2013-12-28
680
Тем временем наши «союзники» под командованием Макдональда тоже зря времени не теряют: с первого по четвёртого июля штурмуют предмостные укрепления Динабургской крепости, правда, безуспешно. Тем не менее, во избежание окружения русские войска отходят, так как укрепления были не достроены и совершенно непригодны для обороны. Поэтому и Макдональд не надеясь долго удержать недостроенную крепость, приказал срыть все укрепления, имеющиеся русские орудия утопить в Двине, а войсковые магазины сжечь.
6 июля прусские войска занимают городок Бауск, а в результате последовавшего на следующий день сражения они вынуждают русские войска отойти ещё дальше. В это же время другая немецкая колонна, двигавшаяся из Мемеля (Клайпеда) вошла в Либаву (Лиепая). В критической ситуации оказалась Митава (Елгава) - столица Курляндской губернии. Принимается решение об эвакуации всех русских правительственных учреждений. Чтобы задержать пруссаков и выиграть время для вывоза людей и ценностей, русские войска отправляются им навстречу. 7 июля прямо на марше они были атакованы пруссаками с двух сторон. Имея небольшое превосходство в живой силе и тройное - в артиллерии, наши немецкие «друзья» одержали победу. Потери русских составили около 600 убитыми и ранеными и около 300 пленными. На фоне общего числа погибших в этой войне, вроде бы немного. Однако это поражение имело для нас самые тяжёлые последствия, так как в нём была разбита лучшая часть войск, предназначенных для защиты Риги.
Это было их, так сказать первое пришествие немцев в русскую Прибалтику. Второе будет во время Первой мировой, третий раз доблестные пруссаки появятся здесь в начале июля сорок первого года. В 1812 году их успехи были самыми скромными: они вплотную подошли к Риге и заняли позицию полукругом от неё. Такое расположение было крайне невыгодным, поскольку расположение войск часто прерывались лесами и болотами. Этим и решил воспользоваться русский генерал Левиз, атакуя левый прусский фланг. Среди названий латвийских селений, мало, что говорящих русскому уху, произошло несколько боёв, после которых прусский генерал Клейст сумел к 27 июля оттеснить русских назад к Риге. 10 августа русские снова предприняли наступление. Понеся значительные потери, пруссаки отошли, но затем контратаковали и заставили русских 26 августа без боя отойти на исходные позиции. Туда-сюда двигались наши войска, устроив с «союзным» противником тактические качели, за каждый взмах которых мы платили жизнями своих солдат.
Обычно все войны Наполеона заканчивались захватом неприятельской столицы. Он надеялся, что и на этот раз, после захвата Москвы наступит мир. Однако с Россией всё было по - другому. Почти все жители Москвы оставили её, и ушли вслед за войсками, предоставив французам право вступления в пустынный и покинутый город. Кутузов, совершив искусный манёвр, вышел на Калужскую дорогу и расположился у села Тарутино. Русская армия тем самым прикрыла не разорённые войной чернозёмные губернии и Тулу с её оружейными заводами. Вместо ожидаемого триумфа положение французов в Москве становилось всё более затруднительным. К немалому удивлению Бонапарта никто не спешил к нему с мирными предложениями. Попытки Наполеона самому проявить мирную инициативу успехом не увенчались - Александр I был полон решимости продолжать борьбу.
В Москве Наполеон провёл 36 дней. Столь долгое пребывание в занятом городе он назовёт потом своей «величайшей ошибкой». Тем временем в Москве начались пожары. Их устраивали сами жители, не желавшие оставлять имущество захватчикам, жгли дома и французские мародёры. Вскоре Наполеон увидел, что нельзя более терять времени и надо немедленно покидать русскую столицу. Нужно было отступать, хотя он ещё никогда этого не делал, отступать, даже рискуя потерять своё реноме непобедимого. Перед уходом наш бывший «союзник» в бессильной злобе отдал приказ взорвать Кремль. К счастью, дождь подмочил фитили, и взрыв нанёс только небольшой ущерб.
