Александр Николаевич Радищев. Вольность 3 страница

ПОДБЕРЕЗЬЕ Насилу очнуться я мог от богатырского сна, в котором я столько сгрезил.Голова моя была свинцовой тяжелее, хуже, нежели бывает с похмелья у пьяниц,которые по неделе пьют запоем. Не в состоянии я был продолжать пути итрястися на деревянных дрогах (пружин у кибитки моей не было). Я вынулдомашний лечебник; искал, нет ли в нем рецепта от головной дурноты,происходящей от бреду во сне и наяву. Лекарство со мною хотя всегда ездило взапасе, но, по пословице: на всякого мудреца довольно простоты - противбреду я себя не предостерег, и оттого голова моя, приехав на почтовый стан,была хуже болвана. Вспомнил я, что некогда блаженной памяти нянюшка моя Клементьевна, поимени Прасковья, нареченная Пятница, охотница была до кофею и говаривала,что помогает он от головной боли. Как чашек пять выпью, говаривала она, таки свет вижу, а без того умерла бы в три дня. Я взялся за нянюшкино лекарство, но, не привыкнув пить вдруг по пятичашек, попотчевал излишне для меня сваренным молодого человека, которыйсидел на одной со мной лавке, но в другом углу, у окна. - Благодарю усердно, - сказал он, взяв чашку с кофеем. Приветливый вид, взгляд неробкий, вежливая осанка, казалось, некстатибыли к длинному полукафтанью и к примазанным квасом волосам. Извини меня,читатель, в моем заключении, я родился и вырос в столице, и если кто некудряв и не напудрен, того Я ни во что не чту. Если и ты деревенщина и волосне пудришь, то не осуди, буде я на тебя не взгляну и пройду мимо. Слово за слово, я с новым моим знакомцем поладил. Узнал, что он был изновогородской семинарии и шел пешком в Петербург повидаться с дядею, которыйбыл секретарем в губернском штате. Но главное его намерение было, чтобсыскать случай для приобретения науки. - Сколь великий недостаток еще у нас в пособиях просвещения, - говорилон мне. - Одно сведение латинского языка не может удовлетворить разума,алчущего науки. Виргилия, Горация, Тита Ливия, даже Тацита {Виргилий(Вергилий), Гораций - римские поэты I в. до н. э. Тит Ливий (59 до н. э.-17в. э.), Тацит (55-120) - римские историки.} почти знаю наизусть, но когдасравню знания семинаристов с тем, что я имел случай, по счастию моему,узнать, то почитаю училище наше принадлежащим к прошедшим столетиям.Классические авторы нам все известны, но мы лучше знаем критическиеобъяснения текстов, нежели то, что их доднесь делает приятными, что вечностьдля них уготовало. Нас учат философии, проходим мы логику, метафизику, ифику{Ифика - этика.}, богословию, но, по словам Кутейкина в "Недоросле", дойдемдо конца философского учения и возвратимся вспять {Семинарист Кутейкин -учитель Митрофанушки - говорит в "Недоросле" Д. И. Фонвизина: "Ходил дориторики, да, богу изволившу, назад воротился".}. Чему дивиться: Аристотельи схоластика доныне царствуют в семинариях. Я, по счастию моему, знаком сталв доме одного из губернских членов в Новегороде, имел случай приобрести воном малое знание во французском и немецком языках и пользовался книгамихозяина того дома. Какая разница в просвещении времен, когда один латинскийязык был в училищах употребителен, с нынешним временем! Какое пособие кучению, когда науки не суть таинства, для сведущих латинский язык токмоотверстые, но преподаются на языке народном! - Но для чего, - прервав, он свою речь продолжал, - для чего не заведуту нас вышних училищ, в которых бы преподавалися науки на языке общественном,на языке российском? Учение всем бы было внятнее; просвещение доходило бы довсех поспешнее, и одним поколением позже за одного латинщика нашлось быдвести человек просвещенных; по крайней мере в каждом суде был бы хотя одинчлен, понимающий, что есть юриспруденция или законоучение. - Боже мой! - продолжал он с восклицанием, - если бы привести примерыиз размышлений и разглагольствований судей наших о делах! Что бы сказалиГроций, Монтескью, Блекстон! {Гроций Гуго де Гроот (1583-1645) - знаменитыйголландский юрист, социолог. МонтескьЮ (Монтескье) Шарль-Луи (1689-1755) -выдающийся французский просветитель. Блекстон (Блэкстон) Уильям (1723-1780)- известный английский юрист. Радищев далее имеет в виду его четырехтомныйтруд "Комментарии к английским законам".} - Ты читал Блекстона? - Читал первые две части, на российский язык переведенные. Не худо быбыло заставлять судей наших иметь сию книгу вместо святцев, заставлять ихчаще в нее заглядывать, нежели в календарь. Как не потужить, - повторил он,- что у нас нет училищ, где бы науки преподавалися на языке народном. Вошедший почталион помешал продолжению нашей беседы. Я успелсеминаристу сказать, что скоро желание его исполнится, что уже естьповеление о учреждении новых университетов, где науки будут преподаваться поего желанию {Широковещательный план открытия университетов в Пскове,Чернигове и Пензе (1787) к 1790 году был похоронен. Напоминая о нем, Радищевподчеркивает рекламно-демагогический характер просветительских программЕкатерины II.}. - Пора, государь мой, пора... Между тем как я платил почталиону прогонные деньги, семинарист вышелвон. Выходя, выронил небольшой пук бумаги. Я поднял упадшее и не отдал ему.Не обличи меня, любезный читатель, в моем воровстве; с таким условием, я итебе сообщу, что я подтибрил. Когда же прочтешь, то знаю, что кражи моейнаружу не выведешь; ибо не тот один вор, кто крал, но и тот, что принимал, -так писано в законе русском. Признаюсь, я на руку нечист; где что немногопохожее на рассудительное увижу, то тотчас стяну; смотри, ты не клади мыслейплохо. - Читай, что мой семинарист говорит: "Кто мир нравственный уподобил колесу, тот, сказав великую истину, неиное что, может быть, сделал, как взглянул на круглый образ земли и другихвеликих в пространстве носящихся тел, изрек только то, что зрел. Поступая впознании естества, откроют, может быть, смертные тайную связь веществдуховных или нравственных с веществами телесными или естественными; чтопричина всех перемен, превращений, превратностей мира нравственного илидуховного зависит, может быть, от кругообразного вида нашего обиталища идругих к солнечной системе принадлежащих тел, равно, как и оно,кругообразных и коловращающихся..." На мартиниста похоже, на ученика Шведенборга... {Мартинист -последователь философского учения мистика Сен-Мартена (1743-1803).Шведенборг (Сведенборг) Эммануил (1688-1772) - шведский писатель-мистик,"духовидец", сочинения которого были популярны в кругах мартинистов.} Нет,мой друг! Я пью и ем не для того только, чтоб быть живу, но для того, что втом нахожу немалое услаждение чувств. И покаюся тебе, как отцу духовному, ялучше ночь просижу с пригоженькою девочкою и усну упоенный сладострастием вобъятиях ее, нежели, зарывшись в еврейские или арабские буквы, в цыфири илиегипетские иероглифы, потщуся отделить дух мой от тела и рыскать впространных полях бредоумствований, подобен древним и новым духовнымвитязям. - Когда умру, будет время довольно на неосязательность, и душенькамоя набродится досыта. Оглянись назад, кажется, еще время то за плечами близко, в котороецарствовало суеверие и весь его причет: невежество, рабство, инквизиция имногое кое-что. Давно ли то было, как Вольтер кричал против суеверия добезголосицы; давно ли Фридрих {Фридрих II (1712-1786) - прусский король,афишировавший "просвещенный абсолютизм" и проводивший реакционнейшуюполитику.