2018-01-21
372
ВЕЛИКОГО, САМОГО СВЯТОГО ХРАМА, ХРАМА
ЖИВОГО 1
"Нищие духом" - это те бездарные, у которых величие предмета или задачи вызывает такие мысли, такие чувства, которые ставят их выше самых даровитых. К таким нищим духом принадлежат все евангелисты. Это самые гениальнейшие и вместе с тем самые бесталанные, это те, которым от природы не дано ни одного таланта, но которые больше сделали, чем получившие пять или десять талантов,
то есть чем наделенные высшею мерою даровитости.
И нигде, как в последних страницах евангелий, так ни выразились ярко и эта бездарность, и эта величайшая гениальность. Обыденное разрушение величайшего храма и вы-
1 Называя смерть разрушением храма, а воскресение воссозиданием
его, мы не считаем такое выражение метафорическим: если человека признать за существо религиозное, а различие человека от животного видеть в самосозидании первого или в созидании Богом через человека, то вертикальное положение, принятое человеком, будет уже началом созидания храма.
К оглавлению
==200
звало величайшую гениальность в изображении дня и ночи, единственных и ни с чем не сравнимых в мировой истории, когда свершено было разрушение Христа народом-Геростратом, которое никак не могут простить ему все другие народы, что, к сожалению, совершенно понятно. Народ, избивавший пророков, убивший Сына Человеческого, не при-
знает своей страшной вины, вопреки ее очевидности; иудеи даже продолжают поносить Христа, и даже особый день отвели в каждой неделе для Его поношения, тогда как, по Евангелию, день этот должен быть посвящен воспоминанию подвига великой женщины, благоговейно почтившей Христа. А между тем, в противоположность такой нераскаянности иудеев. Евангелие ясно говорит, что даже Иуда раска-
ялся и сам предал себя смертной казни, ибо - это не самоубийство, а именно казнь! Петр горькими слезами омыл свое отречение от Учителя, а Иуда собственною кровью хотел омыть свое предательство 1...
НЕДЕЛЯ О ЛАЗАРЕ
"Пока будет смерть, будет и бедность;
пока будет недостаток, будет и. излишек,
и оба - недостаток и излишек - будут
вести к смерти".
Последняя, шестая, седмица Великого Покаяния (Поста), покаяния родового, общего, совокупного, начинается (под видом притчи о богаче и Лазаре) вопросом о богатстве и бедности, то есть вопросом общественным (социальным), а оканчивается превращением субботы в воскрешение Лазаря, но не как богатого или бедного, а как смертного вообще, то есть разрешением вопроса о природном, естественном пауперизме, а с другой точки зрения – превращением язычества и иудейства в христианство. Вопрос частно-сословный, вопрос экономического и гражданского благоустройства, таким образом, превращается в вопрос общий для
всех людей без исключения, во всечеловеческий вопрос о смерти и жизни. Какая же связь между общественным (сословным) вопросом о богатстве и скудности и общим вопросом о смертности?
Был богатый, живший роскошно; был и бедный, терпевший нужду; и умерли тот и другой, говорит притча. Для первого, очевидно, был так же губителен избыток, как для
==201
1 Статья, к сожалению, не оконченная (Примеч. В.А.Кожевникова).
второго недостаток. Следовательно, дело заключается не в бедности, из коей светская, языческая наука делает самый важный вопрос общественной жизни, царства земного, - и не в богатстве, не в излишестве, в котором религия видит препятствие ко входу в Царствие Божие, долженствующее заменить "закон и пророков", как об этом говорится перед притчею о богаче и Лазаре (Лук. XVI, 16). Ни доброволь-
ный отказ от богатства со стороны богатых, ни еще менее насильственное отнятие его со стороны бедных не решают вопроса, ибо существует нищета естественная - смертность, зависимость от слепой, смертоносной силы природы. И щедрость, и скупость, от ее исходящие, одинаково вред- ны, болезнетворны и смертоносны. Таковы естественные бедность и богатство. Бедность же и богатство искусственные имеют значение лишь силы разъединяющей, значение препятствия к соединению живущих для обращения силы смертоносной в живоносную, воскрешающую.
Притча не оканчивается смертью Лазаря и богатого, ибо она имеет целью раскрыть не только причину разъединения, но и его последствия 1 и призвать к объединению. "Умер Лазарь..." Не сказано - был ли он похоронен, подобно богатому; но сказано, что был он отнесен ангелами на лоно Авраамово, тогда как о богатом не упомянуто, что был он отнесен аггелами в ад ("sepultus est in inferno"), что ад стал его могилою, хотя уже оттуда увидал он Лазаря, возлежащего с Авраамом, и оттуда, из ада, с воплем молил о милосердии. На просьбу богача отвечает Авраам, а Ла- зарь молчит, не присоединяет своей мольбы к мольбе богача. Это одно уже указывает, что жизнь загробная не представляется идеальною, образцовою. А между тем мучения бывшего богача в той жизни, по притче, далеко превосходят страдания Лазаря в этой жизни; а следовательно, и жестокосердие Лазаря там превосходит бесердечие богачей здешней жизни. Если в нашем грешном мире хотя немно-
гие крупицы от богачей доходят до бедняков, то в "другом" мир от Лазарей до бывших богачей не доходит и одной капли студеной воды. 2
Такая "правда", согласная с правдою "закона и пророков", с системою спасения врозь, в одиночку, не согласна с
1 Необходимым следствием разъединения является господство "Закона и пророков", а не Царство Божие.
