Деятельность научных учреждений и обществ

 

Социально-экономическое развитие России после реформы 1861 года шло быстрыми темпами и поэтому на повестку дня ставятся вопросы осво­ения богатств колониальных окраин, изучение и исследование их ресурсов. В этом немаловажное значение придавалось Русскому географическому обществу. Уже в 60-е годы встал вопрос об открытии его Оренбургского отдела. Оренбургский генерал-губернатор писал министру внутренних дел в начале 1867 года, имея в виду практическую пользу в открытии отдела: «Неизвестны, например, положительно каменноугольные месторождения, хотя признаки найдены во многих местах, неизвестны условия и возмож­ные размеры земледелия, а следовательно, и оседлости в степи. Между тем возникают вопросы, и весьма существенные, при решении которых недо­статки подробного научного изучения края почти неминуемо отзовутся ошибками».³²

Освоение восточных районов страны, в первую очередь Сибири и Ка­захстана, повлекло за собой открытие Западно-Сибирского отдела. Проше­ние об открытии отдела в Омске под названием Западно-Сибирского напи­сал в центральное общество генерал-губернатор Степного края Н. Г. Казнаков. Он объявил 30 июля 1877 года некоторым действительным членам ИРГО, которые были уже к этому времени в Омске, что он ходатайствовал об учреждении особого Западно-Сибирского отдела. Это ходатайство «удо­стоилось высочайшего соизволения», и отделу было разрешено получать по 2тыс. рублей ежегодно.³³ Впоследствии было утверждено положение об отделе, и он начал свою научную работу.

В конце XIX века был открыт Туркестанский отдел РГО. 6 конце 1895 года туркестанский генерал-губернатор барон А. Б. Вревский ходатайствовал перед Императорским русским географическим обществом об откры­тии его Туркестанского отдела. И 20 мая 1896 года состоялось «высочайшее повеление».

В конце XIX века многим видным представителям общества стало за­метно, что и отделы на местах не справляются с поставленными задачами по изучению обширных пространств Казахстана и на повестку дня ставится вопрос об открытии подразделений в составе отделов. Так было подготов­лено открытие Семипалатинского подотдела Западно-Сибирского отдела. По вкладу вдело изучения края, а также своей научно-практической рабо­той, он стал крупнейшим научным учреждением на востоке Казахстана. Этому способствовало, во-первых, концентрация здесь многочисленной, в том числе и ссыльной, интеллигенции, во-вторых, превращение Семипала­тинска в крупный экономический и культурный центр края.

Еще в 1898 году губернатор Семипалатинской области А. Карпов писал об этом в своем письме на имя председателя Западно-Сибирского отдела ИРГО.

И, наконец, весною 1902 года состоялось открытие Семипалатинского подотдела: «По предложению губернатора, секретарем статистического ко­митета Н. Я. Коншиным была прочитана записка о возникновении подот­дела».³⁴ В этой записке Н. Я. Коншин отметил, что «помимо работы ради знания, Сибирское отделение отзывалось чутко и на разные вопросы и нуж­ды местной жизни, стараясь всегда способствовать их решению в интересах правды и гуманности...».³⁵ Семипалатинский подотдел был открыт 31 марта 1902 года распоряжением военного губернатора области.³⁶

В первое десятилетие XX века значительную роль стала играть Семиреченская область, это было, в первую очередь, связано с большим притоком переселенцев в область, а также с ее потенциальными возможностями. В этих условиях систематическое научно-прикладное изучение экономики, быта, геологии, географии и т.п. обширной области выходит на одно из пер­вых мест в сфере деятельности РГО, в связи с чем предпринималась попыт­ка открыть Семиреченский отдел. Активизация Семипалатинского подот­дела связана, в первую очередь, с повышением роли и Степного края, и об­ласти в хозяйственной и политической жизни Казахстана в тот период. Не­маловажную роль сыграли и демократические элементы, которые также активизировались в Семипалатинской области. В начале XX века, в особен­ности после революции 1905 - 1907 гг., подобная же активизация РГО наб­людается в Семиреченской области.

Многие ученые, проводившие научные изыскания, не порывали с рабо­той Географического общества. В основном, это были географы и предста­вители других естественно-научных дисциплин. Они способствовали даль­нейшему развитию географической науки, ее специализации и углубленно­му осмыслению в общем потоке естествознания того времени. Системность исследований, а также основные вехи исследовательской работы определя­лись программами и инструкциями. К составлению программ и инструк­ций привлекались лучшие научные силы страны и не обязательно только члены РГО. На протяжении всего дореволюционного периода существова­ния общества было распространено большое количество программ и инст­рукций как по тиражу, так и по разнообразию научных изысканий. Многие программы и инструкции распространялись тиражом до 1500, а иногда и 6000 экземпляров. Писались они доступным языком для сельской интелли­генции. В то же самое время они составлялись на уровне научных достиже­ний своего времени и рассылались в различные пункты страны. Кроме тех программ и инструкций, которые считались непосредственно продукцией РГО, популярны были программы и инструкции других обществ, где при­нимали участие деятели Географического общества. Такова, например, «Справочная книжка для путешественников», которая вышла до 1917 года несколькими изданиями. В начале XX века эти издания считались лучшими по многим вопросам географии. Л. С. Берг в 1907 году, уже будучи опыт­ным путешественником и исследователем, замечал: «...руководитесь самы­ми лучшими инструкциями собирания естественно-исторических коллек­ций... издания СПб. Общество естествоиспытателей».³⁷

