Монголия — колония цинского Китая

БОРЬБА МОНГОЛЬСКОГО НАРОДА ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ

Глава XXXI

Итоги и историческое значение революции 1911-1913 гг.

По своим задачам революция 1911—1913 гг. была буржуазной революцией, носившей антифеодальный характер и объективно направленной против империализма (силы феодальной реакции были внутренней опорой колонизаторов и поэтому открыто под­держивались иностранными империалистами).

Важнейшим итогом революции было свержение маньчжур­ской династии и установление республики. Однако основные задачи революции оказались неразрешенными. Сохранились феодальный гнет и засилье иностранных колонизаторов. Хотя установление республики было важным прогрессивным собы­тием в истории китайского народа, в политической надстройке полуколониального и полуфеодального Китая не произошло принципиальных изменений. Изменилась лишь форма. У власти остались те же социальные силы, которые господствовали при цинской монархии. Таким образом, по сути дела, революция 1911—1913 гг. окончилась поражением.

Поражение революции объяснялось неблагоприятными меж­дународной обстановкой и соотношением классовых сил внутри страны. Против революции объединились международный импе­риализм и китайская реакция. А общественные силы, двигав­шие вперед революцию, оказались недостаточно мощными для того, чтобы сокрушить противостоящий им объединенный фронт врагов революции.

Главной движущей силой революции были народные массы, я прежде всего крестьянство Центрального, Южного и Восточ­ного Китая. Но в условиях, когда революцией руководила на­циональная буржуазия, революционная энергия и революционные возможности народных масс не могли полностью развер­нуться. Даже представители революционного крыла националь­ной буржуазии не имели последовательной антиимпериалисти­ческой и антифеодальной программы, не мобилизовали народ­ные массы. Что касается либералов, то они сыграли предатель­скую роль, расчистив дорогу для диктатуры Юань Шикая. Крестьянская демократия, лишенная пролетарского руководства, «е сумела сохранить свою самостоятельную позицию против либералов.

Несмотря на поражение, китайская революция 1911 —1913 гг. имела огромное, всемирно-историческое значение, она свиде­тельствовала о политическом пробуждении китайского народа.

В. И. Ленин и русские большевики активно поддерживали освободительную борьбу китайского народа. Они видели в ки­тайской революции союзника международного рабочего движе­ния, союзника пролетариата России и других стран в борьбе за социализм.- В принятой по инициативе В. И. Ленина VI (Праж­ской) Всероссийской конференцией РСДРП специальной резо­люции «О китайской революции» говорилось, что конференция «констатирует мировое значение революционной борьбы китай­ского народа, несущей освобождение Азии и подрывающей гос­подство европейской буржуазии, приветствует революционеров-республиканцев Китая, свидетельствует о глубоком воодушев­лении и полной симпатии, с которой пролетариат России следит за успехами революционного народа в Китае, и клеймит пове­дение русского либерализма, поддерживающего политику за­хватов царизма» *.

* В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 21, с. 155.

В результате ряда захватнических войн монгольские ханства были насильственно включены в состав Цинской империи. По­литика завоевателей привела к закреплению экономической и культурной отсталости монголов. Южная (Внутренняя) Монго­лия была отделена от Северной (Внешней) Монголии. Цины способствовали усилению феодальной раздробленности страны, поощряя дробление феодальных уделов — хошунов. В Халхе (основная часть Внешней Монголии) число уделов было уве­личено с 8 в середине XVII в. до 105 в начале XIX в.

Завоевание не затронуло основ социально-экономических отношений в монгольских ханствах. Экономика страны, как и до завоевания, базировалась на экстенсивном кочевом ското­водстве. В северных и северо-западных районах получило неко­торое распространение земледелие. Ремесленное производство переживало упадок.

Законы, изданные богдыханами Китая, закрепляли феодаль­но-крепостнические отношения. Земля и большая часть скота яв­лялись собственностью монгольских ханов и йнязей. Крестьянеараты не могли самовольно покинуть территорию своего фео­дала. Они обязаны были пасти ханский скот, ухаживать за ним, вноситьхану натуральную подать скотом, выполнять раз­личные повинности.

Феодальные права и привилегии монгольских князей и ха­нов зависели от званий и титулов, которые им присваивал пе­кинский богдыхан. Большинство из них верой и правдой служи­ли цинским правителям.

