Народно-освободительная борьба под предводительством хана Кенесары (1837-1847 ГГ. )

 

Гибель султана Касыма и его сыновей, несмотря на стихийный, неорга­низованный характер предыдущего этапа выступлений, придала новый им­пульс к продолжению антиколониальной борьбы в условиях жесткого вне­дрения в Среднем жузе административно-политических нововведений, при­дав движению более ярко выраженный народно-освободительный харак­тер, отодвинув на второй план узкородовые, клановые интересы потомков объединителя казахских земель хана Абылая. Эту борьбу теперь возглавил один из внуков последнего — султан, затем хан Кенесары Касымов (1802— 1847 гг.).

Кенесары Касымов выступил на историческую арену как продолжатель дела Абылай-хана в условиях, когда вследствие массированных выступле­ний царских войск нависла угроза над независимостью тех районов Казах­стана, которые, несмотря на принятие Уставов о сибирских и оренбургских казахах 1822,1824 гг., продолжали сохранять политическую обособленность. А потому главной целью восставшего султана являлось восстановление це­лостности территориальных пределов Казахстана времен Абылай-хана, уп­разднение «диванов»⁸³ (так в письмах его обозначены округа, учрежденные в Казахстане в 20-30-х гг. XIX в.), сохранение полной самостоятельности еще не вошедших в состав России земель.

Основные требования борьбы «мятежного султана» четко определены в его многочисленных письмах, адресованных императору Николаю I, орен­бургским губернаторам В. А. Перовскому, В. А. Обручеву, сибирскому гу­бернатору, князю В. Д. Горчакову, председателю Оренбургской погранич­ной комиссии А. Ф. Генсу и др. Ни Габайдулла-султан, ни его знаменитый брат Саржан не могут встать в один ряд с Кенесары Касымовым, который, по мнению М. Красовского, «уступая своему деду (Абылаю. - Ред.) в уме, но превосходя и его и своего отца (Касым-торе. —Ред.) энергией характера, стал известен во всей степи»⁸⁴.

Как «ловкий, своеобразный политик» султан Кенесары Касымов отдавал себе от­чет в том, что борьба с могущественной Российской державой требует объединения сил трех казахских жузов, значительных жертв, использования не только военных, но и дипломатических усилий. Хотя он жестко подавлял своеволие отдельных сул­танов, старшин, биев, отколовшихся от на­родного движения, строго расправлялся с теми, кто поддерживал политику России, он все же оставался, в основном, сторонником мирного решения недоразумений с царским правительством. Терпимо относился к военнопленным, в т.ч. русским, некоторые из которых служили у него, деликатно при­нимал российских посланцев, да и в своих действиях не часто проявлял жестокость, разве что проявленную им в период проти­воборства с кыргызами. Хотя вспышки гнева в отношении тех, кто пре­давал интересы восстания, нарушал воинскую дисциплину, были неред­ки. Об этом, в частности, свидетельствует поэма «Кенесары - Hay-рызбай», автор которой поэт и воин Нысанбай активно участвовал во всех деяниях знаменитого «киргизского Шамиля»⁸⁵. Впрочем, нелишне привести словесный портрет хана, описанный бароном У-р (Услар), оказавшимся невольным пленником Кенесары: «Кене­сары невысокого роста и худощав, черты лица его запечатлены кал­мыцким характером и напоминают о его происхождении. Впрочем, узковатые глаза его сверкают умом с примесью лукавства, а его фи­зиономия вовсе не обличает жестокости, которую он, однако, обна­ружил во многих случаях»⁸⁶.

Султан Кенесары, умный политик, проявил выдающиеся дипломатичес­кие качества, вступив в переговоры с Сибирской и Оренбургской админис­трациями, осознавая всю сложность длительной, изнурительной вооружен­ной борьбы против России.

В первом же письме на имя оренбургского генерал-губернатора В. А. Перовского он предлагал на 35 лет приостановить возведение кре­постей на территории Казахстана, захват казахских земель⁸⁷.

В Центральном госархиве Республики Казахстан сохранились инте­ресные документы, свидетельствующие о стремлениях казахского хана мирным путем уладить разногласия с царским правительством, расши­рявшим захват казахских земель и создававшим новые округа в райо­нах, остававшихся вне пределов российского влияния. В донесении Уч-Булакского окружного приказа от 26 декабря 1838 г. омскому городни­чему сообщалось о задержании пяти казахов Кокчетавского, Акмолин­ского и Баян-Аульского округов — личных представителей хана (То-былды Тохтина, Юсупа Жанкучукова, Мамберды Конысбаева, Тайтока Доненова и Косумбая Казангапова), которым последний поручил дос­тавить два письма, адресованные российскому императору и западно-

сибирскому генерал-губернатору. В книге Е. Бекмаханова упоминают­ся двое из пятерых доверенных лиц Кенесары.⁸⁸

Кенесары всеми средствами добивался объединения традиционных групп, родовых подразделений трех жузов, хотя эта цель не была дос­тигнута даже в период самого пика подъема освободительной борьбы в 1844-1845 гг.