С середины 80-х годов XIX в. до 1917 года было составлено множество инструкций и программ, непосредственно по географическому, биологи­ческому и другим исследованиям Казахстана. Так, «Инструкция для иссле­дования характера и распространения летучих песков» (СПб., 1888 г.) была составлена комиссией при соединенных отделениях географии математи­ческой и географии физической, состоявшей из членов: И. И. Стебницко-го, И. В. Мушкетова, С. Ю. Раунера, Н. А. Соколова, М. А. Рычкаева, Ю. М. Шокальского. В инструкции особо оговаривалось изучение песков Кызылкумов: «...я при собирании растений указать с какой части бархана или котловины оно взято, с приведением научных и местных названий, а также указать на значение этих растений в хозяйстве туземных жителей».³⁸ В 1888 году была издана «Инструкция для ведения метеорологических за­меток и наблюдений в путешествиях». В 1891 году была обнародована «Ин­струкция для определения высот с помощью барометрических наблюдений», составил ее Б. Средневский, под редакцией А, Тилло (СПб., 1891 г.). В этой инструкции говорилось: «Многие местности и европейской России и гро­мадные пространства Сибири и Азиатских владений весьма мало исследо­ваны в отношении рельефа».³⁹

В первоначальный период существования общества были попытки создать программы по изучению этнографии нерусских народов Рос­сии. Так была создана «Программа для собирания народных юридичес­ких обычаев».⁴⁰ Она была подготовлена Комиссией собирания народ­ных юридических обычаев, состоящей при отделении этнографии «...по почину Председателя отделения этнографии того же Общества покой­ного М. В. Калачева и при деятельном участии П. А. Мулова, составле­на была и изучена в 1864 году Программа для собирания собственно юридических обычаев».⁴¹ В про грамме отмечал ось, что «...при благопри­ятных условиях, было бы желательно, чтобы отмечались и племенные особенности быта живущих в пределах России инородцев».⁴² В ней ос­новное внимание было уделено всем тем особенностям быта, которые интересовали научные круги России по изучению входящих в нее наро­дов. Всего вопросов было составлено 425. В 1889 году она была переиз­дана и вместе с тем переработана. Программа охватывала все стороны жизни как отдельного человека, так и общины в целом. На протяжении более 20 лет эта программа охватывала и социальные, и экономические, ибытовые положения нерусских народов. В начале XX века вновь воз­рос научный интерес к социальному и экономическому положению инородцев России. В сиязи с этим в 1914 году были опубликованы анкетные вопросы Комиссии по составлению этнографических карт, а в 1915 г. «проект составления племенной карты России».⁴³ Под руководством С. Ольденбурга была составлена в 1917 году «Инструкция к составле­нию племенных карт» (Пг., 1917 г.), в которой констатировалось: «Пред­положено издать отдельными листами деятельные племенные карты:...масштаба 40 верст в дюйме для Средней Азии и для Сибири и две свод­ные племенные карты. Другую - для Сибири и Средней Азии масшта­ба 100 верст в дюйме»⁴⁴ В 1912 году слушатели лекции видного этногра­фа и члена Русского географического общества Л. Я. Штеренберга под­готовили по его лекции «Инструкцию для сбора этнографических мате­риалов», которая внесла затем заметный вклад в дело изучения этногра­фии казахов и других азиатских народов.⁴⁵

Важнейшей частью деятельности общества была экспедиционная рабо­та. «Мировую известность русской географической науке создали экспеди­ции, в большом числе организованные и проведенные Географическим Обществом».⁴⁶

В целом, экспедиций по изучению природы Казахстана было снаряжено очень много, как со стороны центрального общества, так и со стороны ме­стных отделов. В рассматриваемой теме для общего понимания экспедици­онной деятельности РГО есть необходимость остановиться лишь на отдель­ных экспедициях, имевших большое научное значение. Одна из крупных экспедиций общества - экспедиция И. В. Игнатьева и А. Н. Краснова на Тянь-Шань в район Хан-Тенгри. В 1884 году П. П. Семенов-Тян-Шанский обратился к Г. А. Колпаковскому о необходимости изучения именно Хан-Тенгри и прилегающих районов.⁴⁷ Такая же просьба звучала и в письме И. В. Мушкетова Г. А. Колпаковскому от 22 мая 1885 года, где он обращал­ся «... с покорнейшею просьбой не оставлять своим вниманием исследова­ние замечательной горной группы Хан-Тенгри».⁴⁸

В мае 1887 года произошло Верненское землетрясение, исследованием которого на местах занялся И. В. Мушкетов. В состав экспедиции вошли горные инженеры Ф. И. Брусницын и И. В. Игнатьев, а также М. Н. Ля-мин, Э. А. Штединг, топограф П. А. Рафилов, фотограф С. Ф. Николай и рисовальщик Н. Г. Хлудов. Экспедиция летом 1887 года обследовала об­ширный район землетрясения. И. В. Игнатьев обследовал территории к се­веру от Верного до Капала и Сергиополя, Ф. И. Брусницын - на восток от Верного вплоть до Кульджи, М. Н. Лямин и Э. А. Штединг — к западу от Верного, включая побережье Иссык-Куля. Топографам вменялось провес­ти съемки местности. Сам И. В. Мушкетов обследовал обширный район от Верного к Иссык-Кулю и обратно в Верный через г. Каракол и р. Чилик. В ноябре 1887 года был представлен предварительный отчет экспедиции, а окончательный опубликован в 1890 году.