} неутолимый его был враг не токмо словом своим и деяниями, но, чтодля него страшнее, державным своим примером. Но в мире сем все приходит напрежнюю степень, ибо все в разрушении свое имеет начало. Животное,прозябаемое, родится, растет, дабы произвести себе подобных, потом умереть иуступить им свое место. Бродящие народы собираются во грады, основываютцарства, мужают, славятся, слабеют, изнемогают, разрушаются. Местапребывания их не видно; даже имена их погибнут. Христианское обществовначале было смиренно, кротко, скрывалося в пустынях и вертепах, потомусилилось, вознесло главу, устранилось своего пути, вдалося суеверию; висступлении шло стезею, народам обыкновенною; воздвигло начальника,расширило его власть, и папа стал всесильный из царей. Лутер {Лутер (Лютер)Мартин (1483-1546) - реформатор церкви, основатель так называемоголютеранства, направленного против догматов католичества и злоупотребленийримских пап.} начал преобразование, воздвиг раскол, изъялся из-под властиего и много имел последователей. Здание предубеждения о власти папскойрушиться стало, стало исчезать и суеверие; истина нашла любителей, попралаогромный оплот предрассуждений, но не долго пребыла в сей стезе. Вольностьмыслей вдалася необузданности. Не было ничего святого, на все посягали.Дошед до краев возможности, вольномыслие возвратится вспять. Сия перемена вобразе мыслей предстоит нашему времени. Не дошли еще до последнего краябеспрепятственного вольномыслия, но многие уже начинают обращаться ксуеверию. Разверни новейшие таинственные творения, возмнишь быти во временасхоластики и словопрений, когда о речениях заботился разум человеческий, немысля о том, был ли в речении смысл; когда задачею любомудрия почиталося ина решение исследователей истины отдавали вопрос, сколько на игольном острииможет уместиться душ. Если потомкам нашим предлежит заблуждение, если,оставя естественность, гоняться будут за мечтаниями, то весьма полезный быбыл труд писателя, показавшего нам из прежних деяний шествие разумачеловеческого, когда, сотрясший мглу предубеждений, он начал преследоватьистину до выспренностей ее и когда, утомленный, так сказать, своимбодрствованием, растлевать начинал паки свои силы, томиться и ниспускаться втуманы предрассудков и суеверия. Труд сего писателя бесполезен не будет:ибо, обнажая шествие наших мыслей к истине и заблуждению, устранит хотянекоторых от пагубныя стези и заградит полет невежества; блажен писатель,если творением своим мог просветить хотя единого, блажен, если в едином хотясердце посеял добродетель. Счастливыми назваться мы можем: ибо не будем свидетели крайнегопосрамления разумныя твари. Ближние наши потомки счастливее нас еще бытьмогут. Но пары, в грязи омерзения почившие, уже воздымаются ипредопределяются объяти зрения круг. Блаженны, если не узрим нового Магомета{Магомет (Мухаммед) (570-632) - религиозный проповедник, считающийсяоснователем ислама (мусульманства).}; час заблуждения еще отдалится. Внемли,когда в умствованиях, когда в суждениях о вещах нравственных и духовныхначинается ферментация {Ферментация - брожение.} и восстает муж твердый ипредприимчивый на истину или на прельщение, тогда последует премена царств,тогда премена в исповеданиях. На лествице, по которой разум человеческий нисходить долженствует вотьму заблуждений, если покажем что-либо смешное и улыбкою соделаем добро,блаженны наречемся. Бродя из умствования в умствование, о возлюбленные, блюдитеся, да невступите на путь следующих исследований. Вещал Акиба: вошед по стезе Равви Иозуа в сокровенное место, я позналтройственное. Познал 1-е: не на восток и не на запад, но на север и югобращатися довлеет. Познал 2-е: не на ногах стоящему, но восседая надлежитиспражняться. Познал 3-е: не десницею, но шуйцею {Десница - правая рука.Шуйца - левая.} отирать надлежит задняя. На сие возразил Бен Газас: дотолеобесстудил {Обесстудить - опозорить.} еси чело свое на учителя, даизвергающего присматривал! Ответствовал он: сии суть таинства закона; инужно было, да сотворю сотворенное и их познаю. Смотри Белев словарь, статью Акиба {Цитируя толкователя талмуда раввинаАкибу по Белеву словарю (т. е. "Историческому и критическому словарю" ПьераБейля (1647-1706), французского атеиста и материалиста), Радищев издеваетсянад мнимоглубокомыслевными "умствованиями" масонов.}. НОВГОРОД Гордитеся, тщеславные созидатели градов, гордитесь, основателигосударств; мечтайте, что слава имени вашего будет вечна; столпите камень накамень до самых облаков; иссекайте изображения ваших подвигов и надписи,дела ваши возвещающие. Полагайте твердые основания правления закономнепременным. Время с острым рядом зубов смеется вашему кичению. Где мудрыеСолоновы и Ликурговы законы, вольность Афин и Спарты утверждавшие? - Вкнигах. А на месте их пребывания пасутся рабы жезлом самовластия. - Гдепышная Троя, где Карфага? {Солон (638-559 до н. э.) - реформатор древнихАфин. Ликург - легендарный основоположник законодательства в древней Спарте(IX в. до н. э.). Троя (Илион) - древний город в Малой Азии, достигавшийособого могущества во втором тысячелетии до н. э. Карфага (Карфаген) (IX-IIвв. до н. э.) - рабовладельческий североафриканский город-государство.} -Едва ли видно место, где гордо они стояли. - Курится ли таинственно единомусуществу нетленная жертва во славных храмах древнего Египта? Великолепныеоных остатки служат убежищем блеющему скоту во время средиденного зноя. Нерадостными слезами благодарения всевышнему отцу они орошаемы, но смраднымиизвержениями скотского тела. О! гордость, о! надменность человеческая,воззри на сие и познай, колико ты ползуща! В таковых размышлениях подъезжал я к Новугороду, смотря на множествомонастырей, вокруг оного лежащих. Сказывают, что все сии монастыри, даже и на пятнадцать верстрасстоянием от города находящиеся, заключалися в оном; что из стен его могловыходить до ста тысяч войска. Известно по летописям, что Новгород имелнародное правление. Хотя у их были князья, но мало имели власти. Вся силаправления заключалася в посадниках и тысяцких. Народ в собрании своем навече был истинный государь. Область Новгородская простиралася на севере дажеза Волгу. Сие вольное государство стояло в Ганзейском союзе {Ганзейский союз- союз богатых (главным образом северонемецких) городов XIV-XVII вв.,развивавший торговлю на Северном и Балтийском морях.}. Старинная речь: ктоможет стать против бога и великого Новагорода - служить можетдоказательством его могущества. Торговля была причиною его возвышения.Внутренние несогласия и хищный сосед совершили его падение. На мосту вышел я из кибитки моей, дабы насладиться зрелищем теченияВолхова. Не можно было, чтобы не пришел мне на память поступок царя ИванаВасильевича по взятии Новагорода {Речь идет о кровавой расправе Ивана IV сНовгородом в 1570 г. Новгород был присоединен к Москве (1478) великим княземмосковским Иваном III. Радищев памфлетно объединяет фигуры Ивана III(1440-1505) и его внука Ивана IV (1530-1584).