С самого начала восстания казахская знать разделилась на два противо­борствующих лагеря: часть их, обласканная правительством, опираясь на поддержку колониальной администрации, добивалась сокрушения своих политических противников, добиваясь различных привилегий от омской и оренбургской администраций. Непримиримым противником Кенесары яв­лялся старший султан Акмолинского округа Коныркулжа Кудаймендин, яростную борьбу против восставших вели султаны-правители Младшего жуза Ахмед и Мухаммед Жантюрины, султаны Айшуаковы. После перехо­да Кенесары в Жетысу непримиримой позиции в отношении восставших придерживались сыновья Абылай-хана Али, Суюк, Адил, родственники са­мого предводителя освободительной борьбы. Большую часть из 27 биев, султанов, позднее поддулами орудий подписавших обязательства «извещать» российское правительство о появлении повстанцев, составляли потомки Абылая, управлявшие в этот период многочисленными родоподразделени-ями Жетысу. Несмотря на противодействие части старшин, биев, султанов, в т.ч. Среднего жуза, Кенесары Касымову удалось объединить под свои зна­мена значительную часть казахских родов трех жузов. Порой численность войск Кенесары доходила до 20 000 человек. Ядро восставших составляли рядовые кочевники Среднего жуза. По данным, собранным судебно-кара-тельньши учреждениями Омского областного правления, только в Кушму-рунском, Кокчетавском, Акмолинском, Каркаралинском и Баян-Аульском округах восставших поддерживали свыше 80 султанов, биев, старшин.⁸⁹ С 23-летнего возраста, активно участвуя в освободительном движении под предводительством Саржана, убедившись в двойственной позиции коканд-цев, приведшей к гибели братьев и отца, Кенесары отказался от перегово­ров с кокандским кушбеги, притеснявшим казахов низовья Сырдарьи, хотя поддерживал дружественные отношения с бухарским эмиром, порой снаб­жавшим его порохом, оружием.

Восстание казахов с самого начала приобрело массовый характер. По­жалуй, это единственное восстание в истории освободительных движений конца XVIII и в XIX в., которое охватило основные районы расселения ка­захских родов: кроме родовых объединений Среднего жуза, в нем приняли участие роды Младшего жуза шекты, жагалбайлы, табын, алшын, шумекей, жаппас и др., Старшего жуза - уйсун, дулат и др. Факт признания Кенеса­ры ханом трех жузов, подтверждаемый архивными данными, свидетельствует о легитимности его полномочий как всенародно избранного правителя, един­ственного, высшего выразителя интересов нации.⁹⁰

Движущей силой восстания были казахские шаруа. В борьбу за восста­новление государственности были вовлечены и рядовые егинши, и старши­ны, и султаны. Всеобщая борьба против военной колонизации казахских земель, засилья кокандских беков придала восстанию освободительный ха­рактер. Увы, не все бии, старшины, султаны оказались последовательными в поддержке Кенесары: по мере передислокации и перехода основных сил в

другие районы, отдельные отряды, комплектовавшиеся по родовым при­знакам, отпочковывались от основного ядра.

В числе предводителей отрядов были знаменитые народные батыры: Агы-бай, Иман (дед Амангельды Иманова), Басыгара, Ангал, Жанайдар, Жауке, Сураншы, Байсеит, Жоламан Тленшиев, Бухарбай и др.⁹¹

Состав участников был интернациональным: казахи, русские, узбеки, кыргызы, поляки и др.

Военные действия Кенесары начались весной 1838 г. с осады и сожже­ния Акмолинского приказа. Коменданту крепости войсковому старшине Карбышеву и старшему султану Акмолинского округа полковнику Коныр-кулже Кудаймендину с трудом удалось выбраться из сожженной крепости. Вскоре восставшие переместились в район Тургайских степей. В письмах к оренбургским чиновникам Кенесары объясняет этот шаг своим желанием, перекочевав ближе к Оренбургу, облегчить ведение переговоров. Факти­чески же энергичный султан задался целью: распространить восстание на просторы Младшего жуза, непосредственно примыкавшие к России, где в 1836-1838 гг. произошло восстание под руководством Исатая Тайманова. Торткары, шумекей, табыны и другие роды, предводительствуемые баты­ром Жоламаном Тленшиевым, присоединились к восставшим. Движение охватило и Младший жуз. Переговоры, как и следовало ожидать, результа­тов не дали.

В сентябре 1841 г. влиятельные бии, султаны трех казахских жузов избрали Кенесары Касымова ханом казахской земли. Казахская госу­дарственность была восстановлена. Осенью 1841 г. восставшие осадили крепости Сузак, Жанакорган, Ак-Мечеть, Жулек, где были дислоциро­ваны значительные силы кокандцев. Взятие нескольких кокандских укреплений вдохновило борцов за свободу. Даже роды торткары и чик-ли {шекты), кочевавшие вдали от главных очагов движения, известили о признании его всеказахским ханом.

Говоря об активном участии родов торткары и чикли (шекты) на сторо­не Кенесары Касымова, следует детализировать побудительные факторы, активизировавшие их действия в конце 30-х — начале 40-х годов XIX в. Име­ется в виду стремление регионов номадов не только примкнуть к общему делу возрождения обособленности казахских земель от надвигающейся уг­розы колониальных захватов Российской империи, но и желанием населе­ния Присырдарьи некого региона избавиться от насильственной власти ко­кандских беков. Обострение взаимоотношений Кенесары с кокандским беком было вызвано и личными мотивами казахского султана.