Главным выводом научных работ экспедиции было то, что И. В. Мушке­тов охарактеризовал землетрясение в Туркестане как тектоническое. Пос­ле этого землетрясения И. В. Мушкетов стал уделять серьезное внимание сейсмологии.

Другая экспедиция под руководством С. Н. Никитина в 1892 году посе­тила Зауральские степи. Экспедиция носила сугубо изыскательский харак­тер. Основной ее целью было физико-географическое, геологическое, то-

пографическое, экономическое и специальные исследования по железно­дорожному строительству.⁴⁹

В задачи экспедиции входило всестороннее исследование обширного пространства между рекой Уралом, Каспийским и Аральским морями и в связи с возможным строительством железной дороги, которая связала бы р. Амударью с г. Уральском.

Экспедиция проработала все лето 1892 года и осенью возвратилась в Петербург. В результате работы экспедиции был собран большой геогра­фический и, в том числе, палеонтологический материал, который дал очень много для понимания геологического строения обширной территории. Важ­ны результаты экспедиции в отношении полезных ископаемых региона. Комплексность экспедиции способствовала тому, что каждая партия дей­ствовала самостоятельно. Большая работа была проведена экспедицией в составе Л. С. Берга, П. Г. Игнатова, В. С. Елпатьевского в 1898 году по изу­чению озер Западной Сибири и Северного Казахстана.⁵⁰

В 1899 — 1902 гг. была проведена знаменитая Аральская экспедиция под руководством Л. С. Берга. Аральская экспедиция была организована Тур­кестанским отделом РГО. Еще в конце 1897 года на заседании отдела была определена роль Аральского моря и необходимость его изучения: «По эко­номической важности своей для края Аральское море занимает первое ме­сто среди озер Среднеазиатской низменности».⁵¹

В 1901 году был закончен первый цикл полезных исследований. В 1906 году Л. С. Берг побывал на восточных берегах моря, где собирал геологи­ческий и зоологический материал. К обработке этих материалов были при­влечены видные ученые. В 1901 г. Л. С. Берг писал Н. Г. Маллицкому: «Если нам удастся довести это предприятие до конца, то это будет великое дело и ни одно из русских озер и морей не будет столь тщательно исследовано, как Аральское. Все материалы переданы в самые верные руки, известным спе­циалистам и знатокам».⁵² Результаты экспедиции были опубликованы об­щим объемом в 95 печатных листов.

Сразу же после окончания Аральской экспедиции была задумана Бал­хашская экспедиция. В письме в центральное общество говорилось: «В бу­дущем 1903 году предполагается организовать экспедицию для исследова­ния физической географии и гидрологии Балхаша. Отдаленность этого бас­сейна и сложность предполагаемых работ потребует столь значительных расходов, которые не под силу скромному бюджету Туркестанского отде­ла. Принимая во внимание интерес, который представляет исследование этого бассейна, уже более полустолетия не посещаемого ни одним из есте­ствоиспытателей и совершенно неизвестного с гидрогеологической сторо­ны - Туркестанский отдел позволяет себе надеяться, что ИРГО сочув­ственно отнесется к этому предприятию и не откажет в материальном со­действии. Работы на Балхаше, которые поручены действительному члену Л. С- Бергу, предполагается вести в течение 1903 и 1904 годов. Одновремен­но с гидрогеологическими работами предполагается провести инструмен­тальную съемку берегов Балхаша с определением астрономических пунк­тов».⁵³ Балхашская экспедиция, как и Аральская, имела важное научное значение. Именно на материалах этих экспедиций Л. С. Берг пришел к тому пониманию, какое заложено в новой отрасли географии - лимнологии. Фундаментальные обследования берегов и самих озер, а также вопросы хозяйственной деятельности и эксплуатационные возможности бассейнов Арала и Балхаша приводят ученых к современному взгляду на них. В 1902 году Б. В. Сапожников совершил путешествие в Жетысу. Маршрут экспе­диции был рассчитан на пять месяцев и включал в себя обширные террито­рии от озера Балхаша до Прииссыккулья и Джунгарского Алатау. В состав экспедиции входили член Берлинского географического общества Н. Фрид-рихсен и учитель В. Ф. Семенов.⁵⁴ В 1904 г. В. В. Сапожниковым были об­следованы Джунгарский Алатау и бассейн рек, питающих Балхаш, В. В. Са­пожников дал полную характеристику Жетысу, как отдельному району со своей флорой и фауной.

Тем самым В. В. Сапожниковым было сделано одно из фундаменталь­ных географо-ботанических открытий. До него, в основном, Жетысу рас­сматривали как часть географического и административного Туркестана. В дальнейшем В. В. Сапожников еще раз посетил Жетысу в 1912- 1913 гг.

Многие экспедиции предпринимались добровольно, таковы, например, поездки С. Е. Дмитриева по обследованию ледников около Верного. Так он писал в Туркестанский отдел: «16 июля 1902 г. я сделал рекогносцировку ледников в верховьях реки Малая Алмаатинка (по-киргизски Туюк-су). Не нанесены эти ледники и на 3-верстной карте военных топографов, работав­ших здесь в 1890 году».⁵⁵

В целом экспедиционная деятельность в конце XIX - начале XX веков носила более или менее планомерный характер, имела свою программу, за­частую экспедиции отправлялись в те районы, которые были или не иссле­дованы или мало исследованы. В результате этих экспедиций был собран обширный фактический материал, который из фрагментов, т.е. результатов экспедиций, стал превращаться в единое целое по мере накопления фактов и исследовательской деятельности ученых.