2 Если в 21-м стихе в некоторых рукописях читается: "NeBio illi
dabat..," то есть что и крошек не получил убогий Лазарь, то и томимый
жаждою бывший богач не получил ни капли воды!
==202
наступающею правдою Царства Божия (ст. 16).* Сия последняя не может быть равнодушною к спасению пяти братьев, а желает своею притчею спасти и шестого, пробуждая в нем, как и во всех, предусмотрительность. Радость о спасении последнего будет даже большая, чем о спасении пяти. Притча употребляет три стиха (19-21; 22-й составляет переход к дальнейшему) для описания отношения богатого к Лазарю, чтобы вызвать сострадание к сему последнему, и в трижды трех стихах (23-31) описывает отношение бывшего богача к Лазарю и к отцу их, Аврааму,
желая, конечно, вызвать сострадание к первому. В этих девяти стихах изображается мир будущего по "закону и пророкам", мир, который должен быть заменен Царством Божиим. Церковная служба 6-й Седмицы притчею о богаче и Лазаре представляет людей в их внешнем различии, а в воскрешенном Лазаре представляет в том, в чем они все сходно, - в их смертности. "Отсель", - говорится в синаксаре *, читаемом в Лазареве Воскресенье, - "всяк человек, ныне умерый, Лазарь глаголется, и гробная одежда лазарома нарицается". Вся седмица посвящена этому Лазарю, и
нет никого, кому он был бы чужд, ибо как смертный он "свой" каждому смертному. В 1-й день этой седмицы слышим, что тот, кого мы любим, болен; во 2-й, что он не только болен, но и умер; в среду - его погребение; в четверг он двоеденствует, то есть уже два дня его разрушает слепая, бездушная сила... Чем более мы будем сознавать то, что есть у нас общего с болящими и умирающими, и чем более будем стараться проникнуть в существо этой разрушительной силы, то есть входить в наше настоящее дело, тем более внешние отличия между людьми будут сглаживаться, уничтожаться: виссон превратится в траур и пир - в поминальную трапезу.
Впрочем 6-я Неделя не получила выдающегося значения: не вошло в обычай посещать непременно службы этой седмицы, хотя это необходимо для более глубокого усвоения христианства. Самый смысл притчи, коей посвящена 6-я седмица, был обужен и принижен толкователями. В богаче,
по мнению некоторых толкователей, наказывается расточительность, хотя из самой притчи не видно, выше или ниже своих средств или же сообразно с ними жил богач. Таким образом, по этим изъяснителям притчи, смысл ее - в заботе о том, чтобы богачи не обеднели! Некоторые из толкователей вообще не хотят признать в этом рассказе притчу, хотя он имеет все свойства этого рода произведений. Царство Авраама - это, будто бы - "тень, идущая впереди истины", впереди Царствия Божия: так понимает притчу
==203
Иероним.* Но мы оказались бы неспособными отличить миф от притчи, если бы отождествили царство Авраама с Царством Божиим... Тренч, архиепископ дублинский, толкуя притчу, усматривает в просьбе богача к Аврааму (послать Лазаря в дом его отца, чтобы спасти братьев от участи, которой он сам подвергся) новое с его стороны преступление: обвинение Бога. Православная же Церковь, соединяя на одной и той же седмице и воспоминание притчи о богатом и Лазаре, и воспоминание о болезни, смерти и воскрешении Лазаря, признает, по-видимому, что то, в чем отказал Авраам богатому, то самое исполнил Христос, воскрешая Лазаря. И если последствием воскрешения была смерть Самого Воскресителя, то есть оправдались слова Авраама, то дальнейшим следствием было обращение всего мира к Воскресителю Лазаря.
В Среду, когда вспоминается смерть Лазаря, было бы очень уместно чтение первой половины притчи, той притчи, которая проникла всюду, где было проповедано Евангелие, которая вызвала богатых на построение лазаретов, а у бедных создала, так сказать, целую школу поэтов, "калик-перехожих". Для сих последних духовный стих о двух Лазарях есть изображение их самих в отношении к богатым. Это небольшая по объему, но глубокая по смыслу поэма о разрушении братства и о его восстановлении. Духовный стих не отказывает в имени богатому, даже дает ему одинаковое с бедным имя. Евангельская притча, называя по имени только бедного, наносит сильный удар гордости богачей. Удивительная книга, которая безвестных нищих величает по имени, а об именитых богачах выражается: "какой- то", эта книга не могла не обратить на себя внимания, и едва ли не все проповедники, пользовавшиеся притчей, отметили эту черту. Замеченная богатыми, эта черта не была, однако, замечена бедными, что делает им великую честь. Сердцеведец, произнесший эту притчу, очевидно, знал, что смирит богатых, но не сделает гордыми бедных.