Что было дальше, хорошо описано в книгах и фильмах об этой войне. Ударили морозы, сначала небольшие в 3-4 градуса, а потом всё сильнее и сильнее. Наполеон двинулся на Калугу с тем, чтобы оттуда отойти к Смоленску. Русские войска перегородили французам путь у Малоярославца, где развернулось кровопролитное сражение. Город восемь раз переходил из рук в руки. Французы в итоге захватили его, но лишь ценой больших жертв. Дальнейшее продвижение требовало от Наполеона решиться на новое большое сражение, однако его армия была уже далеко не та, что под Бородино. Бонапарт был вынужден повернуть войска и начать отступление на запад по разорённой смоленской дороге.
Вот как описывает страдания Великой армии в своих мемуарах участник войны А. Х. Бенкендорф: «Поднялся ужасный ветер и принёс 25-градусный мороз. Неприятельские лошади, не подкованные на зимние шипы и выбившиеся из сил, падали непрерывно и оставляли в наших руках обозы, парки и артиллерию. Вся добыча, взятая в Москве, досталась казакам. Несчастные французы в лохмотьях, голодные, застигнутые стужей, почти более не сражались и гибли от лишений. Ненасытный голод обратил их прежде смерти в скелеты, и эти обезображенные тени тащились друг за другом, высматривая, где бы поесть падали или отогреть свои полузамёрзшие тела. Длинный след трупов, окоченевших от холода, обозначал путь и страдания армии, выставленной Европой».
Русская армия двигалась параллельно отходившему неприятелю. Шаг влево, шаг вправо от двигающейся колонны значил для французов верную гибель - вокруг было полно партизан и вооружённых крестьян. Последние убивали оккупантов с невероятной жестокостью, мстя им за разорённые деревни и осквернённые церкви. В ответ французы расстреливали любого, кого можно было заподозрить в принадлежности к партизанам. Возможности найти хоть какой-то еды у наполеоновских солдат больше не было. Снабжение продовольствием из запасов самой французской армии очень быстро прекратилось. Еду получала лишь гвардия и именно поэтому она и сохранила боеспособность.
Впереди армии, сзади её, продвигались толпы деморализованных и безоружных людей, бывших когда-то солдатами разных частей. Общая численность войска Наполеона катастрофически сокращалась. При Бородине у него было около 160 тыс., из Москвы он вышел со ста тысячами, а к Смоленску Бонапарт привёл лишь 60 тыс. солдат. Из них воевать была способна примерно половина. Запасы продовольствия в городе, несмотря на приказ французского императора, оказались весьма незначительными и были быстро разгромлены и разграблены толпами обезумевших солдат. Приходилось двигаться дальше. Однако последняя надежда - Минск, в котором солдат Великой армии ждали склады продовольствия, был захвачен нашими войсками. С этого момента французская армия была практически обречена. Потеряв почти всех лошадей, она лишилась кавалерии и артиллерии, и больше не могла эффективно сражаться. Бой у местечка Красное подтвердил это - французские войска понесли тяжёлые потери и весьма активно сдавались в плен. Маршал Ней с несколькими сотнями солдат прорвался из окружения, форсировав ещё толком незамерзший Днепр по льду. Но что толку - теперь уже не только над его корпусом, а над всей страдавшей от голода и холода, практически утратившей боеспособность армией нависла угроза окружения. К французам с трёх сторон подходили русские армии.
Вот мы уже и подошли к трагическому финалу наполеоновского нашествия, но под Ригой ещё ничего не предвещало будущей катастрофы. В середине сентября, несмотря на то, что Наполеон занял Москву, на северо-западном театре военных действий русская армия начинает наступать. Для этого из Финляндии (спасибо Бернадоту!) в Ригу был переброшен 15-ти тыс. корпус генерал-лейтенанта Штейнгеля. Александр I поставил ему задачу совместно с рижским гарнизоном отбросить осаждавших от города, а затем разгромить пруссаков и остаток корпуса Макдональда. Это было вполне реально: русские войска в Риге насчитывали 22-25 тыс. человек против 17 тыс. прусского корпуса. 14 сентября начинается наступление - пруссаки упорно защищаются, но отступают. Однако вскоре в результате бездарного командования Штейнгеля, ослабившего себя отделением 3 тыс. отряда, ситуация меняется. Прусские войска теперь обладают превосходством, и, используя это, переходят в наступление сами. Отходящие русские войска долго прикрывает арьергард, который останавливает немцев, понеся большие потери. С обеих сторон войска сражаются с большим ожесточением, непонятно откуда взявшимся - ведь мы же всегда только «дружили»! Вопреки и французским и русским ожиданиям, они бьются «по-честному», в полную силу. Наши войска в тех боях потеряли 2500 убитыми и ранеными. Прусские «союзники» убивали русских солдат отнюдь не хуже французов. Вот если бы пруссаки сражались так с Наполеоном, может быть и войну за один день не проиграли бы...
