2018-01-21
275
944 Strauss A., Schazman L., Ehrlich D., Bucher R., Sabshin M. The hospital and its negotiated order // Friedson E. (ed.) The hospital in modern society. New York, 1963. P. 73–130.
p`gdek II. Šenph“ h leŠndnknch“ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
людей. Он определил культуру как процесс непрерывно организуемого договорного порядка.
Отечественные исследования труда и организационной культуры
Подобно этнографии, советская социология труда во многом формировала свое предметное поле и методический инструментарий по образцу, заданному государ- ственной идеологией. В советской социологии труда исследования трудовых отноше- ний на крупных промышленных предприятиях были выведены за скобки, а процеду- ры и техники получения эмпирической информации основывались на количественной методологии. Выборочные исследования, исключая из анализа так называемые мар- гинальные практики, поддерживали веру в единую и «правильную» рациональность советских людей, носителей разума, власти и технократизма. Предметом исследова- ний здесь выступали социальные общности: трудовые коллективы, рабочий класс. Методологическим основанием теории трудовых отношений стала нормативная модель коллективного производства, исключающая возможность различных интере- сов и конфликтов между социальными группами внутри предприятия. Наука совет- ского периода, не ограничиваясь академическими рамками, была «идеей-монстром», включенной в систему власти и манипуляций с «человеческим материалом». Комму- никативные ресурсы дисциплины были рассчитаны не только на профессиональную аудиторию, но на общество в целом945. В этой связи можно вспомнить единичные попытки использовать этнографиче- ские методы в советской социологии труда. Их применение обычно обосновывалось решением задач апробации, пилотирования анкеты. Хорошо известна работа В.Б. Оль- шанского, который в течение нескольких месяцев собирал материалы для социоло- гического исследования, работая сборщиком электроаппаратуры на заводе946. В этом исследовании перед социологом предстали неформальная социальная организация на уровне цеха, социальные конфликты, противоречия в социальной структуре пред- приятия. Однако в исследовательскую программу не входил детальный анализ этих социальных феноменов и они оказались вне академической и публичной дискуссии. В случае с А.Н. Алексеевым, работавшим в типографии и проводившим включенное наблюдение, длительное участвующее исследование ленинградского социолога было объявлено политически неправильным, и ученый подвергся остракизму947. Среди публикаций советского периода, касающихся промышленных исследова- ний в русле качественной методологии, выделяются работы С.А. Белановского. В 1980-х гг. им было опубликовано четыре сборника, которые приоткрыли завесу молчания, скрывающую повседневные практики людей, вовлеченных в выполнение различных трудовых обязанностей на промышленных предприятиях и в сфере управ- ления производством. В этих текстах можно увидеть богатство «народных смыслов», которые вкладывают в производственный процесс акторы (деятели) различного уров- ня. Тем не менее, в серии интервью, в беседах с нетипичными и интересными собе- седниками создается не систематическая, а лишь частичная картина производствен- ной жизни советского предприятия. Создается впечатление, что исследователи останавливались у самой последней черты, словно какая-то невидимая сила препятствовала им пойти дальше и завершить свою полевую работу в виде научных повествований, затрагивающих специфику со- ветских производственных отношений. Полевые работы, близкие к этнографии, являлись лишь периферийной частью исследовательской программы социологии труда, выполняли вспомогательную функцию, поскольку проводились на пилотажной стадии с целью «лучше сформулировать вопросы анкеты».
