2017-10-25
1716
В первой половине XVII в. Швеция достигла своей давней заветной цели — утвердила за собой господство на Балтике (так называемый Балтийский доминат). В 1617 г. она окончательно отрезала Россию от Балтийского моря; в 20-х годах она отняла у Польши Лифляндию (кроме ее южной части - Латгалии); в 1645 г. к ней отошел эстонский остров Эзель (Сааремаа), ранее принадлежавший Дании. Больше всего она получила по Вестфальскому миру 1648г.: отныне и южные берега Балтийского моря либо полностью вошли в состав впадений Швеции, либо перешли под ее контроль. Балтийское море действительно превратилось в «шведское озеро».
Таким образом, в Северной Европе после Тридцатилетней войны возникла великая держава. В ней насчитывалось до 3 млн. населения, состоявшего из шведов, финнов, карел, русских, эстонцев, латышей, немцев, датчан. Великодержавная политика Швеции нарушала жизненные интересы России, Польши, Германии, Дании и других стран, заинтересованных в балтийской торговле. Поэтому неизбежны были новые военные столкновения Швеции с этими государствами.
Экономическое развитие Швеции в XVII в.
В течение XVII столетия, и особенно во второй его половине, Швеция достигла известных успехов в области промышленности и торговли. В стране усиленно развивалась металлургическая промышленность, высокого уровня достигло судостроение. Швеция заняла первое место в Европе по производству железа и меди. Большое количество этих металлов вывозилось за границу. Важное значение в шведском хозяйстве имели леса. В стране было много лесопилок и бумажных мануфактур, работавших частью на водной энергии. Леса давали топливо для выработки железа и чугуна. Важные статьи шведского, экспорта составляли смола и деготь, а также строевой лес, древесный уголь, пушнина, рыба. Швеция вела оживленную торговлю с Англией, Францией, Голландией, Данией, Германией, Польшей, Россией.
На протяжении всего XVII столетия Швеция стремилась контролировать русскую торговлю на Балтийском море. Захват шведами Карельского и Ингерманландского побережья в 1617 г. заставил русское правительство все более расширять ввоз и вывоз товаров через Архангельск, т. е. в обход шведских владений.
Швеция участвовала и в колониальной торговле: в 1626 г. была основана Южная компания по торговле с заокеанскими странами. В целях финансирования внешней торговли и промышленности в 1668 г. был учрежден Государственный банк. Шведское правительство настойчиво проводило, особенно е 60-х годов, политику меркантилизма. Были введены многочисленные покровительственные пошлины, оказывалось содействие росту торгового судоходства. Населению наиболее важных в торговом и промышленном отношении городов предоставлялись различные привилегии с целью привлечения в эти города новых жителей. Большое значение для развтии шведской промышленности имели правительственные заказы на оружие и военное обмундирование.
И все же шведская промышленность XVII в. развивалась довольно односторонне. Главным образом процветала добывающая промыншленость; даже металлургия производила преимущественно полуфабрикаты, которые экспортировались в виде полосового железа, подвергавшегося окончательной обработке в других странах. Текстильная промышленность, значение которой в ранний период капитализма особенно велико, была развита очень слабо. В Швеции отсутствовала необходимая сырьевая база для этой промышленности (в частности, шерсть). Развшие шведских городов происходило также замедленными темпами. Правда, в XVII в, появилось несколько новых городов, в их числе — Гётеборг, основанный в 1603 г. на берегу Каттегатского пролива. Гётеборг был превращен в морскую крепость и вскоре стал первым после Стокгольма торговым центром Швеции. Но и старые и новые города были невелики. Только в Стокгольме, столице и единственном крупном центре страны, насчитывалось около 40 тыс. жителей, большинство же других городов имело не более 4—6 тыс., редко 10 тыс. человек. Только 5% населения Швеции XVII в. проживало в городах. Медленные темпы роста городского населения объясняются тем, что основные отрасли шведской промышленности развивались не в городах, а в горных и лесных районах страны. Швеция в XVII с. оставалась преимущественно аграрной страной, в урожайные годы она даже вывозила хлеб. Однако земледелие в условиях ограниченного количества плодородных земель на Скандинавском полуострове, значительную часть которого занимают бесплодные скалы, леса и озера, не могло особенно интенсивно развиваться. В неурожайные годы прокормление хлебом населения Швеции становилось острой проблемой.