20 сентября в Риге было днём весьма невесёлым: во-первых, в город после неудачного наступления вернулись войска, и, во-вторых, пришло известие о занятии французами Москвы. Казалось, что теперь и на этом фронте воодушевлённый противник будет более активным. Поэтому атака самого города ожидалась в любой момент. Вообще-то, надо сказать, что Риге просто сказочно повезло. Для осады города перед войной в Данциге (Гданьске) был сформирован специальный артиллерийский парк из 130 тяжёлых орудий. Но узнать их калибр в деле не пришлось - противник так и не попытался осаждать Ригу. Маршал Макдональд расположился в трёх верстах, от разрушенного Динабурга, и далее ни на шаг не двинулся. Здесь в полном бездействии он провёл почти два месяца, несмотря на неоднократные требования Наполеона активизировать военные действия. А в начале сентября маршал Макдональд получил от Наполеона новый приказ - не предпринимать никаких наступательных действий. Бонапарт подходил к Москве и надеялся продиктовать там России свои условия мира. В таких условиях штурм крупного города и связанные с этим жертвы могли помешать подписать мирный договор.
Однако в Риге всех этих тонкостей не знали и находились в постоянном напряжении. Когда в октябре ударили холода, в городе начали опасаться, что Макдональд воспользуется для штурма города тем, что река и крепостные рвы покрылись льдом и больше не представляют преграды. Но французскому маршалу уже было не до наступления - военная ситуация в корне изменилась. Стало известно о том, что 6 октября Наполеон отдал приказ об отступлении из Москвы. В этот же день, Витгенштейн выбил французские войска из Полоцка. Однако никакого панического отступления французов и пруссаков не было. Хотя военное счастье уже отвернулось от Наполеона и обстоятельства резко изменились в пользу русских, Макдональд и прусские генералы ничего не знали о печальном положении французской армии. Поэтому, когда примерно в это же время русские войска предприняли наступление, то «союзники» свои позиции удержали, хотя понесли большие потери. Они по - прежнему стояли у города, и лишь изредка их небольшие отряды переходили Двину и производили опустошительные набеги на окрестности Риги. «Генерал Мороз», от которого так сильно пострадала основная армия Наполеона, здесь не был таким жестоким.
Однако вскоре и для французов, и для «союзников» наступила пора уносить ноги. Надо сказать, что благодаря пассивности Макдональда солдаты его корпуса были в числе немногих счастливцев, сумевших выбраться из России живыми. В начале декабря 1812 года, располагая лишь слухами о главных силах Наполеона, Макдональд на всякий случай своей 7-й дивизии отступить. А 6 декабря, получив страшные известия о состоянии Великой армии, отдал приказ о немедленном отходе всего корпуса из Курляндии. Седьмого декабря двумя колоннами он начал своё отступление, восьмого декабря Митаву оставил прусский генерал Йорк.
Между тем для Великой армии наступил последний акт трагедии. Землёй обетованной для обмороженной и умирающей с голода Великой армии, была территория вассального Наполеону Варшавского Герцогства. Оставалось всего лишь туда попасть. Но на пути спасения французов лежала река Березина. Вопрос стоял так: успешная переправа через неё означала спасение, неудача означала гибель или плен. Сценой для последнего акта трагедии, судьба выбрала заснеженные поля и леса вокруг города Борисова, что расположился на берегу никому доселе неизвестной речки. 13 ноября Бонапарт с гвардией вошёл в город. Мы помним, что, отступая, Наполеон фактически уже был окружён с трёх сторон нашими войсками. Но это было ещё полбеды. Самое ужасное заключалось в том, что и на другом берегу Березины, там, куда Бонапарт собирался переправляться, уже находились русские войска под командованием адмирала Чичагова! Это был конец.
