2018-01-21
235
1119 Уайт Л. Культурология // Работы Л. Уайта по культурологии. М., 1996. С. 162. 1120 См.: Фейблман Д. Концепция науки о культуре // Антология исследований культуры. Т. 1. СПб., 1997; Он же. Движение культур // Личность. Культура. Общество. 2003. Т. 3. Вып. 3. 1121 Фейблман Д. Концепция науки о культуре // Антология исследований культуры. Т. 1. СПб., 1997. С. 160. 1122 См.: Гирц К. «Насыщенное описание»: в поисках интерпретативной теории культуры // Анто- логия исследований культуры. Т. 1. СПб., 1997. С. 171–199.
p`gdek II. Šenph“ h leŠndnknch“ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
Следует подчеркнуть, что западные исследователи в своих попытках построить общую теорию культуры не выходят за рамки междисциплинарных поисков, опира- ясь прежде всего на фундаментальные и эмпирические исследования в культурной антропологии. Они не стремятся создать единую науку о культуре, а предлагают лишь различные версии культурной теории. Несколько иначе и значительно позже, чем на Западе, происходили поиски общей теории культуры в России. Это можно показать на примере становления отечествен- ной К., которая претендует сегодня на статус общей науки о культуре1123. Нельзя забывать о том, что К. возникла не на пустом месте. В конце 1960-х — на- чале 1980-х гг. в советском обществознании шли активные поиски и велись бурные дискуссии о философских и научных основаниях теории культуры. Свое понимание такой теории предложили многие отечественные философы и социальные мыслите- ли (Н.С. Злобин, М.С. Каган, Э.С. Маркарян, В.М. Межуев, Ф.Т. Михайлов, Ю.Л. Не- стеренко, М.Б. Туровский и др.). Некоторые из них до сих пор продолжают успешно работать в этом направлении. Основной спор происходил в то время между сторон- никами социально-научного понимания культуры (М.С. Каган, Э.С. Маркарян и другие исследователи, опиравшиеся либо на концепцию Л. Уайта, либо на структурно- функциональный анализ и деятельностный подход) и представителями гуманистиче- ского направления в философии культуры (В.М. Межуев, Ф.Т. Михайлов и пр.), ко- торые пытались переосмыслить марксизм и связывали концепт «культура» с пред- ставлениями о личности и ее свободе. Следовательно, именно философы одни из первых в стране поставили вопрос о необходимости создания теории культуры. Среди отечественных этнографов и этнологов того времени, внесших заметный вклад в разработку концепций культуры в контексте исследований первобытности, этносов и народов, следует назвать Н.Н. Чебоксарова, С.А. Токарева, В.И. Козлова, Ю.В. Бромлея и др. Одновременно с поисками отечественных философов и этнологов шло активное освоение западного (прежде всего американского) наследия наук о культуре (куль- турной антропологии, этнологии, социологии культуры и т. д.). Этим занимались в 1960–1970-х гг. научные сотрудники Института философии АН СССР (сектор теории культуры), Института этнографии АН СССР (позже он был переименован в Институт этнологии и антропологии РАН) и вновь образованного Института социальных ис- следований АН СССР (позже он был переименован в Институт социологических исследований АН СССР, а затем в Институт социологии РАН), в котором, в частности, был образован сектор по истории буржуазной социологии, где работали в разные годы А.Б. Гофман, Ю.Н. Давыдов, Л.Г. Ионин, Э.А. Орлова и другие исследователи, занимавшиеся научным переводом и интерпретацией зарубежной социологической и культурантропологической классики. Нельзя обойти стороной и Российский институт культурологии, ранее называв- шийся НИИ культуры, в котором разработка фундаментальных проблем теории культуры активно велась с начала 1970-х гг. (см. труды Н.С. Злобина, Ф.Т. Михайлова, М.Б. Туровского и др.). В настоящее время в нем функционирует отдел теоретической и прикладной К., в котором работают сотрудники секторов философских проблем культуры и теории социокультурных процессов и систем, имеющие труды по теоре- тическим проблемам К. (П.К. Гречко, В.Ж. Келле, И.В. Кондаков, В.М. Межуев, А.П. Огурцов, А.А. Пелипенко, Ю.М. Резник, О.К. Румянцев, М.В. Тлостанова, И.Г. Яко- венко и др.). Как известно, сегодня К., объединяя усилия философов, социологов, этнологов, лингвистов, историков культуры, формируется в двух основных направлениях: (1) как совокупность научных дисциплин, изучающих культуру: «суммарное обозначение
1123 Сегодняшние споры не имеют ничего общего с реализацией проекта общей науки о культуре. Они чаще всего институционально или личностно обусловлены. Как не раз это уже бывало в истории отечественного обществознания, институционализация новой научной дисциплины значительно опе- редила процесс формирования оригинальных научных идей и школ в данной области знания.
