующим вечно. Зара­туштра применял название «даэва» только к разрушительным божест­вам, противоборствующим нравственным ахурам, в Индии же, как и у части иранских племен, наоборот, именно даэвы почитались как боги. В дальнейшем зороастризм восстановил культ некоторых отвергнутых Заратуштрой божеств, например, Митру, Хаому, Анахиту.

 

АВЕСТА

 

Корпус дошедших до нас священных канонических тек­стов зороастризма. Полный свод религиозных текстов, согласно одной из версий, был записан в I тыс. до н. э. на золотых досках, по другой версии, был записан золотыми буквами на бычьих кожах. По преданию, Авесту сжег Александр Македонский. Язык, на котором записана Аве­ста уже в первой половине 1 тыс. до н.э. употреблялся только для чте­ния молитв и проведения ритуалов. До письменной фиксации текст пе­редавался изустно; устная передача религиозных гимнов и основ веро­учения является праиндоевропейской. Авеста состоит из пяти книг: «Вендидад» (ср.-перс. «Видевдад», авест. «Ви даэво датэм» — «Кодекс против дэвов»), состоит из 22-х глав и содержит подробные ритуальные предписания, а также элементы мифологии. Другая книга, состоящая из 24-х глав и содержащая молитвенные песнопения, называется «Висперед» (авест. «Виспе ратаво» — «Все владыки»). Одной из главных книг Авесты является «Ясна» («моление», «ритуал», от авест.— «почи­тать»), состоящая из 72-х глав (авест. хати, хатай). В нее входят 17 глав — «Гаты» («Песнопения») — великие гимны, сочиненные самим Заратуштрой, — самая древняя по языку часть Авесты. В отличие от остальных частей Гаты метризованы и отличаются особой сложностью изложения, очень богаты намеками, эпитетами, имеют древнюю поэтическую форму и сложный стиль. Многие из них посвящены Ахура-Мазде. Другие книги, входящие в Авесту, «Яшт» («Почитание»), гимны отдельным божествам, и «Малая Авеста» (ср.-перс. «Хвартак Апастак», новопер. «Хорда Авеста»), включающая краткие молитвенные тексты. Зороастрийскими религиозными текстами считаются также некоторые сочинения, изложенные на пехлеви, например, Бундахишн, Дадестани Меноги Храд, Арда Вираз Намаг, Задспрам и др.

 

ВЕРОУЧЕНИЕ

 

Ахура-Мазда изначально добрый и совершенный; все плохое не может исходить от него. Учение Заратуштры называют дуа­листическим, в связи с тем, что в зороастризме признается противопос­тавление двух исконных начал — добра и зла: весь мир, как духовный, так и материальный, подразделяется на доброе и злое начало. Силы доб­ра возглавляет Ахура Мазда (позже Охрмазд), а силы зла его близнец — Ангра-Маинйу («Злой Дух»; позже Ахриман). В зороастризме человеку отводится крайне важное место, поскольку именно человек—единст­венное создание, способное на моральный выбор, играет решающую роль в сражении. Каждый человек в этой жизни обязан сделать основ­ной выбор между Добром и Злом. Основными средствами в борьбе со злом являются добрая мысль (хумат), доброе слово (хухт) и доброе деяние (хуваршт). Когда Зло будет в конечном счете побеждено, дина­мический мир, который мы знаем, придет к концу, преобразованный в статическое и идеальное состояние существования. В Конце Времен появится Спаситель, и усопшие будут физически воскрешены. Зороастрийские представления о небесах, аде и конечном мире, преобразование которого будет осуществлено Спасителем и будет сопровождаться Вос­крешением, вероятно, внушили подобные идеи в более поздние религии, такие как христианство и ислам.

Ахура-Мазда заменил собой ряд арийских божеств, а их функции выступили как абстрактные выражения его сущности. Согласно зороастрийскому учению, Ахура-Мазда сотворил при помощи Святого Духа (Спэнта-Маинйу) шесть более низких божеств, которых Заратуштра видел во время откровения. Вместе с Ахура-Маздой они составляют семь божеств, именуемых Лмэша-Спэнта («Бессмертный Святой»), на­звания которых впервые встречаются в Ясне Хаптангхаити (Ясна 39.3). Остальные меньшие божества именуются язата. В древней иранской религии существовала тенденция связывать абстрактные божества с явлениями природы так тесно, что иногда соответствующее явление рассматривалось как олицетворение самого божества (например, в слу­чае с Митрой или Апам-Напатом). Так, семь Амэша-Спэнта считаются покровителями и защитниками семи добрых творений, а именно: неба, воды, земли, растений, скота, человека и огня. Вера в создание Богом семи архангелов, в последствие ответственных за мир и также связан­ных с элементами, является отличительной чертой и йезидизма. Бес­смертным святым, указывающим путь к другим и первым явившимся Заратуштре, является Boxy-Мана («Благой помысел»), покровитель «кроткой, милосердной коровы», его союзник Аша-Вахишта («Лучшая праведность») — покровитель огня. Затем Спэнта-Армаити («Святое благочестие»), связанный с землей, Хшатра-Ваирйа («Желанная власть») — владыка небес, Хаурватат («Целостность») — покровитель воды, и Амэрэтат («Бессмертие») — растений. Им молились и почита­ли как отдельных богов.

