double arrow

ДРЕВНОСТЯХ В ЧУВАШском поволжье

Археологические материалы Западной части Татарской АССР в особый вариант «послегородецкой» культуры первым выделил в 1951 г. Н.Ф. Калинин[231]. Позднее он объединил в эту группу также памятники востока Мордовии, Ульяновской и Куйбышевской областей и отнес их к особой восточно-буртасской культуре[232]. Переименовать ее в именьковскую предложил в 1956 г. В.Ф. Генинг[233]. Первоначально ученый считал носителей именьковской культуры волжскими финнами[234], а затем предложил гипотезу об их сибирских, тюркских истоках[235]. В 1964 г. П.Н. Старостин на конкретном археологическом материале показал разницу между именьковской культурой и «позднегородецкой» Марийско-Чувашского Поволжья: в топографии, системе укреплений, погребальном обряде и комплексе вещевого материала[236]. На основе полученных в ходе разведок по р. Цивиль материалов П.Н. Старостин пришел к выводу, что «территория Поволжья от Горького до Саратова, включаемая иногда в область позднегородецкой культуры, в середине I тысячелетия н.э. была заселена неоднородными и в этническом и культурном отношении племенами»[237]. Происхождение именьковской культуры автор связывал с пришлыми тюркскими племенами, ассимилировавшими местные финно-угорские[238]. Накопленные к концу 1980-х гг. материалы и комплексный анализ всех компонентов именьковской культуры позволили Г.И. Матвеевой в 1981 г. выдвинуть гипотезу о ее западных зарубинецких (славянских) истоках[239]. В 1986 г., анализируя погребальный обряд, П.Н. Старостин также отказался от идеи восточных истоков именьковского населения[240]. В последнее время акцент больше делается на ее многоэтничный характер (славянский, тюркский, скифо-сарматский, финский и угорский компоненты)[241]. Тем не менее, большинство специалистов признает, что наиболее значимыми миграционными потоками, сыгравшими ключевую роль в сложении культуры, были западные (славянские).

Оригинальные археологические памятники I тыс. в Посурье были выявлены П.Д. Степановым в ходе разведок 1945-1960-х гг. и первоначально оценивались им как мордовские[242]. В 1960-е гг. исследователь включил их в территорию распространения именьковской культуры[243]. Им же были проведены крупномасштабные раскопки на городище Ош-Пандо, и менее значительные по объему работы, на городище Ашна-Пандо. В конце 1960-х – начале 1970-х гг. памятники у с. Гулюшево (городище и селище Ашна-Пандо) были осмотрены Г.М. Буровым. Работы Г.М. Бурова и П.Д. Степанова не затронули территорию Алатырско-Порецкого Посурья с близкими почвенными и растительными условиями.

В этой связи определенный интерес представляют сведения Ю.Б. Новикова – первого директора Алатырского краеведческого музея. В 1970– 1980-х гг. он проводил ежегодные разведки в Алатырском районе Чувашии и на соседних территориях. За это время была собрана большая археологическая коллекция, хранящаяся в фондах музея. Ряд городищ и селищ в его дневниковых записях указаны, как именьковские[244].

В 1974–1977 гг. В.Ф. Каховским было открыто 4 поселения раннего железного века. На поселениях Стемасы I, Стемасы V, Алатырском городище, в Чуварлейской группе поселений были найдены керамика, глиняные биконические пряслица, которые «сходны с подобными материалами с городецких городищ Чувашского Поволжья», считал исследователь[245].

После значительного перерыва в 2000-2002 гг. экспедицией ЧГИГН (Н.С. Березина) был выявлен ряд новых памятников, отнесенных к раннему железному веку.

Впервые в Чувашии небольшой именьковский керамический комплекс был отмечен на многослойном памятнике Утюж I в 2006 г.[246] С 2009 г. ряд новых памятников I тыс. был открыт автором[247]. К именьковским мы относим селища Стемасы V, VII, Иваньково-Ленинское городище Шолом, Макеевское селище, селище Ильинский родник.

Керамический комплекс данных памятников представлен фрагментами лепной посуды с очень плохо вымученным тестом, часто с кусочками не промешанной глины. Поверхность сосудов не заглажена, грубая, стенки толстые. Среди примесей на ряде фрагментов визуально выделяется крупный шамот. Обжиг довольно сильный: черепок плотный, звонкий. Цвет керамики чаще красновато-желтый, светлого оттенка, встречаются и серые фрагменты, либо красновато-желтые снаружи и серые с внутренней стороны сосуда. Реконструируемая форма сосудов – горшковидная, венчики отогнуты наружу (рис. 19 – 7,8,11). Выделяются формы с прямым горлом с крутыми плечиками (рис. 19 – 10), не характерные для древнемордовского керамического комплекса. Кроме фрагментов глиняных сосудов следует отметить фрагменты керамических крышек (рис. 19 – 1,3,5). Также специфичны высокие подлощеные пряслица с большим отверстием (рис. 19- 2). На Макеевском селище также зафиксирована фигурка животного (рис. 19 – 6), а на городище «Шолм» – характерный прямоспинный нож, без уступа при переходе к ручке (рис. 19 – 4). Данные артефакты являются важными определяющими находками именьковской культуры[248].

Таким образом, северная граница сурского локального варианта именьковской культуры требует уточнения. Возможно, что преградой на пути данного населения была зона широколиственных лесов северной части Чувашии и Нижегородской области, плотно заселенная волжскими финнами, а с востока – Присурский хвойный район с непригодными для земледелия заболоченными и песчаными почвами. П.Н. Старостин считал, что локальные группы именьковской культуры (нижнекамская, самарская, сурская, романовская) не были территориально изолированными и что, возможно, межгрупповые территории также были заселены[249]. В этой связи перспективным является ряд памятников в Шемуршинском районе Чувашии и Дрожановском районе Татарстана, открытых Р.Г. Фахрутдиновым[250]. Необходимо ее определение с современных позиций и дальнейшие разведки в лесостепных районах юго-запада Татарстана и северо-запада Ульяновской области, так как именно в безлесных пространствах могли проходить пути миграции именьковского населения. Известен ряд средневековых сухопутных маршрутов через данные территории, которые могли использоваться и в ранее средневековье. Например, путь войска Ивана Грозного на Казань в 1552 г.[251], или дорога, которую использовали ногайские послы в XVII в.[252]

В последние годы все больше внимания уделяется вопросам выделения раннего горизонта именьковских памятников. Благодаря исследованиям Д.А. Сташенкова убедительно доказано наличие в первой половине I тыс. в Среднем Поволжье нескольких этнокультурных групп, на основе которых сложилась именьковская культура. Так, на севере Самарской области и на ряде памятников на территории Татарстана обнаружены древности киевского типа. В Самарском Поволжье в настоящее время выделены также предшествующие позднескифские (I–III вв.) древности (типа Царев Курган)[253]. Интересны предварительные результаты раскопок городища и селища Новая Беденьга I-II (Ульяновское Поволжье), в керамическом комплексе которого выделяется позднескифский и финно-угорский компоненты, а также новый своеобразный тип керамики[254]. Материалы типа «Новая Беденьга» были выявлены и на других памятниках Ульяновского Поволжья[255]. Весьма близкий материал к данной группе памятников представлен на городище Иваньковская стрелка и на Алатырских городищах и селищах.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Нами предпринята попытка наметить первые шаги в изучении этнокультурных процессов в Чувашском Поволжье в I-VIII вв. н.э. Для этого был разработан рабочий вариант периодизации типов памятников и культур на рассматриваемой территории. Рамки научного доклада не позволили включить в исследование анализ топографии памятников, особенности домостроительства и погребального обряда, несомненно, имеющие важное значение для выявления этнокультурных процессов. Упор был сделан на вещеведческие изыскания.

