Образование Букеевского ханства

Причины образования ханства. В конце XVIII - начале XIX вв. значи­тельные группы казахского населения Младшего жуза перешли в низовья междуречья Урала и Волги и в 1801 г. образовали Внутреннее, или Букеевское (по имени первого хана Букея), ханство. Вначале на правобережье Ура­ла перешло около пяти тысяч семейств. В последующие годы население хан­ства возрастало за счет миграционного притока из-за Урала. По подсчету Оренбургской пограничной комиссии, в 1828 г. население Букеевского хан­ства насчитывало 10 235 кибиток.⁷³ По источникам, в 1845 г. здесь было бо­лее 30 тыс. кибиток, в I860 г. его население состояло из 26 209 кибиток.⁷⁴

Большинство дореволюционных историков, описывавших отдельные стороны жизни казахов Внутренней Орды, связывало ее возникновение с личностью хана Букея, с междоусобицами и «смутами», происходившими в Младшем жузе.⁷⁵

В объяснении причин образования Внутренней Орды (Букеевского хан­ства) нет единодушия и среди современных исследователей.

Перешедшие на правый берег Урала казахи в равной мере состояли из лиц, принадлежащих как к байулы, так и к жетыру, хотя на начальном эта­пе преобладали первые.⁷⁶ Исследователь истории Казахстана М. П. Вяткин полагал, что к образованию Внутренней Орды привели хозяйственный упа­док, земельная теснота, жестокий хозяйственный кризис и углубление про­цесса феодализации.⁷⁷ По его мнению, переход казахов на правобережье Урала, «в вечное подданство» был логическим итогом того процесса, кото­рый берет свое начало в 50-х годах XVIII века, т.е. он связан с борьбой за освоение новых кочевий, длившейся почти половину столетия.

Несколько иную точку зрения развивал В. Ф. Шахматов: образование ханства между Волгой и Уралом он рассматривал, в первую очередь, как продукт колониальной политики царизма.⁷⁸

Разумеется, колониальная политика царского правительства играла зна­чительную роль в общественной и политической жизни казахскою народа. Переселение казахов на правый берег Урала не противоречило направле­нию политики царизма и поэтому получило известную поддержку со сто­роны пограничных властей. Однако не она была решающим фактором об­разования новой казахской орды.

С переходом казахов в междуречье Волги и Урала не был разрешен и пастбищный вопрос, земельные отношения здесь оставались не менее слож­ными, чем в Младшем жузе. По почвенно-климатическим и иным естествен­но-географическим условиям территория Букеевского ханства была не луч­ше, если не хуже, чем территория, откуда пришли переселенцы. При всем своем определяющем значении в жизненном цикле скотовода, вопрос о пастбищах в тех конкретных условиях переселения не выдвигался на самый первый план.

Основной причиной образования ханства следует считать невозможность оставаться многим кочевым общинам в прежних местах кочевий в резуль­тате усиления колониальной политики.

Вооруженное массовое выступление против ханской власти к концу XVIII в. пошло на убыль. Ханы, султаны и их окружение, против которых было направлено острие народного восстания, придя в себя, стали прово­дить акты возмездия. Преследования участников восстания и родовых об­щин, сочувствовавших ему, приняли широкие масштабы. Как всегда в та­ких случаях, родовая верхушка и российская администрация старались стол­кнуть казахские роды между собой, превращая разногласия между ними в очаг раздора и столкновений. Нарушились относительное спокойствие и привычный хозяйственный ритм кочевников. Хозяйственная разруха, стра­дания трудовых масс были столь глубокими, что вопросы «выжить» и «пе­режить» этот трудный период стали для них самыми главными. Граф По­тоцкий писал в 1806 г. министру внутренних дел Кочубею, что бедность казахов Младшего жуза «чрезвычайна, и одно зло здесь рождает другое. Юрты и кибитки, которые должны были бы состоять из хороших и плотных войлоков, покрыты одними лишь шерстяными тряпками, обратившимися в лоскутья. Сами киргизы покрыты лохмотьями».⁷⁹ Крайняя нужда заставля­ла казахов продавать своих детей линейным жителям и хивинским феода­лам. По данным А. Левшина, в 1815 г. близ г. Гурьева в течение только од­ного месяца было продано около ста казахских детей. Причем «за мальчи­ков платили по 4 и по 3, а за девочек по 3 и 2 куля ржаной муки».⁸⁰

В таких условиях подготавливалась массовая перекочевка аулов и уход

их из-под власти правителей в более безопасные районы. Это было жизнен­ной необходимостью.

На юге Младшего жуза находилось Хивинское ханство, проводившее политику насильственного захвата кочевий и ограбления аулов казахов.⁸¹ Вот один из типичных случаев. В начале XIX в. хивинский хан внезапно напал на мирные казахские аулы, кочевавшие по р. Сырдарье. Было убито 350 человек, угнано 1035 девушек и женщин, захвачено 4173 верблюда, 7085 лошадей, 113 820 голов крупного рогатого скота и 45 645 баранов. Кро­ме того, в виде зякета дополнительно было собрано с местного населе­ния 17 573 барана и 2364 верблюда.⁸² Понятно, что для тысяч казахских ко­чевых семей вопрос о переходе на юг не возникал.