История мира, согласно зороастрийскому учению, делится на три эры, или три периода, первый из которых представляет собой акт творе­ния, называемый на пехлеви Бундахишн («Сотворение основы»). Ахура-Мазда сотворил мир в два этапа. Сначала все было сотворено в духов­ном состоянии (пехлеви— меног), когда Ангра-Маинйу безуспешно попытался атаковать. Затем Ахура-Мазда придал всему материальный вид (гетиг), который оказался, в отличие от духовного, уязвимым для сил зла. Тогда Ангра-Маинйу атакует мир и портит все семь благих тво­рений, созданных Ахура-Маздой. Миф повествует о том, как Ангра-Маинйу врывается в мир через нижнюю сферу каменного неба, выны­ривает из воды, которая становится соленой. Потом он ринулся к земле, и там, куда он проник, образовались пустыни. Потом Злой Дух погубил растение, быка и первого человека. Огонь он испортил дымом. Однако Амэша-Спэнта объединяются и обращают злодеяния Ангра-Маинйу на благо. Так, из семени быка и человека, которые были очищены Луной и Солнцем, появились животные и люди.

Период, когда Ангра-Маинйу атаковал мир, знаменует начало вто­рой эры, а именно эры Гумезишн («Смешения») — смешения добра и зла. Ангра-Маинйу создал армию сил зла и тьмы, которые помогали ему бороться с благими божествами. В эре Смешения, в которой мы сейчас живем, человек должен помогать божествам в борьбе со злом путем по­читания Ахура-Мазды, шести Амэша-Спэнта, следованию морально-этических норм— благой мысли, благого слова и благого дела и т.д. Миг, когда зло будет побеждено, называется Фрашокэрэти (пехлеви Фрашегирд), после чего начнется третья эра— Визаришн («Разделе­ние»). Добро вновь будет отделено от зла, а мир вернется в совершенное состояние.

Видимо, в ахеменидскую эпоху сформировалось учение о спасите­ле мира, которых будет трое: Ухшйат-Эрэта («Растящий праведность»), его брат Ухшйат-Нэма («Растящий почитание»). Когда конец мира при­близиться, в одном озере, в воде которого чудесным образом сохраняет­ся семя пророка, искупается девушка и зачнет от пророка, от которой родиться мальчик по имени Астват-Эрэта (Саошйант), который и по­ведет людей на последнюю решающую битву со злом.

Заратуштра был первым, кто учил, что душа человека, расставшись с телом, будет судима за деяния, совершенные ею при жизни. Вера в «Мост-разлучитель» в его учении приобрело значение места, у которого будет происходить суд над душой и каждый человек может надеяться на существование в раю, куда она сможет попасть в зависимости от ее нравственных достоинств, а не количестве жертвоприношений. Суд воз­главляет Митра, по обеим сторонам которого восседают Сраоша и Репи­ну, держащий весы правосудия. Если добрые деяния при жизни человека перевешивают на весах, и душа заслуживает рая, то ее встречает пре­красная девушка (совесть человека) и помогает ей переправиться через мост. Если же злые дела перевешивают, то душу встречает отвратитель­ная ведьма на мосту, который становится узким как лезвие клинка, и сталкивает душу с моста в ад. Если же деяния человека уравновешивают­ся, то душа отправляется в место, которое называется Мисван-гату («Ме­сто смешанных»), где их существование лишено радости и печали. Одна­ко полное окончательное блаженство души праведников достигнут только после Фрашегирд, когда вновь обретут свое тело. За всеобщим воскресе­нием наступит Последний Суд, после которого все праведники и грешни­ки будут окончательно отделены друг от друга. Божество Аирйаман, вме­сте с богом огня Атар расплавит весь металл в горах, который потечет на землю раскаленной рекой. Все люди должны будут переправиться через эту реку, для грешников она покажется расплавленным металлом, а для праведников «парным молоком». После этого река из расплавленного металла потечет в ад, где уничтожит Ангра-Маинйу и все зло. После этого Ахура-Мазда и Амэша-Спэнта совершат последнее богослужение и жерт­воприношение. Все люди, испив мистический напиток — «белую хаому», станут такими же, как и Бессмертные Святые. А Вечное блаженство настанет в этом мире, а не в отдаленном раю.