p`gdek II. Šenph“ h leŠndnknch“ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
целого комплекса наук, изучающих культурное поведение человека и человеческих общностей на разных этапах их исторического существования»1124 (В.М. Межуев, Э.А. Орлова); как система знаний о культуре или область знания, соединяющая воз- можности и методы социальных наук, прежде всего социологии и антропологии культуры, и гуманитарных дисциплин — философии культуры, мировой художествен- ной культуры (Г.В. Драч и др.)1125; (2) как интегративная область исследований куль- туры: «интегральное выражение гуманитарного знания», систематизирующее ис- следования культуры (П.С. Гуревич)1126; «интегративная область научных знаний» (С.Я. Левит)1127. Особенно четко первую позицию выразил В.М. Межуев, разделивший культуру на три слоя или уровня — этнический, основанный на кровном родстве определенной общности людей и наличии у нее общей территории; национальный, формирующий- ся на основе духовной близости и культурной идентичности; и массовый, относящий- ся к индустрии культуры и досуга. Им соответствуют, с его точки зрения, три типа знания о культуре — культурная антропология с ее объяснительной моделью позна- ния, К., использующая преимущественно модель понимания, и социология, занимаю- щаяся изучением явлений массовой культуры1128. Как видно из приведенных выше формулировок, внутри обоих подходов имеют- ся сторонники соединения различных ветвей гуманитарного знания, построенного преимущественно на ценностных критериях и качественных методах исследования культуры, с одной стороны, и социально-научного знания, использующего, главным образом, принципы объективности исследования и ценностной нейтральности, а также количественные методы — с другой. Так, например, Б.С. Ерасов предложил новое название такой форме интеграции гуманитарных и социально-научных дисциплин — социальная К., которая, по его мнению, «основана на применении методов социальных наук к предмету, воплощаю- щему… чисто гуманитарное содержание… Социальная К. рассматривает духовные факторы регуляции социальной жизнедеятельности как самостоятельную и специфи- ческую сферу… Она объясняет социальное содержание, принципы и структуру ду- ховной деятельности, воздействие культурных факторов на экономическую актив- ность и политику, на типы социальной организации, место различных слоев и классов в духовной жизни общества, уровни и типы организации духовной жизни и т. д.»1129. Следует отметить эклектичность и внутреннюю противоречивость этого опреде- ления1130. Как известно, созданию любой научной дисциплины предшествует, как правило, длительный опыт междисциплинарных исследований. Об этом свидетель- ствует, например, проект К. Л. Уайта. Нет ясности также и в том, что изучает К. у авторов учебника, изданного под общей редакцией Г.В. Драча1131. Под этим названием они понимают весьма «эклек- тичное» тематическое образование: различные философские концепции культуры, антропологическую концепцию аккультурации как процесса взаимного влияния раз- личных типов культур, историю мировой культуры и др.
1124 Культура: теории и проблемы / Под ред. Т.Ф. Кузнецова, В.М. Межуева, И.О. Шайтанова и др. М., 1995. С. 38. 1125 См.: Культурология / Под ред. Г.В.Драча. Ростов н/Д, 1999. С. 10–11. 1126 См.: Гуревич П.С. Культурология. М., 1999. С. 24–25. 1127 См.: Левит С.Я. Культурология как интегративная область знаний // Культурология. XX век. Антология. М., 1995. С. 654–655. 1128 См.: Межуев В.М. Как возможна наука о культуре (культурология)? // Постижение культуры. Ежегодник. Вып. 7. М., 1998. С. 180–201. 1129 Ерасов Б.С. Социальная культурология. М., 1996. С. 31. 1130 Более подробно оценка этой позиции приводится в статье Ю.М. Резник (См.: Личность. Куль- тура. Общество. 2000. Вып. 3. С. 65). 1131 Культурология / Под ред. Г.В. Драча. Ростов н/Д, 1999.