945 Батыгин Г.С. Институционализация российской социологии: преемственность научной тради- ции и современные изменения // Социология в России / Под ред. В.А. Ядова. М., 1996. 946 Ольшанский В.Б. Были мы ранними // Социологический журнал. 1995. № 1. С. 195–205. 947 См.: Алексеев А.Н. Драматическая социология (эксперимент социолога-рабочего). Кн. 1–2. М., 1997.
p`gdek II. Šenph“ h leŠndnknch“ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
Богатство социальных практик, представленных на уровне цеха и попадающих в поле зрения социолога-этнографа, исчезало из структуры вопросника и не включалось в научные отчеты и публикации. Советский проект социологического исследования коренным образом переориентировал содержание включенного наблюдения — наи- более «этнографическую» из всех исследовательских процедур. Идея культуры применительно к теории организаций и практике эмпирических исследований процессов производства и управления вошла в российский научный лексикон с 1990-х годов. Заимствование из западной социологической и организаци- онной науки оказало влияние на различия ее теоретического осмысления в рамках институционального разделения в этой области. В отечественной школе организационных исследований центральным сюжетом стали национальная специфика управления и взаимодействие зарубежных моделей администрирования с теми, которые сложились в местных условиях. Методы эмпи- рических исследований здесь характеризуются стремлением к позитивистской стро- гости и жесткой операционализацией основных понятий в вопросах структуриро- ванных вопросников. Доминируют процедуры интерпретации, основанные на вы- явлении статистических закономерностей948. Характеристики «национальной», «организационной» и «профессиональной» культуры для организационных исследователей не являются предметом проблемати- зации. Они «взяты напрокат» как самоочевидные из работ русских религиозных философов, историков и журналистов, концепций западных ученых и использованы в отечественном контексте. Инструментальная позиция организационных исследо- ваний проявляется в использовании нормативной оценки организационных процес- сов. Некоторые образцы культурных процессов объявляются предпочтительными, и на следующих этапах анализа предпринимается попытка соотнести с ними те реалии, которые встречаются в полевом исследовании. В интересах позитивистской строгости авторы оставляют без внимания или оце- нивают как патологичные те формы организационной жизни, которые не помеща- ются в управленческую парадигму организации (взгляд «сверху вниз»). Впрочем, организационные опросы здесь уязвимы и с точки зрения ревнителей позитивистской чистоты метода: выборки весьма малы, а алгоритмы отбора респондентов проблема- тичны. Количественный инструментарий скорее выполняет функцию легитимации выводов, чем исследовательского метода. К настоящему времени демаркационная линия между организационными ис- следованиями и социологией по поводу организационной культуры лежит, на наш взгляд, в той же области, что в западных исследованиях организаций. В ее основе не только институциональное разделение, но и исследовательские предпочтения по вы- бору тем исследования, интерпретационных стратегий и методов. В социологических исследованиях организационной культуры в центре внимания оказались производственные и трудовые отношения. «Этнографический» подход здесь — орудие социальной критики, позволяющее представить взгляд снизу вверх и переосмыслить управленческую рациональность с использованием прямой речи, текстов интервью и голосов организационных «субкультур». При этом понятие «ор- ганизационная культура» может и не упоминаться напрямую, однако общее понима- ние социального контекста протекания организационной жизни целиком лежит в русле социально-антропологических предпочтений. В фокус исследований попадают такие нетрадиционные для отечественной со- циологии темы, как гендерные отношения в организации, карьера женщин в инду- стрии. Исследования, проведенные И.Н. Тартаковской949 на промышленных пред- приятиях России, говорят, прежде всего, о том, что профессиональное продвижение
948 Наумов А., Джонс Э., Паффер Ш. Этическое отношение к работе: новые парадигмы (сравнитель- ный анализ отношения к работе в России и США) // Менеджмент. 1995. № 4. С. 41–59; Пригожин А. Проблема синергии организационных культур в русско-американских совместных предприятиях // Менеджмент. 1995. № 1. С. 60–77. 949 Тартаковская И.Н. Карьера женщины в индустрии // Человеческие ресурсы. 1998. № 2.