Вслед за рядом исследователей, мы считаем, что с первых веков нашей эры территория лесной зоны Западного Поволжья вступает в качественно новый период своей истории, большую роль в котором сыграли носители писеральско-андреевских традиций. Население, связанное с данной «военной миграцией» (по определению С.Э.Э Зубова «военный выплеск») сыграет выдающуюся роль в сложении древнемордовской культуры и формировании мощной группировки окских финнов. Автор, вслед за И.Р. Ахмедовым и И.В. Белоцерковской, В.В. Гришаковым и С.Э. Зубовым принимает обоснованную датировку (I– середина II в.) памятников типа Андреевка-Писералы и выявляет ряд уже известных и новых материалов, которые можно к ним отнести (городище Пичке Сарчĕ, Конарское селище, Тиханкинский и Янмурзинский клады и ряд случайных находок). Остаются вопросы об автохтонном населении края к началу нашей эры. Если они и были, то культура их пока достоверно не зафиксирована.

В материалах окских финнов между писеральско-андреевским горизонтом и собственно классической культурой рязано-окских могильников сейчас выделяется своеобразный переходный так называемый «кошибеевский» этап. Подобный период отмечается исследователями и в материалах вятского пьяноборья-азалино на Ошкинском могильнике. Нам кажется возможным выделить его и на сурских материалах. Для данного культурного горизонта предлагается новое наименование «памятники типа Таутово-Сендимиркино». На данном этапе, происходил процесс выработки новых форм вещей на основе писеральско-андреевских и отдельных степных сарматских элементов, которые получат развитие в последующих культурных образованиях. Вероятно также, что определенное влияние на местную материальную культуру оказали носители позднезарубинецких-раннекиевских традиций (памятники типа Шапкино-Инясево, Сиделькино-Тимяшево). Появление горшков типа А5б может быть вызвано влиянием позднескифских традиций, носители которых были расселены и на территории Ульяновского Поволжья, хотя данная тема исследований только намечается на средневолжских материалах.

Автор развивает положения о формировании на территории Чувашского Поволжья древнемордовской культуры. На материалах городища Ножа Вар, Криушинского и Иваньковского могильников сделана попытка уточнить хронологию культуры. В целом, она укладываются в III–VII вв., как и в других регионах расселения мордвы. Данные памятники обнаруживают наибольшую близость с верхнесурскими материалами, но со своими локальными особенностями. На иваньковских материалах фиксируются определенные связи с прикамскими финнами. С середины V в. прослеживается юго-западное и окское влияние, что связано, по-видимому, с миграцией последних в восточном направлении, отмечаемом исследователями. Данный процесс интересен в плане формирования древнемарийской культуры. Протекали ли эти процессы на территории Чувашии, покажут дальнейшие исследования.

Очень перспективным направлением изысканий считаем выявление именьковских (IV-первая половина VII в.) и протоименьковских (II–III вв.) памятников в Чувашии, особенно в ее лесостепной части. Первые исследования в данном направлении, позволили отодвинуть границы сурского варианта этого культурного образования на север по крайней мере до впадения р. Алатырь в Суру. Представляется, что и изучение юго-восточной Чувашии покажет более точные границы распространения носителей этой культуры, не совпадающие с административными.

Материалы последней четверти I тысячелетия в Чувашии практически неизвестны. Конец VII–VIII вв. представлены лишь набором случайных находок с территории Иваньковского могильника. Почему перестал функционировать крупный Нижнесурский очаг древнемордовской культуры пока остается загадкой. Большой проблемой для дальнейшего изучения средневековых древностей Чувашского Поволжья является временная лакуна VIII-IX вв. Самые ранние материалы болгарского облика, полученные на Тигашевском городище, Криушинской дюне, Анаткасинском могильнике датируются уже домонгольским временем. Хазарский и раннеболгарский периоды не освещены и нуждаются в самом пристальном внимании со стороны исследователей. Именно их изучение должно показать характер развития местного населения, степень влияния на него со стороны соседей, миграционные и другие процессы, важные для понимания этногенеза современных народов края.

Литература и примечания


[1] Под Чувашским Поволжьем в статье понимается территория современной Чувашской Республики. Понятия Чувашское Поволжье, Чувашия и Чувашский край мы считаем тождественными.

[2] Напольских В.В. Булгарская эпоха в истории финно-угорских народов Поволжья и Предуралья // История татар с древнейших времён в семи томах. Том 2. Волжская Булгария и Великая степь. Казань, 2006. С. 100.

[3] Халиков А.Х. Памятники писеральско-андреевского типа в волжском правобережье и их этнокультурная интерпретация // Древности Волго-Вятского междуречья. АЭМК. Вып. 12. Йошкар-Ола, 1987. С. 23.

[4] Генинг В.Ф. К вопросу о продвижении сибирского населения в Западное Приуралье в I тыс. н.э. // Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1962. С. 335.

[5] Хакимзянов Ф.С., Измайлов И.Л. Языки населения Волжской Булгарии и проблема «булгарского» языка // История татар с древнейших времен в семи томах. Т. 2. Волжская Булгария и Великая степь. Казань, 2006. С. 622.

[6] Матвеева Г.И. Памятники оседлых племен лесной зоны Самарского Поволжья (белогорская и городецкая культуры) // История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней: ранний железный век и средневековье. М., 2000. С. 89.

[7] Михайлов Е.П. Из истории изучения памятников городецкой культуры на территории Чувашии // История исследования археологических памятников в Чувашском Поволжье и материалы по антропологии чувашей. Чебоксары, 1995. С. 51

[8] Михайлов Е.П. У истоков археологической науки Чувашии (Памяти В.Ф. Смолина) // Новые археологические исследования в Поволжье. Чебоксары, 2003. С. 12.

[9] Смолин В.Ф. Археологические разведки в Чувашск. республике в 1926 г. // ИОАИЭ. Т. 33. Вып. 4. Казань, 1927. С. 21-22.

[10] Ефименко П.П. Средне-Волжская экспедиция 1926-1927 гг. // Сообщения ГАИМК. Л., 1929. Т. 2. С. 160-173.

[11] Михайлов Е.П. Из истории изучения памятников городецкой культуры на территории Чувашии. С. 55.

[12] Третьяков П.Н. Предварительный Отчет о работах Средне-Волжской Экспедиции ГИМК в Чувашской А.С.С. Республике в 1930 году // НА ЧГИГН. Отд. I. Ед. хр. 581. Инв. 7036. Л. 268.

[13] Михайлов Е.П. Из истории изучения памятников городецкой культуры на территории Чувашии. С. 56-58.

[14] Степанов П.Д. Отчёт о работе разведочной археологической экспедиции Саратовского Пединститута в пределах Чувашской АССР и Горьковской области летом 1950 г. // Архив ИА РАН. Ф. 1. Р. 1. Д. 454. 57 л.; он же. Отчёт о работе разведочной археологической экспедиции Саратовского педагогического института в пределах Чувашской АССР летом 1952 г. // Архив ИА РАН. Ф. 1. Р. 1. Д. 686. 47 л.; он же. Отчёт о работе разведочной археологической экспедиции Саратовского Государственного Педагогического Института летом 1954 г. в пределах Чувашской АССР // Архив ИА РАН. Ф. 1. Р. 1. Д. 990. 144 л; он же. Отчет о работе археологической разведочной экспедиции Саратовского государственного университета летом 1956 г. в Чувашской АССР // Архив ИА РАН. Ф. 1. Р. 1. Д. 1427. Л. 9.

[15] Старостин П.Н. Отчет о результатах археологической разведки на территории Чувашской АССР, проведенной летом 1966 г. // Архив ИА РАН. Ф. 1. Р. 1. Д. 3646. 29 л.

[16] Михайлов Е.П. Разведочные работы 1986-1988 гг. в районах Чувашии (Материалы к археологической карте ЧССР) // Вопросы археологии и антропологии Чувашии. Чебоксары, 1991. С. 38-52; он же. Разведочные археологические работы в Моргаушском районе Чувашской Республики в 1999 году // Новые археологические исследования в Поволжье. Чебоксары, 2003. С. 257-280.