В 70-80-е годы XIX века провели значительное изучение общественно-экономической жизни казахского народа: Д. Беркимбаев по вопросам эт­носоциального положения казахов, С. Жантюрин по изучению казахского фольклора, Б. Даулбаев по исследованию социально-экономического по­ложения казахов Николаевского уезда, Т. Сейдалин о развитии земледелия среди казахов, М. С. Бабажанов по этнографии казахов.

В начале XX века многие казахские интеллигенты активно включились в работу местных отделов РГО. Так, материальная поддержка и участие в заседаниях Семипалатинского подотдела были со стороны Ш. Кудайбердие-ва — видного казахского писателя из окружения Абая,⁵⁶ В том же подотде­ле были напечатаны труды Ж. Акпаева, А. Букейханова. А. Букейханов был одним из активных деятелей Западно-Сибирского отдела РГО и избирался членом Распорядительного комитета.⁵⁷ М. Карабаев, С. Н. Нурмухамедов участвовали в проведении Всероссийской переписи 1897 года.⁵⁸

Наиболее полно в Русском географическом обществе, в его Западно-Сибирском отделе сумел проявить свои научные интересы Алихан Букей­ханов. Так, будучи соавтором одного из фундаментальных трудов дорево­люционной России «Россия. Полное географическое описание нашего оте­чества. Т. XVIII. Киргизский край» А. Букейханов сумел донести до широ­кого читателя всей России правдивую картину исторического прошлого казахского народа, его культуру. А. Букейханов создал глубоко научную картину жизни казахского общества того периода, впервые познакомил широкого русского читателя с жизнью и деятельностью Абая, с большим пониманием отнесся к проблемам русской жизни того периода. Эти труды, а также публицистика на казахском языке в периодике сразу же поставили А. Букейханова на ведущее место в казахском обществе. Публикация раз­личных статей в журнале «Сибирские вопросы» выдвинула А. Букейханова в качестве ведущего публициста казахской национальной идеи. Вслед за ним в трудах научных обществ появляются статьи Ж. Акпаева, М. Чорманова, ряда других корреспондентов из казахов. Одним из самых замечательных явлений в жизни Семипалатинского подотдела было научное собрание в 1914 году, посвященное 10-летию со дня смерти Абая, когда принимали участие в РГО не только корреспонденты, уже зарекомендовавшие себя, но и такие малоизвестные, как Н. Кульжанова. Все это свидетельствует о том, что казахская молодежь очень быстро приобрела интерес к научной работе и активно вмешивалась в общественную жизнь.

Практическая деятельность членов РГО в конце XIX - начале XX ве­ков сочеталась с политической деятельностью. В этот период в большей сте­пени, чем прежде, происходит размежевание реакционного и демократи­ческого направлений в деятельности РГО, участие членов из среды интел­лигенции в политических партиях, а также использование РГО как трибуны для выражения своих взглядов. К. концу XIX века изменился и Казахстан. Он становится многонациональным краем. Переплетение различных соци­ально-экономических укладов, наличие различных сословий и классов по­родили и многообразие политических воззрений. В годы революции 1905 -1907 гг. и после нее значительно активизировалась деятельность членов РГО в политической жизни края. Так, в январе 1905 года Н. М. Сиязов прочитал доклад, где явственно прозвучали мысли о свободе,⁵⁹ а А. Букейханов под­держал общую мысль докладчика. Этот инцидент получил широкую оглас­ку. Необходимо отметить активизацию А. Букейханова и Ж. Акпаева в свя­зи с высылкой последнего в Капал.⁶⁰ В документах администрации края они обвинялись в сепаратизме. Политические взгляды членов РГО вырисовы­ваются в их научных трудах, переписке, выступлениях. Большую работу по изучению исторического прошлого казахского народа сыграла Оренбургс­кая ученая архивная комиссия. В конце XIX века в 29 губерниях России были созданы ученые архивные комиссии. Их основной задачей были сбор и систематизация архивных источников по истории края. Вместе с тем в их задачу входило археологическое исследование территории губерний. Вмес­те с тем, на архивные комиссии возлагалось «независимо от прямой своей обязанности по местным обстоятельствам, включать в круг своих занятий разыскание, описание и объяснение всяких других памятников страны».⁶¹ Научным учреждением стала Оренбургская ученая архивная комиссия, ко­торая была создана в 1881 году как комиссия по упорядочению архивных дел бывшей канцелярии Оренбургского генерал-губернаторства. При вы­яснении объема работ, целей и задач комиссии обнаружилось, что необхо­димо определить ценность и обеспечить сохранность огромного количества документов - более 90 тыс.дел,из которых только 1/10часть должна была попасть в архив. Однако несмотря на имеющиеся трудности, в декабре 1887 г, была создана и начала работу Оренбургская ученая архивная комис­сия в количестве 25 человек. Председателем был избран П. Н. Расков, заме­стителем — Т. И. Андреев, секретарем - И. И. Ефимовский-Мировид - редактор «Оренбургского листка». Главной задачей комиссии стало упоря­дочение архивного дела, изучение истории Оренбургского края, сбор архе­ологических и этнографических материалов.⁶² Одним из сложных вопросов была материальная обеспеченность комиссии, средств для более широкой деятельности не хватало. В первый год работы были упорядочены архивные документы, где получили отражение документы по истории казахов, распо­ряжения администрации, документы о торговле и сношениях с соседними государствами. В целом, в делах отражены многообразие края, и многие ценные сведения о крае сохранились благодаря деятельности комиссии по упорядочению архивных дел. Вместе с работой по организации деятельнос­ти ОУАК проводились заседания с чтением научных докладов. Так, напри­мер, доклады Г. Н. Зеленина «О походе Перовского в Хиву в 1831 - 1833 гг., о восстании адаевцев на полуострове Мангышлак и об их усмирении», Н. Б. Иванова «О курганах в Оренбургском уезде»; М. Л. Юдина «Киргизы. Этнографический очерк». Наряду с местными краеведами к работе в ко­миссию были вовлечены как почетные члены В. В. Бартольд, Н. В. Покров­ский - директор С.-Петербургского Археологического института, акаде­мик В. В. Радлов.⁶³ Представители казахской интеллигенции, а также ин­теллигенты из татар и башкир принимали деятельное участие в работе ОУАК. Такие как А. Б. Балгымбаев, А. Байтурсынов, М.-Ф. Т. Ка­римов, М.-З. М. Рамеев, М.-Ф. Сулейменов и другие вносили свой вклад в изучение Оренбургского края. Правда, в силу обстоятельств, их деятель­ность в этот период ограничивалась материальной помощью, а также лич­ным участием в заседаниях, так как ОУАК вела сугубо собирательскую и организационную работу.