p`gdek II. Šenph“ h leŠndnknch“ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
женщин в отечественной индустрии представляет собой социальный процесс, за- ключающий в себе множество разнообразных проблем. Специфика его связана, с одной стороны, с особенностями типа организационной культуры, чрезвычайно отя- гощенного патриархальными и авторитарными традициями, с другой стороны, с тем, что в годы советской власти вовлеченность женщин в индустриальное производство была выше, чем в большинстве стран мира, и, следовательно, они обладали все же значительным потенциалом активности. Таким образом, можно говорить о значительной несбалансированности той роли, которую женщины до сих пор продолжают играть в системе материального произ- водства в России, и того, как управляется это производство. Наиболее высоким статусом в организациях обладают преимущественно муж- чины, женщины же, если и достигают высокого положения, то обычно не в качестве линейных руководителей, но в качестве «специалистов узкого профиля». Рассматри- ваемая проблема является как бы частным случаем проблемы женской карьеры во- обще, которая отнюдь не является специфичной только для России. Существует обширная литература на тему «Женщины в управлении», в которой отмечается, что во всем мире менеджерами в специфических сферах (на Западе это обычно работа с персоналом, по связям с общественностью (public relations), в Рос- сии — экономика и финансы) обычно были женщины. Целый ряд гипотез объясняет причины трудностей, стоящих перед женщинами-менеджерами. Условно их можно разделить на три группы. Первая из них, упрощенно говоря, сводится к тому, что причины неуспеха жен- ских карьер в области менеджмента связаны с тем, что выработанные обществом поведенческие образцы, в рамках которых происходит социализация женщин, пред- полагают акцент на эмоциональности, мягкости и, главное, зависимости, что противо- речит базовому имиджу менеджера высокого уровня, подразумевающему жесткость, индивидуальную независимость, ярко выраженные бойцовские качества. Поэтому женщины сами чувствуют себя дискомфортно на соответствующих позициях и пред- почитают не стремиться к ним. Выход из ситуации приверженцы этой гипотезы видят в создании и применении на практике новой концепции менеджмента, которая предполагает акцент на диа- логе (вместо жесткого давления), терпимости, сотрудничестве и т. п. В любом случае, эта гипотеза базируется на том, что проблемы с карьерой у женщин объясняются особенностями самих женщин. Другая гипотеза, поддерживаемая прежде всего в феминистской литературе, утверждает, что причины кроются не в женщинах, а в организационных структурах, созданных мужчинами для реализации своих целей, в результате чего в них царит «гегемония патриархальной идеологии». И.Н. Тартаковская предполагает, что в России профессиональному продвижению женщин, в том числе и в промышленности, препятствуют обе названные группы при- чин, глубоко интегрированные в «российский тип организационной культуры». Осо- бенности социализации и социокультурные стереотипы действительно играют боль- шую роль в поведении женщин, работающих в российских промышленных органи- зациях. Исследование М. Ильиной посвящено изучению специфической профессиональ- ной группы — кондукторов общественного транспорта950. Это попытка представить этнографию профессии в контексте динамики культурного процесса внутри органи- зации — городского автотранспортного предприятия. Автор показывает, как падение уровня производства на промышленных предприятиях, ухудшение условий оплаты труда, в том числе длительные задержки заработной платы, привели к тому, что на рынке труда оказалось значительное число работников с высоким уровнем образо- вания, готовых на снижение своего социального статуса.
950 Ильина М. Новое лицо старой профессии: сообщение на семинаре по изучению российского рынка труда. М., 1996. С. 1–7.