Шансов спастись практически не было - Наполеон собирает своих гвардейцев и на их глазах сжигает знамёна, чтобы они не достались врагу. Многие плачут. И тут случилось невероятное. Французам удалось простроить переправу практически на глазах русских солдат, потому, что Чичагов поверив ложному манёвру Наполеона, отвёл войска к другому броду. То, что произошло, объясняется историками по-разному. Многие обвиняют адмирала Чичагова, другие объясняют всё гениальностью Наполеона, третьи видят во всём масонские козни.
Однако вернёмся к трагической переправе через Березину. Перейдя реку, боеспособные части французов, отбросили наши войска и дали возможность Наполеону, гвардии и некоторым другим частям спастись. На другом берегу Березины, оставались толпы обмороженных, раненых и гражданских лиц. (Все рассказывающие о дальнейшем ужасе упоминают большое количество женщин с детьми, хотя не очень понятно, откуда они в армии взялись!) Когда показались передовые казацкие разъезды, обезумевшая толпа бросилась на мост, который не выдержал и через некоторое время рухнул. Большинство ослабевших людей нашло здесь свою гибель: большинство утонуло, многие были задавлены или убиты. В дальнейшем, когда лет растаял, в реке было выловлено несколько тысяч трупов, общее же число погибших колеблется от 10 до 20 тыс. человек.
Но на этом страдания французов не закончились. Чтобы спастись им предстояло ещё пройти добрый кусок нашей территории до города Ковно, и переправиться через Неман, с которого и начинался этот страшный русский поход. Мороз всё крепчал и доходил уже до 27 градусов. Для неодетых, голодных солдат, идущих в чистом поле это было равносильно смерти. Большинство их и погибло. Наполеон, понимая, что помочь армии уже не сможет, покинул её и 5 декабря уехал во Францию готовиться к новой кампании. К весне он рассчитывал уже выставить новую 300 тыс. армию.
Радость избавления страны от французов была для императора Александра неполной. Получался, так сказать, «праздник со слезами на глазах». Ведь и русская армия сильно пострадала от холода и голода. Из 100 тыс. вышедших из Тарутинского лагеря преследовать французов, к Неману вышло около 20 тысяч солдат. Они были крайне истощены и обморожены. О немедленном продолжении войны речи быть не могло. И самое главное - ускользнул Наполеон. В том, что ему удалось уйти Александр винил Кутузова. Дело в том, что взгляды фельдмаршала и царя сильно расходились оценках дальнейших событий. Кутузов справедливо полагал, что продолжение войны - это бессмысленная трата ресурсов и людей. Уничтожая Наполеона, сковавшего их своим могуществом, Россия создавала возможность для усиления своих соседей. Тех самых «союзников», что убивали русских солдат под стенами Риги, кто плечом к плечу с французскими гренадерами маршировал на Петербург и Москву. Для Александра продолжение войны и уничтожение Наполеона были, что называется, делом чести и личного мщения. Александр I упрямо желал воевать за интересы Англии, жаждавшей окончательного разгрома своего главного конкурента. Он жаждал освободить Европу от «корсиканского чудовища».
Время подтвердило правоту Кутузова. Наступал 1813 год. Это был год заграничного похода русской армии и год окончательного покорения англичанами Индии. Обескровленная Франция уже не могла посылать подкрепления на заморские театры военных действий. И не столько усилились британцы, сколько ослабли французы. Словно спелое яблоко, упали их последние индийские форпосты к ногам английской короны.
А русские солдаты снова должны были умирать за свободу европейских народов, никак не желающих проливать за неё свою собственную кровь...
«Око за око, зуб за зуб, строгое право,...принцип утилитарности, то есть здраво понятой пользы, - вот закон внешней политики, закон отношений государства к государству. Тут нет места закону любви и самопожертвования». Н. Я. Данилевский
Заграничный поход русской армии 1813 года и освобождение Европы было продолжением той губительной для России политики, которую проводил Александр I с самого восшествия своего на престол. Серьёзные доводы Кутузова прозорливо предлагавшего «сохранить Бонапарта для Англии» он не хотел слышать. Удивляться этому не нужно, надо снова и снова вспоминать обстоятельства воцарения этого русского императора. Поэтому, разбив Бонапарта, остановиться на своей границе Александр не может - ведь Англии необходимо добить своего смертельного врага. Вот как интересно получается - антинациональная внешняя политика, оказывается возможна и при всесильном самодержце...