Вероломное убийство в 1836 г. кокандскими правителями его брата Сар­жана, одного из предводителей восстания казахов в предыдущий период, предательская казнь в 1840 г. отца, Касыма-торе, а также своих братьев сул­танов Есенгельды, Алжана и других потомков Абылая, также ожесточили антикокандскую позицию предводителя движения. Об этом, в частности, Кенесары писал в одном из своих писем оренбургскому губернатору. С са­мого начала освободительной борьбы до своей гибели хан Кенесары при­держивался в отношении Кокандского ханства четкой линии - освобожде­ния казахов от гнета кокандских правителей. Несколько отличалась поли­тика казахского хана в плане взаимоотношений его с хивинским ханом, с которым Кенесары поддерживал вполне доверительные отношения. Вдобавок к этому, хивинский правитель порою снабжал казахские отряды хле­бом, пушками, порохом. По мнению же военного историка В. Потто, Хи­винское ханство, как и Бухарский эмират, готовы были заключить с Кене-сары взаимоприемлемый «союз».⁹²

Все эти обстоятельства в известной степени предопределяли характер. Сущность политики Кенесары в отношении узбекских ханств, оказывали влияние на структуру административного управления его ханства.

Государство, созданное ханом Кенесары, было традиционным, распрос­транявшим свою власть на всю территорию Казахстана, исключая районы вдоль линии Иртыша, Ишима, Урала, где довольно прочно утвердилась ко­лониальная власть империи.

Был упорядочен сбор налогов: зякет для скотоводов, ушур для хлебо­пашцев. Продолжение кровавых столкновений с царскими отрядами тре­бовало материальных и иных средств, что, естественно, привело к увеличе­нию налогового бремени.

Государство Кенесары поощряло переход казахов к земледелию. По­мимо других обстоятельств, это было продиктовано необходимостью обеспечения восставших аулов хлебом в условиях ужесточения контро­ля со стороны царской администрации над торговыми маршрутами. Караваны, доставлявшие хлеб в районы восстания в случае их обнару­жения, конфисковывались, а купцы, торговцы привлекались к суровой ответственности, что вынуждало хана даже в условиях постоянной под­вижности кочевого населения поощрять земледелие. Несмотря на стро­гие меры правительства, караваны, нагруженные хлебом, шли отовсю­ду, даже из далекого Младшего жуза. Земледелие он рассматривал, как единственное и «достаточное средство к пропитанию». Осенью 1846 г. в районе урочища Каракамау, вблизи правого берега р.Или «...он нашел игинчей (пахарей. —Ред.) жалаирского рода. Видя преимущества земле­делия, хан предложил своим приверженцам также заняться хлебопаше­ством».⁹³

Торговая политика Кенесары претерпела значительные изменения. Видя, что пошлины от купеческих караванов приносят значительные доходы, хан прекратил их разграбление, лично принимал порой караванбаши, облагая дополнительными налогами тех, кто уклонялся от уплаты пошлины за про­воз товаров. О гостеприимстве и покровительстве купцам, задерживавшим­ся в аулах Кенесары, документов более чем достаточно, хотя покидая пре­делы его ханства, нередко приказчики говорили о нем не иначе, как о «раз­бойнике», стараясь угодить командирам казачьих отрядов, которые также их задерживали «для расспроса».⁹⁴

Прежнее государственное устройство было значительно реорганизова­но. Ханский совет, как высший совещательный орган, состоял из предан­ных интересам народа батыров, биев, султанов, родственников. Но решаю­щий голос оставался за самим Кенесары. В ханский совет вошли, в основ­ном, люди, верные интересам освободительной борьбы, проявившие лич­ную отвагу, дипломатические способности, еще в то время заслужив народ­ное признание как умные и тонкие политики.

Специальная служба управления следила за распространением, разъяс­нением и выполнением в аулах решений, обращений ханского совета. На­ходясь во главе государства, Кенесары поощрял привлечение к управле-

нию лиц, проявивших незаурядные личные качества, невзирая на их проис­хождение.

Хан постоянно обращался с письмами к должностным лицам России, Средней Азии. Организации дипломатической службы он придавал исклю­чительно важное значение. Его письма, обращения отличаются ясным кон­кретным содержанием, аргументированностью требований. При приеме русских дипломатов Герна, Долгова, барона Услара, известных купцов, хан держал себя с дипломатическим тактом.

Один из случаев приема ханом послов «славного хивинского государ­ства славным батыром» для заключения «союза против неверных гяуров» описан Я. Панферовым.⁹⁵

Кенесары сумел организовать боеспособное ополчение, отдельными от­рядами которого руководили члены военного совета, знаменитые батыры. Разделенные на сотни и тысячи, войска Кенесары были приспособлены к условиям затяжной степной войны. Строгая дисциплина, за которой лично следил Кенесары, позволяла ему за сравнительно короткий срок обеспе­чить полный сбор воинов. Кенесары ввел в своих войсках знаки отличия. Многочисленные источники подтверждают, что сам предводитель восста­ния иногда носил позолоченные офицерские эполеты русской армии: «...в зрительную трубу можно было бы видеть даже самого предводителя (Кене­сары. - Ред.), сидевшего верхом на белом коне, в полукафтане, обложен­ном золотым галуном и в русских полковничьих эполетах. На голове у него была форменная офицерская фуражка, а через плечо перекинут серебря­ный шарф», - так описан Кенесары во время осады Екатерининской стани­цы в августе 1844 г.⁹⁶

Кенесары умело пользовался услугами своих лазутчиков, доставлявших ему нужные сведения. Благодаря такой информации, хан заблаговременно знал планы военных передвижений карательных сил, что давало ему воз­можность избегать людских потерь. Тактика ведения военных действий Кенесары подробно описана в рапортах, отчетах, донесениях полковника Дуниковского, войскового старшины Лебедева, в трудах историков прошло­го века Н. Середы, В. Потто, Л. Мейера и др.