В духовном стихе о двух братьях Лазарях мы видим влияние евангельской притчи на бедных, на простой народ, и должны признать, что никто столь глубоко не понял притчи, как эти нищие, нищие не в материальном лишь смысле, но и нищие духом. Духовный стих делает богача и бедняка родными братьями: одна мать их породила, один отец вскормил, и даже одно и то же имя наречено им было - Лазаря, то есть смертного. Но долю им послал Бог разную: одному - клюка да сума, а другому, младшему, -богатства тьма. Духовный стих, делая богача и бедняка братьями, показывает разрушительное действие богатства
==204
на родство. Богач не только не признает бедняка братом, но даже называет его братьями псов. Псы, натравленные богачом, оказываются, однако, друзьями бедняка: они питают его, принося крохи, падающие со стола богача; они врачуют раны нищего, зализывая их, то есть делая для него то самое, что делают для себя, - любят его, как самих себя. Псы дают богачу урок братства, урок, которому он, однако, не внемлет. И вот, когда рождение, происхождение от одних и тех же родителей, и другие уроки братства оказываются бессильными, тогда приходит смерть как неопро-
вержимое, хотя отрицательное доказательство братства, единства и равенства перед безжалостною природою и вместе как наказание за небратство. По некоторым изводам "Стиха" богатый Лазарь, наконец, убеждается и признает бедного Лазаря своим братом. Так, по крайней мере, думают те, через которых передаются духовные стихи, как это
видно из N 20-го Бессоновского Сборника (1, 115), так, что, по этому изводу, наказания за небратство настоящей жизни усиленным небратством жизни будующей нет или почти нет. По другим же изводам, в которых оно есть, бедный Лазарь говорит, что он готов не только мизинцем, омоченным в студеную влагу, облегчить страдания богатого
Лазаря, но даже и совсем извлечь его из ада, только тут - не его воля! Припомним еще, что, по одному апокрифу, Авраам перенесен был на небо и оттуда увидел беззакония людей. Бог позволил ему произнести суд над грешниками, и вот Авраам начал судить: на одних грешников он низвел огонь с неба; других повелел земле поглотить; третьи, по
его приказанию, были пожраны дикими зверями. Авраам судил так строго, что Бог повелел Архангелу Михаилу поскорее возвратить его на землю, как еще не постигшего высшего закона милосердия, в противоположность бедняку Лазарю русского народного духовного стиха.
Поучительно и другое идейное добавление, сюда же относящееся. Смерть богача с особенною, дикою энергией воспроизведена в византийской иконописи (см. у Дидрона); то, о чем умолчало Евангелие, то договорила живопись: архангел Михаил в присутствии двух дьяволов попирает ногою грудь богача, распростертого на ложе, и как бы выдавливает из него душу. Душа выходит в виде малютки, со скрещенными ручками, моля о пощаде; но неумолимый архангел хватает душу одной рукою и поражает ее мечом. Не нужно забывать, что в этой иконе изображается не Царство Божие, а мир "по закону и пророкам", Царство праотца еврейского народа Авраама; и если первая часть притчи
==205
может быть названа притчею о немилосердном богаче, то вторая заслуживает названия притчи о суровом праотце; в этом изображении архангел напоминает слова еврейского псалма: "блажен, иже имет и разбиет младенцы о камень!" Сын же Человеческий заменил сурового праотца любвеобильным Отцом.
ВИФАНИЯ
Вифания!.. Это небольшое селение нужно поставить выше Вифлеема, не давшего места в своих стенах родившемуся Христу, выше Назарета, собиравшегося убить своего пророка, выше Иерусалима, убившего Его и не давшего места в своих стенах Умершему, как Вифлеем не дал его Родившемуся. Вифания же признала отвергнутого Мессию в вышем смысле, в смысле Воскресителя: она стала единственным местом, где "Неимевший, где главу подклонити", нашел себе не только приют, но как бы отчий, родной дом, дышавший чистою, детской любовью.
К тому должны были иметься и столь же чистые, столь же действительно детственные, сыновние побуждения. Мы верим, что они были и осмеливаемся указать на них. И если нам скажут, что "этого нет в Евангелии", мы ответим: так сказано, что Христос любил Вифанию, любил Лазаря, а этим сказано все.
Лазарь не был учеником, не был апостолом, но он был выше того и другого. Вне всякого сомнения, он, подобно сестрам своим, был прилежным и понятливым слушателем учений Господа и распространителем их. Уже одним тем названием, которым удостоил его Христос, названием "друга" - другого Я - сказано так много, что и говорить дальше ничего не осталось. В нем Сын Божий нашел то, что
желал видеть в сынах человеческих, - нашел близкое подобие Себе. В сыне Симона Прокаженного 1 Он открыл чистую детственность, не утратившуюся в зрелом возрасте; а детственность была основным требованием учения Христова. Страшная болезнь отца могла показать во всей силе любовь сына. Судьба отца, постигнутого ужасною болезнью,
сделала Лазаря способным понять учение, которое не только возвышало униженных, 2 но и обличало всю тщету бо-
1 Нижеследующее исходит из предположения, что Лазарь был сыном Симона Прокаженного (примеч. В.А.Кожевникова).
2 С учением Христа стало связано все уничтоженное, псе смиренное. Проповедь Галилейская имела целью возвысить униженное, а проповедь в
==206
гатства и всего, чем обычно превозносятся люди. Сознание тщеты богатства и выражено в притче, которая не удостаивает даже назвать богача по имени.