Аграрный вопрос и положение крестьянства
Господствующим классом в Швеции XVII в. было дворянство. Наиболее богатым и влиятельным был его верхний, аристократический слой — графы и бароны. Разбогатевшая во время Тридцатилетней войны аристократия сумела исполазовать в своих интересах период ослабления центральной власти после смерти короля Густава II Адольфа. Царствование дочери Густава II Адольфа королевы Кристины (1632—1654) было временем наибольшего господства аристократии, к которой примыкали представители вновь выдвинувшихся родов.
Имея в своих руках риксрод (государственный совет) и частью риксдаг (орган сословного представительства), а также важнейшие государственные должности в стране, феодальная знать в середине XVII в. окончательно оформилась как высшее привилегированное сословие. Внешним выражением этого было значительное уве-личснио числа фамилий титулованного дворянства, занесенных в особые списки и обособившихся таким образом в замкнутую корпорацию. В 1632 г. в Швеции насчитывалось всего 4 графских и 9 баронских фамилий, а в 1654 г. - уже 76 титулованных дворянских фамилий.
Феодальная знать стремилась всякими путями расширить свое землевладение. Захват почти всех коронных поместий, получение феодалами права собирать в свою пользу налоги с крестьян (сами феодалы были освобождены от уплаты налогов со своих наследственных имений) и разграбление общинных земель сопровождались наступлением на поава крестьян, которые все больше попадали в подчинение землевладельцам. Они пополняли ряды так называемых фрельзовых крестьян(Фрельзовыми (шведское fralsebonde— «свободные крестьяне») назывались крестьяне, жившие на землях феодалов, в отличие от государственных, или податных крестьян. Позже их стали называть «старрфрельзовыми» в отличие от новофрельзовых—бывших государственных крестьян, живших на землях, захваченных в XVII в. аристократами и отчасти средним дворянством.). В середине XVI в. крестьянству, по преимуществу податному, жившему на государственных («коронных») землях, принадлежало более 50% всей удобной земли, через столетие число государственных крестьян сократилось более чем в два раза с одновременным уменьшением их владельческих прав на свои наделы.
Подобная политика шведской аристократии имела для крестьянства опасные социальные последствия. В Швеции в силу ряда исторических условий в средние века не сложилась система личной крепостной зависимости. Податные (скаттовые от шведского skatt — подать) крестьяне, жившие на государственных землях, фактически превратились в наследственных владельцев своих наделов, которые юридически считались находившимися под верховной властью короля. Эти привилегированные крестьяне участвовали как в местном самоуправлении, так и в сословном национальном представительном органе — риксдаге. Другая часть крестьян — фрельзовые крестьяне — жила на землях дворян, но и они не были крепостными. Они сохраняли право перехода из одного поместья в другое, в установленные сроки платили за землю раз навсегда определенные соглашением натуральные и денежные оброки. Часть фрельзовых крестьян даже пользовалась правом наследственного держания.
Захват аристократией, а отчасти и средним дворянством коронных земель ухудшил положение государственных крестьян. Они становились зависимыми от частных землевладельцев и лишались права на земельные участки, которые фактически и в силу традиции являлись ранее их наследственной собственностью. Представители государственных крестьян в риксдаге прямо заявляли в своих выступлениях в 50-х годах, что им, людям свободным, теперь угрожает крепостное рабство.
Еще более ухудшилось положение фрельзовых крестьян. Право сбора налогов давало феодалу возможность ставить этих крестьян в большую от себя зависимость. Фрельзовый крестьянин в случае задолженности землевладельцу лишался права перехода до полной уплаты податей и оброка. Усиливалась и административная власть дворянства над крестьянами. Кроме взимания налогов, феодалы получили право сдачи крестьян в рекруты. Землевладелец был наделен полицейскими и судебными полномочиями по ряду мелких проступков. Помимо административно-политических прав, он мог использовать и другие, чисто экономические методы принуждения и подчинения (стеснение крестьян в пользовании наделом, захват общинных угодий, ростовщические ссуды).
Несмотря на эти несомненно крепостнические тенденции, в Швеции все же в XVII в. не сложилось крепостное право, которое существовало в шведских владениях в Северной Германии, Восточной Прибалтике и в областях, отошедших от Дании (Сконе и другие южные провинции).