p`gdek II. Šenph“ h leŠndnknch“ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
Еще одна попытка определить научный статус К. как своеобразного отечествен- ного эквивалента культурной антропологии принадлежит А.Я. Флиеру1132. К., по его мнению, многосоставна. По методам исследования она подразделяется на гуманитар- ную К. (культуроведение), основанную на описательно-интерпретативной методоло- гии, и социально-научную К., базирующуюся на «объясняющей» методологии. По- следняя делится в свою очередь на фундаментальную К., соединяющую воедино философию и теорию культуры, которые формируют эпистемологию культурологи- ческой науки; антропологию культуры, исследующую культурное бытие людей на эмпирическом уровне, и, наконец, прикладную К., занимающуюся непосредственной разработкой технологий социокультурной регуляции поведения людей в обще- стве1133. В состав К. включаются также другие научные дисциплины — психология культуры, культурная семантика, герменевтика и многие другие. Такая позиция приводят автора к неоправданному смешению различных дис- циплинарных стилей, и прежде всего гуманитарного и социально-научного. В то же время данная дисциплина изучает, по его мнению, и способы или технологии осу- ществления коллективной деятельности людей (социологии же остается анализиро- вать лишь структурные формы этой деятельности, как будто у нее не было никогда социальной инженерии и прикладных исследований в области организации труда и т. д.). Далее. К., по мнению автора, — это наука о формировании комплексов соци- ально значимых знаний, о содержании и формах социальной коммуникации, о спо- собах социального воспроизводства человека и общества. Против подобных взглядов на природу культурологического знания можно вы- двинуть два принципиальных возражения. Во-первых, если К. в понимании ряда ав- торов — это всего лишь общее семантическое пространство, используемое для обо- значения разных дисциплин (философии культуры, социологии культуры, культурной антропологии, лингвистики и истории культуры), то зачем тогда порождать новый термин, не дающий никакого качественного и содержательного приращения. Но, по- видимому, у них имеются свои основания, которые они пока до конца не прояснили. Во-вторых, вряд ли уместно искусственное смешение в рамках одной дисципли- ны двух разных типов научного знания — гуманитарного (модель понимания) и социально-научного (модель объяснения). Конечно, на это можно ответить, что прак- тически любая развитая форма научного знания о культуре, будь то антропология или социология, содержит в себе эти парадигмы и модели познания, используя как коли- чественные, так и качественные методы исследования. Но речь идет о природе и специфике конкретно-научного познания, а не об используемых в ходе исследований разных методологических стратегий. Природа гуманитарного знания (филология, история, искусствознание и т. д.) принципиально иная, чем социально-научного. Поэтому культурологам надо определиться в том, что и на каких основаниях они раз- рабатывают в отличие от других дисциплин или междисциплинарных исследований (подходов). Осмыслению предмета К. и ее границ были посвящены, во-первых, научная дис- куссия, которая проходила на страницах журнала «Личность. Культура. Общество» в 2004–2006 гг. и послужила площадкой для обмена позициями между многими из- вестными исследователями культуры — философами, культурологами и социологами (П.С. Гуревич, М.С. Каган, В.М. Межуев, Э.А. Орлова, А.А. Пелипенко, В.Л. Рабинович, В.М. Розин, А.Я. Флиер и др.). Во-вторых, начиная с 2008 г. Российский институт культурологии совместно с академическими институтами (Институт этнологии и антропологии РАН, Институт философии РАН, Институт социологии РАН и др.) про- водит ежегодные научные конференции в Белых Столбах о границах К. и других наук о культуре (председатель оргкомитета, директор РИК — проф. К.Э. Разлогов), в ко-
1132 См.: Флиер А.Я. Современная культурология: объект, предмет, структура // Общественные науки и современность. 1997. № 2; Флиер А.Я. Культурология // Культурология. XX век. Словарь. СПб., 1997. С. 248–253; Он же. Культурология для культурологов. М., 2000. С. 7–86. 1133 См.: Флиер А.Я. Культурология для культурологов. М., 2000. С. 11–13.
p`gdek II. Šenph“ h leŠndnknch“ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
торых принимают участие ежегодно не менее 150 научных сотрудников и препода- вателей вузов. Таким образом, если в западной социальной мысли имеется достаточно много проектов общей науки о культуре, то в отечественном обществознании существуют по крайней мере два варианта построить культурную теорию — философский и на- учный. Один из них связан с научно-гуманитарным движением, которое можно условно назвать «культурологическим проектом».