Тотчас же после сошествия с Горы Искушения, находившейся между Иерихоном и Вифаниею, или же перед первым входом в Иерусалим, Христос исцелил отца Лазаря. И, конечно, возвращение отца детям было превосходным началом спасительной деятельности Крещенного от Иоанна, было Его первым живоносным подвигом. Таким образом, первым делом у стен Иерусалима было исцеление отца, а
последним, перед последним входом в Иерусалим, было воскрешение сына. Когда решение относительно Иисуса уже было принято синедрионом, исцеленный от проказы отец будущего воскрешенного бесстрашно устроил вечерю и приглcил на нее своего Исцелителя и Воскресителя своего сына в твердой, конечно, уверенности, что боязливые суддукеи не осмелятся наложить руку на Иисуса в преданной
Ему Вифании; а, может быть, и самую вечерю устроил он именно с целью побудить синедрион отказаться от принятого решения, показывая, какую преданность имеет народ к гонимому Пророку-Воскресителю.
На Вифанской вечери, конечно, присутствовали Иосиф и Никодим и новообращенный Закхей *** и все чаявшие пришествия Царствия Божия; так что в этот момент смиренная, сельская Вифания и была столицею зарождающегося Царства Божия, в котором присутствовали не одни мытари и грешники, предваряющие праведников, но и Воскреситель, и будущий воскрешенный. Последнему (Лазарю) пути Царствия Божия были ведомы, заповеди его были им исполнены, они жили в нем, а потому и болезнь его была "не к смерти, а к славе Божией", и на нем явилось "в силе" дело Божие.
На этой вечери явлена была во всей убедительности и ясности естественная бедность сынов человеческих и бессилие богатства. К чему богатство при такой болезни, как проказа, при таком ужасе, как смерть?.. Представителем "социальной" нравственности, для которой все зло заключается в имущественном неравенстве, был здесь Иуда. **** И невозможно было глубже унизить "социальную" нравственность, как сделать представителем ее Предателя.
Вечеря, устроенная исцеленным от проказы Осужденному синедрионом, была выражением благодарности бес-
Иерусалиме - смирить все превозносившееся, то и другое - указанием
на Царство Божие.
==207
страшного отца за словно предчувствуемое им возвращение сына к жизни и за совершившиеся уже возвращение дочери от падения к великому долгу. Эта вечеря, как только разнеслась весть об осуждении, не могла не собрать не только двенадцати и семидесяти учеников, но и всех исцеленных, утешенных, обращенных, всех слышавших и принявших
слово спасения, всех, у кого Его слово пало на землю добрую, всех, от окрестностей Тира и примория Сидонского до сельской Вифании. ** Этот сонм был великою нравственною силою, настолько внушительною, что синедрион, если и не отказался от принятого решения, то все же не отва-
жился действовать открыто и заменил явные мероприятия скрытым коварством. Зная, конечно, о пребывании Воскресителя как обличителя саддукеев в Вифании, синедрион должен был, однако, прибегнуть к подкупу и ночному взятию. Вифанская вечеря показала, что не только небо могло послать легионы ангелов, но и земля могла выставить леги-
оны готовых пожертвовать жизнью за безоружного Воскресителя, если бы только Он пожелал этого. Но Он не пожелал... и потому страдание Его было безусловно вольное. Зная Свою силу и влияние. Он не только не воспользовался преданностью Своих приверженцев, но даже употребил все усилия удалить их, а Сам, осужденный синедрионом, вступив в Иерусалим, очистил храм от осквернявших святыню.
Таким образом, Вифанская Великая Вечеря была, можно сказать, вселенским сбором, в котором были представлены 12 колен Израилевых и 70 языков рода человеческого; здесь были и хананеи, осужденные ветхим законом на истребление; здесь были самаряне, презираемые иудеями и ставшие образцом милосердия; были здесь представители и
главных направлений духа (ума) человеческого: фарисеи, к которым принадлежал раньше и сам хозяин, исцеленный одновременно и от физической, и от нравственной проказы - фарисейства; были здесь и суддукеи-эпикурейцы, образумленные и примиренные Христом-Воскресителем; ложно-веровавшие, бывшие неверующие и истинно-веровавшие - все, в лице и в делах Воскресителя, нашли разрешение своих недоумений, сомнений и отрицаний, все пришли в согласие и в единство любви.
Эта была воистину Великая Открытая Вечеря, достойная быть поставленною на ряду с Тайною Вечерею. Она и воспоминается Церковью накануне Тайной: на последней установлена была евхаристия; на первой - елеосвящение.*** За одним исключением она была собранием всего лучшего, ставшего против синедриона, этого собрания всего худшего,
==208
впрочем, также с одним небольшим исключением, если насобрании осудивших Христа был Никодим. На Открытой Вечери было столько же избранных, сколько и званных, за исключением "Сына погибели", злоумыслившего против Сына Человеческого.