Символ веры (Ясна 12) зороастрийцев называется Фраваране и произносится во время молитвы. Начинается Символ веры следующими словами: «Признаю себя поклонником Мазды, последователем Зороастра. Отрекаюсь от демонов-даэва, принимаю веру Ахуры. Поклоняюсь Амэша-Спэнта, молюсь Амэша-Спэнта». В зороастризме признается необходимость ежедневной пятикратной молитвы.

 

ОБРЯДЫ И ПРАЗДНИКИ

 

Солнечный календарь зороастрийцев вклю­чает в себя 360 дней; Ахемениды заимствовали его, добавив к году 5 дней. В зороастризме существуют шесть религиозных основных пяти­дневных празднеств, благодаря которым, отчасти, и была сохранена древнейшая религия откровения в мире. Новый Год— один из главных праздников — символизирует воскрешение мира. Первоначальный осенний Новый Год восточных иранцев продолжил существовать как зороастрийский праздник. Эти праздники вместе с Новым годом воз­никли в честь семи творений и покровительствующих им Амэша-Спэнтам. Позднее они стали известны как гахамбары. Их названия со­хранились в младоавестийских формах: Маидйой-зарэмайа («Середина весны») отмечался в честь Хшатра-Ваирйа и в честь сотворения неба; Маидйой-шема («Середина лета»)— праздник в честь воды; Паити- шахйа («Уборки зерна») в честь земли; Айатрима («Празднество возвра­щения домой скота с летних пастбищ») — праздник в честь растений; Маидйаирйа («Середина года») — праздник в честь животных; Хамас-патмаэдайа— в честь создания первого человека праздновался в по­следний вечер года, накануне весеннего равноденствия. «Новый день» следовал непосредственно за ним. Посвящался праздник Ахура-Мазде и его созданию— человеку, с изъявлением особого почитания фрава-ши — душам умерших праведников.

В зороастризме человек должен поддерживать чистоту не только окружающего мира, в особенности огня, земли и воды, но также забо­титься о своей внутренней и внешней чистоте, в результате чего возник­ло множество правил и средств очищения. Самым нечистым и злым считалось мертвое тело, вокруг которого, по представлениям зороастрийцев, все больше собирались злые силы. Поэтому к телу приближа­лись только особые люди — носильщики трупов (насассалары), кото­рые, по возможности, относили тело на особое место в первый же день смерти. Поскольку для зороастрийцев земля, вода, огонь и растения считаются священными элементами, чистоту которых надо поддержи­вать, то, начиная со времен средневековья, трупы оставляли на специ­альных «башнях молчания» — дахмах, Мертвое тело оставляли на съе­дение птиц и диких зверей, а очищенные на солнце и ветру кости соби­рали и хоронили в земле (поскольку в День Суда люди приобретут вновь свое тело). Сейчас зороастрийцы стали использовать кладбища. Существовало жреческое сословие, которое выполняло как сложные обряды очищения, так и обряды посвящения, свадеб и похорон. Жрече­ское звание являлось наследственным. Должность верховного жреца магупати появилась ещё при Ахеменидах. Звание мобадан мобад — верховный жрец возникло во время Сасанидов. Был также жрец-наставник (хербад).

В раннем зороастризме, по-видимому, не было священных зданий и алтарей, а празднества отмечались на открытом воздухе.

Почитание огня является особенной чертой зороастризма. Различа­ется 5 видов огней: во всех вещах, в телах людей и животных, в расте­ниях, в пламени и в молнии. Уже при Ахеменидах (особенно при Сасанидах) получили распространение храмы с алтарями огня. Три великих священных огня, которым поклонялись разные сословия, находились: Адур-Фарнбаг — в Парсе (жрецы), Адур-Гушнасп — в Мидии (воины) и Адур-Бурзэн-Михр — в Парфии (пастухи и земледельцы).