[17] Смирнов А.П., Трубникова Н.В. Городецкая культура // САИ. Вып. Д-1-I4. М., 1965. С. 5.

[18] Каховский В.Ф., Смирнов А.П. Памятники средневековья Чувашского Поволжья // Городище Хулаш и памятники средневековья Чувашского Поволжья. Чебоксары: ЧНИИ, 1972. С. 159.

[19] Ледяйкин В.И. Городецкая культура и древняя мордва: дис. … канд. ист. наук. М.,1971. С 9.

[20] Миронов В.Г. Памятники городецкой культуры и проблема её локальных вариантов: дис. … канд. ист. наук. М., 1976. С. 3.

[21] Матвеева Г.И. Памятники оседлых племен лесной зоны Самарского Поволжья (белогорская и городецкая культуры). С. 88.

[22] Вихляев В.И. Происхождение древнемордовской культуры: дис. … докт. ист. наук. Саранск, 2001. С. 61-62.

[23] Гришаков В.В., Зубов С.Э. Андреевский курган в системе археологических культур раннего железного века Восточной Европы. Казань, 2009. С. 72-73.

[24] Разуваев Ю.Д. Городецкие поселения лесостепного Подонья: некоторые итоги и перспективы исследования // «Поволжские финны и их соседи в древности и средние века», III Всероссийская науч. конф. Саранск, 2011. С. 50.

[25] Матвеева Г.И. Памятники оседлых племен лесной зоны Самарского Поволжья (белогорская и городецкая культуры). С. 88.

[26] Хреков А. А. Городецкие поселения лесостепного Прихоперья // Поволжский край. Вып. 11. Саратов, 2000. С. 71.

[27] Гришаков В.В., Зубов С.Э. Указ.соч. С. 30-31.

[28] Смирнов А.П., Трубникова Н.В. Указ. соч. С. 24-25.

[29] Гавритухин И.О., Обломский А.М. Гапоновский клад и его культурно-исторический контекст. (Раннеславянский мир. Выпуск 3). М., 1996. С. 146-148.

[30] Гришаков В.В. Условия и факторы формирования локальных традиций в древнемордовской культуре // Сборник материалов Международной научной конференции «Археология восточноевропейской лесостепи», посвященной 100-летию со дня рождения археолога, заслуженного работника культуры М.Р. Полесских. (25 - 27 сентября 2008 г.). Пенза, 2008. С. 102.

[31] Старостин П.Н. Именьковская культура. САИ. Вып. Д1-32. М., 1967. С. 29.

[32] Ахмедов И.Р. Проблема «финального» периода культуры рязано-окских финнов (к современному состоянию вопроса) // Археология Восточной Европы в I тысячелетии н.э. Проблемы и материалы. (Раннеславянский мир. Выпуск 13). М. 2010. С. 16.

[33] Казаков Е.П. Ранние болгары в Поволжье // История татар с древнейших времен в семи томах. Том 1. Народы степной Евразии в древности. Казань, 2002. С. 185-187.

[34] Гришаков В.В. Условия и факторы формирования локальных традиций в древнемордовской культуре С. 104.

[35] Там же. С. 99.

[36] Ахмедов И.Р., Белоцерковская И.В. Культура рязано-окских могильников. Вводные замечания // Восточная Европа в середине I тысячелетия н.э. (Раннеславянский мир. Выпуск 9). М., 2007. С. 135.

[37] Халиков А.Х. Очерк истории населения Марийского края в эпоху железа // Железный век Марийского края. Труды МАЭ. Т. 2. Йошкар-Ола, 1962. С. 116-138.

[38] Степанов П.Д. Андреевский курган (предварительное сообщение) // Труды МНИИЯЛИЭ. Саранск, 1964. Вып. 27. С. 206-267; Гришаков В.В., Зубов С.Э. Андреевский курган в системе археологических культур раннего железного века Восточной Европы. С. 54-56.

[39] Степанов П.Д. Археологическая работа в восточной части Мордовской АССР в 1967-1968 гг. // Материалы по археологии и этнографии Мордовии. Труды МНИИЯЛИЭ. Саранск, 1974. Вып. 45. С. 70-72.

[40] Зубов С.Э., Михеев А.В. Этнокультурные процессы в Западном Поволжье на рубеже раннего железного века и раннего средневековья (проблемы хронологии и этнической атрибуции памятников писеральско-андреевского типа) // Южный Урал и сопредельные территории в скифо-сарматское время. Сборник статей к 70-летию А.Х. Пшеничнюка. Уфа, 2006. С. 204-225.

[41] Архипов Г.А., Шадрин А.И. Исследование раннесредневековых курганов у с. Климкино // Новые материалы по археологии Среднего Поволжья. АЭМК. Йошкар-Ола, 1995. С. 119.

[42] Зубов С.А. Воинские миграции римского времени в Среднем Поволжье (I-III вв.). Saarbrűcken, 2011. С. 15.

[43] Халиков А.Х. Памятники писеральско-андреевского типа в волжском правобережье и их этнокультурная интерпретация. С. 9.

[44] Гришаков В.В., Зубов С.Э. Указ. соч. С. 73, 92. Табл. 4.

[45] Гришаков В.В., Зубов С.Э. Указ. соч. С. 91.

[46] Ахмедов И.Р., Белоцерковская И.В. Хронология Кошибеевского могильника // Научное наследие А.П. Смирнова и современные проблемы археологии Волго-Камья. М., 1999. С. 58.

[47] Степанов П.Д. Отчёт о работе разведочной археологической экспедиции Саратовского Государственного Педагогического Института летом 1954 г. в пределах Чувашской АССР. Л. 25-26.

[48] Трубникова Н.В. Раскопки городища Пичке Сăрчĕ в Чувашии // Археологические работы в Чувашской АССР в 1958-1961 годах. Ученые записки ЧНИИ. Вып. 25. Чебоксары, 1964. С. 163-195.

[49] Мясников Н.С. Городище Пичке сарче в Чувашии: к вопросу об историко-культурной интерпретации // Труды Камской археолого-этнографической экспедиции. Вып. 8. Пермь, 2013. С. 167-176.

[50] Гришаков В.В. Керамика финно-угорских племен правобережья Волги в эпоху раннего средневековья. Йошкар-Ола, 1993. С. 101-102.

[51] Гришаков В.В., Зубов С.Э. Указ. соч. С. 57-59.

[52] Мясников Н.С. Керамические грузила и пряслица городища Пичке Сăрчĕ (к вопросу о развитии прядения и ткачества в Нижнем Присурье в первые века н.э.) // Вестник УдГУ. Ижевск, 2013. Вып. 1.

[53] Гришаков В.В., Зубов С.Э. Указ.. соч. С. 187.

[54] Мясников Н.С. Полевые записи 2013 г.

[55] Зубов С.Э., Михеев А.В. Указ. соч. Рис. 2-1,3.

[56] Степанов П.Д. Андреевский курган (к истории мордовских племен на рубеже нашей эры). Саранск, 1980. Табл. 15, 3

[57] Зубов С.Э. Указ соч. Рис. 36: 10.

[58] Зубов С.Э. Указ соч. Рис. 38: 2; 59: 29;

[59] Агеев Б.Б. Указ. соч. Рис. Табл. 3: 6.

[60] Гришаков В.В. Население верховьев Мокши и Суры накануне средневековья. Саранск, 2005. Рис. 11: 1.

[61] Спицин А.А. Указ.соч. Табл. III: 11.

[62] Лещинская Н.А. Заметки об азелинских древностях (в связи с исследованиями П.Н. Старостина) // Древняя и средневековая археология Волго-Камья. Сборник статей к 70-летию П.Н. Старостина. Казань, 2009. Рис. 3: 7.

[63] Зубов С.Э. Указ соч. Рис. 38: 2-3.