}. Уязвленный сопротивлениемсея республики, сей гордый, зверский, но умный властитель хотел ее разоритьдо основания. Мне зрится он с долбнею {Долбня - деревянная палица, молот.}на мосту стоящ, так иные повествуют, приносяй на жертву ярости своейстарейших и начальников новогородских. Но какое он имел право свирепствоватьпротив них; какое он имел право присвоять Новгород? То ли, что первые,великие князья российские жили в сем городе? Или что он писался царем всеяРусии? Или что новогородцы были славенского племени? Но на что право, когдадействует сила? Может ли оно существовать, когда решение запечатлеетсякровию народов? Может ли существовать право, когда нет силы на приведениеего в действительность? Много было писано о праве народов; нередко имеют нанего ссылку; но законоучители не помышляли, может ли быть между народамисудия. Когда возникают между ими вражды, когда ненависть или корыстьустремляет их друг на друга, судия их есть меч. Кто пал мертв илиобезоружен, тот и виновен; повинуется непрекословно сему решению, иапеллации на оное нет. Вот почему Новгород принадлежал царю ИвануВасильевичу. Вот для чего он его разорил и дымящиеся его остатки себеприсвоил. Нужда, желание безопасности и сохранности созидают царства;разрушают их несогласие, ухищрение и сила. Что ж есть право народное? - Народы, говорят законоучители, находятсяодин в рассуждении другого в таком же положении, как человек находится вотношении другого в естественном состоянии. Вопрос: в естественном состоянии человека какие суть его права? Ответ: взгляни на него. Он наг, алчущ, жаждущ. Все, что взять может наудовлетворение своих нужд, все присвояет. Если бы что тому воспрепятствоватьзахотело, он препятствие удалит, разрушит и приобретет желаемое. Вопрос: если на пути удовлетворения нуждам своим он обрящет подобногосебе, если, например, двое, чувствуя голод, восхотят насытиться однимкуском, - кто из двух большее к приобретению имеет право? Ответ: тот, кто кусок возьмет. Вопрос: кто же возьмет кусок? Ответ: кто сильнее. Неужели сие есть право естественное, неужели се основание праванародного? Примеры всех времен свидетельствуют, что право без силы было всегда висполнении почитаемо пустым словом. Вопрос: что есть право гражданское? Ответ: кто едет на почте, тот пустяками не занимается и думает, как былошадей поскорее промыслить. ИЗ ЛЕТОПИСИ НОВОГОРОДСКОЙ Новогородцы с великим князем Ярославом Ярославичем вели войну изаключили письменное примирение {Ярослав Ярославич (1230-1272) - великийкнязь Тверской, брат Александра Невского, воевал с новгородцами в 1270-1271гг.}. Новогородцы сочинили письмо для защищения своих вольностей и утвердилионое пятидесятью осьмию печатьми {15 января 1478 г. "лучшие" (знатные)новгородцы присягнули на верность Ивану III, утвердив присягу 58-ю личнымипечатями.}. Новогородцы запретили у себя обращение чеканной монеты, введеннойтатарами в обращение. Новгород в 1420 году начал бить свою монету. Новгород стоял в Ганзейском союзе. В Новегороде был колокол {Новгородский вечевой колокол был вывезен вМоскву в марте 1478 г. Иван III назван царем в некоторых документах еговремени, но впервые на Руси царский титул принял Иван IV (1547).}, по звонукоторого народ собирался на вече для рассуждения о вещах общественных. Царь Иван письмо и колокол у новогородцев отнял. Потом. В 1500 году - в 1600 году - в 1700 году - году - году Новгородстоял на прежнем месте. Но не все думать о старине, не все думать о завтрашнем дне. Еслибеспрестанно буду глядеть на небо, не смотря на то, что под ногами, то скороспоткнусь и упаду в грязь... размышлял я. Как ни тужи, а Новагородапо-прежнему не населишь. Что бог даст вперед. Теперь пора ужинать. Пойду кКарпу Дементьичу. - Ба! ба! ба! Добро пожаловать, откуды бог принес, - говорил мнеприятель мой Карп Дементьич, прежде сего купец третьей гильдии {Купечестводелилось на три гильдии (сословия). Третья гильдия - низшая.}, а нынеименитый гражданин {Именитые граждане, по "Жалованной грамоте городам"(1785) - городская привилегированная верхушка.}. - По пословице, счастливыйк обеду. Милости просим садиться. - Да что за пир у тебя? - Благодетель мой, я женил вчера парня своего. Благодетель твой, подумал я, не без причины он меня так величает. Яему, как и другие, пособил записаться в именитые граждане. Дед мой будтодолжен был по векселю 1000 рублей, кому, того не знаю, с 1737 году. КарпДементьич в 1780 вексель где-то купил и какой-то приладил к нему протест.Явился он ко мне с искусным стряпчим, и в то время взяли они с менямилостиво одни только проценты за 50 лет, а занятый капитал мне весьподарили. Карп Дементьич человек признательный. - Невестка, водки нечаянному гостю. - Я водки не пью. - Да хотя прикушай. Здоровья молодых... - И сели ужинать. По одну сторону меня сел сын хозяйский, а по другую посадил КарпДементьич свою молодую невестку....Прервем речь, читатель. Дай мне карандаш и листочек бумажки. Я тебево удовольствие нарисую всю честную компанию и тем тебя причастным сделаюсвадебной пирушке, хотя бы ты на Алеутских островах бобров ловил. Еслиточных не спишу портретов, то доволен буду их силуэтами. Лаватер и по нихучит узнавать, кто умен и кто глуп {Искусство портретных силуэтов былоособенно популярно в XVIII в. Лаватер (Лафатер) Иоганн Каспар (1741-1801) -пастор, выдвинувший в книге "Физиогномические фрагменты" теориюраспознавания внутреннего облика человека по его физиономии.}. Карп Дементьич - седая борода, в восемь вершков от нижней губы. Носкляпом, глаза ввалились, брови как смоль, кланяется об руку, бороду гладит,всех величает: благодетель мой. Аксинья Парфентьевна, любезная его супруга. В шестьдесят лет бела какснег и красна как маков цвет, губки всегда сжимает кольцом; ренского{Ренское (рейнское) - белое кислое виноградное вино.} не пьет, перед обедомполчарочки при гостях да в чулане стаканчик водки. Приказчик мужнин хозяинуна счете показывает... По приказанию Аксиньи Парфентьевны куплено годовогозапасу 3 пуда белил ржевских и 30 фунтов румян листовых... Приказчикимужнины - Аксиньины камердинеры. Алексей Карпович, сосед мой застольный. Ни уса, ни бороды, а нос ужебагровый, бровями моргает, в кружок острижен, кланяется гусем, отряхаяголову и поправляя волосы. В Петербурге был сидельцем. На аршин когдамеряет, то спускает на вершок; за то его отец любит, как сам себя; напятнадцатом году матери дал оплеуху. Парасковья Денисовна, его новобрачная супруга, бела и румяна. Зубы какуголь {Русские щеголихи XVII-XVIII вв. чернили зубы.