Кенесары отличался личным мужеством, решительным характером, «все­гда щегольски одетый в бархатный бешмет, гарцевал» впереди своей много­численной свиты, в своих действиях он «был подобен всесокрушающему урагану».

Став во главе ханства, Кенесары более решительнее, чем прежде, про­должил борьбу за освобождение казахских земель. Взятием кокандской крепости Сузак Кенесары намеревался не только расширить район воен­ных действий, но и отомстить за гибель своих близких.

До 1843 г. правительство воздерживалось от использования против вос­ставших крупных контингентов регулярной армии, предпочитая погасить основные очаги антиколониального движения казачьими частями. К тому же до 40-х годов XIX в. высокопоставленные военно-административные чины не теряли надежды подавить общенародное движение «нравственны­ми убеждениями и не прибегая к оружию, что соответствовало бы милосер­дным чувствам Его величества».⁹⁷ В частности, сторонником такой позиции являлся генерал-майор Жемчужников, убеждавший военного министра Чернышева принять его план. При этом, конечно, было бы ошибкой отнести Жемчужникова к числу отдельных царских военных деятелей Сибирс­кого и, особенно. Оренбургского генерал-губернаторств, стоявших на по­зиции мирного решения проблемы. Жемчужников пришел к такому выво­ду ввиду неоднократных неудач, выпавших на долю командиров казачьих соединений, действовавших разрозненными отрядами на протяжении 4-5 лет со времени начала широкомасштабной борьбы.

Однако дальнейший охват восстанием глубинных районов и регионов, давно находившихся в подданстве империи, сильно встревожил царизм. Активная фаза освободительной борьбы совпала с подъемом движения гор­цев Северного Кавказа, на подавление которого Петербургский двор вы­нужден был выделить значительные военные силы. Перспектива распрост­ранения влияния этих наиболее мощных антиколониальных движений, меж­ду которыми было много общего и в то же время и специфического, на со­седние регионы, побудили царизм начать против хана Кенесары настоящую войну с применением наличных в Зауральской окраине регулярных воинс­ких сил.

Подписывая резолюцию о том, что в «одном государстве не может быть другого государства», Николай I 27 июня 1843 г. санкционировал крупномасштабный военный поход против Кенесары. Отряд войсково­го старшины Лебедева в числе 300 человек должен был стать передовой ударной силой, позднее численность его отряда достигла 1900 человек; в августе 1843 г. была снаряжена вторая группа во главе с султанами

A. Жанториным и Б. Айшуаковым. Сражение противоборствующих сто­рон 7 августа 1843 г. не дало правительству желаемых результатов. Воо­руженная группа во главе с полковником Бизановым, не встретив ос­новных сил восставших, возвратилось в Орскую крепость. Кенесары, хорошо знавший край, перешел в наступление и в ночь с 20 на 21 июля 1844 г. наголову разбил отряд султана Жанторина.⁹⁸

Войсковой старшина Лебедев за медлительность и неоказание немедлен­ной помощи был отстранен от командования военным отрядом. Вдохнов­ленные победой, основные силы Кенесары 14 августа 1844 г. атаковали ста­ницу Екатерининскую, сожгли предместье, форштадт, 40 человек взяли в плен.⁹⁹

Для подавления восстания со стороны Оренбурга выдвинулся отряд пол­ковника Дуниковского, а сибирскую группу войск возглавил генерал Жем­чужников. Кенесары удалось уйти от преследования царских отрядов. Пра­вительственные круги охватила растерянность. К тому же продолжитель­ная война с Шамилем продолжала отвлекать силы и средства правитель­ства. Война с Кенесары также не обещала быстрой победы. Вдобавок к этому между оренбургским губернатором В. А. Перовским и сибирским —

B. Д. Горчаковым возникли прения относительно путей борьбы с Кенеса­ры. По-прежнему Перовский стоял за решение конфликта мирным путем переговоров, а Горчаков - за военный вариант подавления восстания.

Оренбургское начальство сочло необходимым направить посольство Долгова и Герна, которое в соответствии с полученными инструкциями по­ставило перед Кенесары неприемлемое условие: восставшим разрешалось кочевать в пределах ограниченного региона, определенного правительством. Царские посланники, не добившись поставленной цели, вынуждены были возвратиться обратно. При этом Долгов довел до сведения оренбургской администрации ответ Кенесары о том, что он согласится принять протекто­рат России лишь в том случае, если будут уничтожены все русские укреп­ления, захваченные земли будут возвращены казахам, прекратятся грабежи и насилия в степи.

Правительство стремилось теперь вытеснить хана Кенесары из Оренбург­ского края, построив несколько укреплений в районе Аральско-Сырдарь-инского бассейна. Зажатый с двух сторон, Кенесары был вынужден оста­вить Сарыарку и перенести центр восстания в Старший жуз.

Сибирские же власти с целью упредить прибытие отрядов Кенесары в регион под видом проведения переписи населения и скота направили в Жетысу значительные военные силы с артиллерией под командой предсе­дателя Сибирского Пограничного управления генерала Вишневского.