Символом зороастрийцев является священный пояс авйанхана или кусти (пояс, который сплетают из шерстяных нитей числом 72, по ко­личеству глав Ясны), который повязывается поверх белой нижней ру­башки— стахр пайсанха («расписанная звездами») или чаще называе­мой судра. Кусти — священный защитный пояс, соединяющий человека с Творцом — оборачивают три раза вокруг талии поверх рубашки. По- видимому, с самого начала три его витка означали трехчастную этику зороастризма благая мысль, благое слово, благое дело. Очевидно, обы­чай надевать на мужчин при инициации плетеный шнур в знак принятия в религиозную общину является еще индоиранским.

При жизни пророка зороастризм не получил широкого распростра­нения. В Западном Иране, в Мидии проповедники зороастризма встре­тились с жреческим племенем магов, из которого происходили священ­нослужители не только у мидян, но и у персов. Исследователи полагают, что маги противодействовали распространению новых взглядов. В 549 г. до н.э. под предводительством Ахеменида Кира II (Великого) (559-530) восстали персы, произошло завоевание Мидии и основание Персидской державы. Из Бехистунской надписи известно, что при Дарии I (522-486) Ахура-Мазда официально был утвержден верховным божеством. При Сасанидах (ок. 224) зороастризм стал государственной религией.

В настоящее время зороастрийцев во всем мире около 200 тыс. Большинство приверженцев этой религии живет в Индии, в Иране и Па­кистане, а также существуют зороастрийские общины на Цейлоне (Шри Ланка), в Великобритании, Канаде, США, в Австралии, Гонконге и Сингапуре. Несмотря на то, что число зороастрийцев с каждым годом уменьшается в связи с их некомпактным проживанием, заключением браков вне общины, а также отходом верующих от религии, они активно создают зороастрийские ассоциации, проводят конференции и всемир­ные конгрессы, направленные на установление контактов, обсуждение религиозных проблем и сохранение древнего вероучения. В Иране, Таджикистане и России стали создаваться новые зороастрийские общи­ны, не имеющие отношения к историческому зороастризму, однако не­которые зороастрийцы склонны признавать их, чтобы воспрепятство­вать упадку своей религии.

 

Бон.

 

В настоящее время бон исповедуется в Сиккиме, отчасти в Бутане, в Западном Тибете, в китайских провинциях Сычуани и Юньнани южнокитайскими народностями мань, лоло, лису и др.

Материалы по бонской религии весьма скудны. Это, прежде всего, китайские сведения древние и новые, затем записки моравского миссионера А. Франкеи дипломатического агента Ч. Белла и, наконец, подлинная бонская рукопись, доставленная Сарат Чандра Дасом и частично переведенная на немецкий язык Лауфером. Наиболее полные современные исследования по бону содержатся в работах Г. Гофмана и Р.А. Стейна. Сведения, которые даются по бону в европейских работах, противоречивы и туманны. Что же касается описания бона в тибетских источниках, составленных буддистами, то тут приходится считаться с возможностью заведомой фальсификации фактов.

Божество, почитаемое бонцами, согласно Ч. Беллу, носит название Кунтузанпо ("кун ту бзанг по"), букв. "Всеблагой". Но так как ничто не может, по мнению бонцев, появиться без отца и матери, то рядом с этим божеством существует богиня, выступающая то как нежная "Великая мать милосердия и любви", то как гневная "Славная царица трех миров", управляющая всем миром, включая Китай, Тибет, Шаншун и Ли. Ли - тибетское название Хотана. Эта богиня почитается даже больше, чем ее муж, так как ее сила связана с землей, вследствие чего она в Западном Тибете называется «Земля-мать».

Согласно бонской космологии, мир устроен из трех сфер:

 

· небесная область богов - белого цвета;

· земная область людей - красного цвета;

· нижний мир водяных духов - синего цвета.

 

Мистическое дерево прорастает сквозь все три вселенные и является путем, по которому миры сносятся между собой. По одной из бонских версий, в мире, в котором не было ни формы, ни реальности, появился чудесный человек между бытием и небытием, который стал называться "Сотворенный, владыка сущего". В мире тогда не было времен года, сами собой росли леса, но не было животных. Затем возникают свет белый и свет черный, после чего появляется черный человек, олицетворение зла, создатель раздоров и войн. Но появляется также и белый человек, окруженный светом, которого называют "Тот, кто любит все сущее". Он дает тепло солнцу, приказывает звездам, дает законы и т.п..