}. Брови в нитку, чернеесажи. В компании сидит потупя глаза, но во весь день от окошка не отходит ипялит глаза на всякого мужчину. Под вечерок стоит у калитки. Глаз одинподбит. Подарок ее любезного муженька для первого дни; - а у кого догадкаесть, тот знает за что. Но, любезный читатель, ты уже зеваешь. Полно, видно, мне сниматьсилуэты. Твоя правда; другого не будет, как нос да нос, губы да губы. Я итого не понимаю, как ты на силуэте белилы и румяна распознаешь. - Карп Дементьич, чем ты ныне торгуешь? В Петербург не ездишь, льну непривозишь, ни сахару, ни кофе, ни красок не покупаешь. Мне кажется, что торгтвой тебе был не в убыток. - От него-то было я и разорился. Но насилу бог спас. Получив однимгодом изрядный барышок, я жене построил здесь дом. На следующий год был льнунеурожай, и я не мог поставить, что законтрактовал. Вот отчего я торговатьперестал. - Помню, Карп Дементьич, что за тридцать тысяч рублей, забранныхвперед, ты тысячу пуд льну прислал должникам на раздел. - Ей, больше не можно было, поверь моей совести. - Конечно, и на заморские товары был в том году неурожай. Ты забралтысяч на двадцать... Да, помню; на них пришла головная боль. - Подлинно, благодетель, у меня голова так болела, что чуть нетреснула. Да чем могут заимодавцы мои на меня жаловаться? Я им отдал все моеимение. - По три копейки на рубль. - Никак нет-ста, по пятнадцати. - А женин дом? - Как мне до него коснуться; он не мой. - Скажи же, чем ты торгуешь? - Ничем, ей, ничем. С тех пор как я пришел в несостояние, парень мойторгует. Нынешним летом, слава богу, поставил льну на двадцать тысяч. - На будущее, конечно, законтрактует на пятьдесят, возьмет половинуденег вперед и молодой жене построит дом... Алексей Карпович только что улыбается: - Старинный шутник, благодетель мой. Полно молоть пустяки; возьмемся задело. - Я не пью, ты знаешь. - Да хоть прикушай. Прикушай, прикушай, - я почувствовал, что у меня щеки начали рдеть, ипод конец пира я бы, как и другие, напился пьян. Но, по счастию, век застолом сидеть нельзя, так как всегда быть умным невозможно. И по той самойпричине, по которой я иногда дурачусь и брежу, на свадебном пиру я былтрезв. Вышед от приятеля моего Карпа Дементьича, я впал в размышление.Введенное повсюду вексельное право, то есть строгое и скорое по торговымобязательствам взыскание, почитал я доселе охраняющим довериезаконоположением; почитал счастливым новых времен изобретением дляусугубления быстрого в торговле обращения; чего древним народам на ум неприходило. Но отчего же, буде нет честности в дающем вексельноеобязательство, отчего оно тщетная только бумажка? Если бы строгого взысканияпо векселям не существовало, ужели бы торговля исчезла? Не заимодавец лидолжен знать, кому он доверяет? О ком законоположение более пещисядолженствует, о заимодавце ли или о должнике? Кто более в глазахчеловечества заслуживает уважения, заимодавец ли, теряющий свой капитал, длятого что не знал, кому доверил, или должник в оковах и в темнице. С однойстороны - легковерность, с другой - почти воровство. Тот поверил, надеяся настрогое законоположение, а сей. А если бы взыскание по векселям не былостоль строгое? Не было бы места легковерию, не было бы, может быть,плутовства в вексельных делах. Я начал опять думать, прежняя система пошла к черту, и я лег спать спустою головою. БРОННИЦЫ Между тем как в кибитке моей лошадей переменяли, я захотел посетитьвысокую гору, близ Бронниц находящуюся, на которой, сказывают, в древниевремена, до пришествия, думаю, славян, стоял храм, славившийся тогдаиздаваемыми в оном прорицаниями, для слышания коих многие северные владельцыприхаживали. На том месте, повествуют, где ныне стоит село Бронницы, стоялизвестный в северной древней истории город Холмоград. Ныне же на местеславного древнего капища построена малая церковь. Восходя на гору, я вообразил себя преселенного в древность ипришедшего, да познаю от державного божества грядущее и обрящу спокойствиемоей нерешимости. Божественный ужас объемлет мои члены, грудь моя начинаетвоздыматься, взоры мои тупеют, и свет в них меркнет. Мне слышится глас,грому подобный, вещаяй: - Безумный! Почто желаешь познати тайну, которую я сокрыл от смертныхнепроницаемым покровом неизвестности? Почто, о дерзновенный! познати жаждешьто, что едина мысль предвечная {Предвечная - не имеющая начала; здесь:божественная.} постигать может? Ведай, что неизвестность будущего соразмернабренности твоего сложения. Ведай, что предузнанное блаженство теряет своюсладость долговременным ожиданием, что прелестность настоящего веселия,нашед утомленные силы, немощна произвести в душе столь приятного дрожания,какое веселие получает от нечаянности. Ведай, что предузнанная гибельотнимает безвременно спокойствие, отравляет утехи, ими же наслаждался бы,если бы скончания их не предузнал. Чего ищеши, чадо безрассудное?Премудрость моя все нужное насадила в разуме твоем и сердце. Вопроси их водни печали и обрящешь утешителей. Вопроси их во дни радости и найдешьобуздателей наглого счастия. Возвратись в дом свой, возвратись к семьесвоей; успокой востревоженные мысли; вниди во внутренность свою, тамобрящешь мое божество, там услышишь мое вещание. - И треск сильного удара,гремящего во власти Перуна, раздался в долинах далеко. Я опомнился. Достиг вершины горы и, узрев церковь, возвел я руки нанебо. - Господи, - возопил я, - се храм твой, се храм, вещают, истинного,единого бога. На месте сем, на месте твоего ныне пребывания, повествуют,стоял храм заблуждения. Ноне могу поверить, о всесильный! чтобы человекмольбу сердца своего воссылал ко другому какому-либо существу, а не к тебе.Мощная десница твоя, невидимо всюду простертая и самого отрицателявсемогущия воли твоея нудит признавати природы строителя и содержателя. Еслисмертный в заблуждении своем странными, непристойными и зверскими нарицаеттебя именованиями, почитание его, однако же, стремится к тебе, предвечному,и он трепещет пред твоим могуществом. Егова, Юпитер, Брама; бог Авраама, богМоисея, бог Конфуция, бог Зороастра, бог Сократа, бог Марка Аврелия, богхристиан, о бог мой! ты един повсюду {Егова (Иегова), Юпитер, Брама - именабожеств в иудейской, древнеримской, индийской религиях. Авраам, Моисей -библейские персонажи. Конфуций (551-479 до н. э.) - древнекитайский философ.Зороастра (Заратуштра) - мифический пророк древних народов Средней Азии,Персии, Азербайджана. Сократ (469-399 до н. э.) - древнегреческий философ.Марк Аврелий (121-180) - римский император.}. Если в заблуждении своемсмертные, казалося, не тебя чтили единого, но боготворили они твоинесравненные силы, твои неуподобляемые дела. Могущество твое, везде и вовсем ощущаемое, было везде и во всем поклоняемо. Безбожник, тебя отрицающий,признавая природы закон непременный, тебе же приносит тем хвалу, хваля тебяпаче нашего песнопения. Ибо, проникнутый до глубины своея изящностию твоеготворения, ему предстоит трепетен. Ты ищешь, отец всещедрый, искреннегосердца и души непорочной; они отверсты везде на твое - пришествие. Сниди,господи, и воцарися в них. И пребыл я несколько мгновений, отриновен {Отриновен - отрешен.}окрестных мне предметов, нисшед во внутренность мою глубоко. Возвед потомочи мои, обратив взоры на близ стоящие селения: - Се хижины уничижения, - вещал я, на месте, где некогда град великийгордые возносил свои стены. Ни малейшего даже признака оных не осталося.Рассудок претит имети веру и самой повести: столь жаждущ он убедительных ичувственных доводов. И все, что зрим, прейдет; все рушится, все будет прах.