В трудах ОУАК были опубликованы множество документальных мате­риалов по истории колонизации Казахстана XVIII - XIX веков. Из издан­ных материалов нужно отметить труд И. А. Кастанье «Древности Киргизс­кой степи и Оренбургского края», где дан систематизированный обзор раз­нообразного источникового материала по истории Казахстана. Сам автор писал: «Я поместил народные сказания, приуроченные к разным древнос­тям, имея в виду их тесную и неразрывную связь с последними (т.е. древно­стями) и со степным бытом, а также, быть может, древность некоторых из них».⁶⁴ По сути дела этот труд охватывал всю территорию Казахстана. Вид­ными деятелями комиссии были И. А. Кастанье, А. И. Добросмыслов, И. В. Анненков, А. И. Аниховский, М. А. Родин и другие. Деятельность ОУАК не прерывалась вплоть до Октябрьской революции. Она внесла очень существенный вклад в разработку источников по истории Казахстана, ко­торые имеют важное значение и сегодня.

После завоевания Туркестана и создания Туркестанского генерал-гу­бернаторства встал вопрос о его доскональном изучении силами местных кадров. Одним из первых стало Среднеазиатское ученое общество, объеди­нившее довольно значительную часть местных краеведов. В организации общества активную роль сыграл генерал-губернатор Туркестана К. П. Ка­уфман и потому направленность общества была выражена в проекте Уста­ва: «Общество собирает, обрабатывает и распространяет сведения по части истории, географии, статистики, этнографии, естественных богатств, тор­говли и промышленности Средней Азии».⁶⁵ Общество было довольно об­ширным, ко дню его открытия в 1871 году в него входил 41 член. Среди разнообразной по своему характеру деятельности членов общества обра-шдет внимание проект программы по составлению народных обычаев Тур­кестана, а также подготовка к печати «Сборника сведений по Туркестанс­кому краю».⁶⁶

Эти проекты вылились в издание «Материалы для статистики Туркес­танского края. Вып. 1 -3. 1872 — 1784*. В докладах общества имелись мате­риалы по истории Казахстана, его социально-экономическом положении, с которым выступили Г. С. Загряжский, А. В. Каульбарс, А. П. Кун. Обра­щает внимание участие переводчиков в канцелярии генерал-губернатора -И. Г. Ибрагимова, И. И. Еникеева, И. Н. Бекчурина по проявлению науч­ной инициативы по изучению жизни казахского народа, в частности, со­ставления многоязычного словаря, в котором получил бы обнародование и казахский язык. В целом, общество дальше проектов не пошло, но многие его члены впоследствии принимали деятельное участие в работе других на­учных обществ.

Наиболее полно вопросы изучения Туркестанского края получили в де­ятельности Туркестанского отдела Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, который открылся в 1870 году. Туркестанский отдел занимался по программам центрального отдела и уже на их основе проводил многообразную научно-исследовательскую деятельность.

С 1879 года отдел выпускал свои «Записки». Одной из инициатив отдела была публикация сборника «Русский Туркестан» в трех выпусках, где науч­но отражены материалы по истории Казахстана. Деятельность отдела про­текала в основном в 1871 - 1879 годах, в дальнейшем она несколько сокра­тилась. Другим научным обществом по изучению юга Казахстана был Тур­кестанский кружок любителей археологии, созданный в (895 году. В его цели и задачи входило выявление, учет и описание памятников археологии Туркестанского края. Кружок издавал свои труды под названием «Прото­колы заседания Туркестанского кружка любителей археологии», которые выходили ежегодно. Немалый вклад вдеятельность кружка внес начальник Аулие-Атинского уезда В. Н. Каллаур, описавший некоторые памятники юга Казахстана. С 1907 года активно работал Б. И. Кастельский как краевед по описанию оссуариев.