Большую роль в экономической и политической жизни Мон­голии играла ламаистская церковь — одно из течений буддиз­ма, зародившееся в Тибете. В соответствии с буддийским уче­нием ламаизм исходит из догмата о «перерождениях». Он учит, что одна форма существования живых существ сменяется другой. Появившись ца свет, человек продолжает предыдущие «воплощения» и несет за них ответственность. Жизнь — это страдание, но человек может найти спасение в будущих «пере­рождениях». В этом ему помогут ламы — монахи буддийских монастырей и хубилганы — «живые боги», в которых «воплоти­лись» легендарные буддийские и ламаистские проповедники. Центром ламаизма был Тибет, духовный и светский правитель которого, далай-лама, согласно традиции, установившейся в XVI в., считался очередным «воплощением» своих предшествен­ников.

Широкое распространение ламаизма началось в Монголии с конца XVI в. Он стал орудием духовного порабощения ара­тов. Опираясь на ламаизм, власть имущие утверждали, что фео­далы заслужили власть и богатство достойным поведением в прежних формах своего существования. Араты же наказаны за греховную жизнь в прошлом, но их ждет спасение в будущих «перерождениях». В стране быстро росло число монастырей. Установился обычай делать старшего сына ламой. Около 40% мужского населения Монголии были ламами, давшими обет безбрачия.

В монастырских хозяйствах сосредоточивалось большое ко­личество скота. К ним было приписано значительное число крепостных аратов. Монастыри занимались ростовщичеством. Ламаистская церковь превратилась в могущественную центра­лизованную организацию, располагавшую огромным влиянием на все слои монгольского населения. Мелкие монастыри подчи­нялись более крупным. Главным монастырем Монголии был монастырь в Урге (ныне Улан-Батор). Находившийся в нем «живой бог», носивший титул богдо-гэгэна (букв, «свет боже­ства»), был главой ламаистской церкви в Монголии.

Монастыри претендовали и на роль культурных центров. В них изучали тибетскую грамоту, буддийские книги, астроно­мию, тибетскую медицину.

Высшие ламы составляли весьма влиятельную прослойку класса феодалов. Что касается рядовых лам, то, являясь проводниками идеологии господствующего класса, они тем не ме­нее составляли особую прослойку аратства и сами подвергались феодальной эксплуатации со стороны высших лам.

Цины всячески поддерживали ламаистскую церковь, превра­тив ее в один из главных оплотов своего господства в Монго­лии. При этом они бдительно следили за тем, чтобы она не стала независимой от них политической силой. Они запретили; избирать богдо-гэгэна из представителей феодальных семе» Монголии. Он должен был быть уроженцем Тибета.

Закрепив власть монгольских духовных и светских феода­лов над крепостным аратством, маньчжурские правители взва­лили на него дополнительные повинности в свою пользу.

Особенно пагубным для монгольского народа было стремле­ние Цинов полностью изолировать Монголию от внешнего ми­ра. Накануне маньчжурского завоевания установилось взаимо­выгодное экономическое и торговое сотрудничество между рус­скими переселенцами, крестьянами Южной Сибири, и монгола­ми. Цины насильственно оборвали эти связи, всеми способам» препятствовали проникновению всего нового и передового из России. В начальный период своего господства Цины прервали и давние торговые связи монголов с китайцами. Китайско-мон­гольская торговля была разрешена только во второй половине XVIII в. При этом въезд китайских купцов в Монголию и сроки их пребывания там были строго регламентированы.

Однако..с начала XIX в. маньчжурские чиновники стали по­кровительствовать крупным китайским торговым фирмам, дей­ствовавшим в Монголии, которая превращалась в объект ко­лониальной эксплуатации со стороны китайского торгово-рос-товщического капитала. Араты и городская беднота попадали в кабалу к китайским торговцам и ростовщикам, бравшим на откуп взимание налогов. Китайские купцы в больших количе­ствах вывозили за бесценок главное богатство страны — скот.

Двойной гнет — со стороны маньчжуро-китайских колониза­торов и монгольских феодалов — привел к разорению страны, сделал положение аратства невыносимым. Борьба аратства про­тив колониального и феодального гнета, к которой часто присо­единялись и рядовые ламы, принимала различные формы, отра­жавшие тогдашний уровень сознания аратских масс. Араты подавали петиции и жалобы на отдельных правителей, откоче­вывали от одних феодалов к другим, нередко объединялись в небольшие вооруженные отряды, совершавшие набеги на рези­денции феодалов и фактории китайских купцов. Во Внутренней Монголии в 50-х годах XIX в. недовольство аратов приняло форму дугуйланского движения. Его участники на своих собра­ниях рассаживались в круг (по-монгольски «дугуйлан»), что подчеркивало их полное равенство. Дугуйланскле организации соблюдали строгую конспирацию. Члены их отказывались пла­тить налоги, иногда создавали вооруженные отряды.