Но некий тайный глас вещает мне, пребудет нечто вовеки живо. С течением времен все звезды помрачатся, померкнет солнца блеск; природа, обветшав лет дряхлостью, падет. Но ты во юности бессмертной процветешь, незыблемый среди сражения стихиев, развалин вещества, миров всех разрушенья. {Смерть Катонова, трагедия Еддисонова, дейс. V, явлен. I. (Прим.автора.) Радищев цитирует популярную в России трагедию английского писателяАддисона (1672-1719) из истории борьбы римлян-республиканцев противдиктатуры Юлия Цезаря.} ЗАЙЦОВО В Зайцове на почтовом дворе нашел я давнышнего моего приятеля г.Крестьянкина. Я с ним знаком был с ребячества. Редко мы бывали в одномгороде; но беседы наши, хотя не часты, были, однако же, откровенны. Г.Крестьянкин долго находился в военной службе и, наскучив жестокостями оной,а особливо во время войны, где великие насилия именем права войныприкрываются, перешел в статскую. По несчастию его, и в статской службе неизбегнул того, от чего, оставляя военную, удалиться хотел. Душу он имелочень чувствительную и сердце человеколюбивое. Догнанные его стольпревосходные качества доставили ему место председателя уголовной палаты.Сперва не хотел он на себя принять сего звания, но, помыслив несколько,сказал он мне: - Мой друг, какое обширное поле отверзается мне на удовлетворениелюбезнейшей склонности моея души! Какое упражнение для мягкосердия! Сокрушимскипетр жестокости, который столь часто тягчит рамена невинности; даопустеют темницы и да не узрит их оплошливая слабость, нерадиваянеопытность, и случай во злодеяние да не вменится николи. О мой друг!Исполнением моея должности источу слезы родителей о чадах, воздыханиясупругов; но слезы сии будут слезы обновления во благо; но иссякнут слезыстраждущей невинности и простодушия. Колике мысль сия меня восхищает.Пойдем, ускорим отъезд мой. Может быть, скорое прибытие мое там нужно.Замедля, могу быть убийцею, не предупреждая заключения или обвиненияпрошением или разрешением от уз. С таковыми мыслями поехал приятель мой к своему месту. Сколь же многоудивился я, узнав от него, что он оставил службу и намерен жить всегда вотставке. - Я думал, мой друг, - говорил мне г. Крестьянкин, - что услаждающуюрассудок и обильную найду жатву в исполнении моея должности. Но вместо тогонашел я в оной желчь и терние. Теперь, наскучив оною, не в силах будучиделать добро, оставил место истинному хищному зверю. В короткое время онзаслужил похвалу скорым решением залежавшихся дел; а я прослыл копотким.Иные почитали меня иногда мздоимцем за то, что не спешил отягчить жребиянесчастных, впадающих в преступление нередко поневоле. До вступления моего встатскую службу приобрел я лестное для меня название человеколюбивогоначальника. Теперь самое то же качество, коим сердце мое толико гордилося,теперь почитают послаблением или непозволительною поноровкою {Поноровка -потворство.}. - Видел я решения мои осмеянными в том самом, что их изящнымиделало; видел их оставляемыми без действия. С презрением взирал, что дляосвобождения действительного злодея и вредного обществу члена или дабынаказать мнимые преступления лишением имения, чести, жизни начальник мой,будучи не в силах меня преклонить на беззаконное очищение злодейства илиобвинение невинности, преклонял к тому моих сочленов, и нередко я виделблагие мои расположения исчезавшими, яко дым в пространстве воздуха. Они же,во мзду своего гнусного послушания, получили почести, кои в глазах моихстоль же были тусклы, сколь их прельщали своим блеском. Нередко взатруднительных случаях, когда уверение в невинности названного преступникомменя побуждало на мягкосердие, я прибегал к закону, дабы искати в немподпору моей нерешимости; но часто в нем находил вместо человеколюбияжестокость, которая начало свое имела не в самом законе, но в егообветшалости. Несоразмерность наказания преступлению часто извлекала у меняслезы. Я видел (да и может ли быть иначе), что закон судит о деяниях, некасался причин, оные производивших. И последний случай, к таковым деяниямотносящийся, понудил меня оставить службу. Ибо, не возмогши спасти винных,мощною судьбы рукою в преступление вовлеченных, я не хотел быть участником вих казни. Не возмогши облегчить их жребия, омыл руки мои в моей невинности иудалился жестокосердия. В губернии нашей жил один дворянин, который за несколько уже летоставил службу. Вот его послужной список. Начал службу свою при двореистопником, произведен лакеем, камер-лакеем, потом мундшенком {Камер-лакей -старший придворный лакей. Мундшенк - придворный служитель, ведающийнапитками (виночерпий).}, какие достоинства надобны для прехождения сихстепеней придворныя службы, мне неизвестно. Но знаю то, что он вино любил допоследнего издыхания. Пробыв в мундшенках лет 15, отослан был в герольдию{Герольдия - учреждение, ведавшее делами о дворянах, чиновниках, титулах,гербах.}, для определения по его чину. Но он, чувствуя свою неспособность кделам, выпросился в отставку и награжден чином коллежского асессора, скоторым он приехал в то место, где родился, то есть в нашу губернию, летшесть тому назад. Отличная привязанность к своей отчизне нередко основаниеимеет в тщеславии. Человек низкого состояния, добившийся в знатность, илибедняк, приобретший богатство, сотрясши всю стыдливости застенчивость,последний и слабейший корень добродетели, предпочитает место своего рожденияна распростертие своея пышности и гордыни. Там скоро асессор нашел случайкупить деревню, в которой поселился с немалою своею семьею. Если бы у насродился Гогард {Гогард (Хогарт) Уильям (1697-1764) - английский живописец игравер, сатирик.}, то бы обильное нашел поле на карикатуры в семействе г.асессора. Но я худой живописец; или если бы я мог в чертах лица читатьвнутренности человека с Лаватеровою проницательностию, то бы и тогда картинаасессоровой семьи была примечания достойна. Не имея сих свойств, заставлювещать их деяния, кои всегда истинные суть черты душевного образования. Г.асессор, произошел из самого низкого состояния, зрел себя повелителемнескольких сотен себе подобных. Сие вскружило ему голову. Не один онжаловаться может, что употребление власти вскружает голову. Он себя почелвысшего чина, крестьян почитал скотами, данными ему (едва не думал ли он,что власть его над ними от бога проистекает), да употребляет их в работу попроизволению. Он был корыстолюбив, копил деньги, жесток от природы,вспыльчив, подл, а потому над слабейшими его надменен. Из сего судитьможешь, как он обходился с крестьянами. Они у прежнего помещика были наоброке, он их посадил на пашню; отнял у них всю землю, скотину всю у нихкупил по цене, какую сам определил, заставил работать всю неделю на себя, адабы они не умирали с голоду, то кормил их на господском дворе, и то поодному разу в день, а иным давал из милости месячину {Месячина - ежемесячнаявыдача продуктов натурой безземельным крестьянам.}. Если который казался емуленив, то сек розгами, плетьми, батожьем или кошками {Кошка - многохвостаяплеть из смоленой пеньки или сыромятных ремней.