[64] Зубов С.Э. Указ соч. Рис. 59: 34, 37.

[65] Лещинская Н.А. Ошкинский могильник – памятник пьяноборской эпохи на Вятке. С. 10. Рис. 27: 11.

[66] Поливанов В.Н. Археологическая карта Симбирской губернии. Симбирск, 1900. С. 53-54, 69, 71.

[67] Зубов С.Э., Михеев А.В. Этнокультурные процессы в Западном Поволжье на рубеже раннего железного века и раннего средневековья (проблемы хронологии и этнической атрибуции памятников писеральско-андреевского типа). Рис. 1 – 2,4.

[68] Агеев Б.Б. Указ соч. С. 37. Табл. 5 – 6.

[69] Шитов В.Н. Кошибеевский могильник (по материалам раскопок В.Н. Глазова в 1902 г.) // Вопросы этнической истории мордовского народа в I-начале II тысячелетия н.э. Труды МНИИЯЛИЭ. Вып. 93. Саранск, 1988. Табл. VII – 9,10.

[70] Ахмедов И.Р., Белоцерковская И.В. Хронология Кошибеевского могильника. С. 57-58.

[71] Лаптева Т.А. Эполетообразные застежки Прикамья // Типология и датировка археологических материалов Восточной Европы. Ижевск, 1994. С. 131

[72] Лещинская Н.А. Хронология и периодизация могильников бассейна р. Вятки (I – начало II тыс. н.э.) // Типология и датировка археологических материалов Восточной Европы. Ижевск, 1995. Рис. 2: 27.

[73] Агеев Б.Б. Пьяноборская культура. Уфа, 1992. С. 40; Красноперов А.А. К вопросу о хронологии пьяноборской культуры: заметки к констатации ответа // Древняя и средневековая археология Волго-Камья. Сборник статей к 70-летию П.Н. Старостина. Казань, 2009. С. 90.

[74] Агеев Б.Б. Указ соч. С. 41.

[75] Каховский Б.В. Итоги археологических работ 1979-1980 гг. в Чувашской АССР // Актуальные проблемы археологии и этнографии Чувашской АССР. Чебоксары, 1982. С. 46-47.

[76] Экспозиция археолого-этнографического музея им. В.Ф. Каховского ЧГПУ им. И.Я. Яковлева.

[77] Зубов С.Э. Воинские миграции римского времени в Среднем Поволжье (I-III вв.). Saarbrűcken, 2011. Рис. 23: 5,6; 40: 4-6; 59: 7-9.

[78] Агеев А.А. Указ. соч. Табл. 5: 2-5.

[79] Спицын А.А. Древности бассейнов рек Оки и Камы // МАР. 1901. Т. 25. Вып. 1. Табл. VI: 24,31; VII; Шитов В.Н. Кошибеевский могильник (по материалам раскопок В.Н. Глазова в 1902 г.). С.6-7. Табл. II: 1; VI:1; VII:1.

[80] Агеев А.А. Указ. соч. Табл. 3- 23; 8-16, 25, 30; 11- 45.

[81] Шитов В.Н. Кошибеевский могильник (по материалам раскопок В.Н. Глазова в 1902 г.). Табл. VII – 9,10.

[82] Лещинская Н.А. Хронология и периодизация могильников бассейна р. Вятки (I – начало II тыс. н.э.). Рис. 2: 25

[83] Лещинская Н.А. Ошкинский могильник – памятник пьяноборской эпохи на Вятке. Ижевск, 2000. С. 10. Рис. 22-64-86; 25-24-25.

[84] Ахмедов И.Р. Комплекс предметов с городища Долматово Старожиловского района Рязанской области // Проблемы древней и средневековой археологии Окского бассейна. Рязань, 2003. С. 128 - 138.

[85] Смолин В.Ф. Археологические разведки в Чувашск[ой] республике в 1926 г. С. 16-17.

[86] Лещинская Н.А. Хронология и периодизация могильников бассейна р. Вятки (I – начало II тыс. н.э.). Рис. 2- 16.

[87] Рисунки находок отряда В.Ф. Каховского в 1961 г. // НА ЧГИГН. Отд. II. Ед. хр. 600. Инв. 1640.

[88] Лаптева Т.А. Указ. соч. Табл. I. С. 131.

[89] Михайлов Е.П. Разведочные работы 1986-1988 гг. в районах Чувашии (Материалы к археологической карте ЧССР). С. 45-47.

[90] Агеев Б.Б. Пьяноборская культура. Уфа, 1992. Табл. 11-44.

[91] Трубникова Н.В. Материалы по раскопкам 2-го отряда Чувашской археологической экспедиции за 1956 г. (дневник) // НА ЧГИГН. Отд. II. Ед. хр. 555. Инв. 1568.

[92] Зубов С.Э. Указ. соч. Рис. 62.

[93] Смирнов А.П. Железный век Чувашского Поволжья. С. 132. Рис. 27 – 3.

[94] Халиков А.Х. Очерки истории населения Марийского края в эпоху железа. С. 136; ГМРТ, № 5465 – 6.

[95] Зубов С.Э. Указ. соч. Рис. 57: 1-3; 36: 10, 21:4,

[96] Вихляев В.И., Петербургский И.М. Мордва // Финно-угры Поволжья и Приуралья в средние века. Ижевск, 1999. С. 124, 132.

[97] Гришаков В.В. Условия и факторы формирования локальных традиций в древнемордовской культуре. С. 103-104.

[98] Трубникова Н.В. О работах 2-го отряда Чувашской археологической экспедиции 1956 года // Ученые записки ЧНИИ. Вып. 16. Чебоксары, 1958. С. 228-234, 239-242.

[99] Ефимов Е.Л. Исследование археологических памятников на территории Аликовского района Чувашской Республики // Научно-педагогическое наследие В.Ф. Каховского и проблемы истории и археологии. Материалы научно-практической конференции. Чебоксары. 19-20 декабря 2006 г. Чебоксары. Кн. 2. С. 165, 166, 168–171.

[100] Мясников Н.С. Исследования Таутовского могильника в 2011 г. // Казанская наука. 2012. № 3. С. 27-34.

[101] Лещинская Н.А. Хронология и периодизация могильников бассейна р. Вятки (I – начало II тыс. н.э.). Рис. 5 – 3; Гришаков В.В. Население верховьев Мокши и Суры накануне средневековья. Саранск, 2005. С. 22, 36, 46. Рис. 22 – 3; он же. Хронология мордовских древностей Верхнего Посурья и Примокшанья // Пензенский археологический сборник. Вып. 2. Пенза, 2008. Рис. 4: 1.

[102] Гришаков В.В., Зубов С.Э. Указ. соч. С. 27, 53. Рис. 23 – 1

[103] Гришаков В.В. Хронология мордовских древностей Верхнего Посурья и Примокшанья. Рис. 10.

[104] Мясников Н.С. Полевые записи 2013 г.

[105] Гришаков В.В. Население верховьев Мокши и Суры накануне средневековья. Рис. 2 – 11. С. 10; Рис.19 - 1. С. 32

[106] Гришаков В.В., Зубов С.Э. Указ. соч. Рис. 20: 1.

[107] Гришаков В.В. Хронология мордовских древностей Верхнего Посурья и Примокшанья. С. 88. Рис. 5 – 9.

[108] Ахмедов И.Р. «Свев» из Мордовии. К изучению культурных контактов поволжских финнов в III в. н.э. // РА, 2010, № 1. С. 35.

[109] Румянцева О.С. Культура рязано-окских могильников. Керамика центральной группы могильников // Восточная Европа в середине 1 тысячелетия н.э. (Раннеславянский мир. Выпуск 9). М., 2007. С. 250, 254.

[110] Кренке Н.А. Дьяково городище: культура населения Москвы-реки в I тыс. до н.э. – I тыс. н.э. М., 2011. Рис. 204 – 140.

