Роль глоссаторов получила у разных авторов оценки, существенно отличающиеся по содержанию

1. Одни исследователи считают, что заслуги глоссаторов не стоит переоценивать, поскольку они только переписали и поверхностно истолковали (глоссировали) текст Юстинианова Уложения. Весьма резок здесь Ф.В. Тарановский: «Рабской приверженностью к букве римского права одержимы были и глоссаторы и комментаторы. Кропотливое толкование слов и фрагментов (отрывков) поглощало всю их деятельность. За подробностями и частностями они не видели общей системы права, не находили руководящих ее принципов. Им и в голову не приходило ставить вопрос о том, как сложились и выработались те стройные и законченные правила, которые были извлечены римскими юристами из бытового материала юридических отношений. Конечно, для первоначального усвоения римского права было необходимо и в течение известного довольно продолжительного времени достаточно то фрагментарное толкование, которым занимались глоссаторы и комментаторы. Должен был, однако, наступить момент, когда подобная разработка оказалась недостаточной. Пережевывание глосс завело юриспруденцию в тупик». Оценка жесткая и вряд ли справедливая хотя бы потому, что автор, по сути, обвиняет глоссаторов, что они не отнеслись к праву с позиций и методом науки XIX-XX веков. Такая возможность у европейских юристов появится не ранее XVII века. Однако они не будут спешить воспользоваться ею.

Другие считают, что глоссаторы не только толковали, устраняли пробелы и противоречия в тексте Кодекса, но и приспосабливали «Юстинианово право к современной им жизни».

3. Третьи склонны полагать, что именно глоссаторы заложили основы европейской правовой традиции и юридической науки. «Хотя глоссаторы занялись только обработкой римского права, найденного ими действующим, т.е. изъяснили и систематизировали прежде существовавшее право, не создавая ничего нового, однако они своей обработкой настолько существенно изменили его, что отличие их эпохи от предшествующей не могло быть больше, если б они даже нашли римское право не действующим, забытым и ввели бы его вновь в действие»¹⁴. Роль глоссаторов, таким образом, усматривается в том, что они, очистив от случайностей и наслоений, устранив пробелы, противоречия и «темные места», сделали предельно отчетливыми те качества римского права, которые и позволили смотреть на него как на «писаный разум».

Вряд ли истина на стороне одной из позиций, тем более что авторы дают свои оценки не совсем в одних рамках. Однако как бы ни относились исследователи к роли глоссаторов и постглоссаторов и историческим последствиям их деятельности, очевидно, что это было, говоря современным языком, не только первое исследовательское отношение к римскому праву в европейской юридической традиции, но и первый серьезный опыт европейских юристов в науке права. Во всяком случае, представлениям о праве как единой системе, системному отношению к праву в континентальной Европе мы обязаны именно этой эпохе. В этом смысле допустимо считать, что именно глоссаторы заложили те особенности европейского, по крайней мере, континентального юридического мышления, которые и будут определять его своеобразие в дальнейшем. Обычно это своеобразие отождествляют со схоластикой, а весь период глоссаторов и постглоссаторов именуют схоластической юриспруденцией.

В качестве системы мышления и способа познания глоссаторы могут пользоваться исключительно аристотелевской диалектикой, поскольку ничего другого в этой области просто еще нет, правда, это уже не та диалектика, которая господствует в эпоху античных философов.

59. Практические смыслы юридической догмы и культурное значение догматической юриспруденции.

Догматизм — форма метафизического мышления, ха­рактеризующаяся застылостью, косностью, окостенело­стью, «мертвостью» и неподвижностью, стремлением к авторитарности. Догматизм игнорирует реальные изме­нения, не учитывает конкретных условий места и време­ни. Его мышление схематично, статично, преувеличи­вает значение абсолютного момента в истине, выдает этот момент за всю истину в целом, монополизируя ее. Дог­матизм представляет собой специфическое отношение субъекта к некоторому содержанию познания, в котором данное содержание конституируется в качестве абсолют­но абсолютного. Фактическое «замещение» действитель­ности абсолютным конструктом неизбежно приводит к заблуждениям в познании.