Тибетцы знают много сортов демонов, весьма разнящихся между собой. Это лха, небожители, добрые духи белого цвета, большей частью мужчины. Они животворны, хотя бог войны Далха (Дгралха) яростен и силен, как величайший бес. Мелкие духи этого сорта используются как защитники ламаизма. Описание белых духов у Уодделя совпадает с описанием верхнего мира у А. Франке, и, надо полагать, бонские боги относятся к числу белых духов. Землю населяют злые духи цан (бцан), мужчины красного цвета. Обычно это - мстящий дух жреца, недовольного своей смертью. Обитают они преимущественно в окрестностях храмов. Главные враги бонцев и ламаистов - демоны дуд (бдуд, мара), в большинстве мужчины черного цвета и очень злобные. Самые злые из них - де Сдре, или хладе (лха 'дре), мужчины и женщины. Прочие духи значительно уступают по силе и размаху вышеописанным. Перечисляются бесы звезд дон (гдон), пестрые, причиняющие болезни, демоны-людоеды синпо (срин по) и многие другие.

Основателем бонской религии, заложившим основы ее иерархии и культа, считается Шенраб-мибо из Ирана (по другой версии - из Шаншуна), жизнь которого датируется временем "до пришествия буддизма". Сохранилась легендарная биография Шенраба, из которой можно заключить, что он жил, имея учеников, и умер спокойно, оставив после себя исповедание с причудливо переплетенными элементами эзотеризма и прозелитизма.

Согласно биографии Шенраба, учение началось с крещения учителя в святом озере (или море) при участии богов, людей и нагов. Затем говорится о проповеди учения и обращении в него многих людей и, наконец, о том, как Шенраб, обратив дэвов и асуров, примирил их между собой. А. Франке приводит некоторые притчи, приписываемые Шенрабу, например: "Те, которые не способны понять поучения, подобны гороху, бросаемому на скалу", или: "Ты будешь желать лучшего другому, как ты хочешь добра для себя". Перед смертью Шенраб предрек вечность своего учения и предсказал приход "доброго учителя". А. Франке, приводя примеры такого рода, стремится доказать, что есть связь между боном и евангельским христианством.

В общем, европейский материал по бонской религии настолько скуден и противоречив, что не дает возможности не только делать какие-либо выводы, но даже строить гипотезы. Поэтому перейдем непосредственно к тибетским бонским источникам, и в первую очередь к краткому изложению наиболее важных и интересных мест сочинения "Зермиг". Это сочинение представляет собой биографию Шенраба, на которую мы уже ссылались выше.

Глава первая - "Предшественники Шенраба". Первым предшественником Шенраба был в весьма отдаленные времена Тогйал Екхен ("гто ргйал йе кхйен"). Этот учитель проповедовал учение живым существам, которых мучили пять ядов (гордыня, страх, гнев, зависть, темнота ума), которые могут подавить бонские боги - бог-жрец "Белый свет" (лха гшен 'од дкар) и другие. Он спас от круговорота бытия великое множество живых существ и избавил их от физических мук, из состояния страдания привел их в место покоя. Но на бесчисленное множество живых существ его проповедь не подействовала. Тогда он отправился в небесный дворец "Бирюзовый дом", что в области "Колеса великого света", к богу Елха, обладающему лампадой душ (йе лха семе кии сгрон ма чан), и рассказал свою биографию.

Их было три брата: чистый, светлый и мудрый. Они повсюду проповедовали Учение. Потом сам он принял тело человека и имя Тогйал Екхен и появился на земле. Проповедь была неудачной, и Тогйал Екхен спрашивает, почему же это так у него получилось. Бог Елха, отвечая ему, говорит, что люди - негодяи, мучимые пятью ядами, и спасти их даже он не в состоянии. Он советует учителю не отчаиваться и продолжать свою деятельность, так как за это он достигнет совершенного места (груб па' и гнас). Тогда учитель отправился к богу "Царь бытия" (срид па'и ргйал по йе му ргйуддкар по). Царь бытия успокаивает его и говорит, что в будущем все будет лучше. Учитель подумал: "Боги, жрецы и бытие (лха гшен срид) - эти трое будут находиться в едином учении... боги и бытие устали в круговороте бытия, и они выйдут из мира страданий". Затем учитель сказал, что когда он выйдет из мира страданий, то после этого в среднюю калпу появится милосердный учитель, который всех избавит от страданий и круговорота бытия.