Культурология как научно-образовательный проект
Существование К. как самостоятельной научной дисциплины обосновывается в рамках ряда наиболее распространенных подходов к ее построению: (1) К. должна сохранять статус комплексной науки о культуре («сумма знаний о культуре»); (2) К. надо вернуть в лоно культурной антропологии; (3) К. — это только учебная дисципли- на, не имеющая самостоятельного научного статуса. Пока же отечественная К. сохраняет в себе черты всех трех подходов. Однако можно выделить еще одну, немногочисленную группу сторонников К., которые рас- сматривают саму возможность построения общей науки о культуре как условно- гипотетическую, требующую значительных усилий по теоретическому обоснованию и эмпирическому подтверждению ее основных положений. Ведь необходимость формирования такой дисциплины (или сферы междисциплинарных исследований) вполне очевидна. Она обусловлена, с нашей точки зрения, следующими факторами: – относительная неразработанность теоретического базиса наук о культуре (ни одна из наук, в т.ч. культурная антропология, не располагает сегодня достаточным комплексом теоретических моделей, позволяющих объяснять не только примитивные, традиционные, но и современные культуры, находя их общий знаменатель — «куль- турные универсалии»); – известная ограниченность методологии и методов философского знания (философии культуры), других гуманитарных дисциплин (искусствознания, лингви- стики, истории культуры) и конкретных наук о культуре (антропологии, социологии и психологии) и возрастающая потребность в методологии комплексного изучения культуры; – наличие предпосылок для конструирования единого семиотического поля ис- следования культуры как целостного феномена. В настоящее время отечественная К., находясь на этапе становления и предмет- ного самоопределения, является лишь проектом общей науки о культуре. Другими словами, это — своего рода проектное пространство, состоящее из множества идей и междисциплинарных исследовательских программ, авторы которых осуществляют научные и образовательные практики в рамках разных сообществ и институциональ- ных форм — вузов, академических учреждений, издательских центров. Но если это так, то нужен и особый способ представления объекта (культуры) в процессе научной, образовательной и организационной деятельности, который вклю- чает в себя, соответственно, несколько направлений (научно-исследовательское, образовательное и организационное). К. как научный проект — это новая деконструкция и конструкция объекта (куль- туры), обладающая определенным набором параметров — конвенционально согла- сованных и принятых «критериев» научности. Как известно, имеются и другие про- екты наук о культуре: гуманитарные, социологические, антропологические и т. д. Но К. ищет и прокладывает среди них свой путь, выстраивая сферу специфического на- учного знания о культуре и технологического обеспечения процессов ее регуляции. В настоящее время она ближе всего подошла к гуманитарному («понимающему») осмыслению культуры и ее феноменов, о чем свидетельствуют реальная направлен- ность и структура ее научных исследований и учебно-методических разработок. К. как образовательный и научно-организационный проект — итог организаци- онной деятельности людей, вне и помимо которой он не существует (не случайно
p`gdek II. Šenph“ h leŠndnknch“ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
В.М. Розин подчеркивал: «культурологий столько, сколько самих культурологов»). Она относительно недавно (с начала 1990-х гг.) и во многом успешно преподается в отечественных вузах, занимая лидирующие позиции по числу специалистов и вы- пускников в системе высшего гуманитарного образования. Специальность «К.» от- крыта практически во всех ведущих университетах страны. К. присутствует и в но- менклатуре научных специальностей в качестве отдельной отрасли наук, в рамках которой регулярно защищаются кандидатские и докторские диссертации. Сегодня внутри формирующегося культурологического сообщества складыва- ются институциональные предпосылки для консолидации и объединения разрознен- ных групп культурологов (кафедр, факультетов, институтов и других научно- образовательных подразделений). Пример — в целом успешная попытка создания Российского общества К. и его филиалов в Москве и других регионах страны. Конеч- но, можно объединить институты и кафедры путем согласования интересов («сфер влияния») их руководителей. Но объединить ученых, работающих сегодня в области К. и занимающих разные позиции, можно только на почве общих научных интересов и устойчивого стремления к совместному поиску решения проблем культуры. Кроме того, К. располагает в институциональном плане значительным издатель- ским потенциалом, собственными периодическими изданиями (журналы «Вопросы культурологии», «Личность. Культура. Общество», электронный «Культурологический журнал» и др.) и информационно-аналитическими сайтами. Таким образом, к 2000-м гг. отечественная К. сформировалась как многоступен- чатый проект (научный, образовательный и организационный), объединяющий ты- сячи специалистов и десятки научно-образовательных центров и учреждений. Одна- ко такое экстенсивное развитие К. — это пока лишь «количество, которое еще не перешло в новое качество»: не хватает новых концепций культуры и оригинальных решений практических проблем (программ, технологий). Требовать этого от культу- рологов сегодня, когда сходная ситуация наблюдается и в смежных науках, по край- ней мере, несправедливо. Гораздо важнее помочь им разобраться в предметных основаниях своей науки и найти собственные пути выхода из затянувшегося кризи- са отечественного и мирового обществознания.