p`gdek II. Šenph“ h leŠndnknch“ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
Наша работа по изучению цеховой администрации рассматривает культурные процессы на предприятии в неразрывной связи с экономическим кризисом и пере- распределением власти в структуре управленческой иерархии951. Распространенные модели поведения, ценности и смыслы деятельности на металлургическом предпри- ятии «Прокат» подвергаются изменениям под воздействием акционирования пред- приятия. Советская наука о труде тщательно обходила проблему маргинальных практик, и поэтому работ по изучению неформальных отношений немного952. С. Алашеев впервые рассматривает неформальные отношения как культурный феномен в аспек- те изучения трудовых отношений «советского» типа953. Его детальное этнографическое исследование в ходе многочисленных интервью и открытого включенного наблюде- ния позволило выделить особую роль института неформальных отношений и их специфику для нерыночной экономики. Уникальный опыт полного включенного наблюдения положен в основу этногра- фии частного коммерческого предприятия М. Киблицкой954. Ее работа по характеру изложения — это особый вид научного описания: фрагменты из дневника секретаря небольшого коммерческого предприятия, специальным образом сгруппированные и снабженные аналитическими комментариями. Исследователь помещает себя в кон- текст жизни компании, сочетая точку зрения аналитика, внешнего по отношению к происходящим событиям, но также их включенного, эмоционального участника. Итак, этнографические методы изучения организационной культуры опираются на возможность постижения некоей социальной реальности, заложенной в рутинных взаимодействиях социальной группы, «подойти как можно ближе». Простейший способ распознать отличия между доминантной культурой и субкультурами органи- зации — наблюдать повседневное функционирование группы со стороны. К. Гирц, развивая идеи Г. Райта, рассуждает в этой связи о производимом в ходе такого на- блюдения «насыщенном описании»955. Это особый процесс интерпретации, в ходе которого индивидуальный антрополог-наблюдатель вырабатывает соответствующие объяснительные модели, производство которых является скорее искусством, чем наукой в общепринятом смысле этого слова. Характеристики наблюдаемой культуры постепенно проявляются для исследо- вателя в образцах взаимодействий между людьми, в особенностях языка, образах и темах, звучащих в беседах, многочисленных ритуалах будней и праздников, повсед- невной рутине. И как только выявляется общее для этих аспектов культуры, оказы- вается возможным дать историческое объяснение тому, почему все происходит именно так, а не иначе. Антрополог здесь стремится снять отчуждение между собой — носителем определенной культуры — и теми, чью культуру он исследует, на первых порах учится смотреть на чужое как на свое, а впоследствии обретает способность делать знакомое неизвестным. См. также статьи: Антропология и другие науки о культуре и обществе (общий обзор); Культура: антропологические интерпретации; Общество; Организационная экология; Структура культурной (социальной) антропологии.
Лит.: Аберкромби Н., Хилл С., Тернер Б.С. Социологический словарь. Казань, 1997; Алаше- ев С. Неформальные отношения в процессе производства: взгляд изнутри // Социо-
951 Romanov P. The middle level of management in industrial enterprises of Russia // Clarke S. (ed.) Mana gement and industry in Russia. Cheltenham, 1995. P. 170–198. 952 См.: Белановский С. Производственные интервью. Вып. 1–4. М., 1991–1993; Павленко С.Ю. Неформальные управленческие взаимодействия // Постижение: Социология. Социальная политика. Экономическая реформа. М., 1989. С. 190–202. 953 Алашеев С. Неформальные отношения в процессе производства: взгляд изнутри // Социологи- ческие исследования. 1995. № 2. С. 12–19. 954 Киблицкая М. Русский частный бизнес: взгляд изнутри // Рубеж. 1997. № 10–11. С. 210–222. 955 Гирц К. В поисках интерпретативной теории культуры // Антология исследований культуры. Т. 1. СПб., 1997.