Упорное сопротивление шведских крестьян предотвратило опасность их личного закрепощения и увеличения феодальных поборов. В 50-е годы в Швеции происходили многочисленные крестьянские выступления, перераставшие порой в довольно крупные восстания в провинциях Смоланд, Нерке и других. Наблюдались массовые побеги крестьян и частые отказы их от выполнения требуемых феодалами повинностей. Правительство направляло против восставших крестьян значительные военные силы. Крестьянские движения против шведских землевладельцев имели место в ряде деревень в Финляндии; часть финских и карельских крестьян переселилась на юг и юго-восток, в русские области. В 60—70-х годах крупные волнения антифеодального характера происходили в Сконе и других южных провинциях, где смешанное датское и шведское население, недовольное тяжелыми налогами и поборами шведских феодалов, высказывалось даже за возвращение под власть датского короля. Крестьянские восстания, направленные особенно против новых феодалов, захвативших коронные земли, явились одной из причин, ускоривших проведение так называемой редукции.
Начало борьбы за редукцию
Вопрос о редукции, т. е. о возвращении в казну захваченных аристократией и частично средним дворянством государственных земель, возник еще в 50-х годах, но был поставлен особенно остро в 60—70-х годах. Коронных земель к этому времени оставалось так мало, что доходы с них, по существу, потеряли всякое значение в государственном бюджете. В доходных статьях бюджета в результате расхищения королевских земель дворянами образовалась большая брешь. Финансы Швеции пришли в хаотическое состояние, несмотря на все грабежи шведских войск в Германии, особенно в последний период Тридцатилетней войны, когда шведы вывезли из Германии особенно много драгоценных металлов и прочего имущества.
Проведения редукции требовали в риксдаге и крестьяне, и горожане, и даже мелкие дворяне, которые с завистью смотрели на то, как аристократы и многие средние служилые дворяне бесцеремонно обогащаются за счет государства. В представлении крестьян редукция означала возврат к прежним «спокойным временам», когда они жили на королевских землях, не зная частных землевладельцев и уплачивая умеренные, традиционные королевские налоги. Горожанам редукция обещала некоторое снижение налогового бремени, поскольку государство возвращало себе такой постоянный важный источник дохода, как государственные земли. Дворянскому государству, чтобы выйти из финансовых затруднений, требовалось получить этот новый источник доходов хотя бы путем некоторого ущемления интересов отдельных представителей дворянского сословия. Урегулирование финансов обеспечило бы возможность дальнейшей реорганизации и увеличения армии, в чем было особенно заинтересовано правительство. Кроме того, правительство учитывало, что основное ядро шведской армии XVII в. составлялось из числа свободных крестьян, призывавшихся в порядке рекрутского набора. Сокращение и исчезновение этой категории крестьянства серьезно угрожало комплектованию армии. Редукция должна была, по расчетам правительства, снова поднять значение государственного крестьянства и тем самым обеспечить дальнейшее бесперебойное пополнение рекрутами шведской армии.
Войны Карла X
Редукция стала особенно необходимой во время захватнических войн Карла X Густава (1654—1660). Частью для сохранения, частью же в целях дальнейшего расширения шведского господства на Балтийском море Карл X вел во второй половине 50-х годов войны с Польшей, Данией и Россией. В 1655 г. Карл X, учитывая ослабление Польши в результате отпадения Украины и начавшейся русско-польской войны, неожиданно вторгся в пределы Польши. Шведские войска захватили Варшаву и Краков. Карл X ставил уже вопрос о разделе польских земель, надеясь урвать львиную долю. Однако в Польше поднялось широкое народное движение против захватчиков. В то же время успехи Швеции вызвали резкую перемену в международных отношениях. Россия прекратила военные действия против Польши и направила свои силы против Швеции. От союза со Швецией отошел Бранденбург. Австрия и Дания решили оказать поддержку Польше. Швеции пришлось вести войну одновременно и на территории Польши, и в Ливонии, и в Дании. Тем не менее военные действия развивались для Швеции в общем благоприятно. Карл X нанес поражение датскому королю и принудил его подписать в 1658 г. Роскильдскиймир, по которому Швеция получила южные скандинавские провинции (Блекинге, Сконе, Халланд). Эту потерю Дания признала и по миру в Копенгагене в 1660 г., заключенному уже после смерти Карла X регентами при Карле XI (1660—1697). В том же 1660 г. Швеция по миру, подписанному в Оливе (под Гданьском), получила от Польши признание своих прав на Северную Лифляндию. В 1661 г. Швеция заключила в Кардисе мир с Россией, сохранявший прежние границы между обоими государствами. Таким образом, Швеция, несмотря на неблагоприятно для нее сложившуюся международную обстановку, еще одерживала крупные победы. Кольцо шведских владений, окружавших Балтийское море, стало еще шире. Приток военной добычи поправил финансы и позволил даже приостановить редукцию. Однако уже в этот период, когда Швеция достигла зенита военной славы, на ее политическом горизонте сгущались тучи. Выступившая против нее большая враждебная коалиция в составе Польши, Дании, Австрии, Бранденбурга, к которой фактически примкнула и Россия, несмотря на все противоречия среди союзников, представляла серьезную опасность.