Культурология — интегративный проект «понимающей» науки о культуре
Следует отметить, что К. наиболее убедительно трактуется именно как проект науки о культуре, изучающей соответственно «сквозные» и «интегральные» проблемы функционирования и развития этого феномена1134. Ее системность видится не в воз- ведении уже существующих областей знания в новый комплекс (конфигурацию) знаний о культуре, а в построении собственной теории (или теорий), обобщающей результаты исследований и выдвигающей новые гипотезы и концепции. Только в таком виде она может претендовать на признание со стороны представителей других наук. Но для того чтобы обосновать статус интегративной науки о культуре, К. необ- ходимо обратиться вначале к исходным идеям одного из классиков теории культуры Б. Малиновского. Почему же в 20-е гг. XX в. и спустя почти столетие перед наукой о культуре по-прежнему стоит одна и та же задача — формирование научной теории культуры? И речь идет не только о внешнем сходстве ситуаций, поскольку тогда и сегодня имеются в виду разные типы знания о культуре — классический с его жестким разделением субъекта и объекта познания, характерный, например, для структурно- функционального направления в антропологии и социологии; и неклассический или постклассический, ориентирующий исследователя на изучение повседневной жизни и культуры людей, где во многом теряет смысл различие точки зрения наблюдателя (субъекта познания) и позиции наблюдаемого (объекта познания).
1134 О том, как возможна общая теория культуры и каковы должны быть ее теоретические пред- посылки см.: Михайлов Ф.Т. Обоснование формы теоретического мышления в культурологии // По- стижение культуры. Ежегодник. Вып. 7. М., 1998. С. 235.
p`gdek II. Šenph“ h leŠndnknch“ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
Совпадение ситуаций, разделенных столетним периодом, имеет более глубокую причину: как и в начале прошлого века, нынешнее научное сообщество пока не вышло на создание фундаментальных теорий культуры (разумеется, за исключением не- скольких попыток). Оно не смогло сформировать общую науку о культуре. И у К. с учетом ее предметной специфики и междисциплинарного статуса есть исторический шанс стать испытательным полигоном для выработки интегративных подходов и тео- рий культуры. Малиновский еще сто лет назад поставил вопрос о необходимости создания такой теории культуры, соединяющей в себе познавательные и методологические возмож- ности всего комплекса научных дисциплин. Целостное изучение человека сквозь при- зму культуры — вот что отличает, по мнению Б. Малиновского, все науки о культуре в их совокупности, «которые могут и должны сотрудничать в построении общего на- учного базиса…»1135. И этот вопрос остается по-прежнему актуальным и в наши дни. Но что же означает, по Малиновскому, заниматься теорией? «Строить теорию, — подчеркивает он, — это значит суммировать релевантное в прошлом наблюдении и предвидеть эмпирическое подтверждение или опровержение поставленных теоре- тических проблем»1136. Уже тогда проект научной теории культуры представлялся совершенно необходимым, и спустя сто лет положение дел остается тем же. По мне- нию Б. Малиновского, такая теория вовсе не является монополией антрополога. Роль последнего заключается лишь в систематизации сведений о культуре. Сегодня вполне правомерно рассматривать К. как формирующуюся гуманитарную дисциплину, опирающуюся на методологию смежных областей знания, прежде всего философии культуры, историм культуры и культурной антропологии, и являющуюся результатом их междисциплинарного синтеза. Поэтому гипотетически можно выделить три основных источника ее возникновения и дальнейшей дифференциации: фило- софский (теоретическая К.), исторический (историческая К.) и антропологический (направления культурантропологии хотя и сохранившие свою дисциплинарную при- надлежность, но примыкающие к К., образуя вместе с ней междисциплинарные кори- доры в исследовании различных феноменов культуры, например когнитивная и реф- лексивная антропология, символическая или интерпретативная теории культуры). Интегративный проект К., в отличие от антропологии и других наук о культуре, имеет дело с «внутренней» данностью культуры, постижением ее латентных смыслов и смысловых структур. К. в ее нынешнем состоянии редко прибегает к методам объ- яснения, не рискуя вторгнуться в сферу социологии и культурной антропологии. И по