}, смотря по мере лености; задействительные преступления, как то - кражу не у него, но у посторонних, неговорил ни слова. Казалося, будто хотел в деревне своей возобновить нравыдревнего Лакедемона {Древний Лакедемон (Спарта) - греческийрабовладельческий город-государство. Общественной моралью Спарты особенноценились личная инициатива, предприимчивость.} или Запорожской сечи.Случилось, что мужики его для пропитания на дороге ограбили проезжего,другого потом убили. Он их в суд за то не отдал, но скрыл их у себя, объявяправительству, что они бежали; говоря, что ему прибыли не будет, есликрестьянина его высекут кнутом и сошлют в работу за злодеяние. Если кто изкрестьян что-нибудь украл у него, того он сек как за леность или за дерзкийили остроумный ответ, но сверх того надевал на ноги колодки, кандалы, а нашею рогатку. Много бы мог я тебе рассказать его мудрых распоряжений; но сегодовольно для познания моего ироя {Ирой - герой.}. Сожительница его полнуювласть имела над бабами. Помощниками в исполнении ее велений были ее сыновья и дочери, как то иу ее мужа. Ибо сделали они себе правилом, чтобы ни для какой нужды крестьянот работы не отвлекать. Во дворе людей было один мальчик, купленный им вМоскве, парикмахер дочернин да повариха-старуха. Кучера у них не было, нилошадей; разъезжал всегда на пахотных лошадях. Плетьми или кошками секликрестьян сами сыновья. По щекам били или за волосы таскали баб и девокдочери. Сыновья в свободное время ходили по деревне или в поле играть ибесчинничать с девками и бабами, и никакая не избегала их насилия. Дочери,не имея женихов, вымещали свою скуку над прядильницами, из которых онимногих изувечили. Суди сам, мой друг, какой конец мог быть таковым поступкам. Я приметилиз многочисленных примеров, что русский народ очень терпелив и терпит досамой крайности; но когда конец положит своему терпению, то ничто не можетего удержать, чтобы не преклонился на жестокость. Сие самое и случилось сасессором. Случай к тому подал неистовый и беспутный или, лучше сказать,зверский поступок одного из его сыновей. В деревне его была крестьянская девка, недурна собою, сговоренная замолодого крестьянина той же деревни. Она понравилась середнему сынуасессора, который употребил все возможное, чтобы ее привлечь к себе влюбовь; но крестьянка верна пребывала в данном жениху ее обещании, что хотяредко в крестьянстве случается, но возможно. В воскресенье должно было бытьсвадьбе. Отец жениха, по введенному у многих помещиков обычаю, пошел с сыномна господский двор и понес повенечные {Повенечные - оброк, уплачиваемыйпомещику за разрешение вступить в брак.} два пуда меду к своему господину.Сию-то последнюю минуту дворянчик и хотел употребить на удовлетворение своеястрасти. Взял с собой обоих своих братьев и, вызвав, невесту чрезпостороннего мальчика на двор, потащил ее в клеть, зажав ей рот. Не будучи всилах кричать, она сопротивлялася всеми силами зверскому намерению своегомолодого господина. Наконец, превозможенная всеми тремя, принуждена былауступить силе; и уже сие скаредное чудовище начинал исполнением умышленное,как жених, возвратившись из господского дома, вошел на двор и, увидя одногоиз господчиков у клети, усумнился о их злом намерении. Кликнув отца своего ксебе на помощь, он быстрее молнии полетел ко клети. Какое зрелищепредставилося ему. При его приближении затворилась клеть; но совокупные силыдвух братьев немощны были удержать стремления разъяренного жениха. Онсхватил близлежащий кол и, вскоча в клеть, ударил вдоль спины хищника своеяневесты. Они было хотели его схватить, но, видя отца женихова, бегущего сколом же на помощь, оставили свою добычу, выскочили из клети и побежали. Ножених, догнав одного из них, ударил его колом по голове и ее проломил. Сии злодеи, желая отмстить свою обиду, пошли прямо к отцу и сказалиему, что, ходя по деревне, они встретились с невестою, с ней пошутили; что,увидя, жених ее начал их бить, будучи вспомогаем своим отцом. Вдоказательство показывали проломленную у одного из братьев голову.Раздраженный до внутренности сердца болезнию своего рождения, отец воскипелгневом ярости. Немедля велел привести пред себя всех трех злодеев - так онназывал жениха, невесту и отца женихова. Представшим им пред него первыйвопрос его был о том, кто проломил голову его сыну. Жених в сделанном неотперся, рассказав все происшествие. "Как ты дерзнул, - говорил старый асессор, - поднять руку на твоегогосподина? А хотя бы он с твоею невестою и ночь переспал накануне твоеясвадьбы, то ты ему за это должен быть благодарен. Ты на ней не женишься; онау меня останется в доме, а вы будете наказаны". По таковом решении жениха велел он сечь кошками немилосердо, отдав егов волю своих сыновей. Побои вытерпел он мужественно; неробким духом смотрел,как начали над отцом его то же производить истязание. Но не мог вытерпеть,как он увидел, что невесту господские дети хотели вести в дом. Наказаниепроисходило на дворе. В одно мгновение выхватил он ее из рук ее похищающих,и освобожденные побежали оба со двора. Сие видя, барские сыновья пересталисечь старика и побежали за ними в погоню. Жених, видя, что они его настигатьначали, выхватил заборину и стал защищаться. Между тем шум привлек другихкрестьян ко двору господскому. Они, соболезнуя о участи молодого крестьянинаи имея сердце озлобленное против своих господ, его заступили. Видя сие,асессор, подбежав сам, начал их бранить и первого, кто встретился, ударилсвоею тростию столь сильно, что упал бесчувствен на землю. Сие было сигналомк общему наступлению. Они окружили всех четверых господ и, коротко сказать,убили их до смерти на том же месте. Толико ненавидели они их, что ни один нехотел миновать, чтобы не быть участником в сем убийстве, как то они самипосле признадися. В самое то время случилось ехать тут исправнику той округи с командою.Он был частию очевидным свидетелем сему происшествию. Взяв виновных подстражу, а виновных было половина деревни, произвел следствие, котороепостепенно дошло до уголовной палаты. Дело было выведено очень ясно, ивиновные во всем призналися, в оправдание свое приводя только мучительскиепоступки своих господ, о которых уже вся губерния была известна. Таковомуделу я обязан был по долгу моего звания положить окончательное решение,приговорить виновных к смерти и вместо оной к торговой казни {Торговая казнь- телесные наказания (чаще - кнутом) на городских торговых площадях.} ивечной работе. Рассматривая сие дело, я не находил достаточной и убедительной причинык обвинению преступников. Крестьяне, убившие господина своего, былисмертоубийцы. Но смертоубийство сие не было ли принужденно? Не причиною лионого сам убитый асессор? Если в арифметике из двух данных чисел третиеследует непрекословно, то и в сем происшествии следствие было необходимо.Невинность убийц, для меня по крайней мере, была математическая ясность.Если, идущу мне {Идущу мне - когда я иду.}, нападет на меня злодей и,вознесши над головою моею кинжал, восхочет меня им пронзить, - убийцею ли япочтуся, если я предупрежду его в его злодеянии и бездыханного его к ногаммоим повергну? Если нынешнего века скосырь {Скосырь - наглец, щеголь.