Отрывки, заметки, наброски

 

(...) Для живущих сынов воскрешение умерших отцов, оживление их - такая же необходимая принадлежность, как для всякого тела - притяжение, для теплоты - согревание. Храм есть выражение этого свойства. С востанием живущих и обращением их к небу поднимаются от земли и умершие, т.е. их изображения, вызванные нравственною

необходимостью, невозможностью вынести их отсутствие. По нравственной же необходимости сыны человеческие не могут оставить их (умерших) в розни, а собирают их в храм, создают для них храмы 1. [Музей, как подобие, без храма не может быть. Музей проективный требует вышки (обсерватории). ]

Крестное знамение на себе или из себя, творимое восставшим, поднявшимся существом, преклоняющимся (в виде распростертых, к небу поднятых рук) есть лишь начало внешнего выражения молитвы; последний вздох умершего, улетевший к небу, и вызвал подъем. Храм, совмещающий все искусства, есть также внешнее выражение молитвы и

не последнее. Он, храм, есть изображение поднявшегося, восставшего, к небу обращенного существа. Храм и надгробные плиты выражают неотделимость живущих от умерших, сынов и отцов: поднимается он, живущий, встают и отцы. Такой храм есть не только изображение молящегося сына, но изображение предмета молитвы, т.е. отцов. Все-

общее воскрешение есть также молитва об отцах, всеми силами природы производимая.

Обыденный храм заключает в себе minimum дарового и

maximum трудового, труда безденежного, бесплатного. Са-

 

1 Как выражение душевного подъема вертикальное положение есть

внешнее выражение внутреннего подъема, первого религиозного подъема.

 

==346

 

 

ма судьба "обыденный храм" сделала исходным пунктом всего дела.

До сих пор мы рассматривали обыденные храмы как памятники единомыслия, единодушия и согласия и как средство восстановления единодушия. Теперь же будем рассматривать их не как места молитвы, а как самую молитву, как внешнее ее выражение, - молитву о всех умерших, т.е. храм есть прототип самого дела воскрешения или об-

ращения падающих миров посредством воскрешенных поколений во вселенную, в одушевленные ими миры, удерживаемые от падения правящим ими разумом воскрешенных поколений. Храм же есть лишь художественный образ человека, или сынов человеческих, обращенных к небу, или храм есть дело сынов человеческих, точно по гласу которых гробовые плиты с изображениями отцов, принимая вертикальное положение, поднимаются ряд за рядом, становятся один ряд над другим, образуя параллельный кажущемуся небу свод; т.е. храм есть изображение земли, отдающей своих мертвецов, и изображение неба, населенного восставшими поколениями. Такой храм есть произведение искусствен-

ной, на земной механике основанной архитектуры, преображающей кажущееся небо до коперниканской астрономии.

 

* * *

 

(...) история как факт должна закончиться с окончанием роста человеческого рода чрез нарождение и с началом последнего всеземного, поземельного кризиса в астрономическом смысле, то есть с обнаружения недостаточности свободных земель на земной планете. С поднятием вопроса о малости земли должна окончиться история как факт, то

есть история взаимного истребления (смерти) и рождения, и должна начаться история как проект объединения для воскрешения...

Когда ветхозаветный закон "раститесь, множитесь, наполняйте землю" почти исполнен, то не может не возникнуть вопроса, куда же должна быть употреблена сила, которая до сих пор обращалась на прирост, то есть на рождение, и во что должно будет обратиться движение, которое обошло уже всю землю и дальнейшее распространение ко-его организму, рожденному для земных условий жизни, невозможно; невозможно оно и вообще рожденному, а не са-

мосозидаемому существу, так как только самосозидание даст возможность строить организм для иных условий, чем земные. В броун-секаровском способе * в смысле не омолаживания, а предохранения от старости, от прекращения роста и развития вследствие появления половых отличий, с

 

==347

 

коих и начинается старение, можно видеть слабое начало возможности изменения организма для иных, не земных условий жизни. Броун-секаровский способ (в общем виде введения в организм всякого рода здоровых веществ, образуемых различными органами взамен больных, гисто-терапия и органо-терапия, то есть превращение рожденного в

устрояемое трудом) указывает и на возможность управлять органами собственного тела. Здесь истинный конец Ветхого завета и начало Нового и уже не в мысли только, а на деле, обновление ветхого человека в материальном смысле, а не мистическом, начало совершеннолетия, начало жизни истинной, согласной с действительностью, то есть небес-

ной, ибо Земля есть небесное тело.