[111] Там же. С. 142-143.

[112] Памятники Киевской культуры в лесостепной зоне России (III – начало V в. н.э.). (Раннеславянский мир. Выпуск 10). М., 2007. С. 43, 44, 108, 109. Рис. 113-118. С. 110-112. Рис. 119-134

[113] Ахмедов И.Р. «Свев» из Мордовии. К изучению культурных контактов поволжских финнов в III в. н.э. // РА, 2010, № 1. С. 33.

[114] Генинг В.Ф. История населения Удмуртского Прикамья в пьяноборскую эпоху. Ч.I. Чегандинская культура III в. до н.э. – II в н.э. // ВАУ. Вып.10. Ижевск-Свердловск, 1970. С.83-84. Табл. XI, 4; XVII, 12,13; Агеев Б.Б., Мажитов Н.А. III Кушулевский могильник пьяноборской культуры // Археологические работы в низовьях Белой. Уфа, 1986. Рис.12, 12.

[115] Смирнов К.А. Железные изделия Троицкого городища // МИА. 1970. № 156. Табл.14, 21,24. Рис.16, 25.

[116] Дубынин А.Ф. Троицкое городище // МИА. 1970. № 156. С.54-60.

[117] Гришаков В.В., Зубов С.Э. Указ соч. С.23; рис.22, 2,6

[118] Медведев А.П. Сарматы и лесостепь (по материалам Подонья). Воронеж, 1990. Рис.12, 4; 18,2; 33, 6; 40, 2

[119] Шепко Л.Г. Позднесарматские курганы в Северном Приазовье // СА. 1987. № 4. Рис.8, 4.

[120] Лещинская Н.А. Ошкинский могильник – памятник пьяноборской эпохи на Вятке. Рис.14, 31.

[121] Симоненко А.В. О снаряжении боевых коней в первые века н.э. на территории Северного Причерноморья // Золото, конь и человек: Сборник статей к 60-летию Александра Владимировича Симоненко. Киев, 2012. Рис. 1: 3,4; 2: 5.

[122] Там же. С. 90-91.

[123] Малашев В.Ю. Периодизация ременных гарнитур позднесарматского времени // Сарматы и их соседи на Дону: Материалы и исследования по археологии Дона. Ростов-на-Дону, 2000. С. 200,201,209. Рис. 3, 4.

[124] Мошкова М.Г. Позднесарматская культура // Степи Европейской части СССР в скифо-сарматское время / Археология СССР. Вып.10. – М., 1989. C. 198, 302; Табл. 81 – 43; H. Vaday Andrea – Szöke. Béla Miklos. Szarmata temetö és Gepida sir Endröd-Szujokerszten. Communicationea archeologicae Hungariae. – Budapest, 1983. Abb. 1 – 1a-b, 21 – 1a-b.

[125] Гришаков В.В. Керамика финно-угорских племен правобережья Волги в эпоху раннего средневековья. Рис. 5: 2.

[126] Там же. Рис. 8.2: 5.

[127] Гришаков В.В. Хронология мордовских древностей Верхнего Посурья и Примокшанья. С. 86

[128] Зубов С.Э. Указ. соч. Рис. 61.

[129] Гришаков В.В. Сергачский могильник «Кожина слобода» в системе памятников андреевско-писеральского горизонта // Пензенский археологический сборник. Вып. 3. Пенза, 2010. С. 50.

[130] Зубов С.Э. Ранние палаши Волго-Уралья // Вооружение сарматов: региональная типология и хронология. Доклады к VI международной конференции «Проблемы сарматской археологии и истории». Челябинск, 2007. С. 130.

[131] Труфанов А.А. Пряжки ранних провинциально-римских форм в Северном Причерноморье // РА. 2004. № 3. С. 167.

[132] Там же. С. 167-168. Рис. 5; 1; Табл. CLV – 9,10

[133] Бабенчиков В.Г. Некрополь Неаполя Скифского // История и археология древнего Крыма. Киев, 1957. С. 125. Табл. IV – 15; Гущина И.И. Население сарматского времени в долине реки Бельбек в Крыму (по материалам могильников) // Археологические исследования на юге Восточной Европы. М., 1974. Рис. IV – 17; Сымонович Э.А. Население столицы Позднескифского царства в Крыму (по материалам Восточного некрополя Неаполя Скифского). М., 1983. С. 108. Табл. XXXIX – 7-8; Максименко В.Е., Безуглов С.И. Позднесарматские погребения в курганах на р. Быстрой // СА. 1987. № 1. С. 190; Пуздровский А.Е. Крымская Скифия II в. до н.э. – III в. н.э. Погребальные памятники. Смиферополь, 2007. Рис.98 – 1, 4, 12-13; Медведев А.П. Сарматы в верховьях Танаиса. М, 2008. С. 89, 101. Рис. 77 – 29; Гришаков В.В. Сергачский могильник «Кожина слобода» в системе памятников андреевско-писеральского горизонта // Пензенский археологический сборник. Вып. 3. Пенза, 2010. Рис. 1 – 2. С. 105

[134] Безуглов С.И. О степных связях населения Закубанья в позднесарматскую эпоху (по материалам раскопок Н.И. Веселовского 1909 г.) // Нижневолжский археологический вестник. Вып. 10. Волгоград, 2009. С. 408, 410.

[135] Мясников Н.С. Отчет о результатах археологической разведки в Аликовском и Вурнарском районах Чувашской Республики в 2011-12 гг. // НА ЧГИГН. 2013. Отд II. Ед. хр. 2703. Инв. 9531.

[136] Полесских М.Р. Ранние могильники мордвы в Пензенской области // СА, 1959. № 4. С. 202. Рис. 3: 11; Ахмедов И.Р., Белоцерковская И.В., Андреева А.А. Женский головной убор рязано-окских финнов в III-V вв. // Доклад на 3-й конференции «Лесная и лесостепная зоны Восточной Европы в эпохи римских влияний и Великого переселения народов». Тула, 2011.

[137] Гришаков В.В. Хронология мордовских древностей Верхнего Посурья и Примокшанья. Рис. 1: 3.

[138] Гришаков В.В. Хронология мордовских древностей Верхнего Посурья и Примокшанья. С. 86

[139] Агеев Б.Б., Мажитов Н.А. III Кушулевский могильник пьяноборской культуры. Рис. 4: 6. С. 78; Васюткин С.М., Калинин В.К. Ново-Сасыкульский могильник // Археологические работы в низовьях Белой. Уфа, 1986. С. 97. Рис. 5: 1,2.

[140] Гришаков В.В., Зубов С.Э. Указ. соч. С. 24. Рис. 20: 1

[141] Лещинская Н.А. Ошкинский могильник – памятник пьяноборской эпохи на Вятке. С. 10. Рис. 28: 16; 31: 6; 32: 3,4

[142] Там же. С. 10.

[143] Красноперов А.А. Зеркала пьяноборской культуры // Пятые Берсовские чтения. Екатеринбург, 2006. С. 144-148.

[144] Мажитов Н.А., Пшеничнюк А.Х. Камышлы-Тамакский могильник // Археология и этнография Башкирии. Т. III. С. 47. Рис. 3: 22; Пшеничнюк А.Х. Юлдашевский могильник // Археологические работы в низовьях Белой. Уфа, 1986. С. 71. Рис. 6: 36; 11: 20; Агеев Б.Б., Мажитов Н.А. III Кушулевский могильник пьяноборской культуры. С. 84. Рис. 9: 4-7; Васюткин С.М., Калинин В.К. Ново-Сасыкульский могильник. С. 105. Рис. 7: 14, 15

[145] Пшеничнюк А.Х. Охлебинский могильник // Археология и этнография Башкирии. Т. III. Уфа, 1968. С. 70. Рис. 9: 9.

[146] Гришаков В.В. Керамика финно-угорских племен правобережья Волги в эпоху раннего средневековья. Рис. 5: 2, 4;8.2:5; 8.3: 8. С. 13-14, 24-25, 102.