p`gdek II. Šenph“ h leŠndnknch“ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
логические исследования. 1995. № 2; Алексеев А.Н. Драматическая социология (экспе- римент социолога-рабочего). Кн. 1 и 2. М., 1997; Банников К.Л. Армия глазами антро- полога. К исследованию экстремальных групп // Мир России. 2000. № 4; Батыгин Г.С. Институционализация российской социологии: преемственность научной традиции и современные изменения // Социология в России / Под ред. В.А. Ядова. М., 1996; Баты- гин Г.С., Девятко И.Ф. Миф о «качественной социологии // Социологический журнал. 1994; Белановский С. Производственные интервью. Вып. 1–4. М., 1991–1993; Беланов- ский С.А. Свободное интервью как метод социологического исследования // Социо- логия: 4. М., 1991. № 2; Буравой М. Углубленное кейс-стади // Рубеж. 1997. № 10–11; Гирц К. В поисках интерпретативной теории культуры // Антология исследований культуры. Т. 1. СПб., 1997; Гирц К. С точки зрения туземца: о природе понимания в культурной антропологии // Девятко И.Ф. Модели объяснения и логика социологи- ческого исследования. М., 1996; Гмюр М. Национальная специфика теории организа- ции // Проблемы теории и практики управления. 2000. № 3; Ильина М. Новое лицо старой профессии: сообщение на семинаре по изучению российского рынка труда. М., 1996; Ионин Л.Г. Социология культуры. М., 1996; Кабалина В.И. Трансформация пред- приятий: исследовательские подходы и результаты // Предприятия и рынок: динами- ка управления и трудовых отношений в переходный период (опыт монографических исследований 1989-1995 гг.) / Под ред. В.И. Кабалиной. М., 1996; Камерон Ч., Куинн Р. Диагностика и изменение организационной культуры. СПб., 2001; Киблицкая М. Рус- ский частный бизнес: взгляд изнутри // Рубеж. 1997. № 10-11; Козина И. Особенности стратегии case-study при изучении производственных отношений на промышленных предприятиях России // Социология: методология, методы, математические модели. 1995. № 5-6; Милкман Р. Японский менеджмент в США: столкновение культур // Ру- беж. 1992. № 2; Наумов А., Джонс Э., Паффер Ш. Этическое отношение к работе: новые парадигмы (сравнительный анализ отношения к работе в России и США) // Менед- жмент. 1995. № 4; Ольшанский В.Б. Были мы ранними // Социологический журнал. 1995. № 1; Павенкова М. Функции внутриорганизационных мифов // Персонал Микс. 2001. № 6; Павленко С.Ю. Неформальные управленческие взаимодействия // Постижение: Социология. Социальная политика. Экономическая реформа. М., 1989; Павлова М.А. Методы диагностики, формирования и развития организационной культуры. М., 1995; Пригожин А. Проблема синергии организационных культур в русско-американских совместных предприятиях // Менеджмент. 1995. 1; Романов П. Процедуры, страте- гии, подходы «социальной этнографии» // Социологический журнал. 1996. 3/4; Рома- нов П.В., Ярская-Смирнова Е.Р. Делать знакомое неизвестным: этнографический метод в социологии // Социологический журнал. 1998. № 1/2; Силвермен Д. Методология и значение // Новые направления в социологии. М., 1978; Спивак В. Корпоративная куль- тура. СПб., 2001; Тартаковская И.Н. Карьера женщины в индустрии // Человеческие ресурсы. 1998. № 2; Тейлор Ф. Менеджмент. М., 1992; Тотров Р.Р. Многонациональные предприятия: конфликты и переговоры из опыта американских исследований // Да- рьял. 2002. № 4. http://www.darial-online.ru/2002_4/rus3.shtml; Цинман Ж.М. Школа- интернат для детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата // Социальная по- литика и социальная работа в изменяющейся России / Под ред. Е. Ярской-Смирновой, П. Романова. М., 2002; Шейн Э. Организационная культура и лидерство: построение, эволюция, совершенствование. СПб., 2002; Applebaum H.A. Royal Blue: the Culture of construction workers. New York, 1981; Cunnison S. The Manchester Factory Studies, the Social Context, Bureaucratic Organization, Sexual Divisions and Their Influence on Patterns of Accommodation between Workers and Management // Frankenberg R. (ed.) Custom and Conflict in British Society. Manchester, 1982; Emmett I., Morgan D. Max Gluckman and the Manchester Shop-Floor Ethnographies // Frankenberg R. (ed.) Custom and Conflict in British Society. Manchester, 1982; Exploring Complex Organization: A Cultural Approach. Newbury Park, 1992; Gluckman M. Analysis of a social Situation in Zululand. Manchester, 1940; Jorgensen D.L. Participant Observation. A Methodology for Human Studies. Newbury Park, London, New Delhy; Mintz S.W. Sweetness and Power. The Place of Sugar in Modern History. Harmomworth, 1985; Nash D.C. The Anthropology of the Multinational Corpora- tion // Huizer G., Manheim B. (eds) The politics of Anthropology: From Colonialism and Sexism Toward a View from Below. Paris, 1979; Nash D.C. The Anthropology of Work //
p`gdek II. Šenph“ h leŠndnknch“ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