Забегая вперёд, скажем, что в 1814 году под влиянием «поразительных успехов» Александра I, Государственный совет, Синод и Сенат поднесли государю прошение о принятии им наименования «благословенный». Хотя Александр и не изъявил на то согласия, оно было ему впоследствии официально присвоено. По-моему мнению он был бы более достоин почётного знака «лучшему немцу всех времён и народов», ведь благодаря его глупости Пруссия, да и вся остальная лоскутная Германия были спасены от Наполеона. Почти через два века спустя это «почётное» звание получит Михаил Сергеевич Горбачёв, в ущерб собственной державе молниеносно воссоединивший всю ту же Германию....
В январе 1813 года русские войска вновь стояли на границах России. Кутузов обратился к армии с воззванием: «Храбрые и победоносные войска! Наконец вы на границах империи! Каждый из вас есть спаситель Отечества! Россия приветствует Вас сим именем! Стремительное преследование неприятеля и необыкновенные труды, поднятые вами в сём быстром походе, изумляют все народы и приносят вам бессмертную славу... Перейдём границы и потщимся довершить поражение неприятеля на собственных полях его...».
Перед русской армией простиралась прусская территория и Варшавское герцогство. Заграничный поход начался. Помогать русским освобождать себя от владычества французов, европейцы не собирались. В таких условиях «освободительный» поход терял всякий смысл. Но для интересов Англии поход русской армии в Европу был правилен и разумен. Наша армия продолжает воевать в одиночку. Она хоть и разгромила Наполеона, но была чрезвычайно ослаблена. Осаждая несколько городов, главные силы Кутузова, составляли всего 18 тыс. человек! Конечно, для борьбы с Бонапартом, у которого, как у дракона из сказки, к весне начинали вырастать новые зубы - армии, этого было явно недостаточно. Пришло время поговорить с нашими «союзниками» не языком пушек и штыков, а словами дипломатов. Конечно, было бы гораздо удобнее, если бы немцы и австрийцы сами бы начали воевать за свою свободу. Правда, за последнее время прусский король Фридрих-Вильгельм так часто продавал своих союзников, что предсказать его поведение было невозможно. Поэтому первые переговоры провели, как теперь говорят, «с полевыми командирами». Генерал Дибич был послан из корпуса графа Витгенштейна, с целью вступить в переговоры с прусским генералом Йорком и побудить его перейти на русскую сторону. Переговоры прошли успешно. Генерал согласился оставить французов и расположиться в окрестностях Тильзита, сохраняя полный нейтралитет.
Известие об этом сильно встревожило Наполеона. «Мир казался мне очень возможным прежде отпадения генерала Йорка, - говорил он - Теперь я больше о нём не думаю - поступок Йорка вскружит русскому кабинету голову, это великое политическое событие!». В воздухе запахло очередной антифранцузской коалицией: англичане уже расстёгивали свой бездонный кошелёк, соблазняя прусского короля звоном монет. Ласковым дядечкой пришлось прикинуться и Наполеону. Он стал делать весьма прозрачные намёки о возможности присоединения к Пруссии части Вестфалии и Варшавского герцогства, напугав своей неожиданной щедростью и без того растерявшегося Фридриха-Вильгельма. И случилось то, чего можно было ожидать. Вместо того, чтобы возглавить свой народ в освободительной войне с Наполеоном, прусский король стал выжидать, предоставляя русским умирать за него в одиночку.
Не смея принять решение, глава Пруссии попытался обмануть и русских, и французов. Он осудил вступившего в переговоры с русскими Йорка и послал генерала Клейста сменить его, одновременно предупреждая об этом самого Йорка. Императору Александру дал знать, что одобряет поступок своего генерала, только не может этого признать официально. Но если Россия двинет свои войска через Вислу до Одера, то Пруссия готова заключить с ней оборонительный и наступательный союз. В то же самое время другой его посланник уверял Наполеона, что самое сильное желание прусского монарха - это как можно скорее сформировать для французов новый вспомогательный корпус, взамен перешедшего к русским. Единственным препятствием этому является отсутствие денег, да и общественное мнение настроено против Франции. Поэтому прусский король просит Бонапарта помочь ему финансами, и тем избавить его от угрозы революции.