 

* * *

 

Вера только тогда примирится со знанием, когда последнее будет решением вопроса о причинах небратства между людьми и неродственного отношения природы (слепой) к людям, - а не знанием для знания, - когда знание (наука) станет вопросом об отношении разумных существ к слепой силе и о подчинении слепой силы разумной, когда последняя станет орудием воли Бога.

Воззвание к повсеместному построению школ-храмов означает примирение Веры со знанием, т.е. если вера есть осуществление чаемого, то знание есть средство, орудие этого осуществления, и таким образом примирение совершается в деле. Школа в этом случае берется в обширном смысле как школа, соединенная с Музеем всенаучным, му-

зеем с вышкою, вмещающем в себя знания о человеке (история) и природе (астрономия). Взятые в отдельности, школа, особенно высшая, будет отживающею, а Музей - недозревшим. В соединении же с Музеем (просвещение - познавание) школа становится способною быть орудием осуществления чаемого. Музей, возвращающий сердца сынов к

отцам, указывает им (сынам) на всю природу, на небесные земли как на средство выражения любви к Богу-отцов. Повсеместное построение школ-храмов есть истинный путь к зрелости, к совершеннолетию.

Выставка так же, как и храм, соединяет в себе все искусства, искусства сынов, забывших отцов, не признающих другого блага, кроме производимого промышленностью и искусством, ей (т.е. промышленности) подчиненным. Выставка имеет в своем распоряжении школу, или вернее сказать, что школы светские сами по себе - усердные служанки индустриализма. В виде временной уступки в школах светских преподается Закон Божий, требовать исполне-

 

==348

ния коего было бы преступлением против великой добродетели века - терпимости. Выставка как храм промышленности не сказала еще своего последнего слова. Вытеснив кладбища, она вытеснит самые храмы, академии и университеты тех наук и искусств, кои не имеют непосредственного приложения. Но этим не ограничится деградация. Сам

человек, храм любви к Богу-отцов в себе носящий, будет разрушаться. Оттолкнув труп умершего, отвратив взор от неба, человек обратится в животное. Таков конец искусства или дела человеческого - дела, которое началось востанием живущего (вертикальное положение) и восстановле-

нием падшего или умершего, обращением к небу первого и мнимым воскрешением в виде памятника второго, т.е. концом искусства, или дела человеческого, будет полное подчинение слепой силе.

Искусство здесь принято в самом обширном смысле, так что последний акт Божественного творения был первым актом человеческого искусства. Творец создавал человека чрез него самого. Здесь полагается начало соединению природы и искусства. Последним актом Богодейства чрез человека или Богочеловеческого искусства будет обращение все-

го рожденного, само-собою происходящего в управляемое разумом. Под первобытным искусством разумеется такое, которое имеет предметом самих себя, а коперниканское имеет предметом самих себя и весь мир - теоантропическое искусство.

 

* * *

 

В конце сентября 1881 года я познакомился с Толстым; слушал чтение его "Евангелия". У него сошелся и с Соловьевым. Осенью этого года происходила перепись Москвы, в которой принимал участие Толстой. В этот же год началось превращение великого художника Толстого в плохого философа. Тогда же было сообщено предисловие к проекту (учение Федорова - С.С.) Соловьеву и Толстому и Страхову. Оно было защищаемо ими против Страхова, которому очень не понравилось. В начале следующего года Соловьев читал самый проект воскрешения, мнение о котором высказано в письме от 12 января 1882 года.

Я хорошо помню, что Соловьев в конце января, в двадцатых числах, отправился в восторженном состоянии. Накануне отъезда он читал первую лекцию, которую наметил было читать **. И в самый день отъезда он был у меня на квартире, и все в том же восторженном состоянии, а потом возвратился в очень унылом. Рассказывал, что по окончании лекции беседовал со студентами и заметил, что воскре-

 

 

==349

шение не как идея, а как факт не воспринимается ими (...).

Еще раннею весною 1889 года Соловьев говорил, что для осуществления общего дела нужно по крайней мере 25 или 10 тысяч лет (полагая, конечно, что первоначально нужно теснейшее объединение, а потом и прямое воздействие на природу), тогда как для обращения России в католицизм, для подчинения папе (что он называет соединением церк-

вей!) достаточно 15 лет. Поэтому последнее дело он предпочитает первому, о котором говорить было бы еще несвоевременным!