Подобно тому, как Великую Открытую Вечерю мы ставим рядом с Тайною, так точно сближаем мы и воскрешение Лазаря с воскресением Христовым, а торжественный вход в Иерусалим - с крестным выходом из Иерусалима. Воскрешение Лазаря было величайшим нравственным подвигом, пожертвованием собственною жизнью для возвращения жизни "другу", подвигом, в коем Сын Человеческий объявляет Себя Мессиею-Воскресителем и тем самым открывает и всем сынам человеческим истинный смысл и истинную цель жизни. Вечеря, (Целовавшая за воскрешением Лазаря, была собранием всех просвещенных и исцеленных,
до Дазаря включительно, в продолжение трехлетнего служения как очевидный, осязательный плод всей жизни Христа. На таком именно собрании подобало быть учрежденному и действительно было учреждено соборование, объединение в деле исцеления.
Торжественный вход со всем собором просвещенных и исцеленных в Иерусалим, вход с плачем о его (Иерусалима) близком разрушении был преображением храма иудейского в дом молитвы для всех народов, был созданием центра объединения их. Задача римского правителя состояла в
том, чтобы поддержать установителя всеобщей религии против иудейской исключительности; но одержала верх последняя, и вот тогда-то торжественная и Открытая Вифанская Вечеря превратилась в Тайную, Иерусалимскую, а торжественный вход в Иерусалим заменился крестным вы ходом из Иерусалима. Но Вифания не отсутствовала и здесь; ее любовь сопровождала Грядущего на вольную смерть и Умершего на кресте: бережное снятие с креста, положение в пещеру, помазание израненного тела ароматными маслами - все это было совершено любящими руками не одного Иосифа, не одного Никодима, но и, конечно,
Лазаря, даже преимущественно, надо думать, Лазаря. Вифания же в лице сестры Лазаря оплакивала почившего Христа, и она же, ликуя, встретила Его, воскресшего.
Вифанская Вечеря в вышеизложенном смысле, можно сказать, просится на картину. На этом соборе - все Евангелие в лицах. Слышавшие Слово о Царствии Божием могут быть изображены со свитками, на коих начертаны притчи, повествующие о таинственном росте зерна Царствия Божия из зародышей, незаметных для слепых наблюда-
==209
телей-историков; но рост этот не есть слепое, бессознательное развитие или непроизвольное явление, а процесс сознательного и добровольного собирания рода человеческого в единство, до последнего человека включительно. Затем изображается ряд исцеленных по частям и в целом: хромых, слепых, сухоруких, расслабленных и, как завершение этого
сонма, - воскрешенный Лазарь. Далее - ряд лиц, у которых учение Христово должно быть написано в сердцах их: к таковым можно отнести Закхея и Матфия - мытарей, жену-самарянку, хананею, Иосифа, Никодима, Марию из Магдалы и, наконец, еще раз Лазаря, в сердце коего должна быть представлена сама Нагорная Проповедь...*
В ЧЕМ СОСТОИТ НАША "МЕССИАДА"?
Воскрешение Лазаря - чудо дружелюбия, 1 высокий подвиг самоотверженной любви и мужества, ибо возвратить жизнь Лазарю мог только Положивший собственную жизнь "за други своя". Явную, очевидную опасность, которой Христос подвергался из дружбы к Лазарю, Он Сам, конечно, знал; ее хорошо понимали и ученики Его. Воскрешение
совершено было как раз тогда, когда власть была в руках саддукеев, первым догматом коих было отрицание воскресения; самый ревностный из отрицателей занимал пост не только первосвященника, но и председателя синедронона.
Во всей жизни Христа не было более важного события, как воскрешение Лазаря. Это было торжественное объявление Себя Мессиею, делом и словом. Приступая к свершению дела, он произнес: "Я Воскресение и Жизнь!" "Воскреситель" есть, следовательно, истинное Его имя. Но подобно тому, как звание "Сына Человеческого" было заменено
неопределенным словом "человек", так и имя "Воскреситель" было заменено столь же или даже еще более неопределенным именем "Спаситель". По той причине слово "Лазарь" не стало общим обозначением всех умерших, а слово "лазарет" не сделалось названием всех кладбищ, и не все храмы кладбищенские освящены во имя Христа Воскресителя и во имя Лазаря Воскрешенного. Между тем в строгом
смысле именно кладбищенские-то храмы и суть истинные храмы, тогда как все остальные - как бы их заместители,
1 Должны ли мы, однако, представлять себе отношения Христа и Лазаря друг к другу как единственный пример? Конечно, нет! Друзья-двойни предстают перед нами в лице Кирилла и Мефодия, Бориса и Глеба и иных.
К оглавлению
==210
подобно тому, как и антиминсы * ("вместостолия") суть заместители гробов, этих истинных столов поминальной трапезы для живущих, связанных любовью с умершими.
Роспись храмов внекладбищенских, при Музеях неполных, хранящих останки не всех людей без исключения (тогда как полными музеями могут быть только кладбища, превращенные в музеи), должна отличатся от росписи храмов кладбищенских. В росписи храмов внекладбищенских должно бы быть изображено лишь движение к селам, к праху предков, к кладбищам, как исполнение первосвященнической молитвы. ** Роспись же кладбищенских храмов должна изображать именно воскрешение Лазаря в истинном, полном смысле. Это изображение должно показать, что и сама крестная казнь, и смерть Христа были лишь бессильным мщением врагов воскрешения и врагов Воскресителя. Ибо Христос воскрес для воскрешения всех Лазарей, всех умерших, и даже врагов Своих, как бы Своих друзей, так что воскрешение Лазаря есть завершение всей предшествующей жизни Христа, равно как и всей прошлой жизни человечества, бывшей приготовлением к жизни Хри- стовой, тогда как вся будущая жизнь рода человеческого должна быть продолжением воскрешения Лазаря, то есть воскрешением всеобщим.