Существовал единственный выход - переселение на правобережье Ура­ла - в почти пустующий район песков, куда прежде не раз переходили ка­захские владельцы со скотом, в основном, на зимнее время с согласия по­граничных властей. Но это разрешение распространялось, главным обра­зом, на табуны крупных скотовладельцев. Необходимо заметить, что райо­ны переселения издревле считались местом жительства и перекочевок ка­захов и их предков.

До этого времени не ставился вопрос о переселении казахов на постоян­ное местожительство в междуречье Волги и Урала. Речь шла о временном пастбищном содержании скота феодалов, в особенности, в зимний период. Главным образом, этого домогались хан Нуралы, его родственники и влия­тельные султаны в интересах своих хозяйств. Трудовая часть крестьянства переходила на правобережье Урала постольку, поскольку она обслуживала султанские хозяйства. Перегонялись на зиму, в основном, табуны лошадей, принадлежащие хану и его братьям. Из неоднократных обращений Нуралы к пограничным властям видно, что он преследовал узко личные интересы.

Оренбургская пограничная администрация, непосредственно осуществ­ляя политику царизма в Казахстане, занимала двойственную позицию. С одной стороны, она всецело стояла на стороне хозяйственных интересов жителей военных казачьих поселков, уже возникших во «внутренней сто­роне». С другой стороны, для проведения колонизации ей были нужны ус­луги влиятельной части казахской знати. Только совместные усилия царс­ких властей и казахских старшин могли на деле обеспечить претворение в жизнь политики царизма. В силу этих причин пограничные власти вынуж­дены были порою удовлетворять просьбы казахской знати о пропуске их скота в районы двуречья.

С конца XVIII в. характер, масштаб и мотивы перехода казахов на пра­вый берег Урала, во «внутреннюю сторону», изменились. Процесс перехода стал труднорегулируемым, во многом стихийным и массовым. Часть изнуренного народа, несмотря ни на какие препятствия, приступала к освоению нового района. Если раньше ханы и султаны временно, только на зиму, пе­реправляли свои стада, оставаясь сами на прежних местах, то теперь факти­чески ставился вопрос о постоянном заселении этого района. Такое требо­вание исходило от самих народных масс. Сила движения была столь значи­тельна, что царское правительство не могло уже не считаться с ним, не рис­куя потерять влияние в Казахской степи.

Правительство в новых условиях сочло необходимым пойти «навстречу» стремлениям казахского населения разрешить ему перейти на «внутреннюю сторону». Этим самым оно рассчитывало войти в доверие народа, что было весьма важно для успешного проведения политики царизма. Уступая тер­риторию, правительство намеревалось также в той или иной степени разря­дить напряженность родовой борьбы в Младшем жузе, начинавшей прини­мать уже антиколониальный характер.

Царское правительство своевременно позаботилось о том, чтобы пере­селение совершилось «организованно» во главе с вожаком, который был бы надежным исполнителем воли пограничных властей. Такой личностью оказался султан Букей, председательствовавший в то время на ханском Со­вете. По характеристике начальника Оренбургского края, он был предан «престолу высокомонаршему».⁸³

В свою очередь, султан Букей, стремясь к власти и не рассчитывая полу­чить ее в Младшем жузе, пользуясь решительной поддержкой правитель­ственных органов, склонен был перейти на правый берег Урала и основать там свое ханство. Чтобы стать во главе переселенческого движения, он уме­ло разыграл роль «защитника» народных интересов. Через командира аст­раханского казачьего полка полковника Попова Букей обратился к астра­ханскому губернатору Кноррингу с просьбой, чтобы последний вошел с ходатайством перед императором России о разрешении ему — султану Бу-кею - с его «приверженными» казахами перейти на территорию между Ура­лом и Волгой на «вечное жительство». 11 марта 1801 г. последовал указ Пав­ла I, в котором говорилось следующее: «Председательствующего в ханском совете киргиз-кайсацкой Малой Орды Букея-султана, сына Нуралы-хано-ва, принимаю к себе охотно, позволяю кочевать там, где пожелает, и в знак моего благоволения назначаю ему золотую медаль с моим портретом».⁸⁴

Первые переселенцы в основной массе имели очень мало скота, вместо кибиток - шалашовые лачуги (курке). Это были бедные и беднейшие се­мьи. «В эпоху перехода поколения, составлявшие Внутреннюю Орду, были беднейшими из кайсаков», — писал один из очевидцев.⁸⁵

Откочевщики, в основном, были непосредственными участниками дви­жения Сьфыма Датова. На «внутреннюю сторону» к середине XIX в. из его рода перешло более 15 тыс. человек.⁸⁶ Сам батыр Сырым, завоевавший боль­шое уважение народа и признанный организатор и руководитель борьбы с царской властью, и многие его ближайшие сподвижники были активными агитаторами за переход населения в район междуречья Урала и Волги. Как писали современники, султан Букей в первую очередь заручился поддерж­кой батыра Сырыма Датова и «вместе с ним стал склонять народ к согласию на перекочевку».⁸⁷