 

* * *

 

Вопрос, которым началась философия, вопрос о происхождении всего сущего, был бы совершенно непонятен, если бы ему не предшествовало знание того, во что обращается все живущее, т.е. прах, пепел, пар, огонь блуждающий, выходящий из могил... Только у философов, как блудных сынов, забывших об отцах, вопрос о воскрешении стал вопросом о происхождении, вопросом знания вместо

дела.

 

* * *

 

И вообще свобода без долга, и долга определенного, указывающего на общее дело, на цель и средства, а не того отвлеченного и неопределенного долга, который исповедовал Кант, - это свобода без долга (французская) и свобода с долгом отвлеченным (немецкая) есть ошибка не 19-го только века, но ошибка четырех последних веков.

 

* * *

 

Тайна братства скрывается в отцах. Похоронив отцов, мы схоронили братство. Все попытки восстановить братство, которым история потеряла счет, останутся бесплодными, пока восстановление жизни отцам не будет поставлено целью всей жизни всех сынов человеческих.

 

* * *

Сыны, увлеченные красотою дочерей до забвения отцов, и составляют блудных сынов - город, который и есть блудный сын села. Промышленность и торговля, составляющие суетное дело города, служат к обострению полового увлечения, и город является собранием женихов и невест от детского возраста до глубокой старости.

 

К оглавлению

==350

* * *

(...) нет слов для выражения ничтожества привилегий пред величием также несказанным, невыразимым объединения в регуляции, то есть пред величием внесения лада, гармонизации во внешнюю природу, пред величием превращения хаоса в космос. Коллективное знание, коллективное творчество, имеющее предметом всю природу и все челове-

чество - единым художником, объединяющим все миры (ныне разрозненные) в настоящем, путем воскрешения всех прошедших поколений.

 

* * *

При нормальном ходе, т.е. при участии в сыновнем деле воскрешения, за преступлением следует не наказание, а восстановление, хотя еще и мысленное, и мучения совести превращаются в чувство недостигнутой еще цели.

 

* * *

Что значит наша славянская, глубоко нравственная мечта, вызванная сознанием своего сиротства, своей зависимости от чудовищной, слепой силы вселенной?

Мечта дать благополучие не всем лишь живущим, но и всем умершим, страданиями доведенным до смерти. Мечта дать власть умерщвленным поколениям над умерщвляющею силою. Эта мечта вызвана тяжестью зависимости от чудовищной бездушной силы и горечью утрат.

 

* * *

Нужно понять патриотизм не как ненависть к инородцам и иноверцам, а как деятельную любовь к своему страдающему народу.

 

* * *

Подъем поэзии, о котором пророчески говорит Гоголь в 40-х годах, будет лишь одною стороною общего подъема, когда она, поэзия, загорится скорбию ангела и ударит по всем струнам сердца русского человека.

 

* * *

Ложь нынешней земной жизни состоит в признании, что все для нас делается, а не мы сами должны быть деятелями в небесной или мировой жизни, нам же на долю остается будто бы только игра.

 

==351

 

ВОПРОС О ЗАГЛАВИИ *

 

Под каким заглавием соединить все статьи и статейки?

1. Искусство как игра и как дело (мифическое или птоломеевское искусство и коперниканская действительность). Должно ли искусство ограничиваться творением мертвых подобий или же оно должно поставить себе целью дело, т.е. воссоздание действительное, живое, личное всех наших от века утрат и невозможность утрат новых, что позитивная наука допускает лишь метафорически?

Хотя в этом заглавии искусству, или художеству, дано первенство, но искусство здесь связано - и даже теснейшим образом - с религией, нравственностью и даже со знанием, хотя прямо и невыраженной связью.

2. Почему природа нам не мать, а мачеха, т.е. о враге общем всех народов и всех людей, могущество, сила которого держится на нашей внутренней постоянной вражде и бездействии; или в каком деле могут примириться все народы мира? Мифически - это дьявол, ариман, а позитивно - слепая сила природы, поражающая голодом и эпидемия-

ми часто, а смертию - всегда, обладание которою допускает наука или позитивизм лишь метафорически, и других побед над нею не признает, кроме тех, которые одерживает в физических кабинетах и на фабриках. Должны ли мы быть орудиями Бога (в управлении слепыми силами) или

же, будучи разумными существами, быть орудиями слепой силы?

Действие этого врага с особенною силою проявляется в России (в континентальной части земного шара) 1, а потому Россия, русский народ может (и должен) призвать все народы к союзу против этой силы, и самодержавие в этой борьбе получит высшее значение, а православие, освящающее этот союз, станет общею религией.