"ВЕЛИКАЯ КОНЧИНА" БУДДЫ И ВЕЛИКИЙ
ПЯТОК
Наш век, для которого пишут буддийские катехизисы, для которого сочиняют поэмы, прославляющие "Великое Отречение", - наш век понимает ли, что такое "великое" грандиозно только для нашего века, выше всего поставляющего богатство. Для другого же века великою нелепостью казалось бы увлечение этими богатствами. Если наш век не
понимает этой последней истины, то потому, конечно, что он перестал понимать и само христианство. Для нашего века (в его характерных представителях) нет ничего антипатичнее и неприятнее христианства с его крестным страданием и воскресением, со Страстною и Пасхальною седмицами, которых нет в буддизме, хотя самой достоверной книгой буддийского канона и считается "Книга Великой Кончины", Mahaparinibbana - sutta.
Эта книга "Великой Кончины" отличается изумительным отсутствием всего великого. Она описывает всем известную смерть, и в обстоятельствах, ее сопровождающих, замечательным является только то, что как раз противоречит
==211
всему учению, проповеданному Буддою при жизни; противоречие это доходит до того, что Будда воскресает после уничтожения, после погружения в нирвану, ради матери своей Майи, оговорившись, впрочем, что он делает это только для того, чтобы подать пример почтения к
матерям. 1
От этой мнимо-великой кончины перейдем к истинно великой, как она воспроизведена в утрени Великого Пятка. В этой утрени, состоящей из "Двенадцати евангелий", евангелием собственно самой утрени Великого Пятка и вместе с тем радостною вестью в этот день глубочайшей скорби является 7-е и 8-е евангелия, отделенные друг от друга лишь покаянным псалмом, как входящим^ в их содержание, и
возвещающие о спасении разбойника.
Но что такое "Царствие Божие" в молитве разбойника? По учению Церкви, - это, конечно, то же царство, о котором говорится в Нагорной Проповеди. Однако оно не может быть исключительно земным, потому что разбойник знал о неизбежности для него смерти и не просил уже, как, может быть, прежде вместе с другим разбойником: "Спаси Себя и нас!", да и то-в виде насмешки! Следовательно, Царство Божие по Нагорной Проповеди назначалось не для одного только поколения, которое дожило бы до его пришествия, но соединено было с воскрешением умерших, до которого просто дожить, дожить бездеятельно нельзя, но до которого
достигнуть можно только трудом. Молитва о поминовении в Царствии Божием могла таким образом, означать только мольбу о воскрешении или о сопричислении к наследникам Царства, как избранным, что (последнее) предполагает низшую форму воскрешения. "Отче, отпусти им: не ведят-бо, что творят!” ** - эту молитву о распинателях услышали
по-своему два распятых разбойника. Эта-то молитва о прощении и вызвала слова благоразумного разбойника и, следовательно, относилась уже к высшему виду воскрешения. Распятый разбойник, принимающий участие в ругательстве вместе со своими распинателями, в ругательстве к тому же на Сораспятого с ним, - не странное ли это явление? И другой разбойник, увлеченный на миг общим потоком, произнес хулу на Сораспятого с ним; но тут же и понял, что они именно не ведают, что творят. Тогда-то и открылись ему величие и святость того, что казалось безумием эллинам и соблазном евреям.
1 Здесь ошибочно приписан Магапариниббана-сутте эпизод, заимство-
ванный из позднейших буддийских легенд (Примеч. В.А.Кожевникова).
==212
Что великий Пяток есть день спасения разбойника и всего преступного человечества, это так же верно, как и то, что Христос "пришел грешныя спасти", и что не мытарьгрешник, а преступник-душегуб первый вступил в рай. Такой (выражаясь светстким оборотом речи) пощечины никогда еще не было наносимо нашей светской правде; но ведь и как мелочна и ничтожна эта убогая "правда" сравнительно с такою Божественною неправдою! Прием, оказанный блудному сыну, вознаграждение работника, пришедшего в последний час, наравне с первым, - все это побледнело перед вступлением разбойника в рай. Но зато и никогда не было такой радости на небе, как в момент вступления разбойника, которого надо представлять себе воплощением всех грехов несчастного человечества. И эти грехи, непрощаемые, казнимые по закону ограниченной человеческой правды, оказались прощенными безграничною благостью Божией! Остался только Иуда... но ведь и Иуда
раскаялся!..
ГЕНИАЛЬНЫЙ РАЗБОЙНИК
(По поводу картины Ге "Распятие")
На последней картине Ге "Распятие", в которой он дошел до последних, доступных живописи пределов отрицания христианства, и где Спаситель и разбойник изображены не по Евангелию Христову, а по завету Толстого, художник изобразил Христа (если не вернее - Антихриста?), дающим заповедь непротивления злу насилием. Хорошо
зная, какие последствия произойдут от исполнения этой заповеди, Толстой убеждает не думать о последствиях неделания и не заглядывать в будущее, так как "жизнь есть движение в неизвестное". Такая проповедь равнозначуща призыву: "ходите во тьме, пока тьма есть!" Вот во что ре-
шился преобразить новозаветного, евангельского Христа художник, исполняющий завет Толстого!