Anthropology of Work Newsletter. 1981. № 2; Pilcher W.W. The Portland Longshoreman. New York, 1972; Richardson F.L.W., Walker C. Human Relations in an Expanding Company: A Study of the Manufacturing Departments in the Endicott Plant of The International Busi- ness Machines Corporation. New Haven, 1948; Roethlisberger F., Dickson W. Management and Workers. Cambridge, MA, 1939; Romanov P. The middle level of management in indus- trial enterprises of Russia // Clarke S. (ed.) Management and industry in Russia. Chelten- ham, 1995; Rosaldo R. Culture and Truth: The Remarking of Social Analysis. Boston, 1989; Safa Н. Runaway Shops and Female Employment: The Search for Cheap Labor // Laecock E., Safa H. (eds). Women’s work. South Hadley, 1986; Schwartzman Н.В. Ethnography in Orga- nizations. London, 1993; Strauss A., Schazman L., Ehrlich D., Bucher R., Sabshin M. The hos- pital and its negotiated order // Friedson E. (ed.) The hospital in modern society. New York, 1963; Thompson P., McHugh D. Work Organisations. A Critical Introduction. 2nd ed. London, 1995; Turner B.A. Exploring the Industrial Subculture. London, 1971; Van Maanen J. (ed.) [Special issues on qualitative methodology] Administrative Science Quarterly. 1979. № 24; Van Maanen J. Observations on the Making of policemen // Human Organisation. 1983. № 32; Whyte W.F. Human Relations in the Restaurant Industry. New York, 1948; Whyte W.F. Review of The Elusive Phenomena // Human Organisation. 1983. № 37; Wright S. Culture in Anthropology and Organizational Studies // Wright S. (ed). Anthropology of Organizations. London, New York, 1994. П.В. Романов
n!г=…,ƒ=ц,%……=.*%л%г,: C%C3л ц,%……%-“еле*ц,%……= "е!“,
Организационная экология (популяционно-селекционная версия) — одна из наи- более оригинальных современных инвайронментальных теоретических моделей организационного развития в современной антропологии и социологии органи- заций.
Предисловие
О. э. была создана в рамках современной теории организаций и претендует на адекватное объяснение и моделирование процессов, логики и механизмов организа- ционного развития, делая акцент на изучении механизмов и логики структурных трансформаций самых разных типов организаций. Она содержит много нетривиаль- ных положений, часто противоречащих канонам наиболее моделей организационно- го развития, распространенных в современной теории организации. О. э является достаточно авторитетной теоретической моделью организационного развития в со- временной теории организаций, дающей объяснение этим процессам и моделирующей их. Кроме того, положения популяционно-селекционной модели О. э. (далее по тексту данная версия или данный подход) могут быть использованы и используются также в управленческой практике для моделирования ориентиров организационного раз- вития. Специфика данного подхода состоит в том, что процесс организационного раз- вития рассматривается в нем, как провоцируемый изменениями внешней среды; логика развития связывается с поэтапным расширением социокультурных образцов. Сам процесс организационного развития описывается как протекающий на уровне организационной популяции (совокупности однотипных организаций, осуществляю- щих сходную деятельность, эксплуатирующих один и тот же набор ресурсов и кон- курирующих за них в ограниченном географическом пространстве) в логике пере- рыва постепенности. В качестве базового механизма реализации процесса организа- ционного развития здесь рассматривается «селекция социокультурных образцов», созданных на уровне организационной популяции, что и предопределяет в рамках этой модели, логику структурных изменений организации. Одно из центральных понятий данного подхода — «организационное развитие» — понимается в О. э. как процесс направленных структурных изменений организации,
p`gdek II. Šenph“ h leŠndnknch“ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
ведущих к повышению способности к выживанию и ее конкурентоспособности в динамичной внешней среде. В качестве признаков и атрибутов организационного развития в ней рассматриваются следующие: а) увеличение размера организации; б) ее структурная и профессиональная дифференциация; в) диверсификация (освое- ние ею новых видов деятельности); г) освоение организацией новых «экологических ниш». Принципиально же новым и специфическим только для данного подхода в по- нимании процесса организационного развития, является то, что создатели этой мо- дели связывают его с расширением «социокультурного репертуара организации». Последний, рассматривается как набор освоенных ею эффективных образцов по- ведения и деятельности, проверенных практикой, что позволяет ей обеспечить адек- ватные ответы (поведенческие реакции) на разнообразные вызовы внешней среды. Именно такое рассмотрение и позволяет описывать соответствующие процессы в терминах естественного отбора и селекции эффективных социокультурных образцов на уровне организационной популяции.