О враге общем всех народов и всех людей, о слепой силе, которая вооружает их друг на друга, поражает голодом, эпидемиями и смертию как постоянною эпидемией), врожденным, наследственным пороком. В чем сила этого врага? В нашей ли розне и бездействии или же она в себе заключает мощь? Т.е. есть ли тут одна и та же сила, которая в нас стала себя сознавать, но по нашему бездействию и розни мы не управляем ею, хотя чувствуем свою зависимость от нее в самих себе и вне себя (во внешнем мире) или же это другая, особая сила, победы над которою возможны

 

1 И еще с большею силою в самой континентальной части России, в

Туркестане, в царстве Аримана, а теперь не менее сурового Аллаха.

 

 

==352

 

лишь в физических кабинетах, на фабриках и т.п. учреждениях (как это полагает позитивная наука, не замечая, быть может, своего несовершеннолетия), и господство над нею, о котором так много теперь говорят, есть лишь пустая метафора или пустословие. Но всегда ли господство над этою силою останется метафорою, словом, а не делом?1

Должны ли и можем ли мы как разумные существа быть орудиями лишь слепой силы, а не орудиями Бога?

О двояком проявлении Божественного могущества: о сверхъестественном чудесном воскресении и о естественном воскрешении чрез сынов человеческих, соединившихся во исполнении воли Бога-отцов, т.е. чрез церковь, о воскрешении, во внехрамовом деле совершаемом; т.е. о воскресении всеобщем, как результате всеобщего раскаяния, когда все в разум истины приидут, и о воскресении не всеобщем. О полной успешности евангельской проповеди и о неполной.

О всеведущем и всемогущем, Его двойное проявление - чудесное и естественное, чрез природу и через человека, в знании и в деле, в мысли и в исполнении (в осуществлении), в разуме и воле, в науке и в искусстве, в субъективном и объективном.

Противоречие и по объему и по содержанию между знанием и делом, мыслимым и исполняемым, разумом и волею, наукою и искусством показывает, что ни та, ни другая из сторон во всех этих противоречиях не есть выражение Божественного разума и воли. Для устранения противоречий прежде всего нужно, чтобы наше знание, не будучи объективным, не было бы и субъективным, а было бы про-

ективным, т.е. проектом взаимознания всеми людьми друг друга и познания всеми в совокупности мира, и тогда жизнь человеческого рода будет не вытеснением, а возвращением вытесненного, природа станет делом и трудом всех поколений человеческого рода, будет выражением мысли Бога и человека и слепая сила станет волею.

3. Международная заповедь собирания (Шедше, научите, крестяще все народы) и международная конференция мира будущих апостолов всех стран, посылаемых во все концы земли для продолжения дела, основа которого положена Отцом Самого воскресшего Господа, обещавшего быть с апостолами до исполнения этой миссии, т.е. до скончания

 

1 Разумные ли существа должны подчиняться слепой силе, живя в роз-

ни или же, объединяясь в познании, они должны управлять слепою си-

лою, в них самих и вне их действующею, т.е. рождающею их и умерщв-

ляющею?

 

==353

 

века борьбы и смерти. Что же нужно для завершения этой миссии?

Из трех определений, т.е. заглавий, - религиозно-нравственного, религиозно-научного и религиозно-художественного - надо предпочесть последнее, потому что оно не исключает ни одного из предыдущих. Исключительно же религиозное - без знания, без искусства, не говоря уже о нравственности - признать нельзя, потому что это значило бы ограничить наибольшую заповедь любви к Богу-отцов, любовь эта была бы не всею мыслью (знание), не всем действием (искусство). Исключительно религиозное обращает религию в фарисейство.

Кроме этих трех заглавий возможны многие другие: о долге воскрешения, зарождающемся с сознанием себя сыном умерших отцов; о воскрешении как долге любви сынов к отцам и к Богу-отцов, не мертвых, а живых. В этом заглавии заключается и отрицание "Выставки", как создания сынов блудных, забывших отцов, и признание Музея с вы-

шкой, как создания сынов человеческих, Музея, возвращающегося к праху отцов с орудиями регуляции, т.е. управления силою умерщвляющею и оживляющею.

Антиномия двух разумов, теоретического и практического, разрешается долгом воскрешения, т.е. обращением слепой, умерщвляющей и рождающей силы в управляемую разумом всех воскрешенных поколений.

Обзор заглавий (о двух нравственностях).