Видное место в изучении юга Казахстана занимает Ташкентское отделе­ние Общества востоковедения, работавшее с 1901 по 1913 год. Среди его участников можно назвать Н. П. Остроумова, С. М. Граменицкого. Общество сыграло большую роль по изучению истории народов Туркестана, оно неод­нократно выступало с инициативами по созданию востоковедческого цент­ра в Ташкенте.

Необходимо отметить, что все эти научные общества оказывали влия­ние на формирование в среде казахской интеллигенции научного мышле­ния, знакомили ее с европейским образованием и с развитием европейских общественно-политических течений, некоторые представители интеллиген­ции Туркестана вели активное общение с казахами.

Частью работы Русского географического общества являлась культур­но-просветительская деятельность. Представители общественности, как в центре, так и на местах, большое внимание уделяли развитие музейного дела. Видный деятель РГО Д. А. Клеменц писал: «Музеи нужны не только для одних научных изысканий, а для практической жизни».⁶⁷ В хронологических рамках темы необходимо остановиться на работе семипалатинского музея, так как его работа в большой степени связана с Русским географи­ческим обществом. Сам музей возник в 1883 г. в рамках просветительской работы областного статистического комитета. В 1893 г. он был передан Об­ществу попечения о начальном образовании. В 1902 г. музей принял Семи­палатинский подотдел. Как отмечал К. Рычков: «Подотдел привел музей в порядок, - имеющиеся предметы сгруппированы в коллекции, которые, в свою очередь, разделены на пять отделов».⁶⁸ Это благоприятно сказалось на посещаемости музея, если в 1893 - 1894 гг. музей посетило 263 человека, то начиная с 1903 года его посещаемость резко возрастает с 720 человек до 2873 в 1913 году. В работе музея активное участие принимали члены обще­ства Н. Я. Коншин, В. Н- Белослюдов, А. Н. Белослюдов, И. Е. Мирошни­ченко и др. Кроме этого, центральное общество уделяло большое внимание и этнографии казахов, их территории. Так, известный в России Дашковекий музей имел коллекцию предметов Туркестанского края от А. П. Фед-ченко, поступили туда пожертвования А. Н. и Н. М. Харузиных.⁷⁰ В 1909 году были проведены совещания по созданию центрального этнографичес­кого музея, в совещаниях приняли участие Д. А. Клеменец, В. И. Ламанский, В. Н. Пыпин, В. В. Радлов, П. П. Семенов-Тян-Шанский и другие чле­ны РГО. В результате было принято решение создать отдел «этнографии Российской империи, славян и сопредельных стран», а несколько ранее в 1900 г. был послан С. М. Деррен в Среднюю Азию с заданием собрать кол­лекции и фотоматериалы».⁷¹

Вместе с музейной работой проводилась работа по созданию и укрепле­нию библиотек, а также книгообмена между различными учреждениями. И в этом плане большую работу провели деятели Русского географического общества. Так, известные путешественники П. К. Козлов и В. М. Робровский выслали каждый по 100 руб.: «...чтобы деньги были употреблены на уст­ройство в г. Караколе народной читальни для жителей как города, так и окрестных деревень». Вместе с этим они обращались к военному губерна­тору Семиреченской области: «...желательно дать хоть начало устройству при этой читальне музея, в который были бы собраны образцы зоологичес­кие, ботанические и минеральные Иссык-Кульской долины и окрестности края».⁷² Ранее военный губернатор Семиреченской области при обращении в Западно-Сибирский отдел в 1885 г. высказался определеннее: «На всем обширном тысячеверстном протяжении владений в Средней Азии имеется только одна библиотека, - в Ташкенте, где можно получить какие-либо книги и пособия для научных работ по изучению наших Туркестанских вла­дений. Ни в каком другом, не только уездном, но даже и областном городе Туркестана, библиотеки с более или менее серьезными и значительными пособиями к изучению края не имеется, а отсутствие таких пособий чув­ствуется на каждом шагу».⁷³ Несмотря на трудности, эта работа велась ожив­ленно и, уже на заседании, посвященном 20-летию Туркестанского отдела в 1917 г., было сообщено: «Собрана и открыта для пользования богатая биб­лиотека».⁷⁴ Общество постоянно осуществляло книгообмен, а также высылку литературы по самым различным вопросам.

В начале XX века интеллигенция с энтузиазмом встречала решения об открытии обществ трезвости по устройству народных чтений, поэтому дея­тели Русского географического общества принимали в них активное участие. Так, председателем Комиссии по устройству народных чтений в Семи­палатинской области был Б. Г. Герасимов - известный деятель РГО, чле­ном Комитета попечительства о народной трезвости был Е. П. Михаэлис. Среди лекторов также много было деятелей РГО. В том же Семипалатинс­ке, лекторами Комитета по устройству народных чтений были В. Н. Бело-слюдов, В. С. Усов, Н. Я. Коншин и др.

Каждый член РГО вел большую общественную работу. Поэтому, когда велось наступление реакции, в первую очередь, закрывались библиотеки, народные читальни и т.д., а их работа жестко регламентировалась. Так, степ­ной генерал-губернатор указанием от 12 января 1910 г. считал: «...что глав­ный начальник края признал необходимым допускать в помещении, зани­маемом Отделом, кроме лекций, устраиваемых Омским попечительством о народной трезвости, исключительно лишь лекции научного характера, раз­решенные к прочтению в установленном законом порядке».⁷⁵ В этом же документе оговарилось участие в чтении лекций отдельных лиц: «Кроме сего предупредить для сведения, что его высокопревосходительство госпо­дин генерал-губернатор признал нежелательным какое бы то ни было пуб­личное выступление на концертах, вечерах и лекциях проживающего в го­роде Омске доктора медицины Емельянова».⁷⁶ И такого рода указания сис­тематически доводились до сведения Русского географического общества и его отделов.