этому основанию вряд ли она относится к социальной науке, использующей преиму- щественно объяснительные модели и методы эмпирической интерпретации явлений культуры. По-видимому, К. как интегративная дисциплина (или комплекс дисциплин) может пойти по пути, предложенному в свое время К. Гирцем для культурной антропологии. В этом плане ее предметом становится уже не культура как целостность (система и пр.), что характерно для исследовательской установки философии культуры, а смыс- ловое содержание культуры, выраженное в символической, вербальной и материаль- ной формах, а также культурные смыслы цивилизации, эпохи, общественной системы, нации, этничности, группы и т. д. Поэтому такая К. является по преимуществу гума- нитарной, «понимающей» дисциплиной, призванной реконструировать смыслы культуры как прошлой (историческая К.), так и современной (компаративная К.). Именно в этом качестве намечается ее предметный ракурс и научное предназначение. При таком подходе она имеет дело, как полагал Гирц, с культурой как «сетью смыс- лов», которая опутывает человеческую жизнь. Таким образом, К., чтобы проникнуть в понимание глубинных пластов культуры, должна стремиться распознать («расшифровать») и реконструировать (восстановить) смыслы культурной деятельности человека в разные исторические эпохи (историче-
1135 Малиновский Б. Научная теория культуры // Вопросы философии. 1983. № 2. С. 117. 1136 Там же. С. 119.
p`gdek II. Šenph“ h leŠndnknch“ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
ская ветвь К.) и во всех сферах его нынешней жизни (компаративная К.). Она стано- вится «понимающей» и интерпретирующей дисциплиной по сравнению с такими «объясняющими» науками, как социокультурная антропология, социология культуры, культурная психология. И если К. состоится в качестве такой науки, то она будет обязана своим происхождением уже не Л. Уайту, который выделял в ее предметную область особый класс явлений культуры, а К. Гирцу, предложившему рассматривать культуру как смысловую матрицу человеческого поведения. Однако для многих отечественных культурологов объекты их познания состав- ляют не классы определенных (например, экстрасоматических) явлений и предметов окружающего мира (т. е. культурные объекты), как у Л. Уайта, а сама субъектность культуры. Личность как субъект культурно-исторического процесса — вот, по их мнению, подлинный предмет К. как философской и научной дисциплины. На этом основана, в частности, концепция культуры М.Б. Туровского и его последователей1137. Но вряд ли стоит абсолютизировать субъектный аспект или срез культуры. Это — лишь одна из сторон культурно-исторического процесса, которой уже давно и успеш- но занимаются культурные антропологи и психологи культуры. И вряд ли К. сможет привнести в ее изучение принципиально новое содержание, если она не предложит свой ракурс или подход. Более полным и обоснованным мы считаем другой подход. В познавательном арсенале К. имеется не только субъектность, но и объектность, составляющие вме- сте с ней сферу ее изучения. Им соответствуют два класса явлений — «системные»1138 и «внесистемные» объекты культуры. Последние относятся к неструктурированной, диффузной реальности, находящейся на периферии культуры. Исследование внеси- стемных объектов как диффузных форм культуры еще только начинается в отече- ственной науке1139. Субъектностью культуры можно считать, если воспользоваться удачным выра- жением М. Мосса, «целостные культурные феномены», которые всегда (субъективно или интерсубъективно) связаны с людьми, их сознательной активностью1140. Именно
1137 См.: Туровский М.Б. Философские основания культурологии. М., 1997. С. 318. 1138 В отличие от феномена культуры, «системный объект культуры» обладает объективной (фак- тичной и социально-детерминированной) значимостью для человека (как познающего субъекта). Фе- номены происходят с людьми, проявляются в их деятельности, переживаются и интерпретируются ими как значимые для них явления жизни. Системные же объекты культуры характеризуют собой ор- ганизованные комплексы предметов (культурных артефактов), представляющие общественную цен- ность. Их существование не зависит от субъективного восприятия. Они общезначимы и потому опре- деленным образом маркируются и учитываются. Это — памятники культуры, оберегаемые обществом; культурные достижения, ставшие национальным или региональным достоянием; институты культуры, поддерживающие целостность общественной системы; тексты и информация, представленные в фор- мальных системах языка; объекты инфраструктуры и ресурсы, обеспечивающие жизнедеятельность общества. Одним словом, это — то, что создано и поддерживается людьми, т. е. обладает искусственной природой. К. Поппер называл эти объекты «третьим миром». 