[147] Там же. С. 103.

[148] Гришаков В.В. Население верховьев Мокши и Суры накануне средневековья. С. 60.

[149] Ефименко П.П. Средне-Волжская экспедиция 1926-1927 г. // Сообщения ГАИМК. Т. 2. Л., 1929. С. 169-170.

[150] Финно-угры и балты в эпоху средневековья. М., 1987. Карта 21 – 73, 74, 84, 85.

[151] Вихляев В.И. Указ. соч. С. 187-207.

[152] Воронина Р.Ф. Нижнесурская мордва IV-VII вв. (по материалам Иваньковского могильника 2-го чувашского отряда Чебоксарской экспедиции 1968-1972 г.) // Пензенский археологический сборник. Вып. 1. Пенза, 2007. С. 154-155;

[153] Гришаков В.В. Условия и факторы формирования локальных традиций в древнемордовской культуре. С. 103-104.

[154] Воеводский М.В. Отчет об исследовании берегов р. Суры в 1927 г. с приложением планов и описаний обследуемых городищ и могильников на территории Марийской авт. области, Чувашской АССР, Нижегородской и Пензенской областей // Архив ИИМК РАН. Ф. 2. Оп. 1. Д. 204-1927г. Л. 1 об., 16, 17.

[155] Степанов П.Д. Отчет о работе археологической разведочной экспедиции Саратовского государственного университета летом 1956 г. в Чувашской АССР. Л. 9.

[156] Трубникова Н.В. Раскопки на городище Ножа-Вар близ д. Сареево в 1958-1959 годах // Археологические работы в Чувашской АССР в 1958-1961 годах. УЗ ЧНИИ. Чебоксары. Вып. 25. С. 117–156

[157] Зубов С.Э. Воинские миграции римского времени в Среднем Поволжье (I-III вв.). Рис. 21:1,8; 28: 11.

[158] Амброз А.К. Фибулы юга Европейской части СССР. II в. до н.э. – IV в. н.э. М., 1966. Табл. 4 – 22-24. С. 27.

[159] Обломский А.М., Терпиловский Р.В. Предметы убора с выемчатыми эмалями на территории лесостепной зоны Восточной Европы (дополнение сводов Г.Ф. Корзухиной, И.К. Фролова и Е.Л. Гороховского) // Памятники киевской культуры в лесостепной зоне России (III – начало V в. н.э. (Раннеславянский мир. Выпуск 10). М., 2007. С. 113-114, 120-123. Рис. 138, 139.

[160] Гришаков В.В. Керамика финно-угорских племен правобережья Волги в эпоху раннего средневековья. С. 82, 85.

[161] Гришаков В.В. Хронология мордовских древностей Верхнего Посурья и Примокшанья. Рис. 15: 1-5. С. 106, он же. Степановский могильник IV-V вв. С. 62-63.

[162] Рыков П. Культура древних финнов в районе р. Уза. Саратов, 1930. Рис. 4; Полесских М.Р. Новые памятники древнейшей мордвы // Материалы по этнографии и археологии Мордовии. Труды МНИИЯЛИЭ. Вып. 45. Саранск, 1974. Рис. 2: 1; Гришаков В.В. Степановский могильник IV-V вв. Рис. 2:3; 5:18.

[163] Белоцерковская И.В. Культура рязано-окских могильников. Инвентарь женских погребений // Восточная Европа в середине I тысячелетия н.э. (Раннеславянский мир. Вып. 9). М., 2007. С. 194.

[164] Лещинская Н.А. Хронология и периодизация могильников бассейна р. Вятки (I – начало II тыс. н.э.). Рис. 13А–15,16

[165] Гришаков В.В. Хронология мордовских древностей Верхнего Посурья и Примокшанья. Рис. 9: 2. С. 93.

[166] Спицин А.А. Указ. соч. Табл. XXI, 8; Ахмедов И.Р. Культура рязано-окских могильников. Инвентарь мужских погребений // Восточная Европа в середине I тысячелетия н.э. (Раннеславянский мир. Вып. 9). М., 2007. Рис. 15 – 38,39. С. 143; Ахмедов И.Р., Белоцерковская И.В., Андреева А.А. Женский головной убор рязано-окских финнов в III-V вв.

[167] Румянцева О.С. Некоторые особенности распространения бус в Поочье и Окско-Сурском междуречье в эпоху великого переселения народов // Археология Восточной Европы в I тысячелетии н.э. Проблемы и материалы (Раннеславянский мир. Выпуск 13). М., 2010. С. 279-280.

[168] Малашев В.Ю., Яблонский Л.Т. Степное население Южного Приуралья в позднесарматское время: по материалам могильника Покровка 10. М., 2008. Рис. 164: 2; 180: 1.

[169] Там же. С. 64.

[170] Гришаков В.В. Степановский могильник IV-V вв. Рис. 5 – 23; Белоцерковская И.В. Указ. соч. Рис. 8: 17, 22.

[171] Шитов В.Н. Сергачский могильник «Святой ключ» // Материалы по археологии Мордовии. Труды МНИИЯЛИЭ, вып. 85. Саранск, 1988. С. 134; Гришаков В.В. Хронология мордовских древностей Верхнего Посурья и Примокшанья. Рис. 8-10. С. 101.

[172] Гришаков В.В. Хронология мордовских древностей Верхнего Посурья и Примокшанья. Рис. 13-1. С. 100; Белоцерковская И.В. Указ. соч. С. 193

[173] Рыков П. Культура древних финнов в районе р. Уза. Табл. 15, рис. 79; Белоцерковская И.В. Указ. соч. Рис. 8: 18. С. 200.

[174] Засецкая И.П. Культура кочевников южнорусских степей в гуннскую эпоху (конец IV – V вв.). СПб, 1994. С. 37-39. Рис. 4: 2,4.

[175] Сташенков Д.А. Оседлое население Самарского лесостепного Поволжья в I-V веках н.э. (Раннеславянский мир. Вып. 7). М., 2005. С. 22, 44.

[176] Третьяков П.Н. Средневековые городища ЧАССР // Сообщения ГАИМК. №5–6. Л., 1932. С. 62; Третьяков П.Н. Памятники древнейшей истории Чувашского Поволжья. Чебоксары, 1948.С. 19, 53-56, 71.

[177] Там же. С. 192, 200

[178] Лещинская Н.А. Указ. соч. Рис. 9, 9

[179] Гришаков В.В. Хронология мордовских древностей Верхнего Посурья и Примокшанья. С. 100-101. Рис. 13 – 8

[180] Румянцева О.С. Культура рязано-окских могильников. Керамика центральной группы могильников. Рис. 3: 1-6. С. 246-247.

[181] Там же. С. 248-249.

[182] Там же. С. 248.

[183] Каталог выставки 1882 года Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете. Казань, 1882. С. 32.

[184] Ефименко П.П. Средне-Волжская экспедиция. С. 319

[185] Трубникова Н.В. Отчет о работе 2-го отряда Чувашской археологической экспедиции за 1957 год // Вопросы археологии и истории Чувашии. Чебоксары, 1960. ЧНИИ, Вып. 19. С. 38, 50-59, 73.

[186] Воронина Р.Ф. Нижнесурская мордва IV-VIII вв. С. 156.

[187] Федулов М.И. Отчет о проведенных охранно-спасательных раскопках на территории Иваньковского могильника в Ядринском районе Чувашской Республики в 2009 году // НА ЧГИГН. Отд. II. Ед. хр. 2678. Инв. 9499.

[188] Ефименко П.П. Иваньковский и Гавердовский могильники древней мордвы // Труды МНИИЯЛИЭ. Вып. 48. Материалы по археологии и этнографии Мордовии. Саранск, 1975. С. 7­36.

[189] Автор выражает огромную благодарность Р.Ф. Ворониной за возможность использовать неопубликованные материалы.