Приход хана Кенесары в Жетысу вызвал глубокий раскол среди населе­ния. Пожалуй, не было ни одного крупного родоподразделения, не испы­тывавшего влияния общенародного движения. Это и побудило генерал-гу­бернатора В. Д. Горчакова распорядиться созвать летом 1846 г. в Лепсы-Каратальском районе съезд старшин, султанов, знатных биев, влиятельных волостных управителей с целью под гром орудийных залпов продиктовать им выгодное для правительства соглашение, которое осудило бы антиколо­ниальное движение и под угрозой привлечения к суровой ответственности побудить казахскую аристократию выразить солидарность с позицией офи­циальных властей, направленной на политическую изоляцию хана и вытес­нение его повстанцев из пределов Старшего жуза.

Оригинал документа детально раскрывает суть основных обязательств, возложенных на 17 султанов, 27 биев, ряд волостных старшин «по искоре­нению злодеев» и в случае их обнаружения, «доводя тотчас же» до сведения российского правительства через ближайший приказ.¹⁰⁰ Самыми близкими к району кочевки «мятежных аулов» оказались Аягузский и Алатауский округа; со стороны первого в район, охваченный восстанием, был выдвинут отряд есаула Нюхалова; с юга - казачья команда сотника Абакумова.¹⁰¹ В числе ярых сторонников правительства находился в то время волостной управитель, умом и красноречием завоевавший себе популярность, отец Абая - Кунанбай Оскенбаев.¹⁰²

Летом 1846 г. Кенесары занял полуостров Камал на побережье оз.Бал­хаш, откуда он намеревался расширить свою базу за счет привлечения но­вых аулов с целью оказать карательным отрядам отчаянное сопротивление. Десятитысячный отряд хана с несколькими орудиями представлял собою внушительную силу. Имевшие боевой опыт по предыдущим стычкам с ка­рательными соединениями, восставшие были неплохо вооружены.

Огнестрельные орудия для них изготовляли семь хивинских мастеров, примкнувших к ним в период активной борьбы с Кокандским ханством.

Находясь в Жетысу и оторванный от районов продовольственного обес­печения, хан по-своему решил проблему снабжения своих аулов хлебом: как доносил тот же Нюхалов, Кенесары держал в плену «500 кибиток усу-новцев», отказавшихся повиноваться ему, которые «должны были сеять и убирать для них хлеб».¹⁰³

Кенесары, как талантливый полководец, ясно представлял ту опасность, грозившую его отряду, да и всему восстанию, ту неудачную позицию, кото­рую он занимал в районе Балхаша, которая могла быть внезапно окружена регулярными частями. В то же время его отряд был оторван от других раз­розненных отрядов, продолжавших действовать на стыке Среднего жуза и Жетысу. Кенесары, правильно оценив ситуацию и негодность позиции для продолжения борьбы, перешел со своими аулами на правый берег р.Или и соединился с отрядами султана Рустема Абулфеисова,¹⁰⁴ что явилось серьез­ным просчетом. Дальнейшие события покажут непоследовательность султа­на Рустема, что ускорило поражение восстания. Находясь в Жетысу, Кенеса­ры отправил к кыргызским манапам двухтысячный отряд для сбора зякета с местного населения. Первые же стычки показали решимость кыргызских родов не подчиняться диктату казахского хана. К тому же главные кыргыз­ские манапы, предупрежденные о появлении в регионе крупных вооружен­ных сил с неясными намерениями, успели сколотить отряды для противодейст­вия. Из двухтысячного отряда «возвратились человек до тысячи нагие и пе­шие, и объявили о совершенном поражении, и они спаслись бегством».¹⁰⁵

Кенесары понимал сложность своего положения, усугублявшегося раз­ногласиями среди потомков Абылая, которыми так ловко и своевременно пользовались командиры казачьих отрядов, находившиеся в тайных кон­тактах с влиятельными манапами. Более того, один из влиятельных казахс­ких батыров Сыпатай, которого Кенесары насильно принуждал принимать участие в своих походах, секретно поддерживал связь с Ормон-ханом и уве­рял казахского предводителя, что за горами очень много кыргызов, и он до сих пор имел дело только с «чебаками, а с сазанами ему придется иметь дело только теперь».¹⁰⁶

Достижение первоначальной цели — подчинение себе тянь-шаньских кыргызов, части Старшего жуза, зимовка на р.Чу, затем летовка на Уч-Ал-маты,¹⁰⁷ — становилось все более маловероятным. Его стремление заручить­ся согласием Пинского Китая на кочевки в его восточных пределах было обусловлено намерением Кенесары избежать кровавых столкновений с кыргызами. Двигаясь вверх по р.Или, он направился с многочисленными аулами в глубь китайской территории, остановившись на Уйган-Тасе, отку­да отправил к синьцзянскому правителю посольство в составе султана Ху-дайменды Саржанова, бия Чуктара Бактыбаева и Суйдак-ходжу с просьбою «о дозволении кочевать на его землях», на что последовал отказ. «Он (хан. — Ред.) под покровительство Китая не может быть принят и обратился туда, откуда пришел, и просил бы милости Белого царя, противу которого китай­ские власти ни словом, ни делом виновными быть не хотят...»,¹⁰⁸ — таков был текст ответа, доставленный в аул Кенесары специальным переводчи­ком через месяц после отправки его послов, что и вынудило его «покоче­вать обратно и, находясь на стыке Старшего жуза и Кыргызии, отправил манапам Жантаю, Ормону письмо следующего содержания: «Цель моего прихода сюда не враждовать и проливать кровь, а соединить киргизов и ка­ракиргизов в одно... и, вообще, освободить от притеснений кокандцев...». Однако ему не удалось осуществить свои мирные намерения; к тому же слухи, распространяемые в кыргызских аулах его противниками о якобы его намерениях «уничтожить род каменных киргизов», а также неуважи­тельное отношение к кыргызским посланникам ужесточили противодей­ствие последних. Главные манапы Жантай Карабеков, Ормон Ниязбеков, согласовывая свои действия с есаулом Нюхаловым, «решились действовать отчаянно — погибнуть самим или его уничтожить».¹⁰⁹