Так бы и мучился несчастный прусский король, не зная к кому выгоднее «прислониться», если бы за него всё не решил Бонапарт. Фридрих-Вильгельм получил информацию, что французы хотят его захватить, и уехал (а точнее бежал) из Потсдама в Силезию. Но предлогом к отъезду всё ещё объявляется, что король едет лично собирать войска для вспомогательного корпуса Наполеону. Даже избежав угрозы, зная о замыслах Бонапарта, прусский король не делает никаких прорусских заявлений и войну Франции не объявляет. Император Александр, пишет ему письма, в которых предлагает союз и восстановление Пруссии в прежнем виде. Но и после этого бросить вызов Наполеону прусский король решиться не может! Невероятно, но на уговоры прусского короля начать войну за его собственную свободу ушло около двух месяцев!
Ну и скажите, пожалуйста, зачем России такой «союзник»? Одному ему начинать страшно - Фридрих-Вильгельм посылает посланцев, чтобы уговорить ещё и Австрию выступить против Наполеона. Венский кабинет, несмотря на разгром, постигший Бонапарта в России, хранит ему поразительную верность. Австрийцы совсем не собирались бороться за свою свободу. В январе, когда вся Восточная Пруссия была очищена русскими войсками от французов, они ещё раз продемонстрировали свою преданность Наполеону. Австрийский генерал Шварценберг эвакуировал Варшаву и вместе с польским маршалом Понятовским отступил в Галицию.
Вот и теперь, когда трусливый прусский король призвал к совместному удару в спину Бонапарта, в Вене это предложение отклонили. Однако, видя ослабление Франции, австрийцы более не хотят исполнять и своих союзных обязательств в отношении Наполеона. Для этого австрийцы предлагают своё посредничество в мирных переговорах. На первый взгляд - благородный порыв, на самом деле - трезвый расчёт. Австрийцы прекрасно знают, что Наполеон не готов идти на серьёзные уступки. Значит войну эту Александр I, мечтающий стать освободителем Европы, будет вести в любом случае, а потому находиться в тоге миротворца удобно и безопасно. В Вене просто-напросто выжидают, собираясь в последний момент встать на сторону сильнейшего. Иллюзий и не следовало питать, - каковы «союзники», за чью свободу мы тогда боролись, таковы и их поступки.
Австрийцы остались нейтральными. Бавария, Саксония и прочие мелкие сателлиты Наполеона тоже сохраняли ему верность: русские всё так же воевали одни. Слава богу, делали это наши войска успешно. 1-го февраля саксонский корпус генерала Ренье был разбит русскими войсками у города Калиша. Вот тут нерешительный прусский король решил, что бороться с Наполеоном для него уже не так рискованно. 16-го февраля 1813 года, почти через два месяца(!) после появления наших войск на её территории, Пруссия заключила с Россией союз. Пруссаки выставляли против Бонапарта «на первых порах» всего 80 тыс. солдат, а Россия обязывалась поставить под ружьё не менее 150 тыс. человек и «не полагать оружия до восстановления Пруссии в границах 1806 года». Снова целью войны для России становилось восстановление прусского государства. Одна и та же шутка, повторенная дважды, выглядит уже не смешно, одна и та же политическая ошибка, скопированная через семь лет, попахивает идиотизмом.
К новой коалиции естественно тут же примкнула Англия и Швеция. Войск своих на континент они послать не успели, а вот наш император продолжал скрупулёзно выполнять условия вредного для страны договора - к середине февраля Россия уже имела в Пруссии 140 тыс. армию и собиралась немедленно двигаться вперёд. Кутузов был, естественно, противником перехода в наступление за Эльбу. «Воротимся с рылом в крови» - говорил он. Но его уже не слушали. Кутузовские осторожность и медлительность снова были не в чести. Боевые действия стремительно разрастались: отбрасывая небольшие французские отряды, 27-го февраля Витгенштейн овладел Берлином (так, что всего мы брали Берлин трижды!), а 15-го марта был взят Дрезден. Русские партизаны произвели налёт на Гамбург, где засел маршал Даву. От успехов начинала кружиться голова, однако радоваться было рано. Весной 1813 года Наполеон, собрав новую большую армию, появился в Германии. Победить Бонапарта в открытом сражении всегда было невероятно сложно. Союзники называли его «стотысячником», имея в виду, что любая армия с ним во главе становится больше на сто тысяч бойцов. На свою беду русская армия, в это время понесла невосполнимую утрату: 16-го апреля в городе Бунцлау скончался Кутузов. Не стало единственного полководца, побеждавшего Наполеона, а его мрачные прогнозы стали быстро осуществляться. Главнокомандующим русско-прусскими силами был назначен Витгенштейн. Положение нового главнокомандующего было не из лёгких. Под его начальством оказались именитые командиры - Барклай де Толли, Цесаревич Константин Павлович, прусский генерал Блюхер. Не имея перед ними достаточного авторитета, вдобавок Витгенштейн испытывал к Наполеону комплекс неполноценности, чувствуя себя виноватым в чудесном спасении французского императора на Березине. В таком моральном состоянии поражение было дело решённым. В последовавшей битве при Лютцене, союзники были разбиты.