Кроме таких форм работы, общество и его отделы постоянно и дея­тельно участвовали в организации и проведении всевозможного рода выставок. В конце XIX - начале XX веков эта форма работы служила и для обмена опытом, и для поиска новых направлений в научной работе, и для показа достижений в исследовательской работе. Одной из самых больших выставок, получивших широкое признание, была Нижегород­ская выставка 1896 года. Так, еще в начале 1895 года в своем отчете о поездке в Петербург, Г. Е. Катанаев писал: «П. П. Семенов в специаль­но назначенном совещании выразил мысль о желательности принять под знамя Западно-Сибирского географического отдела дело организации представительства Степного края на Всероссийской Нижегородской выставке следующего года».⁷⁷ Участие отдела на выставке было успеш­ным: «За участие в Нижегородской выставке Западно-Сибирский отдел был награжден дипломами первого класса и в высшей степени лестным и ценным для него благодарственным и поздравительным письмом Вице-председателя центрального географического общества П. П. Семенова от 28 октября 1896 года. По отзыву П. П. Семенова, Западно-Сибирская степная группа отличалась замечательной полнотой коллекций и при­влекла массу посетителей».⁷⁸ И в последующих выставках члены РГО принимали посильное участие: «... для первой Международной выстав­ки исторических и современных костюмов собрано в уездах Высочайше вверенной мне области и отправлено а) в Западно-Сибирский отдел ИРГО - 30 исторических и современных костюмов туземного киргиз­ского населения и б) на имя Августейшей председательницы Комитета означенной выставки... - пять костюмов», - так сообщал военный губернатор Семипалатинской области 18 октября 1902 г.⁷⁹ Выставки были необходимы для Географического общества как форма работы с насе­лением, как пропаганда краеведческих материалов и они постоянно находились в центре внимания центрального совета и отделов, комиссий и т.д. Благодаря выставочным работам РГО, широкая общественность страны знакомилась с уровнем развития не только географии, но и дру­гих близких к ней научных дисциплин.

Вопросы социальной организации казахов, их обычного права также изучались русскими учеными. В 90-е годы XIX века известный ученый За­падно-Сибирского отдела РГО А. И. Крахалев занялся изучением вопроса барымты у казахов. Ученый подтверждает, что «баранта (барымта. — Ред.) совершается премущественно в случаях неудовлетворения каких-либо за­конных требований».⁸⁰ Когда «потеряв надежду на сведение счетов мирным путем, обиженный обращается к помощи своих родичей».⁸¹ А. И. Крахалев рассматривает размеры «куна», неподвластность барымты законам импе­рии и приводит примеры нарушения их и со стороны кочевников и со сто­роны администрации.

Другой исследователь Западно-Сибирского отдела С. Максимов, анали­зируя казахское обычное право, приходит к выводу, что оно неминуемо должно исчезнуть. Причинами тому, по его мнению, служит, во-первых, шариат. «Однако, отсталое воздействие шариата на обычай кочевников край­не нежелательно, ибо оно влечет за собой косность и фанатизм».⁸² Второй фактор - это мировой суд. «Полезная форма суда неотразимо врывается в народные обычаи»,⁸³ и, наконец, переселение, которое «...попирает самые различные права. Примером может служить появление в этих обычаях но­вого преступления неизвестного ни одному кодексу - отдача в аренду кре­стьянских детей, влекущая за собой штраф и арест».⁸⁴ Тем самым автор под­черкивает свое гуманное отношение к старым обычаям казахов и в то же самое время уповает на справедливость земского управления. Так, П. Е. Маковецкий, делая доклад «Юрта», указал на важное в практическом и научном отношении изучение жизни «киргизов, к которым европейцы относятся свысока, считая их полудикими».⁸⁵

Видный исследователь А. И. Добросмыслов в своих «Этнографических очерках» писал: «Киргизы живут совершенно особой жизнью или по на­шим понятии далеко не привлекательной, но тем не менее, не лишенной многих хороших сторон, вполне заслуживающих изучения. Простота их нравов, особенность мировоззрения полна глубокого этнографического интереса и представляет для исследователя такое же обширное поле, как велика сама киргизская степь».⁸⁶ В этих строках намечены пунктиры для исследователей социальных отношений, и вместе с тем демократизм самого ученого, его глубокая заинтересованность в изучении казахского общества того времени. Некоторые из ученых подвергли критике патриархальные устои казахского общества. Так, И. Пахомов писал: «Родовая община не спасла киргиз от неравенства. Расслоение различных классов киргиз впол­не реально, хотя не достигает таких размеров, как в Европе. Родовая общи­на ведет даже еще к большему гнету одних над другими, чем было при дру­гих условиях».⁸⁷

Так, во взаимодействии представлений казахов и аналитического подхо­да российских ученых, вырабатывались научные представления по соци­альным вопросам развития не только казахского общества, но и, в целом, кочевников. В последующем вызрело более углубленное понимание в ра­ботах современных историков.