1139 Диффузные формы — это синкретичные (слитные), доструктурные и дотипологические фор- мы социального существования людей. См.: Ионин Л.Г. Диффузные формы социальности (к антропо- логии культуры) // Социологические чтения. Вып. 2. М., 1997. С. 50–89. 1140 Как известно, феномен, в отличие от явления, означает буквально то, что проходит через со- знание индивида, проявляется в его деятельности как сознательной и предметно-чувственной активно- сти. Поэтому феномен культуры — это результат или состояние человеческой деятельности, т. е. то, что создано и поддерживается людьми, переживается ими в ходе совместной жизни. Он имеет изначально деятельностную и «процессуальную» природу. Другими словами, этим термином следует обозначать субъективно значимые для людей (или интерсубъективно разделяемые ими) состояния и процессы их деятельности, которые выступают на «поверхности» социальной реальности и становятся достоянием культуры, приобретая предметно-символическую форму. Примером феноменов культуры могут слу- жить научные открытия конкретных ученых, встречи или знакомство людей с произведениями искус- ства, мастерство, демонстрируемое профессиональными специалистами, сеансы магии, спортивные до- стижения реальных индивидов, участие определенных людей в выставках, дискуссиях, выборах в орга- ны власти и т. д. Феноменами культуры признаются и отдельные люди, обладающие особыми заслугами перед обществом или уникальными и даже сверхъестественными способностями. В антропологической литературе к феноменам культуры относят и ментифакты, т. е. духовные состояния человека как субъ- екта и носителя данной культуры (ценности, цели, идеалы и пр.)
p`gdek II. Šenph“ h leŠndnknch“ qn0hnjrk|Šrpmni `mŠpnonknchh
в них осуществляется подлинное бытие субъекта в культуре, которое репрезентиру- ется персональными характеристиками1141. Другими словами, феномен культуры всегда имеет персональное выражение. Наиболее полно эти стороны культуры изучены антропологами, этнологами и психологами. Причем объектная сторона (объектность) культуры, в т.ч. ее институ- циональные формы, исследована в объективистских концепциях культуры, а субъ- ектная — в субъективистских, психологических и интерпретативных. Следует от- метить, что антропология Б. Малиновского уделяла первостепенное внимание объ- ектности и являлась по преимуществу теорией институтов культуры, т. е. конкретным анализом типических единиц ее организации1142. Субъектное бытие культуры инте- ресовало в первую очередь представителей психологической антропологии, психо- логии культуры и интерпретативной антропологии. Примечательно и то, что не только «объектность» и «субъектность» культуры, но и другие ее составляющие, равно как и знания о них, были предусмотрены в проекте научной теории культуры Б. Малиновского, хотя он отдавал предпочтение функцио- нальному анализу культурных объектов. Он считал, что перед людьми стоит множество проблем, которые им помогает решать культура. «Все эти важнейшие проблемы че- ловеческих существ решаются для индивида через посредство артефактов, через организацию в кооперативные группы, а также через развитие знания, понимание ценности и этики»1143. Из этого вытекает, что решение жизненных проблем лежит в плоскости взаимодействия субъекта и объекта или субъекта и субъекта культурно- исторического процесса, т. е. в ходе деятельности или общения людей, которые изу- чают «поведенческие» науки (антропология, социология, психология)1144. В системе же гуманитарных дисциплин, имеющих дело с текстами и их интер- претацией, т. е. с содержанием социокультурного взаимодействия, можно выделить семиотику, лингвистику и герменевтику1145. К ним следует отнести и К., которая упор- но прокладывает свой путь в постижении смысловых аспектов взаимодействия (сим- волических, практических и пр.). Таким образом, предметная сфера К. как интегративного проекта науки о куль- туре включает в себя объектность, субъектность и взаимодействие между ними, в т.ч. субъект-субъектное взаимодействие. С учетом сказанного выше ее можно представить