Еще хуже изображен спасенный разбойник. Это даже не человек, это зверь, причем выражение зверства в нем доведено до такого совершенства, что для другого разбойника нельзя уже было придумать ничего худшего, и он оставлен вне картины.
Разбойник Ге - полная противоположность евангельскому. Сей последний был первым исповедником христианства. Правда, апостол Петр еще раньше исповедывал Господа Сыном Божиим и Мессиею, но он не хотел и верить в страждущего Мессию, тогда как воистину гениальный раз-
==213
бойник признал Спасителя людей в Распятом, в том именно, что было для эллинов безумием, а для евреев соблазном. То, чего не понял первоверховный апостол, во что он не хотел верить, то постиг разбойник, признав Искупителя в страждущем и поруганном и в позоре усмотревши славу.
С молитвою разбойника начинается переход мира от оскорблений к раскаянию. Но Ге избрал как раз этот момент для нанесения оскорбления Распятому и тем превзошел всех в поругании, изобразив разбойника не по Евангелию, а по еврейским пасквилям на евангельское повествование.
В молитве разбойника можно было бы, полагаем, прочесть всю его жизнь. Мы иначе не можем представить его 1 как соотечественником и сверстником Христа, галилеянином, слышавшим Нагорную проповедь, глубоко запавшую ему в душу. Тяжелые обстоятельства жизни сделали его потом врагом общества; быть может, ему думалось, что осуществление Царствия Божия мирными средствами невозможно?.. Он стал угнетателем своего народа... В то время, когда Христос находил приверженцев среди хананеев, римлян, мытарей и воинов, когда Христос поучал и исцелял, он грабил, бил иноплеменников, а когда Христос со-
вершил свое высшее чудо, воскрешение Лазаря, он совершил ужаснейшее убийство. И вот на суд явились рядом Воскреситель и убийца... Но этот разбойник с гениальным и чутким сердцем постиг страдание и признал его. С него начинается культ страдания так, что всему, что с тех пор сделано было для страждущих, всему этому после Христа, конечно, вторым основоположителем был разбойник.
Тот, кого Ге изобразил зверем на кресте, не должен бы быть отделяем от Христа распятого, ибо и Сам Христос признал его достойным быть с Собою. На скромное желание разбойника быть только "помянутым" 2- тогда, когда настанет день царства Христова, Христос отвечает: "нет, нет! не тогда, а сегодня ты уже будешь со Мною в раю!" Молитва разбойника пришлась по сердцу человеческому роду настолько, что, войдя на кладбище, из-за каждого креста, над
1 Нижеследующее художественное предположение очень занимало
мысль Николая Федоровича; но казалось ему (и основательно!) превосходною темою для поэмы, написать которую он усиленно уговаривал нескольких лиц, так, например, поэта Величко, с которым долго беседовал об этом в моем присутствии (Примеч. В.А. Кожевникова).
2 На языке разбойника, говорившего, конечно, речью живою, народ-
ною, "помянуть" означало, разумеется, не то, что на мертвом языке без-
душной интеллигенции.
==214
каждой надмогильной плитою слышишь: "помяни, вспомяни, не забудь, Господи!" В ответ на эту непрестающую мольбу давно пора бы превратить кладбища в музеи-школы.
СОТНИК В КАПЕРНАУМЕ * И ПРИ КРЕСТЕ
В наш век разумного и истинно христианского отрицания войны и совсем неразумного и нехристианского отрицания войска было бы полезно и даже необходимо установить в годовом кругу новую неделю для почитания Римского сотника, соединившего в себе смирение с глубоким состраданием к слугам и видевшего несовершенство даже в необходимости повелевать над совершеннолетними, приказывать им как несовершеннолетним.
Неделя о Римском Сотнике будет отрицанием еврейской исключительности и нетерпимости, будет указанием на то, что Восток и Запад соединятся по-братски за трапезою Авраама, Исаака и Иакова в Царствии Небесном.
Евангелие ставит самоунижение выше превозношения, самарянина - выше иудея, язычника - выше еврея; мирянин-самарян оказывается благочестивее священника и левита; наконец, воин римский ставится выше и гражданина, и духовного, выше сына Израилева. Таков центурион
римский в Капернауме; суровый воин, принимающий так близко к сердцу болезнь не сына, не брата, не родственника, а слуги; сын гордого, царственного Рима, явивший редкий пример уже христианского смирения, признавший себя недостойным принять еврейского Учителя, как раз Того, Который также объявил, что и Он пришел не для превозно-
шения Себя, а чтобы быть слугою, и того же требовал и от внимавших Его учению.
Не этот ли самый воин, будучи у подножия Креста свидетелем высшего подвига смирения Распятого для служения всему роду человеческому, не этот ли самый смиренный воин мужественно исповедывал Сыном Божиим Распятого?** Такое преклонение римлянина перед тем, что казалось евреям соблазном, а язычникам безумием, было первым преклонением римского мира перед благодатию креста, задолго до Константина ***. Таково значение Сотника по отношению к Прошлому. По отношению же к Будущему этот переход воина от оружия истребления, меча, к оружию мира и спасения, ко Кресту создает предзнаменование и указание на великую задачу войска в деле всеобщего спасения: превратить орудия взаимного истребления в средства уп-
==215
равления природою, то есть сделать из них орудия победы над смертью.