Глава вторая - "О родителях Шенраба". Милосердие богов уменьшилось, уменьшилось и милосердие бога Елха, обладающего лампадой душ. В то же время расширились и умножились страны мира. У истоков четырех великих рек в стране, что в западной части мира между горами и скалами, было государство Длинная долина Олмо ('ол мо лунг ринг). Там жили индийские люди (дзам бу линг ги), и было их четыре рода: великие, имеющие отношение к царскому роду, имеющие отношение к роду князей (рдже'у), могущественные, имеющие отношение к роду жрецов (брам зе), и низшие, имеющие отношение к роду землепашцев. В той чистой стране главным князем города Барпо Согйад (бар по со бргйад) был выбран некто по имени Мугйал Ланги Тхемпа (дму ргйал дан гйи тхем па) из династии Му (дму), из царского рода. Был он великим человеком, благородным, заботился о живых существах, как отец о детях. Его жена из страны Пхйа была таких же качеств, как и ее муж. Так как они заботились о людях, то у них весной в восьмой день полной луны родился принц. Когда ему исполнилось 13 лет, он взял себе в жены принцессу из города Ланлин (ланг линг).

Глава третья - "О рождении Шенраба". На небе было божество по имени "Чистое дитя бытия" (срид па'и кхйе'у гсал бы), который был милосерден и думал о благе живых существ. Он отправился на небо к богу-жрецу, к богу мудрости "Белый свет" за советом. Изложив свое дело, он сказал, что подготовил учение и хочет его проповедовать. Бог одобрил его начинание и посоветовал появиться на земле в наиболее подходящем облике человека: "Не ходи учить к богам... боги предаются наслаждениям, нет у них свободного времени, чтоб услышать учение бон, невозможное это дело. Не ходи учить к асурам, погрязли они в муках побед и поражений, нет у них времени слушать учение бон, невозможное это дело. Не ходи учить в страну животных. Они настолько глупы, что обезумели, покрыты мраком. Они жрут друг друга и поэтому дрожат от страха и убегают. Этими страданиями они охвачены, нет у них времени слушать учение бон... Не ходи к претам... не ходи учить в ад... а иди учить в страну людей, которые шести категорий (классов)... Там распространи учение бон." [13, с. 41-43]. Он выбрал себе страну, город и семью, в которой должен был родиться, и вошел чудесным образом в жену принца. Когда Шенраб родился, то в стране наступило ликование. Люди и разные божества делают подношения родителям и ребенку и совершают вокруг них круг почета.

Глава четвертая - "О распространении учения Шенраба". С неба появляются бонские бодхисатвы (гйунг друнг семе дла'), которые приходят к Шенрабу и просят его рассказать об учении. "В боне - ширина беспредельная, если силу (дбанг по) его действительно нести, то будет объяснено бон в ответах, словах и предсказаниях", - так ответил Шенраб. Бонские божества начинают с восторгом проповедовать его слова. Затем они опять обращаются к Шенрабу и просят сообщить суть учения. Он сообщает: "Вы, жрецы (гшеи по), которые спрашиваете, если обладаете умом средней силы, то объяснено бон [будет как] продолжение бытия (срид па ргйуд)". Опять боги приходят (среди богов Индра и Брама) и задают вопрос об учении. Шенраб отвечает: "Так как у меня, о Вы, спрашивающие, есть благословенная высокая сила, то Вам будет объяснено учение бон черных заклинаний". Боги это восприняли и повсюду, везде, по всей земле покорили злых духов (бдуд, мара), которые мешают. Когда учителю исполняется три года, то он совершает в море традиционное омовение. В заключение говорится, что он объяснил то, как обращать (покорять) телом, словами и сердцем.

Глава пятая - "О почитании божеств". Учитель объяснял бон, но люди, будучи большими грешниками, хотя и слушали, но не обращались (в веру) и по-прежнему рождались в аду. По милосердию своему он обратился ко всем богам-жрецам (лха гшен) чтобы рассеять мрак кармы и вести живых и мертвых. Пять ядов жгут душу, но трудность обратить человека в том, что мешает этому демон (бдуд). Учитель проповедует людям страны Олмо: "Прилагайте усердие, обладайте законами, предавайтесь созерцанию, учитесь мудрости, совершайте молебствия, совершайте заклинания (тхабс сгруб), делайте подношения, проявляйте силу, обладайте знаниями! Избавляясь от пяти ядов, Вы избавляетесь от круговорота бытия". Далее воздается хвала богам-жрецам (лха гшен), бон и бонской свастике: "Бон - это бог (небожитель), рожденный из центра юндун (гйунг друнг - бонская свастика)... Бон - это жрец (гшен), рожденный из центра юндун (заклинание повторяется десятки раз)... Бон - это бог, рожденный из центра неба, бон - это жрец, рожденный из центра неба. Бон - это бог, рожденный из центра бытия, бон - это жрец, рожденный из центра бытия".