Тем временем, отряды Кенесары, ввязываясь в мелкие стычки на чужой земле, не добились коренного перелома. К середине апреля 1747 г. кыргы-зам удалось объединить основные силы, и якобы собрать стотысячное вой­ско, хотя, видимо, эти данные сильно преувеличены. Численное преимуще­ство было явно на стороне противников казахского хана. Решающее сраже­ние произошло между 17 и 25 апреля 1847 г. в глубоком ущелье, недалеко от современного Токмака, где кыргызам удалось заманить казахских сар­базов в ловушку. Гористая местность не позволила хану использовать свое преимущество, трудно было максимально действенно использовать огонь легких пушек, которыми он располагал. Испытанная в многочисленных сражениях конница, удачно действовавшая в степных просторах, также была лишена возможности развернуться. Неравная битва в течение трех суток источила силы казахов; положение усложнилось внезапным от­ступлением и уходом с поля сражения отрядов султана Рустема и бия Сыпатая. Кенесары и более 30 султанов попали в плен, остальные «раз­дробились и разбежались во все стороны». В плен к кыргызам попало более тысячи сарбазов, с неслыханной жестокостью преданных смерти. Так погиб последний казахский хан, «надежда кочевников, задумавших сбросить поганые цепи рабства».¹¹⁰

«За истребление сего мятежника» главные кыргызские манапы Ормон Ниязбеков, Жантай Карабеков, его брат Калыгул Алибеков, султан Рустем Абулфеизов, бий Сыпатай Мурзагельдин были щедро награждены царским правительством.¹¹¹

Через шесть лёт после гибели Кенесары при отборе претендентов на дол­жность старшего султана Старшего жуза кандидатура Рустема Абулфеизо-ва была отвергнута «ввиду прежних его неблагонадежных поступков»,¹¹² т.е. вспомнили о его первоначальных временных контактах с Кенесары Касы-мовым.

Поражение и смерть хана создали благоприятные условия для дальней­шего продвижения русских отрядов в глубь Заилийского края и Северной Кыргызии, облегчив присоединение региона к Российской империи.

В восстании Кенесары Касымова немало противоречий, невыясненных обстоятельств: война с Кокандским ханством (имевшая целью освобожде­ние казахов), с одной стороны, и братоубийственная война с кыргызами, с другой, жестокость в отношении казахских родов, отказавших ему в под­держке.

Традиционная борьба за лучшие кочевья, богатые пастбища и на сей раз помешала казахским родам объединиться ради святой цели — восстановле­ния государственной независимости обширных районов, которые, несмот­ря на административно-колонизационные нововведения, продолжали со­хранять политическую обособленность; перевес узкородовых интересов над судьбоносными стратегическими целями углубил уязвимость традицион­ной аристократии перед лицом военно-политического давления северного соседа в условиях все более открытого столкновения интересов Англии и России на юго-восточных рубежах Центральной Азии.

Говоря об обстоятельствах поражения крупнейшего народного восста­ния в зауральской окраине России, не следует игнорировать своеобразия геополитического расположения Казахстана: и Хива, и Бухарский эмират поддерживали Кенесары лишь в той степени, чтобы оградить себя от будущей угрозы со стороны России, хотя мусульманский фактор также играл заметную роль в их первоначальной солидарности с Кенесары; но лишь только хан обратил острие своего оружия и против Коканда, прежняя под­держка постепенно угасла; борьба и против России, и против Коканда стала непоправимой ошибкой казахского хана.

Крупнейшее народно-освободительное восстание казахского народа в XIX в., имевшее целью восстановление суверенной государственности вре­мен великого Абылая и на этот раз закончилось поражением, оставив неиз­гладимый след в памяти народов Средней Азии и Казахстана. Оно явилось одним из звеньев борьбы народов против Российской империи, прокатив­шейся по Польше, Кавказу, другим регионам. Наряду с восстанием горцев под предводительством Шамиля, борьба казахского народа под руковод­ством выдающегося политика, полководца Кенесары Касымова относится к числу наиболее упорных, изнурительных и длительных восстаний в русле борьбы национальных окраин за освобождение от колонизаторских захва­тов империи.

Личность хана Кенесары, его незаурядные качества политика, полко­водца, дипломата, годами предававшиеся забвению в условиях диктата то­талитарной системы, прочно сохранились в народной памяти. Хан Кенеса­ры Касымов занимает достойное место в когорте великих деятелей своей эпохи. Как великие полководцы Дмитрий Донской, Михаил Кутузов и др., отстаивавшие независимость русского народа от иноземных нашествий, так и хан Кенесары также не щадил своей жизни, проявив незаурядные каче­ства своей личности для сохранения обособленности Казахстана, как само­стоятельного государства.