В 1675—1679 гг. Швеция в качестве союзника Франции оказалась снова втянутой в войну с коалицией, состоявшей из Бранденбурга, Дании и Голландии. Хотя Швеции удалось и на этот раз сохранить почти все свои завоевания, но военное напряжение 50 и 70-х годов привело государственные финансы в плачевное состояние. Уже к началу 70-х годов государственный долг вырос до колоссальной по тем временам суммы в 20 млн. далеров. Правительство было вынуждено до минимума сократить армию и с большей настойчивостью добиваться согласия дворян на редукцию коронных земель как в самой Швеции, так и во всех ее владениях.
Проведение редукции и ее результаты
В результате острой борьбы в риксдаге, когда почти все сословия выступили против аристократии, Карлу XI, ставшему с 1672 г. самостоятельным правителем, удалось провести редукцию, которая к 90-м годам увеличила ежегодные доходы государства на 3 млн. далеров.
Земельная реформа значительно упрочила государственные финансы. Возвращенные по редукции имения давали теперь казне регулярный годовой доход. В 80-х годах редукция была распространена также и на прибалтийские провинции - Ингерманландию, Эстляндию, Лифляндию, а также на шведскую Померанию. Особенно много земель было возвращено в казну в Лифляндии, благодаря чему ежегодные поступления в казну от этой богатой провинции достигли полумиллиона далеров. Редукция значительно усилила власть короля и ограничила влияние аристократии. В частности, аристократический государственный совет (риксрод), бывший до этого совершенно независимым от короля, потерял свое политическое значение. Были созданы новые центральные бюрократические органы — Комиссия по редукции, Государственная финансовая контора и др. Снова была увеличена постоянная армия, получавшая регулярное королевское жалованье. В 1693 г. риксдаг официально характеризовал Карла XI как «самодержавного, всем приказывающего и всем распоряжающегося короля, ни перед кем на земле не отвечающего за свои действия». Таким образом была торжественно провозглашена доктрина абсолютизма.
Однако редукция вовсе не означала ни «ограбления», ни «разорения», ни тем более ликвидации дворянства, как это иногда утверждали шведские буржуазные историки. Дворяне, включая и аристократию, сохранили свои наследственные имения (сетерии), притом на лучших землях. Во время проведения редукции широко осуществлялся обмен частновладельческих земель на государственные по желанию землевладельцев и благодаря этому в ряде случаев дворянство сумело значительно округлить и расширить свои владения. Дворяне обменивали худшие по плодородию наследственные земли на лучшие из королевских, подлежащих редукции; при этом они захватывали обыкновенно великолепные леса и парки, богатые рыбой озера, горные луга и т. д. В результате реформы дворянские усадьбы сохранились по-прежнему и «ландшафт страны совершенно не изменился», как с удовлетворением отмечал один современный реакционный писатель. Больше того, в этот период появилось немало «новых людей» при дворе и в центральном аппарате, которые сумели урвать себе в личную собственность землю, подлежавшую возврату государству.
Шведское крестьянство в целом было разочаровано реформой. Выиграли от реформы лишь зажиточные крестьяне, которым оказалось особенно выгодным последующее разрешение правительства приобретать в собственность участки коронных земель (закон 1701 г.). Среднее крестьянство жаловалось на недостаточный размер наделов и на высокие государственные налоги. Характерно широкое распространение к концу XVII в. труда батраков в дворянских имениях. «Новые люди», пришедшие в деревню в качестве новоиспеченных дворян, спешили наиболее выгодно использовать свои земли, широко применяя дешевый наемный труд беднейшего крестьянства. В последние десятилетия XVII в. шведские дворяне эксплуатировали безземельное и малоземельное крестьянство также путем краткосрочной денежной или издольной аренды. К концу XVII в. в Швеции появляется и капиталистическая аренда: крупный сельскохозяйственный предприниматель из богатых крестьян или управляющий феодала берет в аренду все земли дворянского поместья и использует труд батраков, уплачивая землевладельцу капиталистическую ренту. Но эта форма эксплуатации носила еще спорадический характер.