О РЕНАНЕ
Не изумительно ли, что Ренан, дошедший в своей "Жизни Иисуса" до момента Его смерти, не мог, очевидно, примириться с нею, ибо пожелал, чтобы все знание (знание, конечно, всех людей) восстало против смерти и ощутил надежду, что когда-нибудь знание, может быть, этой цели и достигнет? 1 Не значит ли это, что Христос даже и в этом
неверующем Своею смертию смерть попрал?.. И эта мысль не была минутною, мгновенно угасшею искрою в душе Ренана: она вылилась в целую статью в виде письма к химику Бертло ** о воскресении, хотя уже не действительном. Очень может быть, что Ренан признал бы, наконец, человеческий род орудием Бога отцов в исполнении этого дела, дела истинно-христианского и истинного призвания человечества. Но бездушный химик не мог возвыситься до этой мысли, И Ренан согласился с ним как со специалистом похимии, не принявши во внимание того, что лабораторная химия есть лишь детское, недоразвитое состояние истинного знания, творящее только подобия того, что совершается в самой природе, о регуляции коей ни ограниченный есте-
ствовед-наставник, ни его доверчивый ученик-критик не имели никакого представления; оба не подозревали, что настоящей лабораторией, способной решить поставленный вопрос, должна быть не тесная искусственная ученая клетка замкнутого от жизни "специалиста", а собственный организм человека и вся окружающая природа.
Как человек, уже ничего сыновнего не чувствующий, равнодушный к праху отцов, ученый специалист думает уничтожить земледелие, а не превратить его в воскрешение, ибо земледелие, обращенное во всестороннее исследование, неизбежно приводит к воскрешению, к возвращению праху той же жизни, каковую он имел. Говоря, что резать
домашних животных мы не будем, ученый химик не пояснил, однако, перестанем ли мы резать друг друга? А между тем, пока питание не станет созиданием, до тех пор мы будем лишать жизни живущее! Бертло, очевидно, сам того не замечая, хочет увековечить несовершеннолетие науки и человеческого рода, ограничивая знание опытами кабинетны-
ми, игрушечными.
1 В позднейших изданиях "Жизни Христа" это место, кажется, исключено.
==216
Влияние Бертло на Ренана было неблаготворное; оно ограничило его разум, и с тех пор мы уже не встречаем у него той великой мысли, которая блеснула в его душе при взгляде на Христа распятого. Вслед за ответом Бертло для Ренана начинается падение; он становится пессимистом; со-
чиняет сциентифичный ад...
Много было писано о Ренане; но заметил ли кто, что происходило в душе его при описании Страстей Господних? Отметил ли и сам Ренан в своих воспоминаниях состояние души своей в те дни, когда изображал последние часы земной жизни "Несравненного (как он выражается) героя страдания"? Вспоминал ли он и при смерти о той светлой мысли, которую пробудил в нем столь живо представленный им Распятый? Вспомнил ли Ренан тот миг, когда сам он, скептик и отрицатель, был так близок к спасению, "1е temps auquel tu as ete visite?" ** Прямо трагично, что мыслитель и писатель, такими талантами наделенный, найдя сокровище, не оставил всего ради него и вместо скептической истории "Происхождения христианства" *** не написал того, что должно быть завершением христианства, не заменил "происхождения" "завершением", воскрешением и потому не понял и самого "происхождения", самого Воскресшего и Воскресителя!..
"ЧЕЛОВЕК ЕСТЬ СУЩЕСТВО
ПОГРЕБАЮЩЕЕ" ****
"Но ведь и муравьи погребают", - говорят натуралисты. Так что же из этого? Обычай хоронить умерших собратьев муравьев и обычай чистить себя свидетельствуют о понимании ими вреда оставления себя в среде ничистот, хотя бы эти нечистоты и были наши же отцы и собратья. Этот биологический факт и ссылка на него биологов свидетельствуют не только о том, что у муравьев нет понятия братства и отечества, но что и изучающие этих животных натуралисты нравственно сами не выше их. Во всяком случае, муравьи в указанном отношении подобны не дикарям, а горожанам, особенно американским, и более всего – гражданам просвещенного Будущего, когда удалять останки умерших будет предоставлено Обществу ассенизации, до чего пока еще не дорос даже и прогрессивнейший американский город. Итак, погребение у животных, как и у "граждан Будущего", не имеет ничего общего с погребением у нормальных людей, то есть у сынов человеческих. Погребать у по-следних означает воскрешать, соразмерно со степенью зна-
==217
ния и уменья. Скрытое по физической необходимости, они тотчас же начинают восстановлять по необходимости нравственной, по долгу сыновнему. Каменные отцы или матери ("бабы") свидетельствуют об этом долге. Каменная баба, поставленная во дворе Предкремлевского Музея, во дворе, как подобие русской равнины, усеянной курганами с каменными бабами, есть протест против фолософов-натуралистов, отождествляющих погребение с гниением, протест против ученых, отрицающих науку в смысле сотрудницы религии.