Отчаянная борьба Кенесары, его беспредельная преданность интересам народа, полководческое искусство, выдающиеся качества тонкого, своеобразного степного политика докапиталистической эпохи еще при жиз­ни снискали ему всенародное признание, его личность породила восхище­ние даже у апологетов царской колониальной империи той эпохи. Образ хана, воспетый степными импровизаторами-жырау, широко разнесся по всей степи. В условиях современного независимого Казахстана, когда вновь ста­ли возможны плюрализм и свобода слова, вернули народу незаслуженно забытые имена, в числе которых последний хан казахских жузов, внук Абы-лай-хана — Кенесары Касымов. Движение хана Кенесары, запечатленное в памяти потомков еще в 30-х годах нашего столетия, как и дела его деда — хана Абылая — свидетельство благодарной памяти народа о его великих свер­шениях, не увенчавшихся успехом в условиях активизации военно-полити­ческих устремлений царизма в регионе.

¹ Материалы по истории и статистике Омска. СПб., 1880, т. 1, с. 58.

² МаргуланА, X. Очерк жизни и деятельности Ч. Ч. Валиханова / Собрание сочине­ний Ч. Валиханова в 5-ти томах, т. 1, А., 1984.

³ ЦГА РК, ф. 374, он. 1,л. 1990, л. 5, 8.

⁴ЦГАРК,ф. 338, оп. 1, л. 336, л. 15-15, об.

⁵ Там лее, л. 15, об.

⁶ Там же.

⁷ЦГАРК, ф. 338, оп. 1,д. 409, л. 317, об.

⁸ Там же.

⁹ Там же, л. 319, об.

¹⁰ Там же, л. 320.

¹¹ Материалы по истории и статистике, с. 59.

¹² Государственный архив Омской области РФ (ГАОмО РФ), ф. 366, оп. I, д. 125, л. 1

¹³ Там же.

¹⁴ Там же, л. 1, об.

¹⁵ Там же.

¹⁶ Материалы по истории и статистике, с. 58.

¹⁷ Там же.

¹⁸ Там же, с. 58.

¹⁹ Си.: Потанин Г. И. Биографические сведения о Чокане Валиханове / Собр. соч. Ч. Вали-хапова, т. 5, с. 346.

²⁰ Лобысевич Ф. И. Поступательное движение в Среднюю Азию в торговом и дипломати­ческом отношениях. СПб., 1860, с. 74.

²¹ ГАОмО РФ, ф. 366, оп. 1, д. 122, л. 2, об.

²² Там же.

²³ Там же.

²⁴ Там же.

²⁵ Там же,

²⁶ Там же, л. 2.

²⁷ Там же.

²⁸ Там же, л. 3, об.

²⁹ Там же.

³⁰ Там же.

³¹ См.: СмирновЕ. Г. Предисловие к книге А. Кенесарина «Кенесары и Садык»/ Хан Кене­сары. Уральск, 1992, с. 3.

³² ГАОмО РФ, ф. 366, оп. 1, д. 126, л. 2.

³³ Там же, п. 2, об.

³⁴ ЦГА РК, ф. 338, оп. 1, д. 409, л. 192.

³⁵ Там же, л. 247.

³⁶ Материалы по истории политического строя Казахстана, т. 1, А., 1960 с 105

³⁷ ЦГА РК, ф. 338, оп. 1, д. 409, л. 192.

³⁸ Там же, л. 82.

³⁹ Там же, я. 217.

⁴⁰ ГАОмО РФ, ф. 3, он. I, д. 757, л. 84.

⁴¹ Там же.

⁴² ЦГА РК, ф. 338, on. I, д. 409, л. 79.

⁴³ Там же, л. 79, об.

⁴⁴ Там же, п. 323,

⁴⁵ Там же, л. 327, об.

⁴⁶ Там же, оп. I, д. 541, л. 23, об.

⁴⁷ Там же, оп. 1, д. 409, л. 6, об.

⁴⁸ Там же.

⁴⁹ Там же, д, 54J, л. 80-81, об.

⁵⁰ Там же, л. 77.

⁵¹ ГАОмО РФ, ф. 366, оп. 1,д. 163, л. 1-2; этот факт подтвердил и Ч. Валиханов (Собр. соч. в пяти томах, т. 3, с. 308).

⁵² ЦГА РК, ф. 338, оп. 1, д. 541, д. 215,

⁵³ Там же, л. 76.

⁵⁴ Там же, л. 52.

⁵⁵ Там же, л. 60, об.;

⁵⁶ Там же, л. 92, об.

⁵⁷ Там же, ф. 374, оп. 1,д. 2545, л. 194.

⁵⁸ Там же, ф. 4, оп. 1, д. 1996, л. 4.

⁵⁹ Там же, ф. 338, оп. 1, д. 541, л. 238, 246.

⁶⁰ Там же, л. 285.

⁶¹ Там же, л. 463.

⁶² Там же, л. 469.

⁶³ Гам же.

⁶⁴ Там же.

⁶⁵ Гаи же, д. 409, л. 346.

⁶⁶ Гам зсе, д. 1996, л. 5.

⁶⁷ Янушкевич А. Дневники и письма из путешествия по казахским степям. Перевод с польско­го Ф. Стекловой. А., 1966, с. 211, 213, 246.

⁶⁸ БекмахановЕ. Б. Казахстан в 20-40-е годы XIX века. А., 1947, с. 203-204.

⁶⁹ Астраханский облгосархив, ф. 2, оп. 2, д. 245, л. 41.