},привлекший должное на себя презрение, восхочет оное на мне отомстить и,встретясь со мною в уединенном месте, вынув шпагу, сделает на менянападение, да лишит меня жизни или по крайней мере да уязвит меня, - виновенли я буду, если, извлекши мой меч на защищение мое, я избавлю общество оттревожащего спокойствия его члена? Можно ли почесть деяние оскорбляющимсохранность члена общественного, если я исполню его для моего спасения, еслионо предупредит мою пагубу, если без того благосостояние мое будет плачевнонавеки? Исполнен таковыми мыслями, можешь сам вообразить терзание души моей прирассмотрении сего дела. С обыкновенною откровенностью сообщил я мои мыслимоим сочленам. Все возопили против меня единым гласом. Мягкосердие ичеловеколюбие почитали они виновным защищением злодеяний; называли меняпоощрителен убийства; называли меня сообщником убийцей. По их мнению, прираспространении моих вредных мнений исчезнет домашняя сохранность. Может лидворянин, говорили они, отныне жить в деревне покоен? Может ли он видетьвеления его исполняемы? Если ослушники воли господина своего, а паче егоубийцы невинными признаваемы будут, то повиновение прервется, связь.домашняя рушится, будет паки хаос, в начальных обществах обитающий.Земледелие умрет, орудия его сокрушатся, нива запустеет и бесплоднымпорастет злаком; поселяне, не имея над собою власти, скитаться будут влености, тунеядстве и разъидутся. Города почувствуют властнодержавнуюдесницу разрушения. Чуждо будет гражданам ремесло, рукоделие скончает своеприлежание и рачительность, торговля иссякнет в источнике своем, богатствоуступит место скаредной нищете, великолепнейшие здания обветшают, законызатмятся и порастут недействительностию. Тогда огромное сложение обществаначнет валиться на части и издыхати в отдаленности от целого; тогда престолцарский, где ныне опора, крепость и сопряжение общества зиждутся, обветшаети сокрушится; тогда владыка народов почтется простым гражданином, и обществоузрит свою кончину. Сию достойную адския кисти картину тщилися моисотоварищи предлагать взорам всех, до кого слух о сем деле доходил. "Председателю нашему, - вещали они, - сродно защищать убийствокрестьян. Спросите, какого он происхождения? Если не ошибаемся, он сам вмолодости своей изволил ходить за сохою. Всегда новостатейные сии дворянчикистранные имеют понятия о природном над крестьянами дворянском праве. Если быот него зависело, он бы, думаем, всех нас поверстал в однодворцы {Однодворцы- владельцы небольшого земельного участка, одного двора, частью - дворяне,потомки служилых, частью - государственные крестьяне.}, дабы тем уравнять снами свое происхождение". Такими-то словами мнили сотоварищи мои оскорбить меня и ненавистнымсделать всему обществу. Но сим не удовольствовались. Говорили, что я принялмзду от жены убитого асессора, да не лишится она крестьян своих отсылкою ихв работу, и что сия-то истинная была причина странным и вредным моиммнениям, право всего дворянства вообще оскорбляющим. Несмысленные думали,что посмеяние их меня уязвит, что клевета поругает, что лживое представлениедоброго намерения от оного меня отвлечет! Сердце мое им было неизвестно. Незнали они, что нетрепетен всегда предстою собственному моему суду, чтоланиты мой не рдели багровым румянцем совести. Мздоимство мое основали они на том, что асессорша за мужнину смертьмстить не желала, а, сопровождаема своею корыстию и следуя правилам своегомужа, желала крестьян избавить от наказания, дабы не лишиться своего имения,как то она говорила. С таковою просьбою она приезжала и ко мне. На прощениеза убиение ее мужа я с ней был согласен; но разнствовали мы в побуждениях.Она уверяла меня, что сама довольно их накажет; а я уверял ее, что,оправдывая убийцев ее мужа, не надлежало их подвергать более той жекрайности, дабы паки не были злодеями, как то их называли несвойственно. Скоро наместник известен стал о моем по сему делу мнении, известен, чтоя старался преклонить сотоварищей моих на мои мысли и что они начиналиколебаться в своих рассуждениях, к чему, однако же, не твердость иубедительность моих доводов способствовали, но деньги асессорши. Будучи самвоспитан в правилах неоспоримой над крестьянами власти, с моимирассуждениями он не мог быть согласен и вознегодовал, усмотрев, что ониначинали в суждении сего дела преимуществовать, хотя ради различных причин.Посылает он за моими сочленами, увещевает их, представляет гнусность такихмнений, что они оскорбительны для дворянского общества, что оскорбительныдля верховной власти, нарушая ее законоположения; обещает награждениеисполняющим закон, претя мщением не повинующимся оному; и скоро сих слабыхсудей, не имеющих ни правил в размышлениях, ни крепости духа, преклоняет напрежние их мнения. Не удивился я, увидев в них перемену, ибо не дивился ипрежде в них воспоследовавшей. Сродно хвилым, робким и подлым душамсодрогаться от угрозы власти и радоваться ее приветствию. Наместник наш, превратив {Превратив - повернув, изменив, переломив.}мнения моих сотоварищей, вознамерился и ласкал себя, может быть, превратитьи мое. Для сего намерения позвал меня к себе поутру в случившийся тогдапраздник. Он принужден был меня позвать, ибо я не хаживал никогда на сиибезрассудные поклонения, которые гордость почитает в подчиненных должностию,лесть нужными, а мудрец мерзительными и человечеству поносными. Он избралнарочно день торжественный, когда у него много людей было в собрании; избралнарочно для слова своего публичное собрание, надеяся, что тем разительнееубедит меня. Он надеялся найти во мне или боязнь души, или слабость мыслей.Против того и другого устремил он свое слово. Но я за нужное не нахожупересказывать тебе все то, чем надменность, ощущение власти и предубеждениек своему проницанию и учености одушевляло его витийство. Надменности егоответствовал я равнодушием и спокойствием, власти непоколебимостию, доводамдоводами и долго говорил хладнокровно. Но наконец содрогшееся сердцеразлияло свое избыточество. Чем больше видел я угождения в предстоящих, темпорывистее становился мой язык. Незыблемым гласом и звонким произношениемвозопил я наконец сице {Сице - так.}: "Человек родится в мир равен во всем другому. Все одинаковые имеемчлены, все имеем разум и волю. Следственно, человек без отношения к обществуесть существо, ни от кого не зависящее в своих деяниях. Но он кладет онымпреграду, согласуется не во всем своей единой повиноваться воле, становитсяпослушен велениям себе подобного, словом, становится гражданином. Какия жеради вины обуздывает он свои хотения? Почто поставляет над собою власть?Почто, беспределен в исполнении своея воли, послушания чертою онуюограничивает? Для своея пользы, скажет рассудок; для своея пользы, скажетвнутреннее чувствование; для своея пользы, скажет мудрое законоположение.Следственно, где нет его пользы быть гражданином, там он и не гражданин.