Глава шестая - "О почитании трехсот лхамо (дэви)". Учитель отправляется проповедовать на Восток. Он говорит следующее: для того чтобы рассеять мрак тела, слова и сердца, надо почитать триста "лхамо". Его спрашивают об их признаках, и он отвечает, что бывают "лхамо сферы Творящие благо, Осуществляющие суть, Совершенный блеск, небесные лхамо Бесконечного неба, Свет-сияет-бесконечно, Сто тысяч лучей света, Распространяющие лучи света, лхамо Ветра, Огня, Воды, Земли, Свет покоряющий багровых и черных демонов (бдуд), Хранительница солнца, обладающая светлыми лучами солнца, покоряющая демонов, Лучистая луна, покоряющая демонов-рыб, Красная стрела-молния, покоряющая демонов, приносящих вред (гнод сбйин), лхамо Востока светлая лампада, Обладающая языками пламени полыхающего, лхамо Светлая лампада, лхамо Распространяющая светлый свет солнца" и много других. Люди страны Хосмо, где проповедовал учитель, очистились от всех грехов, а учитель вернулся к себе на родину в страну Олмо.

Глава седьмая - "О женитьбе Шенраба". Учитель взял себе жену из страны Хосмо, чтобы быть как все люди. Приглашают жреца (брам зе, брахмана), который, исследовав его жену, говорит, что у нее хорошие признаки. Воздается хвала этим хорошим признакам.

Глава восьмая - "О детях Шенраба". У Шенраба рождается сын. Появляются боги Индра и Брама и обмывают сына. Жрец, брахман исследует знаки на теле сына и находит их хорошими. Затем один из учеников спрашивает Шенраба о мире (земле), и тот отвечает: "Число материальных миров непрерывно из чистоты (из ясного) выходит. Частное (отдельное) - вот имя мира, оно есть название неизменного мира (Вселенной), трудно покорить его, и он действительно неизменный. Он единственный, опирающийся на основу эфира (ветра), равномерно возникая, равномерно (ровно) разрушается. Он состоит из континентов и больших континентов, из мрака и большого мрака, железных гор и больших железных гор, каждый маленький континент, их три тысячи, окружен маленькими железными горами..." и т.д.

Глава девятая - "О почитании тысяч богов (дэвов), жрецов, бытия и лхамо (деви)". Воздается хвала всем богам, а также воздается хвала и учителю Шенрабу, проповедующему на Западе.

Глава десятая - "О том, как его (Шенраба) искушал демон (бдуд)". Есть так называемое государство "Обладающее лучами света свастики (бонской) мрака". В центре черной армии мрака был демон по имени "Проникающие Длинные руки" (кхйаб па лаг ринг), который был очень недоволен. Все демоны обратили на это внимание и спрашивают его о причине плохого настроения. Он отвечает, что учитель Шенраб, проповедуя свое учение, отвращает людей от демонов, так что их страна может стать совсем пустой. Шенраб - великий лжец и обманщик. "Я тот, кто спорил за свет очень страдающий, за покоренные мной земли и страны. Я тот, кто ратовал за то, чтобы действительно сражаться. Я тот, кто горит огнем за то, чтобы действительно быть в злобе... Люди страдающие теперь нестрадающими становятся, люди спорящие теперь становятся неспорящими, люди сражающиеся теперь идут к миру и не сражаются, люди злобствующие теперь идут к миру, не злобствуют, люди, которые имеют сжигание огнем, теперь идут к несжиганию. Люди отвращаются от нас, и мало таких, которые осуществляют деятельность демонов. Немногие уходят от деятельности жрецов (гшен), немногие произносят грубые слова демонов... И мою эту темную страну делают светлой, несуществующей".

Демоны насылают на людей мор, эпидемии и т.п. Учитель прочитал заклинание и тем избавил всех от напастей демонов. Сообщается, что божеством-покровителем ("йи дам") Шенраба было божество-жрец Белый свет. Далее, демоны под видом его отца, матери, брата и друзей появляются перед Шенрабом и пытаются искушать его, убеждают отказаться от своей деятельности. Учитель прочитают молитву, и все люди этой молитвой стали блаженными (умиротворенными), и этой молитвой он победил армии демонов, которые вошли в его окружение. Князь демонов в расстройстве и одиночестве бежал в свою страну. "Закатилось учение демона, а учение Шенраба распространяется".

Глава одиннадцатая - "О том, как демон искушал окружение Шенраба". Демон "Длинные руки" сидит в темном доме и переживает. К нему приходят демоны "мамо" и демоны "масин" ("ма мо", "ма срин"). Они предлагают ему следующее: раз он не может победить учителя Шенраба, то стоит взяться за его учеников. Если окружение учителя будет побеждено, то наступит конец и бонскому учению.