Многогранная деятельность различных научных учреждений по изу­чению Казахстана стала предметом исследования истории науки. Нау­коведение последовательно и целеустремленно занимается многими вопросами истории формирования науки в Казахстане и о Казахстане. Несколько строк о деятельности Русского географического общества и отдельных научных обществ очертили только типичные контуры целей и направлений в их деятельности. Весьма характерной в тот период была деятельность академической науки, которая, изучая и описывая многие сферы жизни Казахстана, положила начало систематизации научной мыс­ли в последующем. Так, XII конгресс ориенталистики в Риме (1899 г.) в своих решениях счел нужным и «желательным образование между­народного Союза для изучения Средней и Восточной Азии», в резуль­тате был создан Комитет такого Союза в 1903 г. при Министерстве ино­странных дел России, председаталем его был избран В. В. Радлов, а пос-леегосмертив 1918 г. - известный востоковед С. Ф. Ольденбург.⁸⁸ Тем самым были признаны заслуги российского востоковедения, в том чис­ле и его вклад в изучение Казахстана. Весьма значительным явлением стала публикация научного наследия Ч. Ч. Валиханова в 29-м томе «За­писок» Fro по этнографии (1904 г.). В начале XX в. издавался междуна­родный труд «Энциклопедия ислама», в котором получили отражение сведения о Казахстане и казахском народе, в тот же период стал изда­ваться журнал «Мир ислама», в издании его деятельное участие принял В. В. Бартольд.

Большой вклад в изучение истории и культуры Казахстана и казахского народа внесли В. В. Радлов, Г. Н. Потанин, А. А. Диваев, Н. Я. Коншин, А. И. Добросмыслов, И. И. Крафт, Ф. К. Зобнин, Н. А. Аристов, Н. Н. Пан-тусов и др. С 1882 г. при Министерстве госимуществ создается Геологичес­кий комитет, который многие свои исследования проводил в Казахстане. В конце XIX и начале XX вв. в Казахстане работали экспедиции по обследо­ванию естественных условий и социальных возможностей Казахстана, как объекта для широкомасштабной переселенческой политики. Эти экспеди­ции были организованы Главным управлением земледелия и землепользо­вания Министерства госимущества, а также Главным переселенческим уп­равлением. Эти экспедиции возглавлялись Ф. А. Щербиной, В. С. Кузнецо­вым, П. П. Румянцевым и др. А изданные их «Материалы» представляют со­бой многотомные собрания с огромным количеством сведений, в том числе из жизни казахов, русских, уйгур в конце XIX - начале XX веков.

Таким образом, Казахстан стал одним из крупнейших объектов научно­го исследования, в котором концентировались самые разные сферы и на­правления, часто идеологически подкреплявшие политику правящих сил Российскойимперии.

В начале XX века в Казахстане получили распространение в среде ка­захского населения книги, как духовного, так и светского содержания. Так, с 1900 по 1917 гг. было выпущено книг на казахском языке или доступных для понимания казахским читателям около 400 названий, а в целом к 1917 г. за весь дореволюционный период - около 700 названий,втомчислес 1912 по 1916гг. - 156 названий общим тиражом 65 800 экз. По всей Российской империи только в 1912 г. для мусульманских читателей было выпушено 608 названий общимтиражом 2 812 130 экземпляров.⁸⁹ Книги печатались в Орен-

бурге, Уфе, Троицке, Уральске, Астрахани, Верном, Санкт-Петербурге, Таш­кенте. В особенности, большую роль в распространении книги сыграли ти­пографии Шамсудина Хусаинова и братьев Каримовых. Так, типография братьев Каримовых с конца XIX в. по 1917 г. выпустила около 2000 назва­ний, в начале XX в. обе типографии объединились в совместное предприя­тие в Оренбурге. В 1912 г. была организована типография для печатания книг в Семипалатинске, в других городах это были государственные пред­приятия. Нужно отметить, что типография не только печатала, но и была издательским предприятием.⁹⁰ Значительный вклад внесли в развитие ка­захской печатной книги Кашафутдин Махмудов, который перевел на дос­тупный для казахов язык с 1859 по 1899 гг. 22 книги, Акылбек Сабалулы перевел с 1909 по 1915 гг. 15 книг, Жусупбек Шейхульисламов с 1879 по 1915 гг. - 15 книг, Макаш Балтаевс 1904 по 1913 гг. - 7 книг, Шатоторе Жангировс 1910 по 1915 гг. - 9 книг.СпандиярКубеев - 3 книги.⁹¹

Книги на русском языке распространялись по библиотекам и магазинам книжной торговли. Они в основном печатались в Санкт-Петербурге и Мос­кве, а также в губернских городах. В начале XX в. ширилась сеть библиотек и книжных магазинов. В 1906 г. были изданы «Правила о народных библио­теках при народных учебных заведениях», которые стали применяться и в Казахстане. Вместе с библиотеками учебных заведений появились публич­ные общедоступные библиотеки в 1902 г. в Верном, в 1897 г. - в Акмолин­ске, в 1900 г. - в Атбасаре. Библиотеки в Верном, Петропавловске посеща­ли ежедневно 70 - 80 читателей. А уже в 1905 - 1907 гг. только в Петропав­ловском уезде открылось 47 библиотек.⁹² Рос фонд библиотек; так библио­тека статистического комитета в 1917 г. в Верном насчитывала 6600 томов из 3500 названий.⁹³ Есть сведения о библиотеке в Семипалатинске, в 1902 г. она состояла из 2866 названий, а фонд периодических изданий - из 59 наименований, в 1903 г. она имела 100 абонентов.