Формирование селекционной модели организационной экологии
Сущность подхода Селекционная модель организационного развития имеет корни в разработках часто критикуемой модели социальных взаимоотношений социальных дарвинистов, а также социологов и социальных антропологов чикагской школы, занимавшихся изучением городских поселений (человеческая экология — 1930–1940-е гг., а также социальная экология — 1950–1960 гг. ХХ в). Кроме того, в 1970-е гг. некоторые по- ложения экологического подхода были перенесены из социологии города в область теории организаций, что нашло отражение в той версии О. э., которую мы обозначи- ли, как ее фокусно-адаптивную версию. Возникновение же подхода, обозначенного выше как О. э. датируется концом 1970-х — началом 1980-х гг. ХХ в. Его широкое рас- пространение относится к началу 1990-х гг. ХХ в. Формирование подхода было спро- воцировано, с одной стороны, нарастанием числа эмпирических фактов в реальном поведении организаций, противоречащих положениям теоретических схем, популяр- ных в теории организаций в период 1970–1980-х гг. ХХ в. С другой стороны, оно было связано с очевидным нарастанием к середине 1970-х гг. числа нестыковок и противо- речий, содержащихся в различных теоретических схемах организационного раз- вития. Формирование современной версии подхода связано одновременно, с одной стороны, с теоретическими разработками американских академических социологов (М. Хэннона и Дж. Фримена, позже и Дж. Кэрролла и др.). С другой стороны — с раз- работками советских социологов-практиков, обслуживавших, в те годы, производ- ственные организации (В.В. Щербина, позже Е.Л. Шрайбер, И.С. Симоненко и др.). Эта группа, не будучи знакома (в тот период) с теоретическими разработками Хэн- нона и Фримена, в ходе решения практических консультационных и менеджерских задач в сфере управления заложила принципы и создала методы эмпирического мо- делирования процессов социокультурной селекции, связав его с развитием органи- заций, а позже и др. типов социальных объектов (см. ниже). Обе группы специалистов действовали в одно и то же время и независимо друг от друга. Как уже говорилось, теоретические основы подхода были заложены усилиями М. Хэннона, Дж. Фримена, являвшихся в тот период профессорами Корнуэльского университета. Их теоретические обобщения явились итогом многолетнего эмпири- ческого исследования поведения трех групп разнотипных организаций (трудовые союзы, газеты, предприятия электронной промышленности). Каждая из этих групп организации рассматривалась в исследовании как отдельная. В рамках таких групп (организационных популяций) организации работали, сотрудничали и конкурирова- ли между собой, действуя в определенном географическом пространстве. Позже в сферу исследовательских интересов американских социологов (Дж. Кэрролл) стали попадать также разнотипные «социальные популяции» внутри организации.
p`gdek II. Šenph“ h leŠndnknch“ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
Именно в рамках этих исследований и были заложены основы новой теоретиче- ской модели развития организации, а позже и других социальных единиц внутри организации (работник, целевая группа), Модель радикально меняла представления о механизмах, логике и сфере протекания этого процесса). В 90-е гг. ХХ в. теорети- ческая схема О. э. получила определенное распространение и развитие в нашей стране (В.В. Щербина, Е.П. Попова, В.В. Ермолаев) и западной Европе (С. Закс).