После этой победы Бонапарта Вена решила, что пришло её время получать выгоды от своего нейтралитета. Австрийский министр иностранных Меттерних дел брался восстановить мир между Наполеоном и союзниками, и гарантировать союз Франции с Австрией при условии серьёзных территориальных уступок со стороны Бонапарта. Расчёт был на то, что после поражения русские будут сговорчивыми, а французский император за перспективу сохранения основной части своей империи пожертвует малым, в честь Австрии, разумеется. Наполеон с брезгливостью отказался. 20 мая 1813 года произошла очередная битва под Бауценом, где союзными силами снова командовал Витгенштейн. Результат этого сражения аналогичен предыдущему. Победа осталась опять за Наполеоном, и, преследуя отступающих русских и пруссаков, он двинулся на Берлин. Союзники отступали с боем, задерживая наседающих французов.
Миротворческий запал Австрии был так силён, а желание не участвуя в войне приобрести многое так сильно, что Вена не оставляла своих попыток «примирить враждующие стороны». И это неожиданно получилось - враждующие стороны приняли посредническое предложение Австрии. 4 июня 1813 года в городе Плейсвице был подписан договор о перемирии. К прочному миру он привести не мог по тем же причинам, что и ранее: неуступчивость Наполеона, одержимость Александра и... английские деньги. Для Австрии затягивание конфликта было только на руку, ведь бонусы Вена могла стричь с обеих сторон. Если выразить в двух словах суть её политики, то сказать надо так:
Австрийская дипломатия не хотела ни окончательной победы Наполеона над коалицией, ни окончательной победы коалиции над Наполеоном, которая дала бы лидирующее положение русскому царю.
Торопиться австрийцам было некуда - русский, прусский и австрийский уполномоченные съезжались к 12 июля в Прагу для очередной бесплодной попытки поиска несуществующего компромисса. За кулисами же венские дипломаты взвешивали шансы на победу каждой из сторон. Теперь они решили, что вступление в войну и активные действия принесут больше выгоды, чем мирные предложения. 10 августа 1813 года кончилось перемирие, а на следующий(!) день Австрия объявила Наполеону войну. Было забыто, что Наполеон был женат на дочери австрийского императора, и что наследником наполеоновского престола являлся его родной внук. Политическая выгода перевешивала сантименты и родственные чувства. Теперь силы коалиции намного превышали силы Бонапарта. Однако решающим фактором для победы такой перевес ещё не стал. Чтобы сделать новым «союзникам» приятное, главнокомандующим антифранцузскими силами был назначен австрийский фельдмаршал Шварценберг. Его Наполеон принялся также громить, как и нашего Витгенштейна. Сразу после прекращения перемирия император «стотысячник» под Дрезденом одержал одну из самых блестящих своих побед и снова занял город.
Последующие два месяца прошли в равной борьбе - противники готовились к решающему сражению, которое произошло 16 октября под Лейпцигом. В историю оно вошло под названием «Битва народов» и продолжалось четыре дня, срок невиданный для той эпохи. Эта баталия превзошла своих предшественниц и по количеству войск, и по числу убитых. Со стороны союзников в битве участвовали 130 тыс. русских, 90 тыс. австрийских, 70 тыс. прусских и 20 тыс. шведских солдат. Наполеон имел 200 тыс. человек. Союзники, имеющие большое численное превосходство постоянно наступали, но только в конце третьего дня, потеряв около 65 тыс. человек, Бонапарт отдал приказ об отступлении.