[190] Ахмедов И.Р. Культура рязано-окских могильников. Инвентарь мужских погребений. С. 143. Схема 1: 59.

[191] Там же. С. 142. Рис. 10: 5. Схема 1: 41.

[192] Белоцерковская И.В. Указ соч. Рис. 8: 30.

[193] Засецкая И.П. Боспорские склепы гуннской эпохи как хронологический эталон для датировки памятников восточно-европейских степей // КСИА. Вып. 158. С. 14-15. Рис. 6.

[194] Белоцерковская И.В. Указ. соч. Рис. 7- 43.

[195] Там же. С. 196.

[196] Там же. Указ. соч. С. 193

[197] Вихляев В.И. Древняя мордва Посурья и Примокшанья (Учебное пособие). Саранск, 1977. Рис. 4: 11.

[198] Белоцерковская И.В. Указ. соч. С. 193

[199] Ефименко П.П. Иваньковский и Гавердовский могильники древней мордвы // Материалы по археологии и этнографии Мордовии. Труды МНИИЯЛИЭ. Вып. 48. Саранск, 1975. Рис. 4:4; 5.

[200] Ю. А. Краснов Безводнинский могильник: (к истории Горьковского Поволжья в эпоху раннего средневековья). М., 1980. Рис.40: 1, 2; рис.44.

[201] Белоцекровская И.В. Указ. соч. С. 200. Рис. 9: 43.

[202] Полесских М.Р. Пензенские могильники мордвы IV-V вв. // СА, 1962. № 4. Рис. 2: 1.

[203] Гришаков В.В. Степановский могильник IV-V вв. Рис. 5: 4-5. С. 70-73.

[204] Полесских М.Р. Пензенские могильники мордвы в IV-V вв. Рис. 2: 4.

[205] Никитина Т.Б. История населения Марийского края в I тыс. н.э. (по материалам могильников). Труды МАЭ. Т. V. Йошкар-Ола, 1999. Рис.11: 11.

[206] Ахмедов И.Р. Из истории конского убора и предметов снаряжения всадника рязано-окских могильников // Археологические памятники Среднего Поочья. Выпю 4. Рязань, 1995. Рис. 2: 8. С. 94.

[207] Древности Астраханского края. М., 1977. Т. 80. Рис. 3.

[208] Дашевская О.Д. Погребение гуннского времени в Черноморском районе Крыма / МИА, № 169. М., 1969. С. 59-60.

[209] Ахмедов И.Р. Указ соч. С. 149.

[210] Ахмедов И.Р. Крестовидные диадемы в эпоху великого переселения народов. С. 158.

[211] Белоцерковская И.В. Гривны с коробками из рязано-окских могильников // Лесная и лесостепная зоны Восточной Европы в эпохи римских влияний и Великого переселения народов. Конференция 2. Часть 1. Тула, 2010. С. 76, 79-80.

[212] Там же.

[213] Федулов М.И. Отчет о проведении охранно-спасательных раскопках на территории Иваньковского могильника в Ядринском районе Чувашской Республики в 2009 году // НА ЧГИГН. Отд. II. Ед. хр. 2678. Инв. 9499. Рис. 115.

[214] Белоцерковская И.В. Указ. соч. С. 197. Рис. 6-3.

[215] Трубникова Н.В. Отчет о работе 2-го отряда Чувашской археологической экспедиции за 1957 год // Вопросы археологии и истории Чувашии. Ученые записки ЧНИИ. Вып. 19. С. 55-59.

[216] Горюнова Е.И. Этническая история Волго-окского междуречья. МИА. М., 1961. Рис. 55-2; Ефименко П.П. Рязанские могильники. Материалы по этнографии. Вып. 1. Т. 3. Л., 1926. Рис. 5-13; Лещинская Н.А. Хронология и периодизация могильников бассейна р. Вятки (I-начало II тыс. н.э.). Рис. 16-20; Петербургский И.М., Аксенов В.Н. Древние памятники на реке Ляча. Саранск, 2008. С. 60. Рис. 49-12.

[217] Там же. С. 80.

[218] Там же. С. 73, 85; Алихова А.Е. Из истории мордвы конца I – начала II тыс. н.э. АС, №2. Саранск, 1959. Рис. 46-11,12,23. С. 5.

[219] Амброз А.К. Восточноевропейские и среднеазиатские степи V – первой половины VIII в. // Степи Евразии в эпоху средневековья. М., 1981. С. 14. Рис. 4а – 23.

[220] Ефименко П.П. Указ. соч. Рис. 3 – 2

[221] Гришаков В.В. Население верховьев Мокши и Суры накануне средневековья. С. 47.

[222] Фотоархив ЛО ИА РАН. II-15077. Инв. А 810.

[223] Гришаков В.В. Керамика финно-угорских племен правобережья Волги в эпоху раннего средневековья. С. 103.

[224] Гришаков В.В. Указ. соч. С. 115.

[225] Румянцева О.С. Керамика центральной группы могильников. С. 254. Рис. 8: 8,9; Обломский А.М. Об одной группе сосудов эпохи Великого переселения народов // РА, № 2, 2005. С. 41-42.

[226] Останина Т.И. Население Среднего Прикамья в III-V вв. Ижевск, 1997. Рис. 23: 6.

[227] Лещинская Н.А. Ошкинский могильник – памятник пьяноборской эпохи на Вятке. Рис. 21: 22-24.

[228] Гришаков В.В. Условия и факторы формирования локальных традиций в древнемордовской культуре. С.104.

[229] Шитов В.Н. Расселение древней мордвы (по материалам погребальных памятников) // Финно-угорский мир: история и современность. Материалы II Всероссийской научной конференции финно-угроведов. Саранск, 2000. Рис. 2, 3.

[230] Там же. Рис. 4.

[231] Калинин Н.Ф., Халиков А.Х. Итоги археологических работ за 1945-1952 гг. Казань, 1954. С. 62.

[232] Там же. С. 52.

[233] Генинг В.Ф. Этнические культуры Прикамья в эпоху железа // Тезисы докладов на конференции по археологии, древней и средневековой истории народов Поволжья в Казань в 1956 г. М., 1956. С. 43-46.

[234] Генинг В.Ф. Очерки этнических культур Прикамья в эпоху железа // Труды Казанского филиала АН СССР. Серия гуманитарных наук. Вып. 2. Казань, 1959. С. 217.

[235] Генинг В.Ф. К вопросу о продвижении сибирского населения в Западное Приуралье в I тыс. н.э. Вопросы истории Сибири и Дальнего Востока. Новосибирск, 1962. С. 335.

[236] Старостин П.Н. О так называемых позднегородецких памятниках Среднего Поволжья // Вопросы истории, археологии и этнографии Марийской АССР. Труды Марийского научно-исследовательского института языка, литературы и истории. Вып. XIX. Йошкар-Ола, 1964. С. 191-208.

[237] Старостин П.Н. Отчет о результатах археологической разведки на территории Чувашской АССР, проведенной летом 1966 г. // Архив ИА РАН. Ф. 1. Р. 1. Д. 3646. Л. 1-29

[238] Старостин П.Н. Памятники именьковской культуры. САИ. Вып. Д1-32. М., 1967. С. 29.

[239] Матвеева Г.И. О происхождении именьковской культуры // Древние и средневековые культуры Повлжья. Куйбышев, 1981. С. 52-73.

[240] Старостин П.Н. Именьковские могильники // Культуры Восточной Европы I тысячелетия. Куйбышев, 1986. С. 100-101.

[241] Сташенков Д.А. Об этнокультурных связях населения именьковской культуры // Славяноведение. 2006. № 2. С. 26-28

[242] Степанов П.Д. Материалы для археологической карты западной части Среднего Поволжья. С. 251-252.