Истоки возникновения подхода При формировании подхода ее создатели опирались: во-первых, на разработки той междисциплинарной группы американских исследователей (социальные антро- пологи, социологи, психологи), которая работала в 1920–1940-е гг., в рамках Чикагской школы, занималась социологией города и позиционировала свою идеологию под вы- веской «Человеческая экология» (А. Берджес, Р. Вирт, Р. Макензи, Р.Э. Парк и др.). Теоретическая схема этой группы, была тесно связана с корнями социального дарви- низма; во-вторых, на разработки другой группы американских социологов в рамках той же школы и проблематики, в 50–60-е гг. ХХ в. и обозначавших свой подход как «социальная экология» (О. Дункан, А. Хоули, Д. Шнорр и др.). Эти группы первыми начали рассматривать все социальные процессы, протекаю- щие в регионе, как обусловленные и тесно связанные с изменениями состояния внеш- ней среды, предвосхитив то направление в социальных науках, которое будет позже именоваться инванронментализмом. Сделав состояние внешней среды отправной точкой для понимания таких процессов, они начали рассматривать ее, как совокуп- ность экологических ниш (см. ниже) и разнотипных социальных популяций (находя- щихся между собой в отношениях сотрудничества и конкуренции), уделяя определен- ное внимание проблеме исследований роли и функций организации. В этом ключе А. Хоули определил организацию как форму и способ существования «социальной по- пуляции» (совокупности людей, занятых определенной деятельностью и эксплуати- рующих один и тот же тип ресурсов среды), возникающий при ее соприкосновении со специфическим фрагментом внешней среды — экологической нишей. Именно представители двух этих групп ввели в социологический обиход ряд ба- зовых понятий и представлений, широко используемых современными организаци- онными экологами. Речь идет о таких понятиях как: «экологическая ниша», «социаль- ные популяции», «взаимные зависимости», «конкуренция популяций»; «культурная селекция»; «экологический комплекс»; «принцип изоморфизма»; «представление о тенденции к нарастанию закрытости организаций по мере их развития» и др. Кроме того, организационные экологи, активно использовали разработки ведущих представителей многих других школ и подходов теории организаций. В их числе можно особо отметить разработки Т. Бернса, П. Лоуренса, Дж. Лорша, Дж. Пфеффер, Г. Саймона, А. Стинчкомба, Дж. Томпсона, Дж. Сэлансика, Дж. Чайлда, и др. При этом они либо напрямую использовали некоторые из понятий и положений, наработанных этими учеными, либо ставили под сомнение некоторые из их выводов, активно по- лемизируя с ними. Из числа понятий, введенных этими учеными и активно используемых организа- ционными экологами, следует упомянуть такие как: сложные организации», «комплекс- ные организации», «сегментация окружения», «пластичность и консерватизм органи- заций», «организационная культура», «структурная инерция», «взаимные зависимости организаций», «организационные ресурсы», «ресурсные ниши», «модель внешней среды как кладовкой ресурсов», «модель среды, как целевого окружения» и др. Фокусно-адаптационный подход, как первая стадия формирования О. э. — популяционно-селекционной версии. Формирование О. э. — популяционно-селекционной версии происходило в два этапа. Важную роль в ее формировании сыграла другая, менее развития и гораздо менее известная версия О. э., получившая наименование фокусно-адаптационной. Именно она стала первым, и долгое время единственным экологическим вариантом теории организации, который развивался с конца 60-х гг. и фактически доминировал до начала 80-гг. ХХ в. Он был создан усилиями американ-