⁷⁰ Исатай Тайманов происходил из рода берш - одного из самых многочисленных родов во Внутренней Орде (более 3500 кибиток). Был назначен ханом старшиной не­большого отделения в 1812 г. и утвержден в этой должности оренбургским губернато­ром в 1814 г. Несколько позже он становится правителем всего рода бсрш. Неоднократ­но арестовывался колониальными властями (в 1817, 1823 и 1824 гг.) по ложным доносам ханских людей.

⁷¹ Рязанов А. Ф. Восстание Исатая Тайманова// Труды Общества изучения Казахста­на, т. 8. Вып. 4. Кзыл-Орда, 1927, с. 18.

⁷² Приводится по кн.: КенжалиевИ. Тайманулы Исатай. А., 1977, 48-6.

⁷³ «Уральские войсковые ведомости». 1876, № 43.

⁷⁴ См.: ЦГА РК, ф. 78, оп. 1,д.93,л. 18,38,106,115.

⁷⁵ «Уральские войсковые ведомости». 1876, № 47.

⁷⁶ Кенжалиев И. Тайманулы Исатай, 61-6.

⁷⁷ «Уральские войсковые ведомости». 1876, № 49.

⁷⁸ Гаи же.

⁷⁹ Народно-освободительное движение казахов в 1836—1838 годах. Документы, материа­лы, статьи. А., 1992, с. 27, 132-137.

⁸⁰ ЦГА РК, ф. 78, оп. 1, д. 93, л. 1-2, 5, д. 150, л. 4.;

⁸¹ Там же, д. 150, л. 7.

⁸² Гам же.

⁸³ Там же, ф. 374, оп. 1, д. 25, л. 14-14 об.

⁸⁴ Красовский М. Область Сибирских киргизов // Материалы для географии и статистики России, ч. 1. СПб., 1868, с. 105.

⁸⁵ Середа И. Бунт киргизского султана Кснесары Касымова (1838—1847) // Вестник Евро­пы. 1870, § 8, с. 631; Барон У-р (Услар). Четыре месяца в киргизской степи //Отечественные записки. 1848, §10, с. 210.

⁸⁶ Середа И. Указ. работа, с. 630.

⁸⁷ Подробности см.: КасымбаевЖ. К Кснесары хан. А., 1993, 12—25-6.

⁸⁸ См.: Бекмаханов Е. Б. Казахстан в 20-40-е гг. XIX в. А., 1947, с. 229.

⁸⁹ Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ),ф. 161, оп. 6, разряд 1-7,1847-1877, д. 2, л. 23-24.

⁹⁰ ЦГА РК, ф. 374, оп. 1,д. 1990, л. 18-21.

⁹¹ См.: Стеблин-Каменская М. И. К истории восстания султана Кенесары Касымова//Ис­торические записки, т. 13, 1942, с. 243.

⁹² Касымбаев Ж. К. Кетершстщ кезден таса беттержен // Хан Кене, 211—234-6.

⁹³ ЦГА РК, ф. 4, оп. 1, д. 1993, л. 4—3. См.: Серебренников А. Т. Сборник материалов для завоеваний Туркестанского края, т. 2. Ташкент, 1912, с 229.

⁹⁴ Потто В. О. О степных походах // Военный сборник. 1873, № 4, с. 258.

⁹³ Стеблин-Каменская М. И. Указ. работа, с. 243; ГАОмО РФ, ф. 366, оп. 1, д. 230, л. 122 об.

⁹⁶ Рукопись инока Порфения, сообщенная Д. О. Косициным // Русский вестник. 1878, №9.

⁹⁷ Стеблин-Каменская М. И. Указ. работа, с. 247.

⁹⁸ ПолферовХ. Я. В горах Ала-Тау. Из истории бунта Кенесары Касымова (1843-1847 гг.) // Исторический вестник. 1904, № 8, с. 488.

⁹⁹ Серебренников А. Т. Сборник материалов, т. 2, с. 132. "» РГВИА, ф. 483, оп. 1, д. 19, л. 66.

¹⁰¹ ЦГА РК, ф. 4, оп. 1, д. 4230, л. 15.

¹⁰² Там же, л. 205.

¹⁰³ АВПРИ, ф. 161, оп. 6, д. 2. Разряд 1-7. 1846-1847, л. 23-24.

¹⁰⁴ ГАОмО РФ, ф. 366, оп. 1, д. 224, л. 21, об. 22; Национально-освободительная борьба казахского народа под предводительством Кенесары Касымова. Сборник документов. А., 1996, с. 470-471.

¹⁰⁵ Касымбаев Ж. К. Старший султан Кунанбай Оскенбаев и его окружение. А., 1995, с. 19.

¹⁰⁶ Коншин Я. Я. Материалы для истории Степного края // Записки Семипалатинского подотдела Западно-Сибирского отдела ИРГО, вып. 1. 1903, с. 71.

¹⁰⁷ ГАОмО РФ, ф. 366, оп. 1, д. 230, л. 119, об.

¹⁰⁸ Там же.

¹⁰⁹ Джамгернинов Б. К. Киргизы в эпоху Ормон-хана // Труды института языка, литерату­ры и истории киргизского филиала АН СССР, вып. 1, 1945, с. 122.

¹¹⁰ КенесаринА. Кенесары и Садык / Хан Кенесары. Уральск, 1992.

¹¹¹ ГАОмО РФ, ф. 366, оп. 1,д. 230, л. 12i, об.

¹¹² Там же.

Г л ава десятая