Долг воскрешения, вытекающий из любви к отцам, к падшим - не метафорически, а действительно понесшим наибольшую потерю, т.е. потерю жизни, следовательно, в этом случае жалость и сочувствие достигают своего maximuma. Источником долга служит отцелюбие, а следствием, результатом долга будет отцетворение. Любовь к отцам, к умершим и вынудила человека встать, принять вертикальное положение, обратиться к небу с молитвою. Первая молитва была об умерших родителях, как и первым трудом, первым делом было воскрешение или отцетворение в виде самого простейшего памятника; первым делом был первый храм, первая литургия, но не заупокойная. Эта последняя (заупокойная литургия) есть произведение позднейшего времени с примесью философского рационализма, основанного на суеверии, на признании действительной смерти. Действительная смерть, как бессмертие души (по Канту), основана на паралогизме, ибо первобытные люди,дикари, как истинные позитивисты и критики, знают признаки смерти, а не действительную смерть, изобретение философское. Первобытный человек не верил в смерть и

 

==354

 

думал в памятнике дать умершему неразрушимое тело, хотя и сокрушался, конечно, о невозможности прежних отношений к отцу. Первобытные семьи составляли тесно сплоченную единицу, которая к пище, к голоду относилась не индивидуально (кроме разве самых исключительных случаев), а потому пища не была главным стимулом в создании человека - сознание смерти создало человека.

Священное искусство было произведением долга сынов, т.е. долга воскрешения. Светское же искусство, городское, было делом блудных сынов, отрицанием долга воскрешения. Такое отрицание не могло не вызвать реакции. Музей во имя всех умерших (т.е. сама история), соединив все науки в астрономии, станет против университета, который соединяет все науки в естествознании, в знании природы, силы рождающей, не видя в ней и силы умерщвляющей. Университет и самого человека признал произведением (или порождением) естественной похоти, назначенным служить гуманистическому культу женщины, самым полным проявлением которого служит "Выставка". Но Музей есть лишь первый шаг к осуществлению долга воскрешения; он дол-

жен совершить переход к самому праху отцов и, соединившись со школою-храмом, вооружиться орудиями регуляции для осуществления долга воскрешения.

Вопрос о деле. Можно поставить в заглавии и вопрос о деле, конечно, всеобщем, т.е. надлежит задаться вопросом, в каком деле могут соединиться все люди, какое дело может соединить всех людей, т.е. сынов человеческих – всех рожденных, всех сынов, потерявших отцов, всех сынов отцов-умерших".

Стоит только "человеку" дать строго точное определение или, вернее сказать, восстановить бывшее название "сынов умерших и умирающих отцов", сынов, поклоняющихся Богу отцов, чтобы понять не только смысл (см. первое заглавие), но и цель, задачу жизни. А тогда не будет никакого сомнения и о том деле, которое может и должно соединить всех без исключения людей; тогда бесцельные дела, если

они могут служить средствами для единственного дела, присоединятся к нему, а неделание, имевшее силу против бесцельных работ, само собою исчезнет. К бесцельным трудам мы должны причислить в особенности то дело, которое предлагает автор произведения "Что делать?". "Неделание"

- видел ли в нем сам автор его ответ на вопрос - "Что делать?" или же нет, - во всяком случае получает смысл только как ответ на вопрос, заданный автором произведения "Что делать?". Автор этого произведения знает лишь имущественный вопрос, и из-за вещи, никому не принадле-

 

 

==355

жащей, потому что в ней так мало трудового и так много дарового, несмотря на то, что труда, и труда даже принудительного, было положено на нее, на вещь, очень много, - из-за такой-то вещи автор "Что делать?" и хочет бесплодно принести в жертву множество жизней. Истинное дело не

скрывает под любовью к народу, такою пылкою любовью, что от нее загораются дома, ненависти к богатым. Истинное дело имеет своим предметом общие всем людям бедствия, и именно смерть. Вопрос о богатых и бедных заменяется вопросом о двух сословиях - ученых и интеллигентах, с одной стороны, и темным народом - с другой, т.е.

вопросом о двух разумах. Вопрос о деле всеобщем, вопрос о соединении всех в труде познания слепой силы смертоносной, требует прежде всего сильной власти, самодержавия, соединения со всеобщею воинскою повинностью всеобщего образования или познавания.

Вопрос социальный или, проще говоря, вопрос об имущественном неравенстве находится в зависимости от вопроса об умственном раздвоении. Последний вопрос может разрешиться или уничтожением нынешней науки и искусства и слиянием ученых и интеллигентов с народом, т.е. весь народ сделается исключительно созерцателем, мыслящим, отказавшись от всякой работы (и это последнее было бы са-

мым худшим, если было бы возможным), или же объединением всех в труде познания слепой силы, обращаемой в управляемую разумом.