Следственно, тот, кто восхощет его лишить пользы гражданского звания, естьего враг. Против врага своего он защиты и мщения ищет в законе. Если законили не в силах его заступить, или того не хочет, или власть его не можетмгновенное в предстоящей беде дать вспомоществование, тогда пользуетсягражданин природным правом защищения, сохранности, благосостояния. Ибогражданин, становяся гражданином, не перестает быть человеком, коего перваяобязанность, из сложения его происходящая, есть собственная сохранность,защита, благосостояние. Убиенный крестьянами асессор нарушил в них правогражданина своим зверством. В то мгновение, когда он потакал насилию своихсыновей, когда он к болезни сердечной супругов присовокуплял поругание,когда на казнь подвигался, видя сопротивление своему адскому властвованию, -тогда закон, стрегущий гражданина, был в отдаленности, и власть его тогдабыла неощутительна; тогда возрождался закон природы, и власть обиженногогражданина, не отъемлемая законом положительным в обиде его, приходила вдействительность; и крестьяне, убившие зверского асессора, в законеобвинения не имеют. Сердце мое их оправдает, опираяся на доводах рассудка, исмерть асессора, хотя насильственная, есть правильна. Да не возмнит кто-либоискать в благоразумии политики, в общественной тишине довода к осуждению наказнь убиицев в злобе дух испустившего асессора. Гражданин, в каком бысостоянии небо родиться ему ни судило, есть и пребудет всегда человек; адоколе он человек, право природы, яко обильный источник благ, в нем неиссякнет никогда; и тот, кто дерзнет его уязвить в его природной иненарушимой собственности, тот есть преступник. Горе ему, если законгражданский его не накажет. Он замечен будет чертою мерзения в сЪоихсогражданах, и всяк, имеяй довольно сил, да отметит на нем обиду, имсоделанную". Умолк. Наместник не говорил мне ни слова; изредка подымал на меняпоникшие взоры, где господствовала ярость бессилия и мести злоба. Всемолчали в ожидании, что, оскорбитель всех прав, я взят буду под стражу.Изредка из уст раболепия слышалося журчание негодования. Все отвращали отменя свои очи. Казалося, что близстоящих меня объял ужас. Неприметноудалилися они, как от зараженного смертоносною язвою. Наскучив зрелищемтоликого смешения гордыни с нижайшею подлостию, я удалился из сего собранияльстецов. Не нашед способов спасти невинных убийц, в сердце моем оправданных, яне хотел быть ни сообщником в их казни, ниже оной свидетелем; подал прошениеоб отставке и, получив ее, еду теперь оплакивать плачевную судьбукрестьянского состояния и услаждать мою скуку обхождением с друзьями. -Сказав сие, мы рассталися и поехали всяк в свою сторону. Сей день путешествие мое было неудачно; лошади были худы, выпрягалисьпоминутно; наконец, спускался с небольшой горы, ось у кибитки переломилась,и я далее ехать не мог. Пешком ходить мне в привычку. Взяв посошок,отправился я вперед к почтовому стану. Но прогулка по большой дороге неочень приятна для петербургского жителя, не похожа на гулянье в Летнем садуили в Баба {Баба - английский парк вельможи Нарышкина близ Финского залива,по дороге из Петербурга в Петергоф; место воскресных гуляний.}, скоро онаменя утомила, и я принужден был сесть. Между тем как я, сидя на камне, чертил на песке фигуры кой-какие,нередко кривобокие и кривоугольные, думал я и то и се, скачет мимо меняколяска. Сидящий в ней, увидев меня, велел остановиться, - и я в нем узналмоего знакомого. - Что ты делаешь? - сказал он мне. - Думу думаю. Времени довольно мне на размышление; - ось переломилась.Что нового? - Старая дрянь. Погода по ветру, то слякоть, то ведро. А!.. Вотновенькое, Дурындин женился. - Неправда. Ему уже лет с восемьдесят. - Точно так. Да вот к тебе письмо... Читай на досуге, а мне нужнопоспешать. Прости, - и расстались. Письмо было от моего приятеля. Охотник до всяких новостей, он обещалменя в отсутствии снабжать оными и сдержал слово. Между тем к кибитке моейподделали новую ось, которая, по счастию, была в запасе. Едучи, я читал: Петербург Любезный мой! На сих днях совершился здесь брак между 78-летним молодцом и 62-летнеймолодкою. Причину толь престарелому спарению отгадать тебе трудненько, еслионой не скажу. Распусти уши, мой друг, и услышишь. Госпожа Ш... - витязь всвоем роде не последний, 62 лет, вдова с 25-летнего своего возраста. Былазамужем за купцом, неудачно торговавшим; лицом смазлива; оставшись послемужа бедною сиротою и ведая о жестокосердии собратий своего мужа, незахотела прибегнуть к прошению надменной милостыни, но за благо рассудилакормиться своими трудами. Доколе красота юности водилась на ее лице, вовсегдашней была работе и щедрую получала от охотников плату. Но сколь скороприметила, что красота ее начинала увядать и любовные заботы уступили местоскучливому одиночеству, то взялась она за ум и, не находя больше покупщиковна обветшалые свои прелести, начала торговать чужими, которые, если невсегда имели достоинство красоты, имели хотя достоинство новости. Симспособом нажив, себе несколько тысяч, она с честию изъялась: изпрезрительного общества сводень и начала в рост отдавать деньги, своим ичужим бесстыдством нажитые. По времени забыто прежнее ее ремесло; и бывшаясводня стала нужная в обществе мотов тварь. Прожив покойно до 62 лет,нелегкое надоумило ее собраться замуж. Все ее знакомые тому дивятся.Приятельница ее ближняя Н... приехала к ней. - Слух носится, душа моя, - говорит она поседелой невесте, - что тысобралась замуж. Мне кажется, солгано. Какой-нибудь насмешник выдумал сиюбасню. Ш. Правда совершенная. Завтра сговор, приезжай пировать с нами. Н. Ты с ума сошла. Неужели старая кровь разыгралась; неужели какоймолокосос подбился к тебе под крылышко? Ш. Ах, матка моя! некстати ты меня наравне с молодыми считаешьветреницами. Я мужа беру по себе... Н. Да то я знаю, что придет по тебе. Но вспомни, что уже нас любитьнельзя и не для чего, разве для денег. Ш. Я такого не возьму, который бы мне мог изменить. Жених мой менястарее 16 годами. Н. Ты шутишь! Ш. По чести правда; барон Дурындин. Н. Нельзя этому статься. Ш. Приезжай завтра ввечеру; ты увидишь, что лгать не люблю. Н. А хотя и так, ведь он не на тебе женится, но На твоих деньгах. Ш. А кто ему их даст? Я в первую ночь так не обезумею, чтобы ему отдатьвсе мое имение; уже то время давно прошло. Табакерочка золотая, пряжкисеребряные и другая дрянь, оставшаяся у меня в закладе, которой с рук нельзясбыть. Вот весь барыш любезного моего женишка. А если он неугомонно спит, тосгоню с постели. Н. Ему хоть табакерочка перепадет, а тебе в нем что проку? Ш. Как, матка? Сверх того, что в нынешние времена не худо иметь хорошийчин, что меня называть будут: ваше высокородие, а кто поглупее - вашепревосходительство; но будет-таки кто-нибудь, с кем в долгие зимние вечераможно хоть поиграть в бирюльки. А ныне сиди, сиди, все одна; да и тогоудовольствия не имею, когда чхну, чтоб кто говорил: здравствуй. А как мужбудет свой, то какой бы насморк ни был, все слышать буду: здравствуй, мойсвет, здравствуй, моя душенька... Н. Прости, матушка. Ш. Завтра сговор, а через неделю свадьба. И. (Уходит.) Ш. (Чхает.) Небось не воротится. То ли дело, как муж свой будет! Не дивись, мой друг! На свете все колесом вертится. Сегодня умное,завтра глупое в моде. Надеюсь, что и ты много увидишь дурындиных. Если неженитьбою всегда они" отличаются, то другим чем-либо. А без дурындиных светне простоял бы трех дней.