Усиление крепостного права в шведских прибалтийских провинциях
Если в самой Швеции XVII в. крепостное право не сложилось как господствующая система, то в шведских прибалтийских провинциях в этом же столетии царило самое жестокое крепостничество. Это относится как к Лифляндии (по-латышски Видземе), так и к Эстляндии (Северной Эстонии) и Ингерманландии (Ижорская земля). Шведский гнет тяжело ложился на плечи местного трудящегося населения, особенно крестьянства. Повышенные по сравнению с собственно Швецией государственные налоги, постоянные реквизиции сельскохозяйственных продуктов и скота (особенно во время частых войн в районе самих балтийских провинций), разнообразные извозные повинности, а самое главное, увеличение барщины и ухудшение юридического положения крестьянства характеризуют наиболее ярко этот период шведского господства в Прибалтике. Правительство тщательно сохраняло и поддерживало права и привилегии местного остзейского дворянства, являвшегося здесь господствующим классом. Шведское законодательство санкционировало развивавшееся крепостничество в прибалтийских провинциях, оформляя его юридически и предоставляя феодалам военно-полицейские средства для подавления крестьянства, боровшегося против растущего закрепощения. Так, законом от 1 февраля 1632 г. о земских судах санкционировалось крепостное право в Лифляндии и утверждалась полицейская власть помещика с правом «домашнего наказания» непослушных крестьян. Позднее патентом 1639 г. и особенно «Полицейским уставом» 1671 г. крепостными признавались не только дети крепостных, но также все беглые крепостные и вольные люди, поселившиеся на земле феодала. Крепостной считался полной собственностью помещика, который мог своих крестьян отчуждать или предоставлять кредитору в счет погашения долгов и процентов по ним. Кредитор по своему усмотрению распоряжался крепостными, требуя от них барщины и оброка. Попадая в руки ростовщика, крестьяне подвергались усиленней эксплуатации. Аналогичные законы были изданы и для Эстляндии. В 1638—1639 гг. в Лифляндии действовали карательные отряды, направленные сюда для подавления крестьянских волнений. Новая волна крестьянских движений относится ко времени русско-шведской войны 50-х годов XVII в. Стихийные крестьянские волнения вспыхнули также в 1668 г.
Положение крестьян в Прибалтике продолжало ухудшаться и далее, по мере того как государственные земли переходили к дворянам в собственность в виде всякого рода подарков и пожалований. Крестьянские земельные наделы в Прибалтике систематически сокращались вследствие увеличения барской запашки, вызванного ростом хлебного экспорта. Уже по переписи 1638 г., не менее 22% всех крестьян являлись батраками, оставшимися без земли или имевшими лишь небольшое подсобное хозяйство. Беднейшее крестьянство, даже если оно и вело свое полевое хозяйство, находилось в весьма тяжелых условиях, прежде всего из-за недостатка рабочего скота. Волы и лошади имелись только у состоятельных крестьян. Крестьянин-бедняк нередко вынужден был сам впрягаться в соху вместе с женой и таким образом обрабатывать свой жалкий участок. Многие крестьяне не имели коров и вместо них содержали коз. Барщина на помещика считалась «нормированной» определенным количеством дней в году; фактически же помещик мог требовать и дополнительной барщины под видом «помочей» и т. п. По отношению к крепостным широко применялись телесные наказания. Юридически за крепостными признавалось право судебной защиты, но жаловаться на помещика было делом совершенно безнадежным, так как все суды и административные органы в крае находились целиком в руках дворян.
От тяжкой барщины и растущих государственных налогов крестьяне искали спасения в бегстве, и вопрос о бегстве крестьян и мерах борьбы с ним составлял предмет постоянных забот ландтагов (съезды дворян по губерниям), ландратов (выборные от дворянства), различных земских судов и генерал-губернатора. Крестьяне спасались бегством в Ригу, Ревель (Таллин) и другие города, а также в Польшу, Литву, Курляндию и Россию. Шведское правительство в ответ на жалобы местных баронов неоднократно предъявляло этим государствам требования о выдаче таких перебежчиков.
В 80-х годах шведское правительство широко проводило и в Прибалтике политику редукции, причем здесь это мероприятие осуществлялось энергичнее, чем в самой Швеции. Интересы значительной группы остзейских баронов были серьезно ущемлены. Как и в самой Швеции, редукция вела к увеличению числа государственных крестьян. Правовое положение крестьян, превратившихся в государственных, улучшилось. Однако в прибалтийских провинциях, в условиях уже оформившегося крепостного права, крестьяне и на государственных землях не получили личной свободы. В то же время редукция и связанное с ней составление земельного кадастра и новых вакенбухов (Вакенбух — перечень повинностей с каждого крестьянского двора.) увеличили крестьянские повинности и платежи. Налоговое обложение крестьян к 90-м годам по сравнению с 70-ми годами возросло в Эстляндии в 2,5 раза, в Лифляндии — даже в 5 раз. Государство, вернув коронные земли в казну, фактически само ими не распоряжалось, а сдавало в аренду дворянам. Таким сбразом, арендаторы эксплуатировали и крестьян, живших в государственных имениях. В случае отказа от работы или небрежного ее выполнения арендатор или сам лично, или при помощи местной полиции мог подвергать крестьян телесным наказаниям.
Задавленный налогами, отрываемый от своего хозяйства тяжелой барщиной, прибалтийский крестьянин к концу XVII в. все более нищал и попадал в лапы ростовщика. В то же время помещики, а также арендаторы казенных имений все сильнее стесняли крестьянина в его праве пользоваться общинными угодьями (для рубки леса, выпаса скота, рыбной ловли, охоты и т. п.).
В конце XVII в. гнет шведского дворянского государства и местных остзейских баронов привел крестьянское хозяйство к явной катастрофе. В 1696—1697 гг. в Лифляндии и Эстляндии, как и в соседних странах, было подряд несколько неурожайных годов. Результатом неурожая в Прибалтике был голод и страшная эпидемия. Только в одной Эстляндии за эти годы погибло 75 тыс. человек. Многочисленные волнения крестьян в 1698 и 1699 гг., расправа их с некоторыми феодалами и управляющими, захват крестьянами хлеба в помещичьих экономиях, массовое бегство крепостных вызвали со стороны правительства жестокие репрессии. В деревни были посланы новые карательные отряды. Захваченные руководители крестьянских «беспорядков» подвергались пыткам, колесованию и другим казням.
Весной 1700 г., в связи с началом Северной войны, было издано два королевских указа в интересах прибалтийского дворянства. В одном из них, учитывая недовольство значительной части остзейского дворянства редукцией, король заявлял о полном прекращении мероприятий, связанных с редукцией, в другом обещал впредь оберегать и даже «приумножать» дворянские вольности и привилегии. Второй указ своего рода королевский манифест — был торжественно адресован «рыцарству герцогств Эстляндни, Лифляндии и Ингерманландии». В обоих указах Карла XII отчетливо выразился дворянско-крепостнический характер шведской политики в Прибалтике.
Обострение балтийского вопроса к концу XVII — началу XVIII в.
Укрепление финансов в итоге проведения редукции дало шведским правящим кругам возможность возобновить активную внешнюю политику. В конце XVII в. датско-шведские отношения снова приняли крайне напряженный характер.
В 1697 г. на шведский престол вступил Карл XII. В целях сохранения господствующего положения на Балтике шведское правительство стремилось изолировать Данию и обеспечить себе поддержку Франции и Голландии, а также некоторых германских князей. Дания со своей стороны искала союзников, заинтересованных в борьбе за свержение шведского господства в районе Балтийского моря. Такими государствами являлись прежде всего Польша и Россия, для которых разрешение балтийского вопроса с каждым десятилетием становилось все более необходимым вследствие их растущей заинтересованности в балтийской торговле. Овладение частью южного и восточного побережья Балтики дало бы возможность обеим странам расширить свою морскую торговлю, минуя шведское и всякое иное торговое посредничество. Избранный в том же 1697 г. королем Польши Август II, курфюрст саксонский, на некоторое время стал в центре переговоров, приведших к созданию новой антишведской коалиции в составе Дании, Польши и России. Август мечтал получить в свое владение Лифляндию, которая ранее принадлежала Польше. Эти его планы всячески поддерживал лифляндский дворянин Иоганн Рейнгольд Паткуль, эмигрировавший в Польшу. Паткуль выражал настроение подавляющего большинства дворян прибалтийских провинций, недовольного политикой редукции. В 1698 г. Паткуль официально поступил на службу к саксонскому курфюрсту. С целью организации коалиции против Швеции Паткуль ездил с поручениями от Августа II в Москву и Копенгаген. Петр I со своей стороны разрабатывал план создания возможно более широкой коалиции против Швеции, имея в виду добиться возвращения России восточного — Ингерманландского и Карельского — побережья Балтийского моря. В 1699 г. союз Дании, Саксонии и России был уже оформлен. В 1700 г. началась Северная война, в которой главным противником Швеции оказалась Россия.