Армия демонов отправляется в поход на страну Олмо. Но благословением чудесным милосердия учителя Шенраба между деревьями садов заполыхало пламя, и языками красного пламени была побеждена и отвращена эта армия. Демоны вторично собираются в поход, намереваясь разрушить город, в котором живет учитель. Но из города хлынул поток воды, и демоны были побеждены и отвращены. Снова демоны идут в поход, решив прикончить на этот раз его детей, жену, женщин, скот, учеников.

Учитель как раз в это время подвизался в раю. Его сын в этот самый момент в стране Олмо у подножия горы проповедовал верующим ученикам учение юндун-бон (свастика-бон) о непрерывности бытия ("срид ргйуд", бытие-цепь). Сто мальчиков совершенных появилось, которые совершили вокруг него круг почета и воздали почести. Они сказали: "Мы уверовали в бон и пришли к тебе. Просим растолковать истинное бон - причины и результаты". О себе они сказали, что они дети драконов и деви. Он им ответил, что надо внимательно слушать: "Короткое тело, прижатые руки, встав на колени, сложить ладони, затаив дыхание и оцепенев - слушать!" Эти слуги демона ему говорят, что любовью не просветить живые существа, и просят рассказать про бон, которое полыхает, словно огонь гнева.

Сын Шенраба им говорит, что обладающие гневом рождаются в аду. Слуги демона просят рассказать про учение бон, которое кипит, словно поток страстей. Он им отвечает, что обладающие страстью люди рождаются в месте, где связаны души (сердца), а если они рождаются людьми, то бедняками, а по смерти попадают в то самое место. Слуги демона говорят: "Умных-то ведь немного, расскажи-ка про бон, что упорядочивает невежество". Он им отвечает, что невежды-кретины ("гти-муг") рождаются в стране скотов. Если же рождаются людьми, то становятся идиотами-заиками, а потом рождаются в стране скотов. Демоны ему указывают на то, что много завистливых, рождающихся повсеместно, и просят рассказать про бон, которое появилось, как зависть. Возражая им, он говорит, что завистливые рождаются людьми в далеких (варварских) странах. А если в центре, то военачальниками армии, держащими шелковое знамя, а потом рождаются в диких странах. Демоны выдвигают новый довод: если мирно обращать живые существа, то таких будет немного, и просят рассказать про бон, которое бушует, словно ветер гордыни.

Сын Шенраба опровергает это следующим образом: обладающие гордыней, по его мнению, рождаются в странах асуров. Если они рождаются людьми, то они солдаты, держащие оружие. Демоны ему говорят, что немногие придерживаются правильных поучений, а держащихся еретических - много. Он им отвечает, что держащиеся еретических поучений рождаются долгоживущими дэвами. А если рождаются людьми, то бывают недобродетельными нищими. А потом, накопив причины кармы, рождаются долгоживущими дэвами. Демоны ему сказали: "Все-то ты врешь!" - и исчезли в небе.

Тогда демоны решили взяться за женщин и одержать победу на этом поприще. Они явились к женам и дочерям учителя и стали их искушать, говоря о сладости сексуальных отношений и порицая учителя Шенраба, который осуждал сластолюбие. Одна из дочерей Шенраба не устояла от искушения и отдалась демону "Длинные руки". У нее со временем родилось два демоненка, а она сама превратилась в ведьму и оказалась в стране демонов. Ее детишки-демонята однажды так искусали свою маму, откусив ей груди, что она была близка к смерти. Учитель, будучи милосердным, сказал, что ее можно спасти, если она вернется и совершит омовение в озере. Ее убедили вернуться, и она отправилась к себе домой, приняв прежний облик красивой женщины. Демонята тоже были спасены и стали людьми. Посрамленные демоны становятся восторженными адорантами учителя Шенраба.

В заключительных главах излагается, как демон изводил животных (лошадей) учителя и опустошал его земли, а также говорится о решении учителя выйти из мира страданий. Он решил уйти, так как выполнил свою миссию на земле. Когда он умирает, то тело его сжигают: "Тело умершего Шенраба распалось, и благодаря тому, что душа очистилась сожжением, юндун-бон (свастика-бон) заставляет учение полыхать и сиять, как огонь". "Появляющееся сжигается огнем... муки духовные, собранные в сердце, сжигаются огнем мудрости".

 

Другие имеющиеся в нашем распоряжении бонские священные книги мало что прибавляют к изложенному выше, поэтому на них мы здесь останавливаться не будем. В дополнение приведем оп