[243] Степанов П.Д. Памятники угорско-мадьярских (венгерских) племен в Среднем Поволжье. III Уральское археологическое совещание в г. Уфе. Тезисы докладов. Уфа, 1962. С. 65-68.; он же. Памятники угорско-мадьярских (венгерских) племен в Среднем Поволжье // Археология и этнография Башкирии. Т. II. Уфа, 1964. С. 144

[244] Березина Н.С., Березин А.Ю., Коноваленко А.В. Вклад краеведа Юрия Борисовича Новикова в изучение археологических памятников Присурья. Чебоксары, 2010. С. 31-67.

[245] Каховский В.Ф. Новые археологические памятники Чувашского Присурья // Учен. зап. ЧНИИ. Вып. 80. Чебоксары, 1978. С. 3-18.

[246] Вискалин А.В., Березина Н.С., Березин А.Ю., Выборнов А.А., Королев А.И., Ставицкий В.В., Коноваленко А.В. Исследование многослойного поселения Утюж I на Суре // Научно-педагогическое наследие В.Ф. Каховского и проблемы истории и археологии. Материалы научно-практической конференции. Чебоксары, 19-20 декабря 2006 г. Кн. 2. Чебоксары, 2009. С. 54.

[247] Мясников Н.С. Отчет о результатах археологической разведки на территории Алатырского и Порецкого районов Чувашской Республики в 2009 г. // НА ЧГИГН. Отд. II. Ед. хр. 2675. Инв. 9495; Он же. Отчет о результатах археологической разведки на территории Алатырского и Порецкого районов Чувашской Республики в 2012 г. Чебоксары, 2013. // НА ЧГИГН. Отд. II. Ед. хр. 2703. Инв. 9531.

[248] Старостин П.Н. Указ. соч. Табл. 12; 14 – 2,5,10,19; 21 – 5,8,10; 22; 25 – 2, 15.

[249] Старостин П.Н. Указ. соч. С. 90.

[250] Фахрутдинов Р.Г. Отчет 1967 г. // Архив ИА РАН. Р-1. Д. № 5327 Л. 17 (карта), 43 (№ 37), 44(№ 38), 45 (№ 40), 46 (№ 41).

[251] Царственная книга, то есть летописец царствования царя Иоанна Васильевича от 7042 году до 7061. СПб, 1769. С. 495-497.

[252] Гуркин В.А., Вискалин А.В. О ногайской дороге из Орды в Москву в конце XV века. URL: http://simbir-history.narod.ru/html/statja_1489.htm (дата обращения 01.05.2013).

[253] Сташенков Д.А. Оседлое население Самарского Лесостепного Поволжья в I-V веках н.э. М., 2005.

[254] Вязов Л.А., Семыкин Ю.А. Памятники эпохи Великого переселения народов в Волго-Свияжском междуречье. Доклад на международной конференции «Великое переселение народов (4-7 вв. н.э.) – на пути к установлению системы взаимодействия народов Евразии». Куликово поле, 13-17 ноября 2012 г.

[255] Там же.

 

ВВЕДЕНИЕ

1. Итоги изучения археологических памятников

ЧУВАШИИ I тысячелетия и перспективные

направления дальнейших научных изысканий

2. «военный выплеск» i-ii ВВ. в среднеЕ поволжье: к вопросу о памятниках писеральско-андреевского типа в ЧУВАШском поволжье

3. формирование ранней мордвы в ЧУВАШском поволжье (По МАТЕРИАЛАм СЕНДИМИРКИНСКОГО И ТАУТОВСКОГО МОИГЛЬНИКОВ)

4. древнемордовская культура в ЧУВАШском поволжье

И ЗАГАДКА ЕЕ ИСЧЕЗНОВЕНИЯ

5. «славяне» на суре? К ВОПРОСУ ОБ ИМЕНЬКОВСКИХ

ДРЕВНОСТЯХ В ЧУВАШском поволжье

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Литература и примечания

 

Рис. 1. Городище Пичке Сарче. Вооружение, детали конского снаряжения и орудия труда: 19 – кость, остальное – железо.

 

Рис. 2. Городище Пичке Сарче. Украшения: 5, 30 – железо, бронза, 20 – бронза и дерево, остальное – бронза.

 

Рис. 3. Городище Пичке Сарче. Украшения: 1-2 – бронза, 3 – глина, 4-20 – стекло, 21-23 – железо; посуда: 24-37.

 

Рис. 4. Тиханкинский клад. Украшения. Бронза.

 

Рис. 5. Янмурзинский клад (1-10), Конарское селище (11-26), Яндашевское местонахождение (27-28) (по А.П. Смирнову и П.П. Ефименко), Большеянгильдинское селище (29) (по В.Ф. Каховскому), Ящеринское городище (30) (по Е.П. Михайлову), Девлетгильдинское святилище (31-33), бывш. Цивильский уезд (34) (по А.П. Смирнову), ЧНМ (35), Нижнекожарский могильник (36) (по А.П. Смирнову). Украшения. Бронза.

 

Рис. 6. Таутовский могильник: погребение №3 (1-19, 21-22, 24), сборы 2011 г. (20, 23, 25, 26). Украшения, посуда, ременная гарнитура: 1-3, 20-26– бронза, 4-14 – стекло, 16-18 – бронза, 19 – глина.

 

Рис. 7. Таутовский могильник: комплекс из раскопок 2005 г. (1, 2, 4, 7-23), находки из Таутовской школы (3, 5, 6). Конское снаряжение, украшения, оружие, посуда: 1-3 – бронза, 4 – глина, 5-6 – железо, остальное – бронза.

 

Рис. 8. Сендимиркинский могильник: погребение 1 (1-42, 45-52), 4 (43), 5 (44). 1-4, 20-41, 46-52 – бронза, 5-19 – стекло, 42-45 – керамика.

 

 

Рис. 9. Сендимиркинский могильник: погребение 1 (1-7), 2 (остальное). Бронза.

 

Рис. 10. Городище Ножа Вар. Вооружение, орудия труда. Железо.

 

Рис. 11. Городище Ножа Вар. Украшения: 1-22, 32-36, 38-40 – бронза, 23-25, 27-31 – стекло, 26 – кожа, бронза, стекло, 37 – кость.

 

 

Рис. 12. Городище Ножа Вар (1-11), Криушинская дюна (12-16). Глина (1-12), бронза (13-14), стекло (15), железо (16).

 

 

Рис. 13. Иваньковский могильник (раскопки Р.Ф. Ворониной): погребение 19 (1-7), 20 (8), 27 (10-12), 40 (остальное). 1, 3-5, 6, 13,14 – железо, 12 – ткань, 22 – глина, остальное – бронза (по Р.Ф. Ворониной).

 

Рис. 14. Иваньковский могильник (раскопки Р.Ф. Ворониной): погребение 55. Бронза (по Р.Ф. Ворониной).

 

Рис. 15. Иваньковский могильник (раскопки Р.Ф. Ворониной): погребение 57 (1-5), 59 (6-12). 4 – стекло, 6-8, 11,12 – железо, остальное – бронза (по Р.Ф. Ворониной).

 

Рис. 16. Иваньковский могильник (раскопки Р.Ф. Ворониной): погребение 63 (1-7), 65 (8-20). 6 – стекло, 8-10 – железо, остальное – бронза (по Р.Ф. Ворониной).

 

Рис. 17. Иваньковский могильник (раскопки Р.Ф. Ворониной, П.П. Ефименко): погребение 67 (1-7), 37 (8), 18 (9), неизвестно (10), 61 (11). 4 – стекло, 1-3, 5-7 – бронза, 8-11 – глина.

 

Рис. 18. Иваньковский могильник (находки 1957 года.): 1, 11-23 – серебро, 2, 4-6, 9, 24-26 – железо, 3 – камень, 7, 8, 10 – бронза.

 

 

Рис. 19. Селище «Ильинский родник» (1,3,10,11), «Макеевское» селище (6-9), городище «Шолм» (2,4,5): 4 – железо, остальное – глина.


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: